Избранница Дикой Охоты

Шикнув на мальчишку, девушка увлекла меня вглубь замка, мимо кухни, по длинному коридору, освещённому такими же масляными фонарями, как тот, что она держала в руке.

Начав отогреваться, я завертела головой, запоминая путь наружу: коридор, комната, ещё одна, три ступеньки, поворот налево и пустая зала, в которой по всем канонам кино должны проходить шумные пиры. Но девица не дала осмотреться. Отперев ключом низкую дверцу в самом неприметном углу, она проворно нырнула в открывшийся проём. Узкая винтовая лестница уходила куда-то ввысь. Я задрала голову, пытаясь разглядеть её окончание, но дальше пятачка под ногами ничего не увидела.

С подсчёта ступенек я сбилась на пятом десятке. В боку закололо, в груди захрипело, но я хотя бы согрелась.

– Только тихо, миледи, – прошептала девушка, открывая дверь, в которую упёрлись последние ступени. – Если милорд Эдвин – а ещё хуже, господин Дитмар – проснётся… Но вы и сами знаете, чего уж.

Хотелось спросить: «Кто-кто?», – но мои сил хватило лишь на то, чтоб оперевшись о ледяную стену, с трудом подавить кашель.

Служанка – кто ещё бы стал так беспокоиться о «миледи»? – жестом поторопила меня и тут же быстро захлопнула дверь. Я замерла посреди коридора, погружённого во мрак, лишь в редкие стрельчатые окна попадал свет луны. Притворяться, что знаю, куда идти, не было смысла: девица на цыпочках подкралась к третьей по счёту двери, толкнула её и первой заглянула вовнутрь, лишь потом приглашающе махнув мне рукой.

– Идите в ванную, миледи, а я разбужу Фанни, она поможет раздеться.

Я же, застыв посреди просторной комнаты, разделённой на приёмную и спальную часть деревянными панелями, нашла в себе силы наконец расставить точки над ё.

– Какая Фанни? Кто ты? И где Николай?

Девушка вытаращилась на меня, словно привидение увидела.

– Так Фанни, девочка-помощница… Вчера молоко на ваше платье пролила, не помните что ли? А я Анита, служу миледи уже пятый год, мы ещё в детстве в прятки вместе играли, пока батенька ваш – простите, милорд Эдвин, – не осерчал, что вы с безродной девкой по конюшням носитесь. И как вы сказали? Нико-о-ла-и-и? – Служанка старательно коверкала имя, словно и впрямь впервые слышала. – Не знаю такого. И звучит-то как чудно, он бендитец из-за моря что ли?

– Прекрати нести ерунду, – зло огрызнулась я. – Это всё выглядит очень правдоподобно, но мне нужно с ним поговорить. Или кто здесь за этот цирк отвечает?

– Какой цирк? – снова не поняла девушка. – Бродячий театр месяц уж как уехал, миледи, а трюкачей только к Сияющей ночи ждут…

Притворялась она так искусно, что не будь у меня чётких воспоминаний о произошедшем на кладбище и в подворотне, я б и сама усомнилась в том, что знаю Колю.

– Всё, хватит этой комедии! – Я решительно протянула руку – Сейчас я вам такой отзыв об обращении с клиентом оставлю – замучаетесь оправдываться! Ну-ка давай сюда телефон!

Последнее слово, прозвучавшее так по-русски, заставило вздрогнуть даже меня. Что за чушь? Я скороговоркой прошептала:

– Смартфон, вода, электричество, хлеб, интернет, сахар…

И не поверила своим ушам. Одни слова звучали привычно, а другие иначе, словно я говорила на двух языках сразу. Вот только второго из них я не знала. Мягкий, певучий, он не походил ни на французский, ни на итальянский – вообще ни на один из тех языков, что я когда-либо слышала. При этом я с лёгкостью думала на нём, переключая мысли с русского на неведомый и обратно, а уж в речи и вовсе не замечала разницы, если не концентрировалась специально.

