Полутона

– Душу готов продать за кофе, – подходя ближе, признался он.

Меган, улыбнувшись, чуть склонила голову набок.

– Если бы я знала, что тебя так легко купить, я бы обязательно этим воспользовалась.

Ник рассмеялся без тени смущения.

– Что ж, теперь в твоих руках грозное оружие. Будь с ним аккуратна.

Говорить с ней было… легко. Приятно. В последнее время они неожиданно сблизились. Изредка (из-за большой загруженности обоих) даже ходили в «Асковай», чтобы выпить вишневого пива и поболтать – о чем угодно, только не об отступниках, полуночных чарах, жертвоприношениях и ритуальных убийствах. Всего этого им с лихвой хватало и в рабочие часы.

И все же что-то мешало Нику видеть в Меган кого-то большего, нежели просто коллегу. Они ограничивались лишь ненавязчивым флиртом и шутливыми перебранками.

Они налили по кружке кофе и замерли у окна. Отсюда открывался раздражающий своим ослепительным блеском вид на «стеклянное сердце» Кенгьюбери – вырастающие на горизонте высотки. Ник и сам не знал, отчего они вызывают у него такую неприязнь. Может, в нем говорила зависть от понимания, что сам в таком месте он никогда жить не будет?

Он фыркнул прямо в чашку. Глупости. Ему и в своей холостяцкой берлоге вполне неплохо живется. Особенно если приходить туда исключительно для того, чтобы принять душ и переночевать, а после с самого утра помчаться на работу.

– Обожаю, когда ты беседуешь сам с собой, – посмеиваясь, сказала Меган. – У тебя в этот момент такое глупое выражение лица…

– Эй, мое лицо по определению не может быть глупым. Мужественным и очаровательным – да. Еще чуточку смазливым.

Ладно, Ник и сам прекрасно знал, что не смазлив, разве что… достаточно привлекателен. И вообще порой выглядит как мальчишка, как какой-то неоперившийся юнец. Особенно когда улыбается. Потому он так старательно приглаживал волосы, отутюживал брюки и придирчиво выбирал пальто, чтобы щегольским видом прибавить себе пару-тройку лет.

Меган улыбалась, попивая кофе. Ник пригубил свой и зажмурился от удовольствия.

– Ник… – Она посерьезнела. – Я слышала, что случилось. Собственно, весь Департамент слышал.

– То есть я знаменитость? – воодушевился он.

И снова это ее «Ник» – мягкое, но чуть укоризненное.

– Что? Должен же я извлекать выгоду из ситуации?

Меган помолчала, явно не разделяя его беспечности. Вероятно, и она была в курсе слухов, которыми обросло повышение Ника. А значит, понимала, чем грозит его оплошность.

– Все в порядке, слышишь? – бодро сказал он. – Еще не все потеряно. Это лишь вторая моя промашка.

– Но достаточно серьезная. Ник, может тебе…

– Что, взять отпуск? – Он ослепительно улыбнулся. – Я подумаю об этом.

И тут же выбросил эту мысль из головы. Отдых не поможет ему восстановить доброе имя и пошатнувшуюся репутацию одного из лучших следопытов города. А вот новое (и, главное, успешно завершенное) дело – вполне.

Поэтому Ник не стал засиживаться в столовой. Опрокинул в себя чашку кофе и поднялся в кабинет. Мемокарды по-прежнему ждали его на столе. Ощутив какой-то спортивный азарт, Ник с удвоенной энергией взялся за их изучение.

Спустя несколько минут он нашел… Нет, не то что искал. На первый взгляд – совершенно не то. Читая сухой отчет младшего агента, Ник был в шаге от того, чтобы отложить мемокард в сторону или и вовсе убрать его в стопку для старших агентов. Он не нашел в деле состава преступления и был уверен в том, что и агенты решат так же. На этом все бы и закончилось, если бы агент, Джек Браун, не поместил в мемокард и живое воспоминание – его разговор с девушкой, которая пришла в Департамент, чтобы заявить об убийстве своей подруги.

