Follow me

водители.– Ясно! Теперь будем знать, кого вызывать, если придут грабители или подведут

вернуть долг, после того, как она чуть не научила меня летать.Сестрёнка уже надулась так сильно, что уши её начали краснеть. Но я не мог не

какого придётся водителю, если он решит кого-то ограбить.– Ладно, ладно! – сказал я. – Ты что, уже шуток не понимаешь? Подумай лучше,

смехом.С минуту девочка непонимающе смотрела на меня, наконец, залилась звонким

– Теперь мы всё знаем про Кровавую Мэри! – подвела она итоги. – И можно её вызвать! Мы же не водители и не грабители, она нам ничего не сделает, а ей, говорят можно задать много интересных вопросов.

– Да? Ты хочешь её вызвать?

– А что? Ты боишься? – заготовила она свой взгляд исподлобья.

– Я боюсь тебя напугать, потом тётя Злата будет звонить маме, говорить, что её дочери после моего отъезда сняться плохие сны.

Сестра громко цыкнула:

– Просто признайся, что ты боишься, ничего в этом такого нет. Мужчины тоже могут бояться.

кулаки:Не знаю, как у этой девчонки регулярно получалось меня поддеть, но я сжал

непричастен!– Мы прямо сейчас это сделаем! Остальное – твои проблемы, скажу, что я

смешили меня.Опять её коронный смех и перекосившиеся очки, которые, в свою очередь,

Сестрёнка избегала моего взгляда, руки её немного подрагивали, я понимал, что этот обряд слишком страшный для девятилетки.

– Если хочешь, на этот раз ты можешь спрятаться в каморке, а я совершу обряд. Потом тебе всё расскажу.

задуманную, видимо, как уборная, но недостроенную, как и весь чердак.Каморкой мы называли маленькую комнату напротив лестничного пролёта,

– Я так и думала, – охотно кивнула девочка. – Ведь если Кровавая Мэри обнаружит, что ты её обманываешь, то может сильно разозлиться. Нужно быть в одиночестве.

Когда дверь в каморку закрылась за сестрой, мне резко стало не по себе. Я стоял в малознакомом тёмном помещении, освещённом единственной свечой в моих руках, и история про Эдварда сразу же перестала казаться глупой.

Темнота давила мне на плечи, того и казалось, что сейчас на неё лягут чьи-то холодные руки. Лицо и шея, наоборот, пылали от необычайного жара свечи. Казалось, я и сам сейчас превращусь в свечу – голова моя вспыхнет, а тело застынет, медленно оплавляясь, словно воск.

Из зеркала на меня глянуло моё лицо, очерченное резкими тенями, но пока ещё узнаваемое – скулы были срезаны чёрными квадратами, на подбородок легла вертикальная линия, нижняя губа полностью стёрлась из виду.

Мне вдруг захотелось всё закончить, на мгновение мелькнула мысль о том, зачем я вообще всем этим занимаюсь. Если я просто хотел испугаться, то я уже испугался, и завершать сомнительный эксперимент уже совсем необязательно.

К тому же судя по нашим же с сестрой рассказам, такое редко заканчивалось чем-то хорошим.

Я уже хотел задуть свечу и отойти от тёмной глади зеркала, как услышал шорох из каморки: сестра ждала, и она в меня верила! Кто-то наконец-то в меня поверил, дал мне шанс показать, что я могу!

Я просто не мог подвести её, не имел права проявить слабость, испугавшись детской сказки про какую-то там несчастную девчонку. Иначе, я не был бы достоин стоять на одном уровне даже с детьми, которые так легко вызывают матюкливых гномиков, жвачных королей и пиковых дам, а потом ещё и с гордостью рассказывают об этом.

Тем более что задача передо мной стояла несложная. Я взял себя в руки и стал всматриваться в искажённое тенями лицо, которое мало-помалу переставал узнавать. Как ни странно, но лицо, правда, двигалось, корчило гримасы, в то время как я оставался абсолютно спокойным.

