Избранница Дикой Охоты

Мне на тарелку положили кусок мяса с уже застывшей плёночкой жира, рядом уместили небольшую порцию тушёных овощей, тем самым давая шанс не отвечать на непонятные реплики, а заняться едой.

– Ты сама знаешь, какая это честь для нашей семьи – быть выбранными самим повелителем, – продолжил лорд Эдвин, тоже пододвигая к себе тарелку. Взяв жареную рыбёшку, он кинжалом отделил мясо от костей, остаток же кинул под стол.

Я с изумлением увидела, как чья-то рука кривыми пальцами подхватила рыбий скелет прямо в воздухе, тут же исчезнув под столешницей. Божечки, это что ещё за дикость?!

Раздался хруст костей, а потом некто ощутимо подёргал меня за юбку, словно намекая тоже поделиться едой. На всякий случай спрятав ноги под стул, я наколола мясо на вилку и осторожно спустила её вниз. Рывок – и кусок вместе с вилкой выскользнул из моих пальцев.

– Ты не слушаешь меня, Агата. – Суровый голос лорда вывел из ступора.

– Прошу прощения, отец. Гости, честь, я помню.

Хмыкнув, лорд Эдвин отодвинул тарелку и, наклонившись, посмотрел на меня в упор.

– Сегодня вечером, во время празднеств, ты будешь красива, приветлива и мила, – не терпящим возражений тоном отчеканил он.

Из-под стола донеслось кудахтанье пополам с хрюканьем, словно кто-то пытался сдержать смех, а через мгновение показалась чья-то голова, руки, упитанное туловище, облачённое в дублет грязно-бурого цвета, короткие ножки в сапогах с загнутыми носами. Да это же карлик! Он нацепил на голову глупый колпак с бубенчиками и, глянув на меня, снова захрюкал:

– Продали девицу за грош, что с этой семейки возьмёшь!

Отец ещё больше нахмурился, а шут, протиснувшись между нами, потянулся к кувшину с вином. Отхлебнув прямо из посудины, карлик продолжил злословить:

– Что плачь, что молись, а не видать птичке свободы, хоть провались!

– А ну пшёл отсюда! – Лорд Эдвин замахнулся на шута кинжалом, но тот, облившись вином, отпрыгнул прочь. Кудахча не хуже заправской курицы, он вприпрыжку пронёсся мимо нас, исчезнув за дальней дверью, скрытой куском ткани.

Эта короткая сценка заставила меня похолодеть от нехорошего предчувствия.

– А кто наши гости, отец? – наплевав на то, что расспросами могу вызвать подозрения, решила уточнить я.

Ответ пригвоздил меня к стулу не хуже самовспыхнувшего вчера светильника:

– Повелитель Дикой Охоты, конечно, твой жених.

Глава 4. Правила игры

Только угроза разоблачения заставила меня сдержать удивлённый возглас. Замужество в средневековых декорациях – что может быть «прекраснее»! Я и в своём-то мире к нему не стремилась: сначала карьера, путешествия, самореализация, а уж потом, когда найдётся свой человек, то свадьба и детишки. Но никак не наоборот!

Сразу вспомнилась картина «Неравный брак» из Третьяковки. Вот и меня так же окольцуют с каким-то стрёмным стариком, даже глазом не моргнув – «папеньку» явно волновала лишь послушность дочери, но не её желания. Понятно, почему вчера я очнулась в пруду: похоже, моя предшественница с горя решила утопиться. Если даже её, воспитанную в покорности отцу, испугала перспектива этого брака, то меня она и вовсе не прельщала. С той лишь разницей, что топиться в пруду – не мой случай.

В единое целое собрались неясные упоминания всадников от Аниты, слова Раймонда про «лучше умереть», желание «братца» заставить меня кланяться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: я выхожу замуж за какую-то местную шишку, и он мне точно не понравится.

