Телохранитель

Я пометался ещё немного, но в конце концов вылетел из комнаты и отправился на кухню. Попросил кухарку приготовить капучино и понёс его Марьям.

Стучу. Рукой в дверь. Но сердце колотится в грудь намного громче и быстрее. Слышу безразличное:

– Войдите, – моим любимым голосом.

Вхожу. Марьям сидит на кровати и смотрит в книгу, но взгляд её неподвижен. Она поднимает его на меня. Полный… да ничего не полный. Опустошённый и усталый.

– Вот, – говорю, почему-то сбиваясь на ты, – я принёс тебе кофе.

– Кофе? – фыркает она. – На ночь?

– Да. Как ты любишь, с молоком и сахаром.

Пару секунд Марьям смотрит на меня молча, а потом вздыхает и протягивает руку. Осторожно передаю ей чашку и, как верный пёс, сажусь прямо на пол к её ногам. Спрашиваю спокойно:

– Где твои родители? И вообще все…

– Уехали.

– Куда?

– Какая тебе разница?

– Когда вернутся?

Пожимает плечами:

– Вечером в воскресенье.

У меня внутри всё сжимается. Их не будет ещё два дня!

– А ты… почему не поехала?

– Я наказана. И у меня Лайла. И я никуда не хочу.

– За что наказана?

– За сопротивление помолвке.

– Это нужно прекратить.

– Я уже поняла. Буду изображать пай-девочку, которая одумалась за двое суток домашнего ареста.

– А как отец объясняет тебе этот брак?

– А он не обязан ничего мне объяснять. Но, вообще-то, он дал себе труд сказать, что я сама не понимаю своего счастья. Что я буду жить в полной роскоши, и от меня не требуется ничего, кроме как хорошо выглядеть и родить пару детей.

Я мгновенно вспыхиваю:

– От кого?

– От мужа. Только зачинать мы их будем не в постели, а на операционном столе. Это уже слова жениха. Он слишком брезгует моим телом, чтобы пытаться сделать это естественным способом.

У меня сжимаются кулаки.

– Марьям… ты прекрасна! И твоё тело… Я никогда не видел ничего красивее.

– Но всё же не настолько, чтобы тебе захотелось овладеть им, – отвечает ленивым тоном, но я понимаю, как глубоко она обижена.

– Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется им овладеть! Я просто забочусь о тебе…

– Замолчи! – вскрикивает она, наконец проявляя свои истинные чувства. – Не хочу ни слова слышать о твоей заботе и моём будущем сожалении. Уходи!

Отзываюсь глухо:

– Я не могу…

Чуть приподнимаю подол её платья и целую гладкую обнажённую ножку в мягкой домашней туфельке.

– Ты всё-таки любишь унижаться, да? – спрашивает она с укором.

Я рычу резко задираю подол до середины бедра, провожу ладонью по нему по направлению к промежности, но тут моя госпожа отталкивает мою руку и грозно заявляет:

– Нет! Я не хочу! Я передумала. Ты недостоин меня, трус!

Я опешил на секунду, а потом меня вдруг прорвало:

– Ах ты, маленькая самовлюблённая дрянь! – дёргаю Марьям на себя и оказываюсь между её ног, стоя на коленях. – Сколько ты ещё будешь меня мучить? Думаешь, раз ты богата, можешь топтать чувства других людей?

– Какие ещё чувства! – фыркает она. – Какие мучения?

– А что, ты думаешь, у меня нет чувств?

– Сильно в этом сомневаюсь! Даже твоя похоть не в состоянии победить этот вездесущий, опостылевший мне своими доводами и логическими рассуждениями ум! – она тыкает тонким пальчиком мне в лоб, а я перехватываю её ручки и заваливаю её на кровать, накрывая сверху собой и удерживая руки над головой. И целую. Бешено, безудержно, жестоко. И трусь членом о низ её живота, отчаянно желая прорвать им все тканевые преграды и сделать эту грубиянку уже наконец своей.

