Тень над Сакурой: история одной гейши

Мари Кузнецова

Тень над Сакурой: история одной гейши

Глава 1. С учебы на работу

«Мечты очень опасная вещь: они тлеют, как огонь, и иногда совсем поглощают нас.»

(Артур Голден, «Мемуары гейши»)

– Юки, просыпайся! Опоздаешь на пары!

– Мам, ещё пять минут! – прокряхтела я жалостливым голосом из-под одеяла.

– Ух, если бы я была твоей мамой, точно бы окатила ведром ледяной воды.

Тут я резко подпрыгнула на месте.

– Боже! Кел, я проспала? – спросила я с нотками ужаса в голосе соседку по комнате в общежитии.

– Будильник прозвенел всего десять минут назад. Расслабься.

– Так и до инфаркта можно довести!

– Вставай уже, спящая красавица. Курт и Эммет ждут нас на завтрак.

– Не понимаю, почему я должна завтракать с Куртом. Ты же знаешь, что он мне не нравится, – простонала я, сползая с кровати.

– Милая, ты учишься в Калифорнийском уже второй год, но так ни разу ни с кем и не сходила на свидание. А Курт… Он хороший. Эммет не стал бы сватать тебе плохиша.

Я лишь недовольно фыркнула и направилась в душ.

Освежившись, я принялась выбирать себе наряд на первую половину дня. Натянув на себя узкие джинсы и простую белую хлопковую футболку, заценила свой образ в зеркале.

– Сойдёт! – подмигнула я сама себе. – Надеюсь, сегодня он не станет портить мне аппетит плохими анекдотами.

– Я тоже на это надеюсь, – неловко хихикнула подруга.

С мыслями, что Келли от меня не отстанет, пока я не схожу с Куртом на свидание, я обречённо направилась в столовую.

Там за столиком нас уже ждали молодые люди.

– Юки, Келли! Мы здесь! – начал кричать и размахивать руками Курт.

«Убейте меня. Какой позор», – подумала я про себя, протискиваясь сквозь толпу одногруппников к нужному столику.

– Идём, идём… – виновато улыбалась мне Келли.

Мы присели за столик, а Эммет наоборот сразу же встал.

– Дамы, вам как обычно? Омлет и чёрный кофе без сахара на жирных сливках?

Большой плюс жизни в Лос-Анджелесе – это богатенькие друзья, которые не жалеют на тебя денег и каждое утро угощают завтраком.

– Аригато, Эммет, – шуточно поклонилась я парню.

– Спасибо, медвежонок, – пролепетала, мило улыбаясь, своему бойфренду Келли.

– Итак! Сидят значит на диване двое друзей…

«Только не это…» – кинула я недовольный взгляд в сторону подруги.

– И один другому говорит: «Не верю, что эта актриса получила свою роль через постель. Она хорошо исполняет роль, на нее наговаривают.» А второй ему отвечает: «Сэм, ты же порно смотришь!»

«Прости», – прошептала мне одними губами Келли.

Эммет вернулся с подносом, и мы принялись уминать еду.

– Ох уж эти ваши диеты.

– Кето – наше всё! – рассмеялась Кел.

Мы с подругой каждые пару месяцев меняли диету. Так сказать, следовали за модными трендами. Сегодня все были помешаны на "учениях" доктора Берга.

Расправившись с завтраком, мы поспешили на пары.

Учиться на врача было сложно, но я всегда мечтала стать хирургом. Поэтому день и ночь пропадала в библиотеке. Так, два года назад я поступила со своими показателями успеваемости в Калифорнийский университет и переехала из Киото в Город Ангелов.

– Кто является основоположником учения об антибиотиках? – задал вопрос на паре наш грозный преподаватель мистер Ллойд. И, как всегда, я первая подняла руку.

– Флеминг.

– Верно, мисс Сато, – кивнул мне одобрительно профессор.

После пар я обычно пропадала в университетской библиотеке. Сегодняшний день не стал исключением.

– Сегодня вечеринка в братстве! Идём? – спросила меня Кел, громко попивая апельсиновый сок через трубочку.

– Ты же знаешь, я не могу, – дружелюбно ответила я, перелистывая страницу учебника.

– Юки, у тебя же бывают выходные на работе!

– И они как у всех нормальных людей по субботам и воскресеньям.

– Может, поменяешься с кем-нибудь сменой? Ну, пожалуйста.

– Кел, даже не начинай. Ты сама знаешь, с понедельника по пятницу мои вечера заняты. Учёба сама себя не оплатит. Поэтому приходится вкалывать, чтобы не брать кредит.