– Я думала, свадьба будет позднее… – Говорить приходилось аккуратно, словно ступая по тончайшему льду.

– Так и есть, дорогая, – важно кивнул лорд. Он брезгливо отодвинул осквернённый карликом кувшин, а затем снова уставился на меня. – Сегодня повелитель посмотрит на тебя вживую – и в Сияющую ночь, когда ты прибудешь в Тодбург, состоится свадебный обряд.

Я усиленно запоминала мудрёные названия: надо как-то выяснить, когда проходит эта «сияющая ночь» и как долго добираться в некий Тодбург, чтоб понять, сколько времени до замужества у меня вообще есть.

Но «отец» меня опередил.

– У тебя на сборы всего три дня, Агата, – продолжил он. – Подумай хорошенько и реши, кого возьмёшь с собой. Конечно, Дитмар будет сопровождать тебя до самого замка, но после Сияющей ночи он вернётся домой.

Покорно кивая, я лихорадочно обдумывала план действий. Не хочу я ехать ни в какой замок! Я хочу домой, к роллам, автомобилям и соцсетям – осталось только понять, как это провернуть. Надеюсь, что раз в этот мир есть вход, значит должен быть и выход. Пищащий голосок сомнения «А вдруг не получится?» я постаралась заглушить напрочь. Если я здесь застряну… Нет, не стану об этом думать.

– Разрешите вернуться к себе, отец, – смиренно попросила я.

Сидеть тут, как на иголках, не было ни сил, ни желания, а повод закрыться в своих покоях имелся. Правда, за весь завтрак я не проглотила ни крошки, но лорда Эдвина это, похоже, совсем не смутило. Напутствовав меня очередным нравоучением, он протянул руку для поцелуя, только после этого отпустив на волю.

Я вышла из залы и, не разбирая дороги, побрела к лестнице. Как оказалась в спальне – не помню. Служанки хлопотали вокруг, перебирая наряды, украшения, вытаскивали окованные железом сундуки и радостно щебетали, наперебой рассказывая, как мне повезло. Вот только за их весёлостью угадывалось лёгкое истерическое напряжение.

В моём мире истории о Дикой Охоте – всадниках, уносящих чужие души в канун Рождества – были не более, чем древними сказками. Я никогда не интересовалась мифологией, но чутьё подсказывало, что здесь это был уже не миф, а вполне себе правда. Не знаю, для чего их главе потребовалась жена, но проверять на собственной шкуре не очень-то хотелось.

Мои мрачные размышления прервала Анита: служанки натаскали горячую воду в бадью, чтоб вымыть жертвенную невесту перед вечерним празднеством. Позволив себя раздеть, я покорно забралась в ванну. Нужно получить как можно больше информации, а то сейчас я плутаю как слепой котёнок.

– Анита, ты хотела бы поехать со мной в Тодбург? – словно бы невзначай спросила я, делая вид, что заинтересовано разглядываю связки пахучих трав под самым потолком.

Служанка замерла с намыленной губкой в руках.

– К..конечно, миледи, – выдавила она и, пряча взгляд, принялась яростно натирать моё бренное тело. – Это большая честь, миледи, благодарю.

– Но лучше бы ты осталась здесь, верно?

Поняв, что отпираться бесполезно, Анита горестно вздохнула.

– Тодбург – это так далеко, миледи, – промямлила она, отводя глаза. – А у меня здесь Йонас, сами понимаете. Правда, родители ещё не говорили о свадьбе, но…

Она запнулась и умолкла, испуганно уставившись на меня.

– Можем и Йонаса взять, – не сдавалась я. Понятия не имею, кто этот Йонас, мне было важно узнать, чего они все так вздрагивают при одном лишь упоминании резиденции повелителя Дикой Охоты?