Смертельная тоска, застывшая в ее глазах, заставила Ника замереть. А после приложить ладонь к мемокарду, чтобы считать воспоминание агента. Минуя тонкую зачарованную пластину, оно отпечатывалось в его собственном сознании. Так, будто Ник присутствовал при том разговоре. Будто он и был Джеком, записавшим этот мемокард.

Девушке, сидящей на стуле перед его столом, было лет шестнадцать-семнадцать. Бледное лицо, угловатая фигура. Довершали образ скромная школьная юбка серого цвета и помятая белая блузка.

– Линда, верно?

– Мелинда, – тихо, но настойчиво сказала девушка. – Не люблю, когда… сокращают.

– Оу, простите, пожалуйста. Мелинда, расскажите мне, зачем вы пришли в Департамент полиции.

Ник едва не вздрогнул – мягкий мужской голос доносился с его стороны, но принадлежал не ему.

– Моя подруга… Она умерла, – выпалила Мелинда. – Я… Я знаю, что вы скажете. И я знаю, что все выглядит так, будто Кейт и правда покончила с собой.

– Вот как?

– Да, она… бросилась с крыши. С одной из этих новомодных многоэтажек.

По тому, как Мелинда наморщила нос при упоминании высоток, Ник почувствовал в ней родственную душу.

– Кейт была замкнутой и тихой. И очень ранимой. Поэтому, наверное, все и верят, что она просто взяла и… – Ей, казалось, было мучительно это говорить. – Но она не могла этого сделать, понимаете?

– Почему вы так думаете?

– Кейт никогда бы не оставила младшую сестренку, – сдавленно сказала Мелинда. – Никогда не причинила бы ей такую боль. Она очень ее любила.

– И что, по-вашему, произошло?

Нику нравился Джек. Он не высказывал своего мнения, не проявлял даже толики скепсиса или снисхождения. Он позволял Линде высказать все, что было у нее на уме. В нем – явно молодом агенте – уже чувствовались зачатки профессионализма. Будет продолжать в том же духе – далеко пойдет.

– Я… не знаю. Может, ее столкнули с крыши. Может, ее заставили. Я слышала про странный порошок, который меняет сознание, заставляет видеть то, чего не существует. Пыльца фей или что-то такое… Может, это чары. Я правда не знаю! Но Кейт никогда бы… Никогда…

Мелинда замолчала. Воспоминание Джека закончилось. Ник отложил мемокард и откинулся на спинку кресла.

Это дело могло оказаться пустышкой. Мелинда, горюющая по своей подруге, вполне могла быть неправа. А если и нет… Расследование этого преступления не принесет ему никаких «бонусов», не поможет доказать тем, кто сомневается в нем, его значимость в качестве следопыта. Ведь даже если это убийство, по горячим следам его уже не раскрыть.

Однако Ник, помимо всего прочего, был еще и младшим инспектором, в задачу которого входило расследование магических преступлений. А еще он был человеком, хорошо знающим, что такое – терять любимых. И жить с этой болью годами, позволяя ей разъедать душу изнутри.

Глядя на Мелинду через призму чужих воспоминаний, Ник понимал: она не успокоится, пока не узнает правду.

Какой бы та ни была.

Глава третья

Еще раз сверившись с отчетом по делу, написанным Джеком Брауном, Ник обнаружил, что Кейт и Мелинда учились в той же школе, что и его подруга детства Клио Блэр. С возросшим энтузиазмом Ник с утра разгреб свои «бумажные» дела, чтобы ближе к обеду отправиться в Колледж Килкенни.