Она стонет мне в губы и подаётся тазом навстречу. И я чувствую, как у неё ТАМ горячо. Одной рукой продолжая удерживать кисти госпожи, другой задираю платье и просовываю пальцы в трусики. Там восхитительно влажно, даже мокро – там всё готово и ждёт моего вторжения. Не удерживаюсь и погружаю средний палец чуть вглубь. Преграда на месте. И всё горит и истекает соком. Одну минуту, малыш, я уже иду…

Облизываю палец и отпускаю руки девушки, чтобы расстегнуть ширинку. У меня буквально темнеет в глазах от осознания, что это сейчас произойдёт. Я сейчас лишу девственности и оттрахаю свою госпожу, а она будет стонать и извиваться подо мной от боли и наслаждения. Моя сладкая девочка…

– Дикарь! – снова фыркает Марьям, когда я рву её маленькие белые трусики. – Ну что ты делаешь? Раздень меня по-человечески. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня голую и чтобы наша кожа соприкасалась. Везде, не только там.

Подчиняюсь, начинаю искать застежку на платье, но не нахожу. В сердцах дёргаю его, и оно рвётся с тихим треском, а моя госпожа тихо стонет, словно этот звук заводит её не хуже поцелуев.

И тут раздаётся стук в дверь. Я замираю, холодея от ужаса, и понимаю, что мне конец. Что я поддался низменным желаниям – и вот она, расплата. Я умру, так и не вкусив тела своей возлюбленной.

– Марьям, ты тут? – раздаётся из-за двери обеспокоенный голосок Лайлы Насгулл, подруги моей госпожи.

– Да! – откликается она. – Я неважно себя чувствую и уже легла, извини!

– Хорошо, не буду тебя беспокоить. Пока!

– Пока, – отвечает Марьям так тихо и нежно, что могу услышать только я, и у меня мурашки бегут по коже от этого звука.

Я облегчённо выдыхаю и поднимаюсь, принимая сидячее положение.

– Испугался? – с улыбкой спрашивает Марьям, тоже садясь.

Я киваю, не считая нужным обманывать её. Да, мне страшно. За себя и за неё. За нас. То, что мы делаем – чистой воды безумие.

– У нас не будет всё просто, – говорит моя маленькая госпожа, освобождаясь от остатков платья и трусиков.

Другого белья на ней нет, и я заворожённо смотрю на острые ключицы, обнажённую округлую грудь с розовыми сосками, плоский животик, треугольник темных, коротко подстриженных волос под ним. Длинные бёдра, узкие коленки, тонкие икры… И всё это покрыто молочно-белой нежной бархатистой кожей. Мягкой и благоухающей. И всё это моё…

– Всегда всё будет сложно, опасно и страшно. Если ты не готов к этому, уходи сейчас. Это твой последний шанс.

– Я не могу… – хрипло отвечаю, не отрывая жадного взгляда от обнажённого тела.

– Тогда раздевайся.

Качаю головой:

– Ты меня раздень.

Марьям улыбается – кажется, ей нравится, когда я командую. Она делает шаг ко мне, и меня обдаёт её нежным сладким ароматом. Мои руки сами тянутся к её груди. Я осторожно зажимаю соски, девушка прикрывает глаза и шумно выдыхает. Оставляю одну руку на груди, а другой тянусь к треугольничку. Беру немного смазки, нахожу пальцем клитор и размазываю её по нему. Марьям стонет резко, почти кричит, утыкаясь лбом мне в плечо. Её тело отзывчиво на ласки, заниматься с ней сексом будет сплошным удовольствием. Очень изысканным и умопомрачительным.

Марьям будто вспоминает, что собиралась меня раздевать, и резко дёргает за полы рубашки. Они послушно расходятся, обнажая мою грудь и живот. Девушка снова стонет и припадает губами к моей коже. Мурашки разбегаются во все стороны, учащая и без того бешеное сердцебиение. Марьям стаскивает рубашку моих с плеч и увлечённо гладит мускулы на руках. Какая сладкая пытка!