– Вы так добры, миледи, – чуть не плача ответила Анита. – Хотя я уверена, что в Тодбурге есть множество опытных конюхов, но, конечно, Йонас будет польщён вашим доверием…

Она отложила губку и, взяв кувшин, принялась аккуратно поливать мои волосы водой. Фанни, неумело складывающая ворох полотенец, старательно прислушивалась, боясь пропустить хоть слово.

– Но вряд ли обрадуется, – подытожила я. – Что ж, посмотрим.

Услышав еле сдерживаемый вздох облегчения, я раздражённо фыркнула и соскользнула под воду с головой.

Роль шпионки совсем для меня не годилась. Все эти намёки, оговорки, испуганные взгляды – вот как по ним я должна понять, кто такой мой будущий супруг? Конечно, ни в какой брак я не собиралась, но надо же выяснить, с кем имею дело.

Вынырнув и отряхнув с лица воду, я спросила напрямик:

– Кто-нибудь когда-нибудь отказывал повелителю?

Глаза Аниты расширились.

– Вы что такое говорите, миледи! Все знают, как страшна будет месть всадников всему роду невесты. Если вы откажетесь…

– Знаю-знаю, всех повесят на стенах замка. Кротость и послушание – ничего больше от меня не требуется, – мрачно пробурчала я.

– А мне мамка рассказывала, что всадники забирают души своих врагов, – чуть заикаясь от волнения проговорила Фанни.

Час от часу не легче! Нет уж, надо выяснить, как выбраться из этого гостеприимного места, вот только к кому мне обратиться?

Этого я не знала. Зато знала, куда могу сходить.

***

Выйти из замка удалось только под вечер, когда тяжёлые, наполненные снегом облака сковали небо. Я неспешно спустилась во двор, напустив на себя уверенный вид, а внутри моля всех богов подряд, чтоб никто не заинтересовался моей персоной. Как на зло народу в замке только прибавилось: кроме многочисленных слуг и стражи во дворе собирался досужий люд из окрестных деревень, прикативший на праздник к своему лорду.

Специально для них развели здоровенные костры, на которых уже во всю жарили туши загнанных на охоте кабанов. Крестьяне вперемешку со слугами сидели на специально приволоченных для празднества брёвнах, ребятня скакала по телегам, шугая местных кошек, носилась за парочкой сбежавших куриц, исподтишка корчила рожи страже. Я видела, как скривилось красивое лицо Дитмара, когда он с воинами возвращался с охоты: ещё бы, весь двор в простолюдинах, слыханное ли это дело! Натянув капюшон до самого носа, я спряталась в тени крытой галереи, пропуская мимо и заносчивого «братца», и хмурого Раймонда. Теперь только нужно пройти через двор, запахнув полы плаща поплотнее, чтоб не привлекать к себе внимание.

А посмотреть было на что. Нарядили меня на помолвку как настоящую королеву. Собранные в низкий пучок волосы оплетала тонкая сетка со вставками сапфиров, тяжёлые юбки цвета синей стали оттеняли блеск серебряной вышивки на лифе. Но как бы я ни куталась в неприметный плащ, всё равно ловила на себе чужие взгляды. Ох, надеюсь, никому не придёт в голову последовать за мной!

Только оказавшись на выбитых в скале ступеньках, ведущих в рощу, я выдохнула. Если спущусь, не свернув себе шею на скользких камнях, то полдела сделано!

Мой оптимизм держался на скромной надежде: если вход в этот мир был через пруд, то, возможно, и выход здесь же? И те существа, которых я видела, не могли же приглючиться? Уж они-то наверняка знают, как вернуться домой.

Ступив с последней ступеньки на тропу, я понеслась к пруду.

– Эй! Кто-нибудь! – позвала я громким шёпотом, не осмеливаясь кричать.

Ответом мне стал шелест ветра в голых ветвях дуба, а поверхность воды, подёрнутая тончайшей плёнкой льда, даже не шелохнулась. Но так легко сдаваться я не собиралась. Подобрав с земли камешек, запустила им в середину пруда.

