Единственный

– Вот демонесса, – девушка в обиде надула губы, но ушла, больше не пытавшись до неё достучаться.

Через полтора часа группа школьников и преподавателей собралась у заказного автобуса. Глаз Дарьи Романовны почти дергался. Смотря то в одну, то в другую сторону, преподавательница старалась никого не потерять хотя бы сегодня.

– Все? – Демьян Иванович кисло выдохнул эту фразу сквозь зубы.

– Вроде бы

– Я готов их убить.

Девушка усмехнулась, зазывая всех войти в автобус. Когда все уселись и от каждой произнесенной фамилии учителя услышали отклик, стало чуточку легче. Взрослые расслабились, но, к сожалению, идиллия продлится не больше двадцати минут.

– Куда мы хоть едем? – мальчишка с гнездом на головежевал непонятную палочку.

– Ты тупой? Сказано же, в Херсонес Таврический, – Влад грубо выплюнул эти слова и снова уставился в окно.

И всё было бы хорошо, он бы отвлёкся, но.. Спиной, лопатками, затылком, всем, чем только можно, ощущал взгляд. И не чей-нибудь. Парень был абсолютно уверен, кому он принадлежал. От осознания этого кожа покрывалась мурашками, а по голове будто бил электрический ток. Так и хотелось повернуться, закричав, чтобы тот человек перестал прожигать в спине дыру, но Пустота продолжал молчать, сильно стиснув челюсть. В спокойствии прошло буквально десять минут, после чего весь автобус вздрогнул от громкого кашля. Тот самый мальчик с гнездом скрутился, пытаясь кое-как ловить ртом воздух, чтобы не задохнуться.

– Ян! Зачем ты вообще жевал ту палку?! – Демьян Иванович вскочил со своего места, подбегая к студенту, – дайте воды!

Приступ давки успели унять как раз к тому моменту, когда автобус остановился в нужном месте.

***

– Итак, подведём итоги, – гид виновато улыбнулся, глядя на кучку студентов, которым, казалось бы, эта поездка была совершенно не интересна, – Херсонес Таврический – античный разрушенный город, музей-заповедник под открытым небом, хранящий в себе, как мы сегодня узнали, много тайн. Вы можете погулять здесь до закрытия..

Начало темнеть. Студенты достали одеялки и устроились на траве. Кто-то обсуждал последние сплетни, кто-то флиртовал, а кто-то и вовсе предпочёл просто лежать, слушая музыку в наушниках.

– Внимание! – крик Идеаловой заставил каждого сморщиться.

– Потише! Мы же в музее! – Дарья Романовна нахмурилась, начиная отчитывать и так взрослую девочку.

– Как вы все знаете, – Маша продолжила, – я совсем недавно расспросила каждого из вас. Эта игра называется "Никто не знает, но я". Этим вечером мы с моим напарником готовы огласить результаты.

Молодёжь зашептала. Одним было интересно услышать итог, другим стыдно, третьи вообще были злы, что их секреты вот-вот раскроются.

– Начнём, – Идеалова улыбнулась.

Фамилия за фамилией, имя за именем. В округе раздавались и хохот, и осуждение, и возгласы по типу "оуу". Каждому было весело лишь до того момента, пока не дошли до него самого.

– Наш Демьян Иванович и его: "Никто не знает, но я никогда не общался близко с девушками в реальной жизни".

Влад усмехнулся, сразу прикидывая в голове: потому что тебе нравится только Идеалова?

– Владислав Пустота и его: "Никто не знает, но я люблю постарше".

Сам того не осознавая, парень нашёл глазами преподавательницу истории. Дарья Романовна удивленно взглянула на него в ответ. Казалось, она вот-вот улыбнётся, казалось, напомнит о том, что недавно произошло, но Романова слабо кивнула и отвернулась, не желая больше смущать студента. Кто знает, может Влад сказал это в шутку? А может, сейчас случайно раскрыл свой секрет человеку, который из-за этого переживал на протяжении нескольких часов?

– Я, Марийка Идеалова, со своим: "Никто не знает, но я в детстве плавала в луже звёздочкой".

Половина студентов залилась смехом, другие просто тихо хмыкнули, мысленно говоря какая глупость.

– Однако спешим разочаровать тех, кто ждал ответ нашей Дарьи Романовны. Она отказалась в этом участвовать, – Идеалова мило улыбнулась, захлопывая блокнот.