Анита торопливым жестом прижала два пальца к губам, а затем ко лбу, будто в молитве, и осторожно спросила:

– Там, в роще, вы случайно не ударялись головой, миледи Агата?

– Вот! – Я ухватилась за собственное имя, как утопающий за корягу в бурной реке. – Ты знаешь, как меня зовут! Откуда? Признавайся, это Николай всё подстроил?

– Создатель с вами, миледи… – Лицо девушки вытянулось, а взгляд испуганно заметался между мной и дверью. – Вас зовут миледи Агата Харт. Ваш отец, лорд Эдвин Харт, владелец этих земель. Это все знают. Но я не понимаю, о каком Никола-а-йе вы говорите, – жалобно всхлипнула она.

– Проклятье! – Я шумно выдохнула.

Если девчонка сейчас разорётся и перебудит ползамка, мне придётся объясняться не только с ней, но и ещё с десятком-другим местных актёров. Похоже, Коленька неплохо заплатил за подобный спектакль. Одно радует – это не может продолжаться вечно. Так и быть, подыграю немного.

– Где ванная? Там? – Я наугад ткнула в ранее замеченную дверь справа.

Анита кивнула, что-то забормотала о помощи, но меня это не интересовало. Хотелось освободиться от тяжёлых юбок, липнувших к ногам, да и смыть с лица грязь не мешало бы.

Посреди небольшой комнатки на помосте стояла великанская бадья – вместо ванны. Единственный масляный светильник давал больше теней, чем освещал обстановку. Я сняла его с крюка и подняла повыше, чтобы оглядеться.

Деревянная бадья была пуста. Водопроводных кранов, увы, нигде наблюдалось. Зато в углу в бочке стояла холодная вода, там же нашёлся пустой ушат, а на полках лежали аккуратно свёрнутые чистые полотна ткани. Что ж, мне хватит и этого.

Аккуратно поставив светильник на скамью перед высоким зеркалом, я принесла тяжёлую полную кадку. Чуть не выронила, пока тащила, но носиться туда-сюда с ковшом сил не осталось. Выдохнув, я с наслаждением плеснула себе в лицо чистой воды и, потерев его, подняла взгляд на зеркало.

Сорвавшиеся с губ матерные слова переводу на местный язык не поддавались. Я вцепилась в ручки кадки, аж пальцы заболели, и вплотную приблизила лицо к мутной зеркальной поверхности.

В ней отражалась вовсе не я. Вернее, эта девушка была похожа на меня, но моложе лет на пять, худее, черты лица, словно вырезанные из мрамора уверенной рукой скульптора, казались острее моих собственных. И волосы! Мой прекрасный блонд, сотворённый лучшим мастером столицы, пропал. Теперь вместо гладких светлых прядей на лоб падали локоны пепельно-русого цвета. Только одно осталось неизменным: серые до прозрачности глаза с крапинками зелени у самого зрачка. Не веря отражению, я ощупала лицо, взъерошила волосы, скривила рожицу, то есть сделала всё, чтоб удостовериться, что я и девушка в зеркале – точно один человек.

– Что за чертовщина!

Я принялась остервенело избавляться от платья. Над ним постарались так же усердно, как и над всей местной обстановкой: лиф на крошечных крючочках, юбка на завязках, и ни одной молнии. Да что там, даже пуговиц не имелось!

Под платьем обнаружилась длинная рубаха, которую я стянула через голову и, отшвырнув прочь, принялась разглядывать тело. Вот только и оно походило на моё собственное примерно так же, как лицо – то есть очень отдалённо. Исчезли родинки на правой руке и под левой грудью, да и сама грудь уменьшилась. Раньше я не могла похвастаться пышными формами, но какие-никакие выпуклости-округлости у меня были, особенно сзади. Теперь же маленькая упругая грудь уравновешивалась такими же аккуратными ягодицами, а торчащие из-под кожи рёбра вкупе с острыми коленками намекали о некотором недоедании.