– Я просто хочу, чтобы ты повеселилась. А то у тебя одна учёба да работа.

– И я обязательно повеселюсь. Когда вечеринку устроят на выходных.

– Бука, – проворчала подруга, театрально надувая свои подкаченные гиалуронкой губки.

Конечно, мне хотелось отдохнуть. Но я была человеком ответственным и не хотела загонять себя в тиски кредитами на учебу.

За разговорами о деньгах я непроизвольно погрузилась в воспоминания двухлетней давности.

Тогда я шла домой из библиотеки по одной из главных улиц Киото. И держала в руках внушительных размеров конверт, в котором говорилось, что меня приняли в Калифорнийский университет на медицинский факультет.

«Как же мне сообщить родителям? Они меня возненавидят. Или того хуже… Не отпустят», – съедала я себя заживо гнетущими мыслями по пути домой.

Набравшись смелости, я всё-таки сделала над собой усилие и перешагнула порог квартиры.

Наша семья жила в достатке. Мама была домохозяйкой, отец работал в сфере IT. Но оба придерживались очень… традиционных взглядов. Поэтому ещё в детстве они отдали меня на обучение в окию – дом гейш.

– Папа-сан, мама-сан, доброго вам дня, – поприветствовала я родителей поклоном.

– Юки, дочка, ты не говорила, что зайдёшь сегодня. Что-то случилось?

– Всё в порядке. Даже лучше, чем в порядке.

– Любопытно, – посмотрел на меня отец с довольным прищуром, а затем присел на диван.

«Сейчас или никогда», – пыталась я приободрить себя морально.

– Мама-сан, папа-сан, меня приняли в университет в США. Я уезжаю в Америку и буду учиться на хирурга, – выпалила я на одном дыхании, зажмурив глаза.

В гостиной повисла минутная тишина.

– Юки, я даже не буду реагировать на этот вздор, – ответила, наконец, улыбнувшись мама.

– Милая, что на ужин? – продолжил как ни в чём не бывало отец. Он поднялся с дивана и хотел уже пойти на кухню. Как будто я ничего не сказала! Ничего не озвучила!

Я сжала, что есть мочи, кулаки и повысила голос.

– Папа-сан, мама-сан, я не шучу! Я всю жизнь мечтала работать врачом! Я уеду!

– А гейшей ты быть не мечтала? – начала сверлить меня недовольным взглядом мама.

– Ты учишься ремеслу уже столько лет! Мы отдали несметную сумму денег за твоё обучение! Как тебе не стыдно, поднимать эту тему?

– Я уважаю искусство гейш. И в душе навсегда останусь гэйко. Но вижу я себя врачом! Я хочу помогать людям, а не развлекать их! Хочу спасать жизни!

– Разговор окончен! Возвращайся в окию! – отрезала мать, поворачиваясь ко мне спиной и исчезая на кухне.

– Нет! – пыталась я сопротивляться натиску родителей.

– Как ты собираешься жить в штатах? Тебе дали стипендию? – спросил суровым тоном отец.

– Нет, но…

– Мы не собираемся оплачивать твои хотелки! И точка! Уходи!

– Мама-сан…

– Уходи!

И я ушла. Только не из дома. А из их жизни. Раз и навсегда. Собрала вещи и с одним рюкзаком сбежала из страны. Родители никогда меня не понимали. Хотели сделать из меня самую дорогую гейшу Киото. Но не о такой жизни я мечтала…

Уже начало смеркаться. Плодотворно посидев в библиотеке, я поспешила на работу.

А работала я в одном из самых элитных заведений Лос-Анджелеса – закрытом ночном клубе под названием " Цветущая вишня". Только вот это был необычный клуб. Здесь было настоящее царство гейш. И входить сюда можно было только японцам.

– Сакура, ты как всегда вовремя. Никогда меня не разочаровываешь, – пробормотала довольным голосом госпожа Азуми.

Сакура —мой сценический псевдоним.

– Сегодня тебя заказал наш постоянный клиент господин Ватанабэ.

Я поклонилась начальнице и принялась переодеваться в кимоно.

«Господин Ватанабэ всегда оставлял хорошие чаевые. Надо постараться», – подмигнула я сама себе.

– Юки, приветик, – бросилась на меня с объятиями Камико.

Камико… Камико – моя спасительница и по совместительству одна из лучших подруг. Именно она помогла мне найти работу в клубе гейш, когда я скиталась по городу практически без гроша в кармане.