Лёд хрупнул, треснул сеткой, сквозь которую тут же проступила вода – и ничего. Только звуки леса, такие до боли знакомые, обступили меня со всех сторон.

Как бы не хотелось лезть в ледяную воду, но выбора не осталось. Выругавшись, я дёрнула завязки плаща: если уж тонуть в пруду, то не в таком количестве одежды, вдруг передумаю? Обнажённые руки тут же покрылись мурашками, холодные пальцы ветра скользнули по линии декольте, заставив поёжиться. Упрямо поджав губы, я медленно сделала первый шаг в воду.

Ледяные иглы впились в ногу, ступню свело судорогой, аж дыхание от боли перехватило. Невольно отшатнувшись назад, я обхватила голые плечи руками. Былая решительность тут же испарилась. А вдруг заныривание в пруд ничем не поможет? Может, стоило сначала осмотреть рощу?

Малодушно согласившись отложить купание, я снова завернулась в плащ. Горло сковали внезапно подступившие слёзы. Не хочу оставаться в этом чужом мире! Хочу домой, к электричеству и водопроводу!

– Да покажитесь вы!

От нахлынувшего отчаяния шёпот перешёл в крик. Услышат меня – ну и пусть! Нет ничего хуже, чем застрять в доморощенном Средневековье.

Я устало привалилась спиной к высоченному дубу. Ветер кинул мне в лицо горсть листвы, ещё сильнее зашумел ветками, за спиной хрустнул валежник.

– Чего ты хочешь, Призванная?

Голос раздался вовсе не из рощи, куда я изо всех сил вглядывалась, а будто сверху. Голые ветви дуба яростно рвал ветер, срывая с них остатки бурых листьев. Небо стремительно чернело, грозя разразиться нешуточным ливнем.

– Верните меня домой! – отчаянно закричала я.

Ярость бури стихла в мгновение. Мир застыл в мрачной красоте осени, переходящей в зиму. Я тяжело дышала, изо рта облачками вырывался пар.

– Сейчас это невозможно.

Мягкий женский голос заставил меня подпрыгнуть на месте. Она появилась словно из самих деревьев: прозрачная до зелени кожа, нечеловечески огромные глаза, тонкие губы приподняты в усмешке, за ними виднелся ряд острых верхних зубов. Спутанные светлые волосы и простая рубаха до пят довершали образ деревенской сумасшедшей. Вот только я могла поклясться, что это был не человек.

Я так долго таращилась на странное существо, что аж забыла, зачем пришла. Девушка – назвать её тварью или монстром язык не поворачивался – не мигая смотрела в ответ. И если меня сковал страх, то в её взгляде скорее сквозило неподдельное любопытство.

– Кто ты? Кто вы все такие? – наконец выдавила я, отступая на всякий случай в сторону.

– Когда-то мы были первыми жителями этих земель. – Девушка прикоснулась к коре дуба, и на миг мне показалось, что от её ладоней исходит тусклый свет, на который дерево отозвалось движением ветвей. – Сейчас о нас ещё помнят, но после заточения Триединой всё меньше и меньше. Без неё и без людской памяти мы угасаем.

– Но что вы хотите от меня? – Я непонимающе нахмурилась.

– Освободить Богиню, конечно.

С губ сорвался саркастический смешок.

– Боюсь, вы обратились не по адресу. Я могу подготовить годовой бюджет, разработать план экономического развития, подсчитать эффективность работы отдела, но всякие штучки с богинями – это не ко мне.

Сомневаюсь, что девушка поняла каждое слово, но общий смысл наверняка уловила. Она улыбнулась, снова обнажив острые верхние зубы, а я невольно почесала горло – уж больно угрожающе выглядела её ухмылка.

– Ты и только ты можешь это сделать. Дар многих из нас пожертвован ради её возвращения. Без Триединой ты не сможешь пересечь черту.

– Но как-то же я оказалась здесь! – в отчаянии воскликнула я.