– Издеваетесь, да?! – возопила я, крутанувшись перед зеркалом.

Дверь распахнулась, и в комнатку зашла Анита с двумя вёдрами, от которых поднимался пар. Вскрикнув, она чуть не расплескала горячую воду.

– Фанька, дрянная девчонка! Я же велела помочь миледи!

Следом за служанкой порог переступила девчушка, тащившая на себе ещё одно полное ведро. Побледнев, она бухнула свою ношу на пол и бросилась ко мне, тараторя с такой скоростью, что слова сливались в одно сплошное причитание.

– Ой, миледи Агата, простите, только не наказывайте, пожалуйста, не хочу опять на кухню котлы чистить, мамка заругает – а вы знаете мою мамку, она строгая и до розг охочая, только не говорите ей ничего, прошу!

Девочка принялась неловко разворачивать лежавшую на скамье ткань, тут же смахнув на пол светильник. Тот брякнул о доски и погас. Теперь служанки заголосили обе: Анита, переливавшая в этот момент кипяток в кадку, ругала косорукую девчонку последними словами, а та запричитала ещё больше.

У меня аж голова заболела.

– А ну умолкли обе! – рявкнула я, прижав пальцы к вискам. – Мне нужен свет!

Крохотный огонёк вспыхнул внутри светильника, моргнул и запылал ровно, ярко. Мы втроём уставились на него, как на восьмое чудо света. К счастью, одно из стёкол уцелело, не давая огню перекинуться на деревянные доски пола, но масло-то всё из него вытекло – вот она, лужица рядом!

– Вы можете использовать Призыв, миледи? – поражённо прошептала Анна. – Но ведь это запрещено… Никто больше не Призывает, это все знают…

Я оторопело смотрела на огонёк, полыхавший на стекле безо всякого фитиля. Что тут происходит, мать вашу?! Выхватив из рук застывшей истуканом девчонки ткань, оказавшуюся чистой рубахой, я быстро натянула её на себя и, пятясь, бросилась вон из комнаты.

Глава 3. Чужая жизнь

Сломя голову, я пронеслась по коридору, вылетела на широкую каменную лестницу и сбежала на два пролёта. Откуда-то снизу послышались чужие голоса. В панике я бросилась к одной двери, истерически задёргала ручку – но та не поддалась. Со следующей мне повезло больше: выскочив на крытую галерею второго этажа, я захлопнула за собой дверь и прижалась к стене рядом, пытаясь успокоить сердце, колотящееся чуть ли не в горле.

В какую чертовщину я умудрилась вляпаться? Лицо, тело – всё похожее, но чужое, будто меня поселили в другого человека. Плюс неизвестный язык, замок неподалёку от гор, жуткие существа в лесу, вспыхнувший по одному желанию огонёк – всё это вовсе не походило на хитромудрые проделки Николая.

Я обхватила себя за плечи. Галерея выходила на внутренний двор, в котором я сегодня уже была. В тихом воздухе кружились редкие пушистые снежинки, медленно падавшие на землю. Снег приглушал все прочие запахи, оставляя лишь холодок, щекочущий в носу. Переступив с ноги на ногу, я только сейчас заметила, что обута в мягкие кожаные ботинки, шнуровкой стянутые на щиколотках. Не сказать, будто от этого стало теплее, но хоть пятки не примерзали к доскам.

Отлепившись от стены, я медленно побрела по галерее. И что мне делать? Продолжать настаивать на разговоре с Николаем? А если – просто допустим на минуту – что это всё и впрямь какой-то невероятный обмен телами? Хозяйка этого была явно моложе меня, но не так уж и сильно. У нас общее имя, похожая внешность. Одинаковые глаза.

Что если всё это не подстава со стороны брата, а реальное чудо, каким бы оксюмороном это ни звучало?

Теперь мурашки побежали по коже вовсе не из-за неподобающей одежды. Проклятье, и что делать?!