Я подрабатывала в Киото репетитором. Скопила столько денег, что хватило на перелёт и первый взнос за учебу. Но дальше… Я быстро поняла, что не смогу долго проучиться на зарплату официантки.

С Камико я познакомилась на одном форуме. Она бежала из дома гейш за возлюбленным в штаты, но вскоре тот её бросил. Потом она вышла на этот клуб.

Здесь не так уж плохо. Мы развлекаем гостей, соблюдая практически все традиции. Только вот наряды вынуждены носить более откровенные. Тем не менее, клиенты никогда не позволяют себе лишнего.

– Знаешь, ходят слухи…, – начала загадочно подруга.

– Обожаю слухи. Какие? – подхватила я с блеском в глазах.

– Сегодня ночью в клуб приезжает большая шишка…

– Юки, тебя ждут! – прервала нас грозным тоном госпожа Азуми.

– Потом поболтаем.

– Обязательно.

Подправив грим, я направилась в приват-комнату, в которой меня уже ждал господин Ватанабэ.

– Сакура…

– Господин, – произнесла я, делая глубокий поклон. Затем медленно присела на колени и разлила нам зелёный чай.

– Гекуро? – спросил, улыбаясь самой искренней улыбкой, мой клиент.

– Конечно. Для господина только самый лучший сорт японского чая.

Мы сделали по маленькому глотку, и я принялась слушать. По традиции, первые минут пятнадцать господин рассказывал о том, как прошёл его день. Дома его ждала жена и маленький ребёнок, который постоянно плакал. Он не мог там расслабиться, поэтому приходил ко мне.

– А я говорю своей секретарше: "Ты хоть что-нибудь делать умеешь?"

Для меня был важен каждый клиент. Поэтому я слушала их очень внимательно. И каждому искренне сопереживала.

После беседы я включила лёгкую расслабляющую японскую музыку и незаметно вытащила из-под стола зонтик.

В предвкушении мужчина сделал жадный глоток чая.

Я медленно поднялась с колен. Поклонилась господину, не глядя ему в глаза. А затем одним резким движением раскрыла вагасу.

Я начала грациозно кружить по комнате вокруг мужчины, перекручивая зонтик в пальцах.

– Ты порхаешь, как бабочка… – прошептал господин, внимательно следя за каждым моим движением.

– Я, скорее, мотылёк, который летит на испепеляющее пламя.

Грудь господина начала вздыматься. Дыхание участилось.

– Как красиво сказано…

Танцующим шагом я дошла до центра комнаты и встала на одно колено перед господином, прикрыв лицо зонтиком.

Мы всегда должны оставаться загадочными. Должны краснеть, смущаться. Мужчинам это нравится.

– Прекрасно… Ты прекрасна…

Поклонившись своему господину, я вновь села за стол и начала разливать чай.

– Поиграем в го?

– Всё, что пожелаете, – ответила я с еле заметной улыбкой.

После сеанса госпожа Азуми собрала всех девушек в гримёрке.

– Сегодня к нам приехал очень важный гость. За сеанс он платит десять тысяч долларов.

– Десять тысяч? – начали взволнованно перешёптываться девушки. – С ума сойти.

Обычно за сеанс платили две-три тысячи долларов. Мы же получали шестьдесят процентов, что было весьма щедро.

– Сейчас вы все пройдёте в главный зал и выстроитесь в ряд. Делайте всё, о чём он вас попросит. Покажите, что вы опытные гэйко.

– Очень любопытно, – прошептала я себе под нос.

– Идём уже, – поторопила меня подруга.

Мы прошли в главный зал, который по совместительству являлся кабинетом госпожи Азуми, и увидели за её столом мужчину японского происхождения и крепкого телосложения. Он сидел в кресле госпожи, а рядом с ним стояли ещё мужчины. Охрана что ли…

– Боже, какой красавчик! От него так и веет… – начала Камико.

– Опасностью, – закончила я за неё фразу.

– Господин Ямамото, вот наши лучшие экземпляры. Самые опытные гейши.

Мужчина слегка выпрямился. А затем начал медленно разглядывать каждую из нас. Я не могла отрицать, что он был чертовски хорош собой. Его стройная, но при этом накаченная фигура была облечена в идеально скроенный чёрный костюм, который подчеркивал грациозные линии широких плеч. Его чёрные, как смола, шелковистые волосы, аккуратно уложенные в хвост, обрамляли благородные черты лица. А тёмные, полные опасности, глаза, казалось, сочетали в себе вселенскую тоску и одновременно колоссальную уверенность в себе.