И вот на мгновение моё лицо исчезло вовсе, стало ровным, как большое яйцо, затем на месте него стали возникать звериные морды: кабана, козла, волка. По правилам совершения обряда нужно было дождаться, когда лицо станет «отвратительным», и я в ужасе ждал, не в силах оторвать взгляда от сменяющихся передо мной лиц и масок.

В конце концов, лицо стало темнеть и искажаться, собираясь морщинами, обвисая складками, теряя свои очертания. Раньше я считал выражение «трясутся колени» аллегорией, но теперь я чувствовал, что мои ноги не могли удержать меня, а колени ходили взад-вперёд, как на пружине.

Мне было уже плевать на доказательства своей силы и способностей, всё чего мне хотелось – немедленно завершить обряд.

– Кровавая Мэри… приди! – произнёс я и осёкся, ведь я хотел сказать «уйди».

Секунду я стоял в растерянности, не зная, как мне поступить. Я не хотел, чтобы она приходила, но и говорить «уйди» было поздно. Лишь одно решение пришло мне в голову:

– Кровавая Мэри, приди! Кровавая Мэри, приди! – быстро договорил я, и прежде, чем открыть рот, чтобы тут же прогнать её, я увидел, как за моим правым плечом возник чей-то образ.

Меня окатила волна холода, я чувствовал как ледяная пуля пробила мне висок, и застряла в районе затылка, шея и плечи оцепенели, я затрясся, как бумажный человечек на ветру.

выговорил я.– Кровавая Мэри, уйди! Кровавая Мэри, уйди! Кровавая Мэри, уйди! – с трудом

После чего, я принялся тушить свечу, задействовав при этом всё своё тело, но оказался не в состоянии попасть струёй воздуха в дрожащее пламя. Пока я дёргался, и, подпрыгивал, как ужаленный, отражение стояло совершенно неподвижно, и смотрело на меня чёрными точками на куске расплывшейся грязи, которое когда-то было лицом.

Когда пламя, наконец, потухло, а отражение и образ позади него пропали, я кинулся к выключателю, озаряя чердак светом.

Глава 9

Старое здание встретило ребят каменным холодом и тишиной, прерываемой лишь тихим храпом охранника из будки у самой двери. На цыпочках прокравшись мимо него, ребята прошмыгнули вверх по лестнице, ведущей на первый этаж.

Впервые за день Йозеф, наконец, вынул блокнот для заметок. Медленно прокладывая путь вперёд, он старался ступать, как можно тише – любой звук отдавался гулким эхом по всему зданию. По обе стороны от лестницы простилался тёмный коридор, тусклая лампочка над лестничным проёмом почти не давала света, а лишь слепила, делая тьму ещё непроглядней.

Йозеф застыл и прислушался. Ниниан мог прятаться за любым углом, и кто знает, какую ещё сущность он привёл с собой на этот раз. Память быстро начертила в воздухе бледное лицо Ниниана с каменным выражением и кровавыми глазами, шагающего ему на встречу. Парень не на шутку струхнул, и, если бы ни Антон, смотревший на него, как на героя боевика, уже бы махнул на всё рукой и поспешил прочь.

В итоге, вотчер застрял в лестничном проёме, не решаясь двинуться ни вперёд, ни назад, вслушиваясь в поисках ответа. И ответ прилетел в виде лёгкого звонкого стука с верхних этажей. Казалось, какой-то маленький предмет перескакивал со ступеньки на ступеньку. Звук приближался, пока свинцовая капля не упала на макушку Йозефа.

От неожиданности он подскочил и потерял равновесие, после чего, неуклюже всплеснув руками, закачался на краю ступеньки на одной ноге в отчаянной попытке удержаться. Но всё-таки не устоял и завалился назад, сбив с ног Антона, который почему-то счёл эту минуту подходящей, чтобы заняться своим смартфоном. Они вдвоём скатились вниз, сосчитав, каждую ступеньку.