За спиной скрипнула дверь.

– Агата?

Тихий мужской голос в одном слове отразил всю гамму чувств от удивления до обеспокоенности. Вот влипла так влипла! Что там говорила Анита? Кажется, у местной Агаты тоже есть брат, иначе кто ещё будет называть девушку по имени в этом глухом Средневековье?

Застыв на месте, я только сильнее съёжилась, боясь повернуться.

– Создатель, что ты здесь делаешь, да ещё в таком виде?

Тяжелые шаги прогромыхали за спиной, и на мои плечи опустилась плотная ткань дублета. Мужчина закутал меня в одежду, ещё хранившую тепло его тела. Чужие пальцы коснулись моего виска, убирая растрёпанные пряди с лица за ухо, а потом легко скользнули по щеке до самого уголка губ. Я осторожно подняла взгляд на незнакомца – уж больно это движение не походило на обычную братскую заботу.

«А он хорош», – мелькнула дурацкая мысль. Тёмные пряди прямых волос, собранные в низкий хвост, оттеняли бледность кожи. Мягкий взгляд, обращённый на меня, не очень-то вязался с суровыми чертами лица, но родинка у самого уголка губ придавала добродушия. Тонкая ниточка шрама перечёркивала правую бровь и продолжалась уже на скуле. Мужчина остался в рубахе, перетянутой ремнями перевязи. Видимо, воин – с одной стороны на поясе виднелась рукоять меча, с другой – здоровенный боевой кинжал.

Нет, всё-таки вряд ли брат: не похож на моё отражение.

– Кошмар приснился, – пролепетала я единственное, что пришло в голову.

Удивительно, но мужчина не обозвал меня сумасшедшей – кто ещё мог выскочить из-за дурного сна на улицу? Он протянул руку, словно хотел обнять меня, но заметив, как я непроизвольно отшатнулась, сам отступил на полшага.

– Понимаю, – сказал тихо, опустив взгляд под ноги. – Клянусь, Агата, я спасу тебя. Я не дам тебе пропасть, уж лучше смерть. – В его словах чудилась обречённость.

По спине пробежали мурашки и вовсе не из-за холода, упорно царапавшего кожу: от чего он собрался меня спасать? Похоже, это воздыхатель местной Агаты и дело серьёзное, иначе вряд ли бы он клялся своей жизнью.

Сдаётся, я вляпалась по самые уши. Мало мне перемещения в какой-то другой мир, так ещё и опасностей отсыпали на дорожку!

– Я хочу вернуться в спальню, – сказала я и тут же пожалела. Надеюсь, это прозвучало не как предложение присоединиться: не знаю, что связывало этих двоих, но уверена, меня раскусят сразу же, стоит только нам сблизиться.

В молчании мы вернулись внутрь, в такой же тишине поднялись наверх. Остановившись на последней ступени, мужчина вдруг поймал мою ладонь, разворачивая к себе.

– Я не дам тебе погибнуть в лапах этого монстра, Агата, – горячо прошептал он. – Любой ценой.

И тут-то до меня дошло: клялся он не только своей жизнью, но ещё и моей.

***

Каким-то чудом я сразу попала в спальню, а не завалилась в чужие покои. Велев служанкам молчать о случившемся, рухнула в кровать, но сон не шёл. В мозгу спутанным комком ворочались одни и те же мысли.

Самое главное – как я сюда попала? В волшебство я никогда не верила, но все дурацкие совпадения: существо в лесу, незнакомый язык, средневековые костюмы, вспыхнувшая без фитиля лампа – непрозрачно намекали на правдивость этой версии. Какая чушь! Вот только она единственная хоть как-то объясняет произошедшее.