Да… В этом мужчине было определённо что-то завораживающее. И это была не просто его внешность, а та аура таинственности, которую он вокруг себя создавал.

«С ума сойти, он самый горячий мужчина, которого я когда-либо видела», – всё-таки призналась я себе в мыслях.

– Госпожа Азуми, здесь есть гэйко из Киото? – спросил строгим тоном властный японец.

«Я! Я из Киото!» – так и хотелось мне прокричать.

– Сакура из Киото. Очень способная гэйко. Сакура, выйди вперёд.

Я послушалась госпожу, сделала шаг вперёд и поклонилась гостю.

Незнакомец начал прожигать меня взглядом. Его глаза… В них я увидела ледяной холод… и обжигающий огонь…

– Перед тем, как перейти каменный мост… – начал говорить господин.

– Постучи по нему, – продолжила я древнюю киотскую пословицу, которую не знает разве что новорождённый малыш.

– И правда из Киото.

Гость жестом подозвал к себе госпожу, и та сразу же подбежала к нему. Мужчина передал женщине очень толстый конверт. Та поклонилась и направилась ко мне.

«Для десяти тысяч конверт толстоват», – подумала я про себя.

– Поздравляю, Сакура. Сеанс твой. Иди в восьмую комнату. Гость будет ждать тебя там.

– Спасибо, госпожа. Даже не знаю, как Вас отблагодарить за такую возможность.

– О, дорогая… Поверь, не за что.

Быстренько освежив макияж и поправив пучок, я направилась в вип-комнату. Затем, сделав глубокий вдох, вошла во внутрь, поклонилась господину и остановилась в дверях. Решила подождать приказа.

– Прошу, проходи.

Гость жестом пригласил меня присесть за стол, на котором уже стояли чай и лёгкие закуски. Я покорно выполнила его просьбу. И тут же оказалась в плену его бешеной энергетики. Мне было даже страшно поднимать глаза.

– Сакура, разлей нам чай.

Он сказал это таким властным тоном, что по телу моему и без того напряжённому телу пробежалась волна мурашек.

Я проверила заварился ли чай и начала медленно его разливать. Сначала гостю, потом себе.

– Давно здесь работаешь?

– Полтора года, господин.

– Что умеешь?

– Всё, господин, – ответила я без ложной скромности. Ибо я и правда была хороша.

– Неужели? – приподнял мужчина заинтригованно бровь.

– Я более 10 лет обучалась ремеслу в доме гейш.

– Что ж, тогда выпьем за тебя, юная гэйко.

Мужчина отпил чаю. Я сделала то же самое. Вкус показался мне слегка горьковатым, и я непроизвольно поморщила носик.

– Всё в порядке?

– Да, простите, что-то голова немного кружится…

Мгновение. И я окунулась в темноту.

Глава 2. Логово зверя

Как же болит голова… Надо открыть глаза, но они не поддаются…

Сделав очередное усилие над собой, я всё-таки смогла приоткрыть слипшиеся веки. Но то, что я перед собой увидела, повергло меня в нереальный шок.

– Что за..?

Я огляделась вокруг и поняла, что сидела, запертая в железной клетке, в месте, которое напоминало какой-то грязный подвал. Стены, окружавшие меня, были сырыми и покрытыми плесенью. Их тёмно-серый цвет лишь усиливал угнетающую атмосферу, царившую в подземелье. Тусклый свет, ниспадающий с потолка, лишь подчёркивал всю мрачность этого места. А запах затхлости, смешавшийся с нотками ржавчины, создавал невыносимо-удушливую обстановку.

Привыкнув к полумраку, я заметила, что в таких же металлических «тюрьмах» на расстоянии метров пяти от меня находились ещё как минимум десять девушек. И меня начало трясти. То ли от страха, то ли от холода… Нет, определённо от страха.

– Что здесь происходит? Где я? – начала я кричать во весь голос, вцепившись тоненькими пальцами в железные прутья.

– Тсс. Тише ты. Не шуми, а то спустится госпожа Кацуми и накажет нас всех.

– Госпожа Кацуми? Это она нас похитила? – спросила я незнакомку, вытирая тыльной стороной ладони намокшее от слёз лицо.

– Нет. Но она правая рука хозяина. Её лучше не злить. Кстати, я Ацуко, – сказала, улыбаясь, девушка. А мне показалось, что улыбаться, находясь в такой ситуации, было совершенно дико и неуместно.