У собравшихся здесь людей разные характеры, разная своеобразная внешность, индивидуальная красота и совершенно отличающиеся друг от друга мысли, но одно у них было одинаковое: мерцающее звёздное небо над головой.

Глава 5. Выбор не вариант

Назад они добрались уже за полночь. Воздух душил Пустоту, оставлял на лбу испарины. Он не знал, как возвращаться в их номер, не знал, как смотреть после всего этого ей в глаза (несмотря на то, что он уже это сделал). Не знал, что после такого в целом можно сказать. Владу было проще даже бросить университет, чем продолжать ежесекундно думать об одном и том же. Противно? Противно. Кажется, было бы правильно отпустить всё, что произошло с этим человеком, а если учитывать, что у него данность хорошо получалась, выход был совсем близко. Но Пустота этого не хотел. В его сердце зарождался азарт: что будет дальше?

Однако, одно оставалось неизменным – желание избегать всего, что могло бы их свести.

– Эй, Маш, – он остановил быстро идущую девушку так неожиданно, что та чуть не поперхнулась конфетой.

– Кхкж.. что такое? – её глаза были сонными, слегка туманными.

– Можно я у.. Черт, мне надо у тебя переночевать.

– Да пожалуйста, – она развернулась и побежала дальше, явно куда-то опаздывая. Влад ошарашенно поплелся следом. Он никак не ожидал, что это его желаниеостанется без вопросов. Ей всё равно? Да нет, эта маленькая голова забита чем-то совсем другим. Неужели..?

Зайдя в комнату, Влад почувствовал шлейф зимней вишни, смешанный с чем-то слегка сладким и крохотной кислинкой. Идеалова уже копалась в шкафу, доставая платье одно за другим. И только её глаза скользнули по парню, он понял: пропал.

– Садись-садись, у меня нет времени, – она усадила его на кресло, затем забежав в ванную.

Следующие двадцать минут Влад провел за выбором платья на свидание. Словно оценщик, он подчёркивал, что можно добавить, что лучше убрать. И ещё эта странная просьба.. Прикинуть как будет сексуальнее? Пустота отгонял мысль о том, что эта чертовка собралась спать со своим учителем русского! Да если бы он допустил хотя бы долю понимания в этот момент, ноги б его здесь не было! Только проблема – идти то некуда.

– Ну? – Маша запыхалась. Её грудь томно вздымалась, волосы растрепались, а сама она уже стояла красная, как помидор.

– Да, оставляй. Вырез супер.

– Есс! – она подпрыгнула, завизжав, и кинулась к зеркалу.

Чтоб у Влада была та, к кому он стал бы так тщательно собираться. Например.. Стоп.

Ты, Пустота, уже и мысленно на Романову перешел? А как же.. Да вон тебе недавно шоколад передавали! Сходить на свидание. Надо сходить с ней на свидание, и всё пройдёт.

Парень улыбнулся собственным мыслям, будто найдя решение проблемы. В этот раз чертовка Романова наконец выпала из его головы, чему он был несомненно рад.

– Я ушла, целую, ничего не ломай, – ага, как раз собирался.

Влад спокойно закрыл глаза, всё ещё валяясь на кресле. В кровать ему лезть не хотелось – одежды то сменной нет. А учитывая, как Идеалова относится к чистоте, ему утром не жить, если он посмеет хоть голову туда положить без похода в душ. Да и влип же он. Каких только людей у него нет в окружении. Это, конечно, хорошо, а кто-нибудь нормальный имеется? Так он и не заметил, как заснул.

***

Пустота вяло промычал, просыпаясь. По ощущениям не прошло даже часа, что такое? Приоткрыв один глаз, он заметил, как Идеалова накидывает халат. Волосы были также аккуратно уложены, как и перед выходом. Неужто не развлеклась? А он себе надумал.. Но она же явно к учителю собиралась. Или есть кто-то ещё?

– Ты чего так рано? – мужской голос обдало хрипотой.

– А, – она вздрогнула, тут же улыбнувшись, – да так вышло.

Только она отошла в сторону, как парень увидел три бутылки спиртного. Ну ничего себе подарок.

– Откуда? – ему сразу же захотелось подняться.

– В магазин сходила.

– Ты ради магазина так прихорашивалась?

Вопрос остался без ответа. Идеалова покопалась в чемодане, позже доставая оттуда две кружки. Всучив одну из них Владу, открыла бутылку и налила. По её взгляду можно понять, что на разговор она не настроена. От слова совсем. Что такое произошло?