Член буквально разрывается от хлынувшей в него крови, но мне всё равно нравится, что мы не торопимся, что можно как следует опробовать мою госпожу на вкус, прежде чем сделать ей больно.

Пряжку на ремне я расстёгиваю сам, а с ширинкой справляется моя не по-девичьи нескромная малышка. Её тонкая ладошка неожиданно ныряет в открытую молнию и сладострастно сжимает мой член прямо через трусы. Я чуть не кончаю тут же, от одного этого прикосновения. Если бы не бельё, наверное, кончил бы – оно хоть немного скрадывает ощущения.

– Я хочу на него посмотреть! – с придыханием шепчет Марьям, и я помогаю ей стянуть штаны вместе с трусами.

Моя девочка озадаченно рассматривает торчащий колом детородный орган.

– Он такой большой… – бормочет она растерянно. – Ты уверен, что он поместится в меня? Я смотрела в зеркало, там совсем узкая дырочка…

Судорожно сглатываю и отвечаю хрипло:

– Не волнуйся, малыш, она эластичная. И я… уверен, что смогу его туда… поместить.

Вряд ли что-нибудь меня остановит!

– Хорошо, – неуверенно кивает Марьям. – Давай попробуем.

Она ложится на кровать, раздвигает стройные ножки и протягивает ко мне тонкие руки.

Я сбрасываю остатки одежды, безотрывно глядя на покрытые мягкими черными волосками половые губы, меж которых выглядывают две нежные тонкие розовые полоски внутренних губ. Нет, ничто не помешает мне вогнать туда своё достоинство, без этого просто нет смысла дальше жить.

Я ложусь сверху на свою девушку, опираясь на локти, чтобы её не раздавить, и осторожно провожу головкой по увлажнённым смазкой губам. Пытаюсь чуть протолкнуть её внутрь – Марьям ахает.

– Больно? – обеспокоенно спрашиваю я.

– Ерунда, – отмахивается она. – Я потерплю. Давай, войди в меня…

Я толкаюсь ещё раз, уже сильнее, но теперь Марьям вскрикивает и сжимает бёдра.

Я поднимаюсь на колени и тянусь рукой к её нижним губкам. Осторожно глажу, чуть погружая палец внутрь, а потом наклоняюсь и целую.

– Ч-что ты делаешь? – шепчет Марьям.

– Целую твои губы, – улыбаюсь, а потом пробую засунуть туда язык. Он упирается в преграду.

Марьям приказывает:

– Ещё!

– Да, моя маленькая госпожа…

Я тяну язык, лижу и посасываю, а моя девочка выгибается, стонет и хватает меня за волосы кончиками пальцев. И прижимает мою голову к себе.

– Хватит, хватит… – шепчет хрипло. – Иди ко мне. Сейчас я смогу. Я хочу…

Я подаюсь вперёд и всего на мгновение раньше целую её в губы, а на мгновение позже, – врываюсь внутрь неё каменным членом, снося одним движением все преграды. Марьям вскрикивает очень резко, но потом гладит меня по голове и плечам, будто успокаивая:

– Всё… всё… Всё получилось… Уже всё хорошо… Давай…

– Тебе больно, любимая? Можем на этом закончить…

– Ты же слышал меня! – кричит она со злостью. – Я сказала: давай!

Утыкаюсь в её волосы и начинаю вдавливать себя внутрь неё. Чуть глубже с каждым разом, чуть сильнее сходя с ума. Её узкое лоно сжимает мой член почти до боли, но всё равно это неописуемое наслаждение. Я останавливаюсь ровно за одно движение до конца и шепчу на ушко Марьям:

– Мне надо выйти, иначе я кончу в тебя…

– Не смей! – она обвивает меня руками и ногами и двигает тазом вверх. И от одного этого маленького движения я тут же начинаю корчиться в жесточайших судорогах оргазма, а моё семя бурно и обильно изливается внутрь моей маленькой госпожи.