Придя в себя, оба какое-то время тихо сидели на полу и вслушивались. Храп охранника не прекратился, а с верхних этажей теперь стали доноситься громкие неуклюжие шаги, как будто кто-то хромал на обе ноги.

Между большим и указательным пальцами Антон зажимал причину их переполоха – маленькую потемневшую монетку, быть может, выпавшую из кармана Ниниана на верхних этажах.

Неуклюжие шаги всё удалялись, и теперь местоположение Ниниана стало легко определимо. Йозеф стал двигаться немного увереннее, хоть и жмурился, проскакивая тёмные коридоры, когда внезапный тяжёлый грохот с верхних этажей чуть не заставил его вновь завалиться назад. После этого в здании резко воцарилась звенящая тишина.

Ещё пара пролётов и ребята достигли верхнего этажа, перед ними выросла тёмная железная дверь на пружине, по-видимому, она и послужила источником адского грохота. Йозеф замялся, вспомнив, чем в прошлый раз обернулось излишнее любопытство. Он уже почти повернулся к Антону, чтобы сообщить ему, что самое время хорошенько обдумать ситуацию, но с ужасом увидел, что Антон уже и сам взялся за ручку и подался назад.

– Мы им всем докажем, что с вотчерами шутки плохи! – прохрипел мальчик от натуги.

– Нет! – только успел сказать Йозеф, прежде, чем по всем этажам вновь пронесся адский грохот отворяющейся двери.

Ребята застыли, в открывшемся их взгляду прямоугольном проёме виднелся лоскуток ночного неба, наверх вело с десяток корявых потрескавшихся ступенек. Было поздно учить Антона жизни, но воспользовавшись остатками света из захлопывающейся за ними двери, Йозеф схватил его за рукав, постукал пальцами по его голове, искривляя губы в абстрактных ругательствах. Антон обнажил зубы в противной улыбке. Наступила темнота.

Отодвинув Антона к себе за спину, Йозеф осторожно взошёл по ступенькам, и выглянул на крышу. Тёмная поверхность, переходила в такое же тёмное небо, и лишь тонки месяц кое-как рассеивал мрак, прорисовывая очертания двух будок с неработающими фонарями, символического заборчика вдоль края крыши и загадочного родственника его подруги, стоявшего поразительно близко к этому заборчику. Тот сделал шаг вперёд, покачнулся и Йозеф дёрнулся, но Антон, поймал его за локоть, отрицательно помотав головой.

Ниниан принялся раскачиваться, что-то бормоча себе под нос, казалось, он вот-вот сорвётся. Но он вдруг резко развернулся и замер, словно статуя. Йозеф тоже замер, ожидая, что случится дальше, и тут только заметил, что одноклассник остервенело трясет его за рукав.

– Бе-бе-бежииииим! – наконец, завизжал Антон во весь голос.

Этот крик напугал парня больше, чем всё остальное, он подорвался и, вслед за не выпускающим его локоть Антоном кинулся к двери.

Они миновали два лестничных пролёта, когда тусклые коридорные лампочки погасли, и ребята оказались в кромешной тьме.

Антон взвыл так жутко, что Йозеф, запаниковал раньше времени, и вслепую кинулся бежать вперёд, пока не упёрся в какую-то дверь. Она легко отворилась от нажатия, и он повалился на твёрдый ледяной пол.

Вытащив смартфон из кармана, Йозеф осмотрел помещение: он находился в маленькой туалетной комнате. Снаружи слышались беготня и грохот, Йозеф быстро захлопнул дверь и, задвинув шпингалет, подпёр её спиной.

Он восстанавливал дыхание, пытаясь понять, что вообще произошло, и, почему его пухлый одноклассник вдруг так запаниковал. Включив вспышку, он встал, зеркало над раковиной отразило его по грудь. Йозеф пригладил волосы, открыл кран и ополоснул лицо, вновь взглянув на своё отражение, он похолодел. Сзади него кто-то стоял, за его левым плечом возникло страшное морщинистое лицо, от него повеяло холодом.