Они молча пили. Чертовка, только исполнилось восемнадцать, а уже успевает где-то купить алкоголь. Да и как? Уже давно за два часа ночи. Ему бы такое везение.

– Я думал, ты на свиданку ушла.

– Ушла.

– Так чего же?

– Он не один, – Маша усмехнулась. Губы слегка задрожали, но та скрыла это, сделав ещё один глоток.

Влад не знал, что на это вообще можно ответить. И не знал, как такое возможно. У них же отношения, нет?

– Да всё хорошо, – девушка ответила на его немой вопрос, – мы же не встречались. Всё окей.

– Как не встречались?

Та пожала плечами, оставляя и этот вопрос без ответа. Возможно, боясь дать таким образом ответ себе.

– Но вы же нравитесь друг другу?

И на это Идеалова только промолчала.

***

Утро выдалось ужасным. Просто отвратительным и тошнотным. Их разбудили, когда было около восьми. Влад поднялся с кресла, разминая каждую косточку. Они будто приросли к одному и тому же положению. Плечо особенно болело, не давая сделать даже малейшего движения первые десять минут. Идеалова мычала, ворочаясь по всей кровати. Она то и дело шептала, что её тошнит и лучше остаться сегодня в номере. Стоило ей только сесть, Пустота заметил чёрные круги под глазами. Тушь размазалась, помада стёрлась, причёска осталась нетронутой, однако уже не такой хорошей, как вчера. Да перед ним настоящий алкоголик. Разбитый алкоголик, которого срочно нужно из этого вытаскивать.

– Ну всё, вставай, – парень напористо стащил с неё одеяло.

– Не..! – она схватилась за угол в тщетных попытках остановить засранца.

Это оказалось бесполезно: у того слишком много сил. Маша сползла на пол вместе с одеялом, корчась от боли у отбитой пятой точки.

– А ну, не смотри на меня! – она закрыла лицо руками.

– С чего это?

– У меня всё размазалось, – она снова заскулила, утыкаясь в кусок ткани, – даже тушь под дождём выглядит лучше, чем я утром.

– Думаешь? – парень хмыкнул.

– Я тебе как-нибудь сфоткаю, – Идеалова перекатилась на живот и разлеглась звёздочкой.

Пустота осунулся. Давно он так никого не будил.

– Мне тебя насильно поднять?

Девушка тут же дернулась, вскакивая на ноги.

– Ни за что, – и скрылась в ванной, стараясь не смотреть тому в глаза.

Сегодня их завтрак должен пройти в ресторане на проспекте Героев Сталинграда. Место– так называлось чудо, перед которым они теперь стояли. Влад подметил, каким бы оно было красивым вечером. Лампочки на тоненьком декоративном проводе, светящееся название. Оказавшись внутри, он понял, что его предположение подтвердилось. С потолка свисали плетенные фонари. Здесь даже имелся танцпол с мини сценой. Как же жаль, что они оказались тут в десять утра. А не вечера.

Пустота покосился на сопровождающих: не следят. Секунда и след его простыл. Парень отправился к барной стойке. Надо же узнать, до скольки работает это чудо? Вдруг получится выбраться? Идеалова, наверняка, знает тайный ход.

– Кхм, – Влад постучал пальцами, периодически нервно оглядываясь назад.

– Слушаю, – из-под низа появилась женская голова. Костюм красиво облегал тело молодой девушки. Тонкие, слегка смуглые пальцы полотенцем проходились по дну прозрачного бокала. Пустота сглотнул, поднимая наконец глаза на собеседницу.

– А вы тут до скольки? Работаете, – парень прочистил горло, стараясь сделать голос чуть более взрослым.

– До двух часов ночи.

Почему-то именно сейчас Пустота ощутил четкий, цепкий, почти яростный взгляд за спиной. Он успел уже представить, как ему читают лекцию о безопасности, но, обернувшись, застал только Машу. Девушку, со злыми, почти красными от раздражения глазами. Её щеки резко порозовели. Видно было, как та старалась сдержаться. И, надо сказать, это у неё получалось. Она оскалилась, принимая, вместо обозлённого, отрешенное выражение лица, и вышла.

– Идеалова! – Романова вскинула руку, но та не обернулась. Тогда её глаза покосились в сторону стоявшего у бара Влада. Вот тут точно попал.