– Марьям! – мой голос срывается. – Что ты делаешь?! Ты же можешь забеременеть! Глупая…

– Ну и что? – задирает подбородок, с вызовом глядя мне в глаза. – Ты не хочешь, чтобы я родила тебе сына?

Этот вопрос ошпаривает меня кипятком.

– Сына?! – переспрашиваю я ошарашенно. – Марьям, мы не женаты, мы почти в бегах… Какие могут быть дети?

– У нас есть девять месяцев на то, чтобы убежать и пожениться.

Не верю её словам…

– Ты в самом деле хочешь выйти за меня?

– А ты хотел просто заняться со мной сексом разок-другой – и в кусты?

Понуро опускаю голову:

– Нет. Я люблю тебя… давно. Только вот муж из меня для тебя неподходящий…

Она игнорирует последнее утверждение:

– Как давно?

– Три года.

– Идиот! – выдыхает Марьям, притягивает к себе мою голову и страстно целует.

Глава 5. Сладкое завершение ночи

Марьям

Внутри всё горит, но не от боли – наплевать на неё. Он любит меня, и давно… Он, конечно, идиот, но и я не лучше… Как я могла этого не заметить? Господи, мы могли ещё три года назад стать одним целым. Сбежать, пожениться… Три года мы могли наслаждаться друг другом, вместо того чтобы страдать поодиночке. Но нет, нам понадобился толчок в виде этого дурацкого жениха, чтобы соединиться. Ну и ладно, как случилось – так и случилось.

Ползаю по Азизу, пока он расслабленно лежит на моей постели после секса, и с удовольствием разглядываю его мощное тело. Оно всё в буграх мышц и верёвках сухожилий. Азиз порой смеётся, когда я трогаю его слишком осторожно, но чаще довольно мурлычет. Иногда гладит или ласково шлёпает по какому-нибудь выпуклому месту – жаль, их у меня немного…

– А ты, моя принцесса, давно страдаешь по охранникам? – спрашивает он хрипло, и я вижу, как бешено бьётся жилка на его шее. Волнуется. Большой и сильный, но ранимый зверь…

– Только по одному, – кокетливо пожимаю плечами и в очередной раз ложусь грудью на его грудь, отчего коварный змей между ног моего мужчины поднимает голову и твердеет. Ощущаю это рукой, нежно поглаживаю его и два поросших волосками овальных шарика внизу. Член весь увит венами, очень горяч и упруг. Испытываю отчётливое желание снова ощутить его внутри себя.

Там сейчас много густой беловатой жидкости – я исследовала её на вид, запах и даже вкус, когда ходила в душ после соития. Почему-то очень приятно иметь её внутри себя. Я даже, кажется, знаю, почему. Она имеет прямое отношение к зачатию детей, а значит я могу забеременеть, и Азиз уже никуда от меня не денется со своими идиотскими идеями о его недостойности быть моим мужем.

Я окунаю средний палец в своё лоно, чтобы намочить его семенем – благо, этого добра во мне много. Хватит на целый табун детей. Чувствую ноющую боль внутри, но благополучно плюю на неё и возвращаю руку на член Азиза. Размазываю по нему семя, двигая вверх-вниз.

– Так когда? – выдыхает мой мужчина, оглушая меня грохотом своего сердца.

Я снова кокетливо пожимаю плечами и отчего-то не могу соврать:

– Всегда. Сколько тебя знаю.

Снова ввожу палец в себя и беру ещё немного семени. Оборачиваюсь к ногам Азиза, как будто чтобы посмотреть на его достоинство, а на самом деле – скрыть смущение. Но мой мужчина пальцами мягко берёт меня за подбородок и поворачивает обратно к себе.

– Тогда какого чёрта ты целовалась с тем сопляком в школьном дворе?

Усмехаюсь:

– Чтобы вызвать твою ревность, дурачок!

Он долго смотрит на меня, потом качает головой:

– Этого не может быть. Так не бывает…

– А вот так? – поднимаюсь на колени, подползаю ближе к его бёдрам и перекидываю одну ногу на ту сторону.