Зажмурившись, Йозеф кинулся к двери и, что было сил, дёрнул её, шпингалет отскочил, со звоном стукнувшись о пол. Из коридора пробился свет, а ему навстречу спешил Антон в сопровождении охранника.

– Ещё один? – прокричал охранник. – Что здесь забыли?

– Да я же говорю вам, – ныл Антон, – брат у него сумасшедший! Ночью по крышам лазает! Болезнь такая есть, акромания, называется! Сюда на лето привезли, лечиться, тут-то высоких зданий, как таковых, нет, а он всё равно полез! Спасать мы его пришли, сорвётся же! – Антон вдруг начал всхлипывать. – Он уже падал… хххх-ыыыыыы… с две-двенадцатиэтажки…. ыыыы… месяц в больнице пролежал! Мать совсем на нервы изошла… сопьётся так…. – и он зарыдал истерическим, взрывающим барабанные перепонки голосом, раскрыв рот, как на приёме у ЛОРа. – Идёмте! Скорее! Пока не стало поздно, вы можете его спасти! – и паренёк потянул охранника за рукав к лестнице, и как только мужчина решился сделать первые шаги вверх по ступенькам, Антон устремились вниз. Йозеф припустил за ним.

Они вылетели в дверь и понеслись вниз по площади Мира, успев запрыгнуть в отходящий автобус.

Первым отдышался Йозеф, а вот грудь Антона ещё долго вздымалась, будто её качали большим насосом, казалось, паренёк вот-вот лопнет.

– Ну ты даёшь! – усмехнулся Йозеф. – Интересно, Ниниан всё ещё в здании? А что если он его найдёт?

Антон дёрнул плечами, не в силах что-то вымолвить.

Минутная вспышка адреналина угасла, воспоминания вернулись.

– Я видел кого-то в зеркале, позади себя, – сказал Йозеф.

Антон быстро закивал:

– На… Крыше…

– Что на крыше?

– Дух…

– Ты видел духа на крыше? Ты поэтому так побежал?

Антон опять кивнул.

– Я никого не видел. Или это опять потому что моста нет?

Кивок.

– А что это за дух? И что Ниниану от него надо? Или ему от Ниниана?

Антон развел руки в стороны:

– Бабушки… – с трудом выдохнул он, щёки его полыхнули.

– Ты видел бабушку? Ту же, что видел я? Рыжеватые волосы, чёрное платье и окровавленные руки?

Антон помотал головой, потом закивал, затем раздражённо всплеснул руками и сильно закашлялся, на этот раз краснея. Отдышка не давала говорить, поэтому он прохрипел, показывая на горло.

– Она тебя душила? – поёжился Йозеф.

Антон сокрушительно всплеснул руками и вытащил смартфон:

"Я, кажется, подхватил ангину!"– напечатал он.

– Да ты что! Где?

"Наглотался холодного воздуха".

Йозеф хотел было усмехнуться и подшутить над одноклассником, но его взмыленные лицо и шея, взъерошенные мокрые волосы и сиплый голос заставили удержаться от комментариев.

"У бабушки, говорю, хочу спросить"– наконец, напечатал Антон то, что не смог выговорить. – «Пойдём ко мне, спросим, попьём чай».

Йозеф покосился в угол экрана, тот высвечивал четверть двенадцатого. Достал свой смартфон, звонков без ответа не было, но было сообщение от мамы, полученное двенадцать минут назад:

"Дорогой, ложись спать, не засиживайся у компа долго".

Прочитав это, парень повернулся и кивнул:

– Давай, если бабушка не спит.