– Хозяина? Какого ещё хозяина? – переспросила я шёпотом.

И тут я услышала звук приближающихся каблуков. Испугавшись, я резко забилась в угол клетки.

Высокая стройная женщина, одетая в один лишь короткий чёрный тренч, остановилась прямо передо мной и, не сказав ни слова, начала кому-то звонить.

– Оябун Ямамото, она очнулась.

Что? Только не это! Услышав, как именно она обратилась к человеку на другом конце трубки, я с ужасом осознала, что меня похитил глава якудзы.

– Слушаюсь. Она будет у Вас через пять минут, – закончила звонок дамочка и окинула меня презрительным взглядом. А потом, как по взмаху волшебной палочки, возле клетки возникли двое амбалов.

– Горо, Ивао, взяли её и потащили в кабинет к оябуну.

Двое громил кивнули в ответ и начали открывать клетку.

Я решила, что лучше сейчас не сопротивляться. В конце концов, мне же надо было выяснить, что происходит. А заодно и выбраться из клетки.

– Пожалуйста, не делайте мне больно. Я пойду с вами добровольно, – пробормотала я жалостливым голоском, когда мужчины схватили меня за цепь от оков, которыми были захвачены в плен мои руки.

– Ты вздумала указывать, как нам с тобой обращаться? – гневно рявкнула на меня «госпожа».

– Нет, что Вы…

Женщина отошла в сторону и позволила двум верзилам вывести меня из подвала.

Как только мы поднялись по слабо освещённой лестнице наверх, оказались в длинном коридоре c множеством закрытых дверей. Остановившись возле одной такой деревянной преграды, женщина сделала четыре стука, и, не дождавшись ответа, открыла дверь. Она вошла в комнату, а следом туда затащили и меня.

– Вы? – не смогла я сдержать удивления, когда увидела за столом просторного кабинета знакомое лицо. А конкретно – ту самую важную шишку, которая должна была заплатить за мой сеанс в клубе гейш десять тысяч зелёных.

– Ну, здравствуй, Сакура, – произнёс, ехидно ухмыляясь, мужчина.

– Господин, я ещё не успела объяснить девушке наши порядки. Если позволите…

– Все вышли вон, – нагло прервал мафиози свою подчинённую. У той аж глаза из орбит повылезали.

– Что? – переспросила она дрожащим голосом.

– Ты меня слышала, Кацуми. Все за дверь.

– Как прикажете, господин.

Девушка сделала пару взмахов рукой, и мужчины, наконец, меня отпустили. А затем все трое удалились из кабинета. Я же для себя отметила, что высокомерную девицу зовут Кацуми. А затем мои мысли вернулись к мужчине, вальяжно восседавшему за резным письменным столом из красного дерева.

«Он глава якудзы. Лучше его не злить», – подумала я и медленно поклонилась своему похитителю. Который, очевидно, удивился этому жесту, судя по тому, как взлетела вверх его левая бровь.

– Ты умнее, чем выглядишь, – съязвил японец.

От этого комментария во мне потихоньку начала закипать ярость. Я сжала кулачки, но всё-таки смогла промолчать.

Тогда мужчина встал из-за стола и начал нарезать вокруг меня круги, разглядывая каждый сантиметр моего тела. А затем произнёс: «Раздевайся!»

– Что? Нет! – молниеносно среагировала я, вскрикнув от ужаса.

– Нет? Ты сказала мне "нет"? – одарил меня самым испепеляющим взглядом мерзавец.

Меня начало трясти. Сердце забилось так, будто сейчас выпрыгнет из груди.

– Нет! – повторила я в отчаянии, мотая головой в разные стороны.

Удар.

И вот я уже валялась на полу, хватаясь рукой за горящую от оплеухи щёку. Меня никогда раньше не били. Боже, как же это больно. Такое ощущение, что голова вот-вот взорвётся.

– Встала с пола и разделась. Если ещё раз ослушаешься, я отрежу тебе конечность.

По его лицу я поняла, что мужчина не шутит. Превозмогая боль и унижение, я кое-как поднялась на ноги.

Прости, мама-сан. Прости, папа-сан. Я вынуждена…

Не поднимая глаз, я начала медленно снимать с себя одежду.

– Резче, – прокричал мой обидчик.

Со слезами на глазах я сорвала с себя последние клочки ткани.