– Марьям… – увещевательно шепчет он, хотч в его черных глазах полыхает пламя, – не надо так скоро. Отдохни немного…

Упрямо мотаю головой:

– Я хочу!

И, придерживая большой твёрдый член рукой, медленно насаживаюсь на него, внимательно наблюдая за тем, как он входит в меня. Это помогает мне забыть про боль, потому что возбуждает фантастически. Там и вправду всё очень эластично… Даже не верится, что этакая махина проникает внутрь меня между этих крошечных складочек! Но это происходит на моих глазах и я млею и умираю от счастья, глядя на это.

– Тебе же больно… – сквозь зубы говорит Азиз. Кажется, он страдает за меня больше меня.

– Но и приятно тоже. Я так долго мечтала об этом, что теперь лет пять хочу провести на тебе. На нём. Я люблю вас, – падаю ему на грудь и начинаю потихоньку двигать тазом вверх-вниз.

– Меня и мой член? – усмехается Азиз, нежно поглаживая мои бёдра и попу, морщась от удовольствия.

Киваю:

– Тебя и твой член. Мой Азиз…

Целую его в губы. Мой. Мой…

Я действительно чувствую удовольствие – смутное, тягучее, тянущееся откуда-то из глубины. Оно слабее боли, но намного важнее неё. Я не обращаю на неё внимания. Я отдаюсь своему мужчине. Наконец принадлежу ему не только душой, но и телом.

Азиз целует мою грудь – и это очень приятно, несмотря на то, что соски искусаны до красноты. Он гладит всё моё тело своими большими сильными руками, и я чувствую себя красивой, желанной, любимой…

Азиз сказал, что может найти для меня поддельные документы.

– И для себя тоже, – напомнила я, нежно поглаживая его по голове.

– Куда ты хочешь уехать?

Я пожала плечами:

– Куда-нибудь, где нас не станут преследовать и ущемлять наши права. Где мы сможем жить спокойно, растить детей…

Азиз смешно пыхтит – кажется, смущается. Для него слишком непривычна мысль, что мы можем стать семьёй.

– Но ведь это чужая страна, а мы с тобой… без средств, без языка, без образования… и с ребенком!

– Я ведь предлагала уйти, если тебе страшно!

– Теперь уже поздно, – улыбается он пряча лицо в мои волосы. – Да я и не хочу. Я землю готов грызть ради тебя,моя госпожа…

Утро мы встречаем в объятиях друг друга, и это слишком похоже на счастье и слишком не похоже на мою обычную жизнь. Я открываю глаза и собираюсь разбудить моего возлюбленного поцелуем, но он уже не спит. Неподвижно лежит на боку и смотрит на меня. И я вижу в его взгляде такое… чего даже не подозревала в нём. Он любит меня, его глаза светятся теплотой и нежностью, и я купаюсь в этих лучах, забыв обо всём на свете: об отце, и Айрате Бакире, и нашей скорой свадьбе.

Я тянусь к губам любимого, и он прижимает меня к себе, отчего я чувствую, что он уже готов к делу. К физическому проявлению нашей любви. С удовольствием льну к нему животом и протягиваю руку, чтобы погладить мой любимый член. Азиз возбуждённо шипит.

– Ты хочешь меня? – желаю услышать это вслух.

– Спрашиваешь…

– Спрашиваю. А ты скажи.

– Я очень сильно хочу тебя, моя Марьям. Но не хочу делать тебе больно.

– А я хочу тебя. Хочу, хочу, хочу… Войди в меня, пожалуйста. Давай сделаем что-нибудь новое… Как ты хочешь меня?

Азиз вздыхает и переворачивает меня спиной к себе. Пододвигает мою попу поближе и водит головкой члена по половым губам.

– Ммм! – срывается из моего рта.

– Ты такая горячая… – шепчет мой мужчина.

– Это плохо?

– Это потрясающе. Мне очень повезло с невестой…

Наконец-то он смирился!