Следующий вопрос – что мне делать? Бежать? Но куда и когда? Вокруг замка сплошные леса, а я даже не представляю, в какой стороне ближайший город. Все, кого я встретила за эти короткие несколько часов, считали меня дочкой местного лорда, а значит никто не выпустит меня просто так за ворота. Бежать ночью страшно, днём – опасно, да и неизвестно, есть ли вообще безопасный способ выбраться за стены. И даже если я сбегу, то что дальше? Как мне вернуться домой?

Вопросы пошли по второму кругу, затем по третьему. Не найдя на них ответа, зато вымотавшись, будто вагоны разгружала, я не заметила, как уснула.

Утром меня разбудила настороженная Анита. Кое-как разлепив глаза, я обнаружила вокруг всё ту же средневековую обстановку. Спрятаться от проблем под одеялом не вышло: служанка, пусть и с опаской, но непреклонно заявила:

– Поднимайтесь, миледи, лорд Эдвин скоро спустится к завтраку. Сегодня вас ждёт столько дел!

– Каких? – обречённо спросила я, пытаясь накрыться подушкой, но её тут же отобрали.

– Так на закате помолвку праздновать начнём, – подозрительно косясь, ответила Анита. – Вы помните? Праздник же…

– Ах, да, точно. – Ни малейшего представления ни о чьей помолвке у меня не было, но усугублять своё и без того шаткое положение я не стала.

Пришлось подниматься, плестись в туалетную комнату, готовясь к первой встрече с «отцом».

Всё-таки не зря говорят: «Без канализации нет цивилизации!» Я умаялась, пока с помощью служанок собралась к выходу из спальни. Ни умыться, ни, пардон, в туалет сходить, ни даже одеться самостоятельно было нельзя. Чужие руки таскали горячую воду, подавали тонкую ткань, служащую здесь вместо полотенца, выносили ночной горшок, шнуровали множество завязок на нижнем платье, застёгивали бесчисленные крючочки на верхнем. Даже шерстяные чулки и ботиночки из мягкой кожи на ноги надевали служанки.

А уж когда меня усадили перед мутным зеркалом, чтобы уложить волосы, я чуть не взвыла от тоски: Анита принялась аккуратно вычёсывать мои русые локоны костяным гребнем, что грозило затянуться на целую вечность. Отобрав расчёску, я бегло пригладила особо выбившиеся колтуны, пожамкала кудри мокрыми пальцами, заставив их виться ещё сильнее, и велела:

– Заплети как обычно, только поживее.

Через десять минут дёрганий прядей и моих шипений, Анита отступила. Я покрутила головой у зеркала. Две косы поднимались от висков к затылку, прихваченные узорчатым гребнем, прочая масса локонов водопадом спускалась по спине. Учитывая местные технологии, выглядело неплохо. Осмотрев своё простое тёмно-синее платье из плотной ткани, похожей на шерсть, но не такой колючей, я удовлетворённо кивнула: мол, ведите.

Замок гудел жизнью – не в пример прошедшей ночи. Пока я нарочито неспешно спускалась по лестнице, чтоб как следует осмотреться уже при свете дня, обнаружилось следующее: во-первых, служащих здесь оказалась целая прорва. Одни мели коридоры и крытые галереи, другие посыпали чистые полы свежей соломой, третьи носились с инструментами – судя по далёкому перестуку молотков, где-то что-то чинили. Задержавшись у окна с распахнутыми настежь ставнями, я увидела, как во внутреннем дворе сооружают здоровенное костровище. Надеюсь, на праздновании помолвки никого не сжигают во славу местных богов?

Во-вторых, солдат в замке было немногим меньше, чем слуг. На галереях, во дворе, на замковых стенах – всюду виднелись мужские фигуры, облачённые в броню. У кого-то она была попроще, типа ватника, другие носили кожаные доспехи, а парочка особо выделявшихся мужчин в плащах до пола – стальные кольчуги. Оружие у всех тоже отличалось разнообразием. Я заметила копья, арбалеты, луки и, конечно же, мечи, но ничего, похожего на огнестрел не виднелось.