Йозеф ещё никогда не оставался на улице допоздна, он даже никогда прежде не приходил домой позже девяти, а тут он ещё только собирался куда-то ехать. Горько-сладкая волна страха с возбуждением прокатилась по телу. Осознание того, что он делал то, что нельзя, предвкушение опасности и приключения сдавили грудь, усталость как рукой сняло.

Он ехал в ночной час к ведьме, расследовать дело о духе из зазеркалья и не верил, что это он. Будто его голова сама приказывала ногам, куда идти, а он лишь наблюдал за тем, что произойдёт.

Двери автобуса с шумом раздвинулись, и ребята шагнули навстречу холодному сырому ветру. Тонкая футболка Йозефа затрепетала, как флаг на ветру. Парень сутулился, растирая плечи, и с нескрываемой завистью косился на толстую джинсовую куртку своего товарища. Чувствовалась бабушкина забота о нём. Йозеф же в своих шортах с карманами, домашней потёртой футболке и шлёпках походил на сбежавшего из приюта сиротку.

Они оказались на полуразбитой остановке, далее их путь лежал по тропинке через заросшую аллею. Между высоких черных деревьев проглядывалась тёмно-синяя полоска неба, усыпанного звездами, молодой месяц следовал за ними, что делало происходящее ещё более сказочным.

Наконец, деревья расступились, за ними, как ни странно, проступили не деревенские домики, окружённые ветхими заборами с яблонями на заднем дворе, а старые пятиэтажки. По дороге к ним даже горела пара прожекторов, но сами пятиэтажки уличными фонарями оснащены не были.

Антон непоколебимо шагал в их направлении. Притормозив у ржавых перекладин, которые, должно быть, ещё в прошлом веке перестали считаться качелями, он достал из кармана связку ключей и принялся выбирать нужный, поднимая каждый над головой, рассматривая в свете прожектора.

Наконец, сделав выбор, он затарахтел, отворив дверь подъезда. Внутри царила прохлада и тишина, Антон злостно ударил по выключателю, озарив лестничную клетку светом. Уверенно взлетев на второй этаж, он нажал на кнопку звонка одной из дверей.

– Антоша, ну что такое! Договорились не позже полдевятого! Почему я должна первая звонить? Почему… – ещё из-за двери послышался высокий и довольно приятный голос. Открывшая дверь пожилая женщина осеклась, увидев, что следом за внуком порог перешагивает гость.

В понимании Йозефа, ведьма – это либо вечно молодая сногсшибательная особа с ярким макияжем и взъерошенными волосами. Либо древняя горбатая старуха с единственным зубом в обвисшем платье, из которого торчат сморщенные корявые руки, словно ветки.

Однако бабушка Антона не подходила ни под один типаж. Перед ним предстала хрупкая пожилая женщина с изрезанным глубокими морщинами, но вполне приятным лицом. Одета она была в простой, но чистый и опрятный халат, подстриженные каштановые волосы чуть вились, глаза имели голубой, почти небесный, оттенок.

Йозеф вежливо поздоровался, опрятный вид бабушки Антона заставил его почувствовать себя ещё большим оборванцем.

– Бабушка, это Йозеф, – коротко представил его Антон.

– Здравствуй, Йозеф! Значит, тот самый Йозеф? Что ж ты его так долго к нам не приглашал? – последние слова послышались уже с кухни.

– Какой тот самый Йозеф? – Йозеф подозрительно покосился на одноклассника.

– Она, видимо, что-то перепутала, – шёпотом ответил Антон и быстро прошмыгнул на кухню.

– Руки помыл? – крикнула бабушка.

Антон вернулся, и ребята вдвоём, не зажигая свет, протиснулись в крохотную ванную комнату, половину которой занимала вана. Быстро сделав, что было велено, Антон направился на кухню, Йозеф помешкал, пропуская товарища вперёд, его распирало от любопытства. Он быстро кинулся через коридор к одной из двух комнат, чтобы заглянуть внутрь.