Азиз осторожно вводит член в меня, и я просто разрываюсь от удовольствия. Выгибаюсь и пытаюсь поцеловать своего жениха в губы. Он с готовностью тянется ко мне, целует, облизывает мою щёку, и ухо, и шею, а сам потихоньку двигается внутри меня, проталкиваясь всё глубже. Одна его рука, подложенная мне под шею, пощипывает противоположный сосок, а другая пальцем поглаживает клитор и половые губы, натянутые вокруг его толстого ствола. Стону от наслаждения очень громко – Азиз закрывает верхней рукой мне рот, одновременно ускоряя темп, увеличивая амплитуду и усиливая трение и давление пальцев внизу.

Я просто умираю от нарастающего там удовольствия. Мне хочется, чтобы Азиз двигался ещё резче, вонзался глубже, но всё, что я могу сказать – это бессознательное:

– Ещё, ещё…

Что-то смутное клубится внизу живота, сгущается, нарастает… Азиз вдруг хрипло шепчет:

– Кончаю… – и, кажется, то же самое происходит со мной. Моё лоно взрывается сумасшедшим удовольствием в тот самый момент, когда мой мужчина особенно резко и судорожно врезается в него своим членом. Оно бешено сокращается, пульсируя почти невыносимыми ощущениями, и я плачу и вою, так что Азизу приходится снова зажать мне рот.

– У тебя сейчас был оргазм? – спрашивает он тихо, перевернув меня на спину после того, как у нас всё перестало пульсировать.

Азиз убирает волосы с моего лица и вытирает слёзы.

– Это ты мне скажи, – прошу его, а в ответ получаю поцелуй.

– Ты невероятная девушка.

– Уже женщина.

– Всё равно невероятная.

Вижу в его глазах недоверие. Опять он сомневается, что всё это счастье досталось ему! Надо немножко спустить его на землю…

– Давай, вставай, пока служанка не пришла причёсывать меня и убирать в комнате!

Заставляю Азиза подняться, а сама хочу упасть обратно на постель, но он мне не даёт: обнимает, прилипает с поцелуями и обнимашками. Гладит, шлёпает и щипает. И покусывает немножко. И шепчет, как дурак:

– Я люблю тебя!

А я, как дурочка, отвечаю:

– И я тебя. Мой Азиз.

Мы снова целуемся, и нас прерывает стук в дверь:

– Марьям, вы встали?

Служанка. Кричу:

– Нет ещё, Масарра! Зайди через десять минут!

– Хорошо!

Раздаются удаляющиеся шаги.

– Всё, иди, пока никто не обнаружил твою пропажу! – легонько толкаю жениха в плечи.

– Уйду, когда захочу! – возражает он, крепко держа меня за талию.

– Быстро ты выучился командовать! – делаю притворно строгое лицо, а внутри ликую.

– Если ты хочешь стать моей женой, тебе придётся слушаться!

– И что же прикажет мой господин?

– Целуй.

– Кого?

– Всех. Меня и его.

Смеюсь:

– Ты серьёзно?

– Абсолютно.

Чмокаю Азиза в губы, а потом наклоняюсь к его паху и целую головку члена.

– Вот так-то… – удовлетворённо кивает мой жених и натягивает трусы. Потом штаны и рубаху – всё очень быстро. Сам чмокает меня в губы и выходит из комнаты, бросив на ходу:

– До встречи, любимая.

Любимая. За одну ночь из пустой игрушки чужого человека я превратилась в любимую того, кого сама люблю. И как тут не поверить в чудеса?

Я захожу в душ и смотрю на себя в зеркало. Всклокоченная, лохматая, помятая, зацелованная, искусанная… счастливая. Любимая.

Глава 6. Финал

Марьям

После завтрака Азиз повёз меня гулять в парк. Мы поехали вдвоём: он за рулём, я – рядом, на пассажирском сиденье. Мне приятно наблюдать за тем, как уверенно он ведёт автомобиль, как по-хозяйски кладёт руку мне на бедро, как выглядит его довольная физиономия со всклокоченной щетиной, в щёгольских солнечных очках.