В-третьих – и что самое главное – ворота тщательно охранялись. Не обращая внимания на вздохи Аниты за плечом, намекавшей об ожидающем меня отце, я долго наблюдала, как во внутренний двор пропускали гружённые повозки. Стражники пристально заглядывали в бочки, ворошили сено, перекладывали тюки. Обратно же ни одна телега ещё не выезжала, лишь парочка одиноких всадников, предъявив какие-то бумаги, проскочили наружу.

Закусив губу, я меланхолично прикинула расклад. Где-то недалеко точно должна быть деревня – не может же замок стоять посреди леса и никого не защищать, верно? Пешком или на лошади меня вряд ли выпустят: пусть я и умела держаться в седле (брала пару лет назад уроки верховой езды, чтоб хоть как-то разбавить рутину жизни из дома-работы), но меня наверняка хорошо знают в лицо. Вон, даже бумажки проверили, а уж дочь лорда наверняка развернут.

С другой стороны – а оно мне надо? В замке должны найтись местные жрецы, колдуны, друиды – уж не знаю, кто у них тут отвечает за магию. Выведать информацию о перемещении между мирами лучше в тепле и каком-никаком комфорте. Вчерашний снег успел растаять, превратившись в грязь, но я с содроганием вспомнила мокрую, липнущую к телу одежду и пронизывающий холод. В этом мире, как и в моём, осень плавно скатывалась к зиме. Не хватало ещё подхватить сезонную простуду, обивая пороги дремучих селян в надежде на возвращение домой.

Вздохнув, я продолжила спускаться по лестнице. Встречаться с «родителем» и «братцем» очень не хотелось. А если они раскусят меня с первого взгляда – что тогда? Интересно, если ли в этом мире нечто похожее на психбольницы? Хотя куда вернее из меня начнут изгонять бесов всеми доступными способами – и вот тогда я пожалею, что не сбежала в первую же ночь.

Безрадостное настроение стало совсем мрачным, но я постаралась придать лицу отстранённость. Уж не знаю, какой характер был у здешней Агаты, надеюсь, скромность и немногословие сойдут за хорошие манеры. Вспомнился светильник, вспыхнувший по одному моему пожеланию, и я дала себе наказ выражаться предельно аккуратно: судя по реакции служанок подобное даже здесь было не нормой.

– Сестрица! – бодрый мужской голос нагнал меня перед дверьми в давешнюю залу. – Я уж думал, ты вовсе не почтишь нас своим присутствием.

Повернувшись, я быстро оглядела подходящего ко мне мужчину. Высокий, такой же пепельноволосый, он одновременно напомнил мне собственное отражение и, что удивительно, Николая. «Братцев» роднил хитрый прищур карих глаз, нос с лёгкой горбинкой, тонкие, вечно в презрительной усмешке губы. Но если по одному виду Коленьки были понятны его увлечения, то новый «брат» выглядел богатырём. Лицо пусть и бледное, но пышет здоровьем, широкий разворот плеч явно указывает: меч на поясе он носит не ради красоты. Отороченный мехом дублет, тяжёлый плащ, красивыми складками ниспадающий с одного плеча, брюки из плотной ткани, заправленные в высокие сапоги – даже одежда выдавала в нём знатного и опасного человека. Очень опасного.

За спиной брата я заметила вчерашнего знакомца с галереи. Подойдя, мужчина слегка поклонился, а затем уставился в стену позади меня. Значит, если между ними с той Агатой и была интрижка, держали её в секрете. Что ж, не стану рушить такое великолепное прикрытие: ещё только матримониальных поползновений мне не хватало.

Я кивнула со всем возможным достоинством и ответила не слишком радостно, но вежливо:

– Доброе утро, братец.

– О как… – Губы родственничка скривились в высокомерной улыбке. Мужчина внимательно осмотрел меня, словно птицу на базаре выбирал, а потом презрительно вздёрнул бровь. – Не забывай, Агата, ты навсегда останешься моей младшей сестрой и до некоторых пор должна кланяться мне при встрече.