С порога Йозеф ожидал увидеть бубны, подсвечники, камни, кинжалы, маски, хотя бы сохнущие под потолком травы. Тем не менее ни этих, ни каких-либо других магических атрибутов он не обнаружил, как выяснилось теперь – в комнате их тоже не было.

Глава 10

– Чего же вы гуляете так поздно? – спросила бабушка, и Йозеф понял, что вопрос касался его позднего визита, он начал было подыскивать объяснения, но тут включился Антон.

Одноклассник наговорил так много, что Йозеф вовсе потерял нить, но бабушка понимающе закивала. Однако ни этот, ни следующий завязавшийся разговор никоим образом не касались магии, отчего Йозеф уже решил, что Антон наврал, и сказки о бабушке-ведьме были лишь поводом заманить его в гости. Но всё резко изменилось, когда Антон без всякого вступления произнёс:

– Бабушка, мы хотели спросить тебя насчёт того духа, что ты говорила, объявился в городе. Йозеф случайно с ним повстречался.

Рука женщины дрогнула так, что чай чуть не выплеснулся из её кружки, она с грохотом вернула её на блюдце, меняясь в лице.

– Антон! – произнесла она так, будто звала внука из другой комнаты. – Антон! О чём это ты говоришь?

– Бабушка, но ему, правда, нужна помощь? Он тронул его, – и, не спрашивая разрешения, Антон потянулся к однокласснику и оголил его левое плечо.

Глаза женщины округлились, она закрыла рот руками.

– Антон. Надеюсь, ты к этому непричастен!

– Я – нет, бабушка, я…

– Всё, иди в свою комнату!

– Ну… а чай?

– А чай возьми с собой, если хочешь!

Антон насупился, выпятил губы, но бабушка не обратила на это никакого внимания. Тогда, взяв чашку, он демонстративно удалился.

С минуту женщина молчала, а Йозеф не решался поднять глаза от пола.

– Итак, Йозеф, – наконец начала она, и Йозеф, глянув на неё, почему-то вздрогнул. На мгновение в её глазах что-то промелькнуло, что-то, от чего стоило держаться подальше, что-то, о чём весь остальной её вид молчал. – Ты что, пытался вступить в контакт с каким-то духом?

– Нет. Я лишь встретил парня, который странно себя вёл, и пошёл за ним, а потом…

– Но сам ты никого никогда не призывал? – перебила его женщина.

– Нет, вообще никогда не имел с этим дело. А это, – он кивнул на плечо, – меня просто коснулась кровавая рука, а потом я видел на улице женщину, которая исчезла, а ещё я видел кого-то в зеркале. Вот эти гематомы, что вы видели, я получил в тот момент, когда она до меня дотронулась, я…

Женщина прервала его движением руки:

– Я не хочу знать ничего более, Йозеф, и лезть в это не намерена, да и тебе не советую.

– Но ведь я уже влез.

– Главное, что ты не вызывал её. Всё остальное – череда случайностей. Просто постарайся никогда больше не контактировать с такими людьми, они до добра не доводят.

– Как не контактировать… Это же мои соседи, её брат здесь будет целый месяц. Да как я могу с ними не контактировать? Они живут рядом!

– Запомни, это в первую очередь для твоего блага!

– А если моя соседка теперь в опасности, а если другие люди в опасности? Ведь этот парень старается призвать духа зазеркалья.

Женщина вздохнула:

– Бог захочет – не призовёт. Ты никому помочь не сможешь, у тебя не хватит ни жизненного, ни магического опыта для этого. Да и лезть в это – очень нехорошо, – произнося эти слова, она старалась смотреть в стол, но словно против её воли, на мгновение глаза её устремились куда-то в стену, чуть выше головы Йозефа.

Йозеф поймал этот быстрый взгляд и, повернувшись, задрал голову. В углу висела слегка выцветшая фотография молодой пары. На лавочке под цветущим деревом сидела женщина с длинными русыми волосами, она смеялась. Сзади неё стоял мужчина и, чуть пригнувшись, обнимал её за плечи.