Мы гуляем по парку за ручку, как настоящая пара, правда, стараясь выбирать уединённые дорожки, где ходит поменьше народу. В конце концов мы забредаем в такой дальний и укромный уголок парка, что пятнадцать минут не встречаем ни одной живой души. Заметив это,любимый тащит меня в кустики и задирает юбку. А я ни словом не возражаю. Я тоже хочу этого. Моя бы воля – я бы совсем не расставалась с его мужским достоинством. Круглыми сутками. Можно ведь спать ложечками, не выходя…

Сначала Азиз любит меня сзади. Мне очень нравится эта поза, но и ему она слишком нравится – он быстро кончает, не успев даже толком разогреть меня. Тогда мой мужчина садится на траву, а я на него сверху, лицом к лицу – и тут я получаю своё удовольствие сполна. Это просто восхитительная поза – я могу двигаться сама и получать столько и таких толчков, сколько и каких хочу. Я успеваю дважды испытать оргазм, прежде чем это происходит с Азизом. Потом мы долго сидим в обнимку, не меняя позы и пытаясь отдышаться, чтобы идти дальше.

Этот день переполнен сексом и счастьем. Мы гуляем по городу, пьём кофе, едим мороженое, обедаем в ресторане – причём мой жених оплачивает счёт сам, не принимая никаких возражений. А у меня нет ни сил, ни желания спорить с ним. Я чувствую себя переполненной и пустой одновременно. Мне так хорошо, что не хочется ничего – только чтобы этот день не заканчивался.

Засыпаем мы вместе – после очередного бурного соития, в котором испробовали несколько новых поз. Я по-настоящему кайфую от этого аспекта любви и с гордостью ношу в себе, наверное, уже целый литр семени своего мужчины (я понимаю, что это иллюзия, но мне нравится так думать). И, надеюсь, наше общее чадо.

На следующее утро Азиз везёт меня в город, прихватив плед и корзину с едой. Я заинтригована. Мы паркуемся в центре и входим в огромное офисное здание. Поднимаемся на лифте на последний этаж и потом по лестнице – на крышу. У Азиза есть ключи, которыми от отпирает и запирает дверь. И мы оказываемся на вершине мира, под открытым небом, одни. Тут чисто и есть тень, и мы проводим здесь полдня, занимаясь любовью, поедая сендвичи, вспоминая прошлое и мечтая о будущем.

Азиз планирует учить язык – скорее всего, английский, и я обещаю ему помочь с практикой. Он будет работать охранником или в такси первое время, а там… там будет видно. Азиз смущается, считая, что эти перспективы не слишком шикарны для дочери богатого человека, но я только смеюсь над ним: у меня нет и таких. Я вообще ничего практичного не умею. Предполагаю, что смогу заниматься с детьми, но это не точно, да и нужны специальные документы.

– Но это всё неважно, – говорю любимому, – если мы будем вместе.

Он кивает мне, притягивает к себе, целует.

Мне не хочется возвращаться домой. Там родители, суета, притворство… Хочу остаться здесь насовсем, ну или пока все опять не разъедутся.

– Завтра утром я повезу тебя в фитнес-зал, – напоминает Азиз, чтобы поднять мне настроение. – И на обратном пути мы заедем куда-нибудь, куда хочешь…

– Приходи ко мне ночью! – прошу в отчаянном порыве.

Он качает головой с улыбкой:

– Безумная, отчаянная девчонка… моя!

Я встречаю родителей вполне невозмутимо. Отец строго, испытующе смотрит мне в глаза и спрашивает:

– Ты подумала над тем, что я тебе сказал, Марьям?

– Да, отец.

– Ты поняла, что я делаю всё самое лучшее для тебя?

– Да, отец.

– Ну вот и хорошо. Ступай. Скоро ты выйдешь замуж.

Ты прав, папа, я выйду. Только не за того, за кого ты думаешь.