– Живо пошел сел к остальным, – Дарья Романовна выглядела.. Бешенной. Пустота смиренно кивнул и проводил преподавательницу взглядом: та вышла следом за девчонкой.

Идеалова села у сплошной стены. Она смотрела перед собой, периодически пытаясь хрустеть пальцами, что уже к этому времени не получалось.

– Что случилось? – Романова встала над ней не хуже громовой тучи. Нет, она не была зла. Просто ответственность съедала всё её существо: как она не смогла заметить раньше её состояние? Состояние собственной ученицы.

– Всё нормально.

– Почему ушла?

– Подавилась воздухом, – Маша на неё даже не смотрела.

– А если хорошо подумать и ответить честно? – Дарья Романовна уселась рядом, не спуская с неё глаз.

– Всегда, когда я случайно давлюсь, начинаю чихать. Неудобно это было делать в общественном месте, – без смятения, страха и в принципе каких-либо чувств. Пустая оболочка, делавшая пустой саму себя.

– Маш, – преподавательница коснулась её плеча, – давай поговорим. Расскажи, что не так?

Она стиснула челюсть. Романова не знала, но девушка могла сдержать слезы в любой момент: при боли, при предательстве, при всех ситуациях, но только не тогда, когда ей приходится об этом рассказывать. Словно рассказ – то осознание, которого на момент происшествия у Идеаловой нет.

– Бармен.. Меня раздражает.

– Ты её знаешь?

Секундная пауза и резкий ответ:

– Знаю. Видела вчера.

– Она что-то сделала? Скажи и..

– Да нет, – она улыбнулась, – и уж точно не мне.

Идеалова поднялась, оттряхивая розовую юбку. Грозно скривившись в страхе, что на той ещё что-то осталось, перекинула сумку ближе к спине, наивно предполагая, что это в случае чего спасет ситуацию (ничего подобного), но ей так было действительно спокойнее.

Завтрак прошёл медленней, чем предполагалось. Маша рубила вафли, политые уже растаявшим мороженым, с особой силой. Да так, что тарелка издавала противный скрип под вилкой. Но никто ей ничего не говорил, ибо жизнь была дороже какого-то звукового неудобства.

– Ты сейчас сломаешь тарелку, – внезапный голос где-то сбоку заставил её замереть.

Метнув ленивый взгляд в сторону, девушка наткнулась на парня.

Челка до носа, странный прикид. Сто процентов неформал.

– Ты кто? – единственное, что она спросила.

– Канеки.

– Пересмотрел китайские мультики?

– Японские.

– Одно и то же.

Они замолчали, продолжая пялиться друг на друга, в каком-то смысле оценивая, находя тайные закоулки внешности. Девушка отметила для себя не совсем чистые волосы. Хотя, по всей видимости, причесывал он их с особым усердием. Идеалова всегда считала, что в парнях нет ничего важнее их величины. Шкафы – вот, кто ей был нужен. А этот.. Определённо высокий, очень высокий, но чересчур худой. Таких, как он, Маша называла просто – мизинчики, пародируя это слово понятным жестом. Но что-то в нем всё же заставило её замереть и задержать взгляд. Что-то всё же стремилось узнать его лучше.

– Как нормально зовут тебя, Ка-не-ки?

– Идар, – ответил тот и ждал того же от неё.

– Можешь называть меня Маша, Мария, Идеал, как тебе угодно.

– Хорошо, пупс.

Пупс? Серьёзно?

Она сощурила глаза, но высказаться – не высказалась. Почему? Сама не знала. Не до того сейчас. А может, её эта ситуация вполне устраивала. Не одному же Демьяну Ивановичу иметь на стороне человечка.

– Давайте поторопимся, сегодня нас ждет Эски-Кермен! – преподаватель русского подскочил и начал созывать всех к выходу.

– Это вообще что? – спросил Пустота, ища кого-нибудь, кто мог бы объяснить.

– Пещерный город, – раздалось у него над головой, где-то сзади. Повернувшись, Влад смутился: Дарья Романовна.

Её голубые, почти серые при свете дня глаза, почти такие же, как и у него самого, впивались в самую душу. Женская рука мягко коснулась спины студента, как бы подталкивая к выходу. Больше Влад не сказал ничего: все вопросы мигом испарились.