Алана брать с собой не стал – не было смысла дергать его ради простой беседы со старшеклассницей. Вместо этого Ник посадил напарника разгребать отчеты агентов в поисках дела, в котором пригодились бы его навыки следопыта. Порой ему удавалось обнаружить и застарелый След совершенного отступничества и отыскать по нему колдуна. Однако в последнее время подобные дела ему почти не попадались

Колледж Килкенни считался одной из лучших в Кенгьюбери старших школ и со стороны походил скорей на студенческий городок какого-нибудь престижного университета. Само здание в старинном ирландском стиле – внушительное и впечатляющее, изумрудные газоны и выложенные светлым камнем дорожки. В обеденный перерыв здесь – на скамейках, бордюрах и ступеньках самой школы учеников оказалось немало.

Потребовалось время, чтобы отыскать Мелинду. Она сидела в одиночестве прямо на бордюре и без особого восторга ела яблоко. Взгляд ее не поднимался выше носков грубых ботинок. На ней был тот же наряд, что и в воспоминаниях Джека, только еще более помятый.

Взгляд Ника, привыкшего подмечать малейшие детали, выцепил многочисленные кольца на руках Мелинды и сумку явно недешевого бренда. Спутанные волосы наспех заколоты в хвост. Синяки под глазами так глубоки и отчетливы, что кажутся частью макияжа (в реальности и вовсе отсутствующего). Дело даже не в том, что на ее губах не оказалось столь любимого девочками всех возрастов блеска или легчайшего налета иллюзии. Не было (и, вероятно, уже давно) даже простой гигиенички, из-за чего обветренные губы покрыла несимпатичная на вид корка.

Мелинда выглядела как человек, которому глубоко на себя наплевать.

Ник одернул пальто, под которым всегда была спрятана кобура с револьвером, и подошел к ней.

– Мелинда?

Как бы ни был мягок его негромкий голос, она все равно вздрогнула. Опустила руку так стремительно, словно вместо яблока в ней был филактерий с запрещенными чарами. И нашивке инспектора на его пальто она отчего-то не обрадовалась – хотя сама недавно пришла в Департамент с просьбой о помощи.

– Я… Вы… Из полиции, да?

– Да. Я здесь по поводу твоего обращения.

Глаза Мелинды расширились.

– Я… Ого, я не ожидала, что кто-то заинтересуется этим делом.

Она, не поднимаясь с места, ловко выбросила яблоко фигурную мусорную урну неподалеку, одернула юбку и как-то вся подобралась.

– Что вам рассказать? – В потускневших серых глазах появился блеск.

– Для начала расскажите о Кейт. Какой она была?

– Она… Ох. Она была… Знаете, как говорят – белой вороной. Единственной ее отдушиной была младшая сестренка, Касси. И… стихи. Кейт писала чудесные стихи. Немного мрачные, но… трогательные. Такие, что задевали за живое. Но я боюсь, она всегда чувствовала себя одинокой – до того, как мы начали дружить.

– Как вы познакомились?

Мелинда улыбнулась, вспоминая.

– Она сидела вон там, под деревом, и писала стихи. Знаете, не на мемокарде, как все привыкли, а на листке бумаги. Я ее потом спросила, почему. Кейт сказала, что так лучше чувствует слова.

– Она, похоже, была очень романтичной натурой, – заметил Ник.

– Да, – тихо сказала Мелинда. – Была.

Какое-то время она блуждала в своих мыслях. Ник, не желая давить на нее, слушал отдаленный смех и разговоры учеников Колледжа Килкенни. Наконец Мелинде удалось овладеть собой.

– Тогда налетел сильный ветер, и листки разлетелись в разные стороны. Старшеклассники… Они даже не думали ей помочь. Одни обзывали ее старой бабкой – ну, из-за того, что писала на листках. Другие просто стояли и смеялись.

Мелинда, должно быть, и сама не осознавала, что крепко сжимает руки в кулаки.

– Но ты помогла.