В тот момент, когда я оказалась перед ним полностью обнажённой, мой мир, казалось, сузился до размеров этого проклятого кабинета. Господин «одарил» меня холодным, как стальной клинок, взглядом, заставив напрочь забыть о тепле солнечного света и безмятежности, когда-то окутывающей мою жизнь. Каждое мгновение моего вот такого откровенного пребывания в его власти тянулось, словно вечность, заставляя меня чувствовать себя совершенно беззащитной. Каждой своей наглой ухмылкой, мужчина лишал меня частички достоинства. И это было безумно больно. Ведь я никогда раньше не оголяла своё тело перед противоположным полом.

– Шрамов нет. Татуировок тоже. Хорошо… Фигура тоже ничего.

Господин сел обратно за стол, а я продолжала молча перед ним стоять.

– Сейчас я буду говорить, а ты – слушать. Кивни, если поняла.

Я кивнула.

– Меня зовут Такеши Ямамото. Я глава якудзы в штатах. Мой брат возглавляет наше дело в Японии. Сейчас ты находишься в моём дворце в Лас-Вегасе. И отныне ты моя собственность.

– Вы… Вы меня похитили. Меня будут искать. Госпожа Азуми…

– Госпожа Азуми получила за тебя миллион долларов. Она точно не будет тебя искать, – перебил меня мужчина.

– Что? Она меня продала? – не выдержала я и посмотрела недоверчиво на якудзу.

– Именно. Теперь ты принадлежишь мне. Ты моя рабыня. Так что будь послушной гэйко, если не хочешь оказаться в мусорном контейнере по частям.

После осознания его слов у меня началась истерика.

– Нет! Умоляю, господин, отпустите меня. Это какая-то ошибка. Я…

– Кацуми! – властно крикнул мафиози, и его верная собачка тут же влетела в кабинет.

– Клеймить и бросить обратно в клетку.

– Клеймить? – дрожащим голосом переспросила я.

Меня снова схватили две пары крепких рук и потащили прочь.

– Пожалуйста, отпустите меня! – слёзно молила я, пока меня волокли по бесконечно длинному коридору.

– В темницу её. И поставьте клеймо, – приказала Кацуми.

– Принято, госпожа, – ответил один из верзил.

Через минуту я вновь оказалась в знакомом подвале. Меня бросили внутрь клетки, а затем в неё зашел один из громил. Он держал в руках раскалённую кочергу с каким-то рисунком на наконечнике. Кажется, это был контур головы тигра.

– Умоляю, не делайте этого! Умоляю!

– Тише ты. Я постараюсь сделать всё быстро.

Мгновение. И я почувствовала, как огненное железо отпечатывается на моей коже.

Я издала дикий крик, а затем потеряла сознание.

Пока я проваливалась в неизведанную темноту, перед глазами появилось одно воспоминание из прошлого.

Год назад

Мы с Келли сидели на пляже Санта-Моника и наслаждались летними каникулами.

– Как же здесь красиво, – восхищалась я могущественным обликом Тихого океана.

– Обожаю этот пляж. И парней на доске, – подмигнула мне подруга, поглядывая на подтянутых загорелых красавчиков-серфингистов.

– Кел, ты заглядываешься на других парней? А как же Эммет? – решила я подразнить блондинку.

– Смотреть не запрещено. Он тоже поглядывает на других. Я не раз замечала.

– Не может быть. Он же тебя боготворит.

– Это не мешает ему пялиться на твой третий размер.

– Что? Нет! Он вовсе на меня не смотрит! –заявила я, смущённо прикрывая свою грудь, облачённую в бикини, руками.

– Ещё как смотрит. Но это неважно. Это ничего не значит.

Я вроде и слушала Кел, но в то же время разглядывала её лодыжку.

– Новое тату?

– Да. Нравится?

– Оно прекрасно, – промолвила я, любуясь лиловой бабочкой. – Всегда мечтала сделать тату. Но родители бы меня убили.

– Ну, теперь ты сама по себе. Они далеко. Давай как-нибудь сходим и набьём тебе татуировку?

– Может быть… Когда-нибудь…

Наши дни

Не знаю, сколько времени я провела в отключке. Но когда очнулась, в подвале никого не было. Все клетки были пусты.

Почувствовав тупую боль, я взглянула на свой плоский живот. На нём уже "красовался", судя по всему, символ якудзы. Прямо над пупком по центру туловища расположилась выжженная голова тигра.

Я не смогла сдержать эмоций и начала плакать. Теперь я отчётливо понимала, что стала чьей-то собственностью, чьим-то рабом.

«Какой позор. Как жить дальше?» – задала я сама себе страшный вопрос.