***

– В VI веке нашей эры в этих местах прочно обосновались византийцы. Они и построили укрепление на горе, – и как только гид не устает? Внимательно слушали только два человека: Дарья Романовна и Идеалова. Обе помешанные на истории.

– Сокрушительный удар по благополучию Эски-Кермен нанёс золотоордынский правитель Ногай. В 1299 году его войско захватило город, разорило и разрушило его..

Маша вздрогнула, ощутив случайное, короткое, почти неосязаемое прикосновение к своей талии. Повернувшись, увидев, кто это был, она уже хотела возразить, как услышала шепот. Шепот, пробуждающий табун мурашек, шепот, пробирающий само сердце:

– Что думаешь, – его губы практически сомкнулись на мочке уха, – между ними что-то есть?

Проследив за глазами своего преподавателя русского, Идеалова нахмурилась. Дарья Романовна и этот белобрысый мальчик? Влад. На лице девушки скользнула улыбка. Она любила всё романтизировать, так что, даже если между ними ничего нет, интересней представить, что действительно что-то есть.

– Переживаешь за студента? – она всё ещё пыталась придать голосу холодность, но общая тема и близость родных полусухих губ казались важнее недавнего происшествия.

– Скорее за преподавательницу.

– Да ну, – Идеалова всё же повернулась к собеседнику, и лучше бы этого не делала: мужской профиль оказался так близко, что низ живота сразу же потянуло, – с тобой же всё в порядке.

– Я бы так не сказал, – сказанные им слова почему-то разливали слабое тепло в груди. Как подтверждение того, что ему тоже не всё равно.

Прошлое происшествие горело стержнем непонимания, вопросом: почему не я? Но осознание того, что ему не всё равно.. Ему не всё равно, значит она имеет вес. Значит всё, что происходит, имеет вес тоже. Понятие растеклось сладким мёдом по всему телу. Идеалова имеет власть. Идеалова не вариант, она – выбор. И этого было достаточно.

Дарья Романовна всё больше менялась в лице. Однако никто, кроме апельсиновой, этого не замечал. Почему? Кто его знает? Между ними возникла связь. Странная связь после того разговора, переплетение уязвимостей. А может, это и вовсе женское чутьё? Девушку поймет только другая девушка. Если предположения Демьяна верны, то их ситуации вполне похожи. Осталось понять, правда ли между ними что-то есть?

***

Под вечер их встречала набережная. Почему-то представлялась она более величественной, чем есть на самом деле. Маленький памятник затопленным кораблям, ровная дорожка, совершенно неподходящие по стилю редкие ограждения. Несмотря на последнее, здесь пахло уютом. Пахло так, что хотелось сесть и не сводить глаз с бескрайних волн черного моря. Но они там не задержались. Поднимаясь к Приморскому бульвару, каждый молчал. Севастополь всколыхнул не только историю, не только красоту и дружеские отношения в их маленьком коллективе, он подтолкнул к нечту большему. К чему-то такому, куда ещё предстоит дойти.

Сразу на подъёме показался пешеходный мостик. Идеалова и не подозревала, что о красивых фотографиях в этом месте думает не только она. Дарья Романовна мысленно пролистала в голове Pinterest, находя лучшую позу для съёмки. В центре моста виднелся герб: два дракона с открытыми пастями, пускающих пламя на город, словно рисуя столкновение Севастополя с Англией и Францией.

Пройдя мост, группа попала в парковую зону. Раскинувшийся фонтан, летняя сцена-Ракушка. Деревья обрамляли по бокам символичный зал. На сцене уже стояли музыкальные инструменты; на скамьях сидели гости будущего оркестра. Идеалова воодушевленно улыбнулась: у неё всё складывалось прекрасно. Новый странный знакомый, близость Демьяна, сумка, полная чупа-чупсов, объятия Севастополя. Что ещё нужно для счастья?

С улыбкой до ушей Маша обернулась. Губы слегка сомкнулись. Демьян стоял с девушкой из Места. Кто она? Откуда он её знает? Она почти разозлилась, но, ощутив руку на собственном плече, переключилась.

– Ты будешь садиться? – Идар. Тот самый.

– Буду. Скоро начнётся?

– С минуты на минуту, – парень лукаво растянул ухмылку, – занятный наряд.

– А? – Идеалова на секунду смутилась, – спасибо. У тебя тоже.

Она, конечно, так не считала. У этого человека была странная атмосфера депрессии. Обыкновенный подростковый вид. Да ещё и мизинчик. Кого и как он собирается заинтересовать? Но девушка сама ещё не подозревала, насколько ей нравится нестандартность.