– Да, я… Это же никакое не геройство. Просто небольшая поддержка, помощь. Мы все можем оказать ее… если захотим. Вот только никто не хочет, если ты не популярен, если у тебя нет богатых родителей и дорогих шмоток, или если твои родители не какие-нибудь известные колдуны. – Она съежилась. Блеск снова потух. И уже, похоже, безвозвратно. – Простите, я… Меня всегда выводило это из себя.

– Ничего, Мелинда, – мягко сказал Ник. – Продолжайте.

– Я помогла Кейт собрать все листки. Нечаянно заглянула в один из них, да так и застыла. Тот стих… Я не помню его, конечно, дословно, но в нем было столько тоски… Потом мы разговорились. Я похвалила ее стихи, Кейт очень смущалась. Она разрешила мне посмотреть их только несколько месяцев спустя, представляете? Для нее они были чем-то очень личным. В общем… Простите, что так сумбурно.

– Ничего, – повторил Ник. – А семья Кейт… Какая она? Про сестру я помню, а родители?

– Только мама, отец умер. Мама у нее хорошая, но постоянно занята – то на работе, то с Касси… А Кейт сама по себе.

Выходит, обратить внимание на то, что с ней творится неладное, было просто некому.

– Мелинда, тема неприятная, я знаю… Но расскажите мне, что произошло накануне того дня, когда Кейт спрыгнула с крыши.

– Мы должны были встретиться, но в последний момент Кейт все отменила. Сказала, ей нужно готовиться. Я тогда подумала про учебу, но потом поняла, что нам ничего на тот день и не задавали. Но она не была печальной, слышите? Даже наоборот. Я никогда не видела ее такой… не знаю, воодушевленной. Так не выглядят люди, которые собираются покончить с собой!

Она не смогла подавить вырвавшийся наружу всхлип. Ник молчал. Как сказать ей, что он не может вести расследование, основываясь исключительно на догадках о внутреннем состоянии Кейт перед ее смертью?

– Я даже решила, что она что-то придумала…

Мелинда замолчала так резко, что Ник почти воочию видел, как она прикусила язык. Возможно, в самом прямом смысле.

– Придумала что? Или с чем?

– Нет, я… Ничего. Со своей жизнью, – торопливо сказала она. – А на следующий день я узнала…

Это молчание было уже ожидаемым.

– Что-то еще? Может быть, какие-то странности, связанные со смертью вашей подруги?

В общем, хоть какая-то зацепка, которая помогла бы Нику понять, что именно толкнуло Кейт с крыши – ее собственное желание, затуманивший голову колдовской дурман, чужое внушение или чары.

Мелинда снова опустила взгляд. Облизнула обветренные губы.

– Нет, ничего. Это все.

Какое-то время Ник хмуро смотрел на нее. Мелинде было что сказать, это точно, но давить на нее не было никакого смысла.

– Хорошо. Если что-то вспомните, мое имя – Николас Куинн.

Его имени, увиденного так близко лица и тембра голоса будет достаточно, чтобы связаться с ним по амулету зова.

– Хорошо, – эхом отозвалась Мелинда. – Я… мне пора идти. Мне нужно в библиотеку, подготовиться до начала уроков.

Порывисто поднявшись, она заторопилась к зданию школы. Ник взглянул на часы. До конца обеда оставалось около получаса. А потому он сжал в ладони висящий на шнурке скромный амулет зова и вызвал в памяти лицо Клиодны Блэр. Спустя пять минут она уже спускалась по каменным ступеням школы ему навстречу. Хрупкую фигурку подчеркивала приталенная блузка и пышная юбка, миловидное личико обрамляли жемчужно-белые волосы. А эти распахнутые глаза цвета морской волны…

«Ей всего шестнадцать», – мысленно одернул себя Ник.

Да и будь Клио старше, даже одного с ним возраста… Никому не стоило связывать свою жизнь с полицейским. Особенно инспектором. Слишком опасна эта жизнь, когда в твоих врагах ходит треть города. И порой даже одинока.