– Твоя предшественница была слаба. Мы пожертвовали своей магией ради того, чтобы забрать тебя.

И без уточнений стало понятно: обратно меня никто не отправит. Я с трудом подавила готовый вырваться крик и вместо этого выдохнула. Ярость ни к чему не приведёт, а только привлечёт лишнее внимание. Если я хочу вернуться домой, надо мыслить рационально – насколько это возможно в ситуации, когда тебя забросило в чужой мир.

– И как мне освободить вашу богиню? – хмуро спросила я.

– Убить повелителя Дикой Охоты.

Час от часу не легче! Я сжала виски обеими руками, боясь, как бы голова не раскололась на части от информации. Мало того, что меня выдают замуж за этого повелителя, так теперь ещё его и пристукнуть надо умудриться?

Я нервно хихикнула:

– По-вашему, это легко?

– Только ты можешь это сделать, – спокойно повторила девушка. – Ты единственная, чей Призыв не подчиняется ему и его всадникам.

Опять эта ересь про магию… Хотелось затопать ногами, причитая, что никакого призыва у меня нет, но усилием воли я заставила себя взглянуть правде в глаза. Вчера я вызвала огонь, сегодня позвала хоть кого-нибудь – и вот разговариваю с кем-то типа феи. Осталось только понять, как это работает.

– Что это такое – Призыв? – спросила я, обессиленно привалившись к стволу дуба. – Что тут вообще происходит?

– Призыв – сила этих земель, – просто ответила девушка, но, заметив мой взгляд, продолжила: – Раньше ей обладали многие жители Алатрута: знать в большей степени, простолюдины – в меньшей, но всё же. Когда сюда пришли паломники из Хельгланда со знаменем Создателя и новым даром, люди приняли их настороженно, но не стали истреблять новую веру. Подумали, что места хватит всем. – Она горько усмехнулась. – Но один из людей, лорд Водан, предал Триединую. Он обменял свой Призыв на дар Создателя – Подчинение, сковал Богиню и заточил её в озере. Он стал первым повелителем, а присягнувшая ему знать, согласившаяся отдать Призыв взамен на Подчинение, стала его свитой, Дикой Охотой. С тех пор уже двести лет как всадники отбирают по всему Алатруту одарённых мальчиков и девочек для того, чтобы увеличивать мощь Подчинения на нашей земле, а повелитель обязан брать себе в жёны деву с Призывом – ведь только так он может удерживать Богиню в её темнице, а всех нас погружать в забвение.

Девушка умолкла. Всё это время она смотрела в упор, чуть склонив голову, и словно бы запоминала каждое движение мышц на моём лице. Я поспешила отлипнуть от дерева, чтобы сделать несколько шагов по берегу пруда – так неуютно становилось от её взгляда.

– Но как… Я не смогу никого убить, вы ошиблись, – тихо, но твёрдо сказала я, пнув попавший под ногу камешек.

– Сможешь. Пройди церемонию, а в ночь после неё отними дар и жизнь предателя. Тебе нужно только пожелать.

От её спокойного тона по спине пробежали мурашки. Что это за магия такая, которая одним словом может отправить неугодного в могилу? Я повернулась, чтобы возразить, но у корней дуба никого не было. Существо исчезло также внезапно, как и появилось, не оставив ни следа в грязи.

– Но как мне вернуться домой?! – отчаянно закричала я в тяжёлое от туч небо.

– Освободи Богиню, и она отправит тебя обратно, – был мне ответом шёпот дубовых ветвей.

Снова зашумел ветер, закачались деревья, тучи стремительно почернели, где-то за спиной сверкнула молния, бросив яркий отсвет на застывшую гладь пруда. Громыхнул гром.

Внезапная волна первобытного страха сковала всё тело, даже дышать стало тяжело. Я заставила себя сделать один шаг, второй и бросилась обратно к ступеням в скале. Увидеть других людей, укрыться у огня – всё это вдруг стало невероятно важно.