Представление началось. Музыка отскакивала от веток деревьев, огибая каждого сидящего здесь человека. Романова посадила Пустоту рядом с собой (под предлогом того, что тот может сбежать в бар); Демьян мило общался с Алексой, именно так звали работницу Места. Надо сказать, что познакомились они давно, ещё в тот момент, когда бывший парень этой девушки был ему близким другом. Их пути разошлись, стоило расставанию протиснуться в отношения. Демьян любил помогать, будучи надежным. Советы, поддержка, особое отношение даже к не особым для него людям – норма. Норма, с которой он жил. И даже сейчас, казалось бы, бывшая девушка его друга: она стояла, мило улыбаясь ему во все тридцать два зуба, пока тот невзначай кидал в разговор попытки флирта. И, надо сказать, весьма успешные.

Ближе всех к сцене сидели двое: розовая девочка и неформал. Они, наверное, единственные, кто просидел всё выступление в неловком молчании, действительно стараясь подарить сердце лишь музыке.

Глава 6. Ответ на вопрос

Настал день, когда Владу всё же придётся вернуться в их комнату: комнату преподавательницы и студента, комнату, которая хранит их общий секрет, смешанный с недавно сотворённым, их общим, их тяготящем грехом. И он вошел: стены казались ледяными. Серый въелся в обои. Кажется, будто каждый угол провонял пошлостью. Пошлостью, в которой на самом конце искрил интерес, практически незаметный, не решающийся разгореться сильнее.

На кресле сидела она, Дарья Романовна, единственная девушка, к кому он испытывал столько.. Разных эмоций. Её кожа отливала синевой. Из-за тусклости света? Может быть. В мертвой тишине она казалась чересчур бледной и хрупкой, даже в какой-то степени болезненной. Влад молча направился к чемодану, вздрогнул, только подойдя к нему:

– Влад, – её голос звучал сухо, навевая страх. Но страх чего?

Пустота обернулся, встречаясь с Дарьей взглядом.

И всё же глаза у неё.. Симп..

– Прости меня, – чуть живее, чем предыдущее, с ноткой мольбы и вины. Если бы Влад мог олицетворять предметы по её подобию, назвал бы несомненно вино: сладкое, хрупкое, мягкое, местами вязкое и опьяняющее. Именно такой она была. Может, не в жизни, не с другими, но здесь, в эту минуту, с ним. Неизвестный дурман дал волнению отступить, сгрёб его в охапку и выбросил в окно. Сейчас всё казалось таким правильным, каким не было никогда.

– Это было.. Ужасно с моей стороны. Прости меня, – Романова продолжала, слыша в ответ только тишину. Это ещё больше заставляло её чувствовать себя отвратительной, непрофессиональной, ужасной и мерзкой.. А больше всего – виноватой. До ужаса виноватой. Если бы она могла краснеть, то несомненно покраснела бы от стыда.

Она не знала, что его молчание – состояние шока от собственной реакции. Она не знала, что не умеет читать мысли, всё ещё стараясь это сделать, всё ещё видя в его состоянии свою вину.

– Я подумала, мы должны это обсудить. Такое больше не повторится, – на её языке застряла просьба забыть и вернуться назад, но она так её и не озвучила.

А жаль.

Только и пронеслось в голове парня, не воспринимающего ситуацию всерьёз: то ли из-за неожиданности и нестандартности произошедшего, то ли из-за принятия своего желания, невозможности отступить от того, что отступает. Разве он мог отступить? Разве мог позволить случится тому, что он не решил самостоятельно? Не его задумка – значит не ему её исполнять, не ему ей поддаваться. Противоположности притягиваются, и Влад собирается сделать всё в точности до наоборот, и, может, даже неосознанно.

– Хорошо. Это.. – он не знал, что ответить, – отлично.

Облегченный выдох. Такой, какой она бы не услышала. Почему это для него важно? Он и сам пока не понял. В этот момент Пустота вдруг перестал принимать Романову за преподавательницу истории. Она оказалась не такой уж и взрослой.

Дарья совершила ошибку. Ошибку из-за своей прихоти. Непозволительно грубую ошибку. Органы скручивались в виновном вине. И как она может остаться в университете? После такого.. Дарья Романовна больше не считала себя достойной этого места. Достойной этой профессии вообще. Романова замаралась.