– Это мама и папа Антона? – спросил Йозеф.

Женщина вновь подняла глаза на фотографию и кивнула.

– Антон говорил, они геологи.

– Геологи, – с какой-то не то грустью, не то иронией произнесла женщина. Вновь повисла пауза.

– Скажите мне хоть что-нибудь, – разорвал тишину Йозеф, – что знаете. Что это был за дух, что мне делать, если я случайно опять с ним встречусь? Мне же надо знать.

Бабушка Антона долго смотрела в окно, постукивая пальцами по столу, наконец, спросила:

– Значит, женщина? Как она выглядела?

– Ну, когда я видел её на улице, она была в длинном тёмном платье или плаще, с рыжими волосами, с прической такой, наверх. Ещё у неё были окровавленные руки, это я видел оба раза: и тогда, на улице, и тогда, когда меня коснулась её рука.

– Ага, – вздохнула женщина. – Кровавая Мэри.

– Кровавая Мэри? – в памяти пронеслась пара детских страшилок и видео из Интернета. – Её, вроде, совсем по-другому описывают.

– Кто её описывает? – пожала плечами женщина.

– Ну, в Интернете, в рассказах очевидцев.

– Сказки это всё! – она перевела взгляд на парня. – Не хмурься, ведь, кто действительно пережил контакт с ней, если пережил, тот ничего рассказывать не станет. Вот, например, ты видел?

– Видел, – кивнул Йозеф.

– Будешь об этом писать в Интернете и рассказывать друзьям в лагере?

Йозеф задумался, бабушка Антона явно была далека от современной молодёжи, потому что он уже рассказал обо всём в Интернете. Хотя, может он ещё не пережил контакт, ведь «кто действительно пережил контакт с ней, если пережил, тот ничего рассказывать не станет»… Йозеф встрепенулся и резко помотал головой, отгоняя неясное видение. А женщина грустно усмехнулась:

– Йозеф, ты хороший парень, смышлёный. Послушай же моего совета, не лезь в это, не лезь, как бы ни хотелось. Ты её не вызывал, так что сама она за тобой не последует. А если увидишь её вновь, в жизни ли, в зеркале ли – знай, никогда нельзя смотреть в глаза духу. Понял?

– Понял, – Йозеф сглотнул.

– Никакого зрительного контакта! Она будет стараться в него войти любой ценой. Боятся же все они соли и серебра, а эта тварь, что тронула тебя, больше всего прочего боится огня и резкого света. Носи с собой зажигалку или фонарик, понял?

– Понял, – вновь кивнул Йозеф.

– Ничего более. Никаких разговоров с духами никогда не веди.

– Хорошо.

– Ну, всё, Бог с тобой.

Йозеф расценил это, как знак, что пора уходить и поднялся, бабушка Антона не стала возражать и тоже встала. Они вышли в коридор, где в этот раз Йозеф заметил маленькое зеркало:

– Странно, – тихо сказал он. – Стекло – физика! А по ту сторону целый мир – зазеркалье! Как это?

– Кто сказал тебе про зазеркалье? Антон что ли? – она неприкрыто усмехнулась.

Йозеф покосился на закрытую дверь комнаты и кивнул.

– Этот слышал звон, не знает, где он, – отмахнулась женщина. – Больше выдумывает. Нет никакого зазеркалья. Оба мира находятся одновременно в одном и том же месте, зеркало – лишь может служить средством связи. Оно улавливает излучения, невидимые глазу – вот и всё. Так что, если правильно позвать духа и в нужный момент глянуть в зеркало… – она резко замолчала, чувствуя, что взболтнула лишнее, чуть поджала губы.

– Духи что, вокруг нас? Здесь и сейчас? – тут же заинтересовался Йозеф.

– А как же! – вздохнула ведьма. – Но они не ощутимы для нас, пока мы сами не пригласим их.