С колотящимся где-то в горле сердцем, я так быстро взбежала к замку, что аж в боку закололо. Натянув капюшон до самого носа и опустив голову, я пошла через двор, стараясь успокоить расшалившиеся нервишки.

Чем больше вокруг было людей, тем быстрее отступал страх. Я даже успела пожурить себя за несвойственное малодушие, как врезалась в спину взявшегося из ниоткуда мужчины в чёрных как ночь доспехах.

– Прошу проще… – Слова застряли в горле, стоило мне поднять на него взгляд.

Он держал в руках только что снятый шлем, алый плащ развевался за спиной. Мужчине можно было одновременно дать и шестьдесят, и тридцать лет – настолько не вязалось гладкое худое лицо с обильной сеточкой морщин вокруг глаз. Светлые с проседью волосы только усиливали этот контраст. Лицо искривила презрительная усмешка, когда он оглядел меня с ног до головы.

– Моя невеста, полагаю? Вот мы и встретились.

Глава 5. Не мой жених

Сказать, что я испугалась – значит несколько преуменьшить чувства, захлестнувшие меня в тот миг. Отшатнувшись, я с трудом подавила отчаянное желание развернуться и снова сбежать. Сердце подскочило аж в горло, когда я невольно приблизилась к огромному вороному коню своего суженого. Животные фыркнуло, тряхнуло длиннющей гривой, скосив на меня багряный злой глаз. Меня бесцеремонно дёрнули обратно: в ту же секунду там, где была моя рука, щёлкнула пасть.

– Ну-ну, Рутших, спокойно. Не оставь меня без жены раньше времени, – с усмешкой обратился к коню предводитель Дикой Охоты, не забывая следить за моей реакцией.

От этих слов мороз пробежал по коже. Вокруг негромко засмеялись. Только сейчас я заметила, что оказалась окружена ещё десятком мужчин в таких же чёрных доспехах. Они спешивались с одинаково вороных коней, снимали шлемы, внимательно оглядывались, словно оценивая обстановку перед битвой.

– Повелитель Хейдрек! Как я рад вас видеть!

Лорд Эдвин уже спешил к нам через двор, стараясь выглядеть почтительно, но не испуганно. Дитмар из-за его спины аккуратно рассматривал всадников, то и дело опуская взгляд. Нахальство «братца» поубавилось, теперь он не выглядел так самоуверенно, как утром.

Только когда подбежавший лорд склонил голову в приветственном поклоне, люди вокруг словно очнулись. Рыцари преклонили колени, крестьяне и слуги уткнулись лбом прямо в грязь. Никто не хотел встречаться взглядом со всадниками.

Повелитель Дикой Охоты повернулся ко мне, по-прежнему застывшей на месте. Он явно ждал реверанс, но я не могла заставить себя согнуться. Всё моё существо будто задеревенело. Я смотрела в его холодные глаза и видела в них приговор. Уж не знаю, что случилось с предыдущей женой, ясно одно: рядом с ним мне не жить.

– Ваша дочь на редкость упряма, лорд Эдвин. Вы описывали её совсем иначе. Уж не пожалею ли я о своём выборе? – Хейдрек небрежно отпустил мою руку, жестом веля «батюшке» сопровождать его.

– Прошу прощения, повелитель. Агата попросту ошеломлена вашим внезапным появлением. – Отец бросил на меня яростный взгляд, от которого я непременно бы обратилась в кучку пепла, умей он воспламенять одним лишь желанием.

– Как и некто, сумевший дважды Призвать? – Ледяной тон Хейдрека пригвоздил отца к месту.

Лорд Эвин непонимающе нахмурился, переглянулся с Дитмаром.

– Прошу прощения, повелитель, – снова повторил он с покорностью в голосе. – Не представляю, кто бы сумел Призвать, минуя ваш запрет…

– Оставьте оправдания, – отмахнулся Хейдрек. – Мои всадники проверят замок.