Да, не зря этот тип показался опасным: между ними с Агатой явно не было тёплых родственных чувств. Что ж, мне же лучше, проще будет сохранять дистанцию.

– Милорд Дитмар, нас ждут, – окликнул брата давешний знакомый.

– Иду, Раймонд, только поставлю сестрицу на место.

От такого пассажа я тоже непроизвольно вздёрнула бровь. Да тут не то что тёплыми чувствами, тут даже простым уважением не пахло! «Спокойно, Агата, не время нести феминизм в массы. Хочет поклон – пусть подавится!»

– Прошу прощения, брат.

Я сделала, пожалуй, самый неуклюжий реверанс, какой видели стены этого замка. Не специально, просто лучше у меня всё равно бы не вышло: подобные поклоны я видела только со стороны, да и то в тех немногочисленных видео про британскую королевскую семью, какие успела посмотреть в своём мире. Зато взгляд искренней покорности дался легко. Уж притворяться кроткой овечкой посреди стаи волков я умела преотлично.

Дитмар с подозрением разглядывал меня долгих пару секунду, словно догадываясь об обмане, но доказательств не нашёл. Я скромно уставилась на свои сцепленные на поясе пальцы, кожей чувствуя его взгляд, и облегчённо выдохнула, когда мужчина, фыркнув, резко развернулся.

– Мы вернёмся с добычей, миледи, – тихо сказал Раймонд, когда брат выскочил из холла во двор. – И молитесь Создателю, чтобы только с ней.

Не успела я ничего ответить, как он тоже вышел прочь.

Да что же он всё время меня пугает?! Наверняка это неспроста, но я, разрази гром, всё равно не понимала, о чём речь!

В огромной зале было холодно и пустынно. Свет из узких окон лучами падал на одинокий стол, за которым виднелся камин гигантских размеров – пожалуй, я бы в нём поместилась целиком. Тихо потрескивающие поленья скорее добавляли уюта этой идеалистической картинке раннего утра, чем обогревали залу. В центре стола слуги расставили блюда с нарезанным мясом, ещё тёплым хлебом, горкой мелкой обжаренной в кляре рыбы. Всё это предназначалось для одного человека, сидевшего на стуле с высокой спинкой и читавшего свиток, один край которого он прижал к столу кубком. Заметив меня, мужчина повелительно махнул рукой, подзывая. Письмо тут же исчезло во внутреннем кармане его дублета, свернувшись в трубочку.

Грузный, немолодой мужчина с висками, посеребрёнными сединой, конечно был лордом Эдвином, отныне моим «батюшкой». Под его тяжёлым взглядом по спине побежали мурашки: он словно видел меня насквозь.

Обойдя стол, я приблизилась к отцу. Этот реверанс дался мне чуточку легче, но коленки предательски дрогнули, когда мужчина жестом велел мне сесть на соседний стул.

– Надеюсь, ты хорошо выспалась перед сегодняшним праздником, дочь. – Его голос, низкий, с хрипотцой, полностью соответствовал внешнему виду лорда.

– Благодарю, отец, вы очень добры, – скромно ответила я, уставившись в пустую тарелку.

– И так же я надеюсь, что вчерашняя истерика больше не повторится.

Хм… Из-за чего дочь лорда может устроить сцену? Не пошили новое платье? Слишком жмут ботинки? Пришлось умываться остывшей водой? Да нет, глупости, последнее уж точно не стало бы поводом для слёз: нет водопровода, нет проблем!

– Конечно, отец, – продолжила разыгрывать карту смирения я.

– Я рассчитываю, что ты примешь свою новую роль с достоинством, Агата, и не опозоришь меня перед сегодняшними гостями.

А вот это уже интересно. Может кто-нибудь в этом замке выражаться прямо? Хотя, судя по тому, что сегодня намечается грандиозное празднество, присутствие гостей не вот тебе неожиданность.