– Да-да, всенепременно окажем вам помощь…

Мужчины направились внутрь, всадники последовали за своим повелителем, а люди вокруг начали оживать. Конюхи робко приблизились к лошадям прибывших, подталкивая друг друга, и мялись бы так ещё долго, если бы Дитмар не прикрикнул на них.

– Поторапливайтесь, олухи! А ты… – Брат навис надо мной, сжав руки в кулаки. – Не смей перечить повелителю, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Если из-за твоего поганого характера сорвётся помолвка, я лично протащу тебя голышом через все наши деревни, чтоб усмирила свою непомерную гордость.

Щёки обдало жаром, но это был не стыд или страх. Так со мной никто не разговаривал с самого детства: родители себе подобного не позволяли, Николай пару раз пробовал, но тут же получал отпор. Я не стеснялась пускать в ход кулаки, а потом научилась отвечать словами так, что Коля бледнел, серел, но продолжать ссору уже не желал.

Чувствуя, как ярость заволакивает мозг, я сжала пальцы в кулаки, вздёрнула лицо к брату и прошипела не менее угрожающе:

– Только попробуй, братец, посмотрим, как у тебя это получится.

Нарываться ещё больше в моём положении было неосторожно, но и спускать такое обращение с собой я никому не могла позволить. Если у Дитмара это проходило с предыдущей Агатой, то у меня имелись для него неприятные новости.

На лице мужчины заходили желваки. Он больно схватил меня за запястье, дёрнул к себе и прошептал:

– Не забывайся, сестрёнка. Я могу наказать тебя и по-другому.

От его слов по телу пошли мурашки. Уж не знаю, как он наказывал свою сестру раньше, но эти намёки мне вовсе не понравились. Я уже приготовилась послать его к местным чертям, наплевав на предосторожность, как бархатистый мужской голос прервал наш короткий диалог.

– Отпустите девушку, лорд Дитмар.

Тот посерел – то ли от гнева, то ли от страха, – но упрямо вздёрнул подбородок.

– Это моя обязанность, как любящего брата и верного слуги повелителя – призвать сестру к послушанию, – чуть дрогнувшим голосом ответил он, продолжая притягивать меня к себе, теперь уже словно для защиты.

Зазвенел меч, извлечённый из ножен, и остриё клинка недвусмысленно коснулось шеи брата.

– Повелитель справится с этим сам, а вы лишь наставите его невесте синяки перед свадьбой. – Голос чужака за моей спиной был всё так же тих и холоден, когда он продолжил говорить. – Вашим людям лучше отступить, милорд, пока не случилось непоправимое.

И правда, рыцари вокруг, не успевшие проследовать за лордом Эдвином в замок, замерли неподалёку, схватившись за оружие. Но обнажать его они не спешили, глядя расширившимися глазами то на Дитмара, то на странного незнакомца.

Брат колебался недолго. Скривив губы в презрительной улыбке, он оттолкнул меня прочь, сделав знак воинам успокоиться. Одновременно с этим от конюшен раздался вопль, полный муки, от которого все разом вздрогнули.

– Кажется, Рутших нашёл об кого поточить зубы, – заметил чужак, возвращая меч в ножны. – Проследите, чтоб конь повелителя никому больше не навредил.

Дитмар побледнел от злости: ещё бы, ему, великому, приказывают! – но отступил, ворча под нос проклятья.

Я медленно повернулась, не зная, то ли страшиться, то ли благодарить своего спасителя. Позади меня стоял один из всадников. Он возвышался надо мной на целую голову, словно гора. Белоснежные волосы, распущенные по плечам, сияли на фоне чернильно-чёрных доспехов. Жёсткие скулы, угловатый подбородок, нос с лёгкой горбинкой, глубоко посаженные глаза пронзительной синевы – от мужчины веяло опасной красотой.