– Ник, – улыбнулась Клио. – Что привело тебя сюда? Точно не желание увидеться со мной.

Он негромко рассмеялся, но почти сразу же посерьезнел.

– Дело, к сожалению.

– Успешное?

Сама того не подозревая, Клио опустилась на бордюр в том же самом месте, где до этого сидела Мелинда.

– Как сказать… Ты знала старшеклассницу по имени Кейт Тэннер?

С личика Клио пропала улыбка.

– Мы не общались очень близко, но да, знала. Я слышала, что с ней произошло. Школа до сих пор гудит. – Она вскинула голову. – Но разве это не самоубийство?

– Ее подруга считает иначе.

– Мелинда…

– Что ты знаешь о ней? О них обеих?

Клио помялась.

– Терпеть не могу сплетничать, но если это может помочь… У Кейт с Мелиндой были проблемы с некоторыми старшеклассниками. Старшеклассницами, по большей части. Своеобразной «элитой» Колледжа Килкенни.

– Хочешь сказать, и у вас в школе есть это дурацкое разделение на группы? – изумился Ник. – Вроде аутсайдеров и королев?

– Не пойму, что тебя удивляет, – улыбнулась Клио. – Мы подростки. Многим из нас нужно это деление. Оно позволяет нам отыскать свое место в этом сумасшедшем мире. Не ощущать себя никем, понимаешь? Чувствовать, что ты находишься среди своих, что ты не одинок и у тебя есть единомышленники. Даже если это иллюзия… порой она помогает. Что? Почему ты так смотришь?

– Люблю, когда ты так рассуждаешь.

Клио, в столь юном возрасте столкнувшаяся и со смертью близкого, и с чужой ненавистью в свою сторону, была на порядок мудрее своего окружения. Ей рано пришлось повзрослеть.

– Говоря о проблемах… Ты имеешь в виду, над ними издевались?

Клио мрачно кивнула.

– В основном, над Кейт. Мелинда… Порой она взрывается. На самом деле, она может постоять за себя. Но иногда сдерживается, чтобы Кейт…

– Не перепало за них двоих.

– Да.

Ник помолчал, глядя на группки беседующих учеников.

– По реакции Мелинды мне показалось, что что-то терзает ее помимо самого факта смерти подруги.

– Факт смерти подруги? – тихо переспросила Клио.

Ник смущенно потер переносицу.

– Я прожженный полицейский, чего с меня взять. Извини за формулировку. В общем, вполне возможно, это что-то несущественное, но вдруг нет? Вдруг, если Мелинда права, и это не самоубийство, она знает или хотя бы догадывается, кто может стоять за смертью Кейт?

– Но почему не рассказать тебе об этом?

Ник пожал плечами.

– Может, ей мешает страх? Может, этот некто достаточно влиятелен?

Клио открыла было рот, но сказать ничего не успела. Нахмурилась, бросив взгляд куда-то за спину Ника. Он обернулся.

К ним неторопливо подбирались четверо – три девушки и парень, несколько женственный на вид. Идущей впереди было лет семнадцать, но из-за яркого, агрессивного даже макияжа она казалась старше. Подведенные стрелками глаза, алые губы. Или это просто красный? Или какой-нибудь кирпичный? Или, не дай богиня, карминовый? Ник никогда не понимал разницы.

– Допрыгалась, Блэр? – Девушка с алыми губами перевела взгляд на Ника. – Сэр, у нее проблемы? Наверное, проводила какого-нибудь жуткий ритуал?

– С жертвоприношениями, – поддакнула одна из старшеклассниц.

– И костями животных, – добавила другая.

Парень только глупо хихикал, влюбленным взглядом поглядывая на заводилу с алыми губами. Или это все-таки красный?

Ник подавил вспыхнувший внутри гнев – редкий, признаться, для него гость. Ответил подчеркнуто деловито:

– Нет, всего лишь хотел спросить, когда мисс Блэр будет удобно принять награду за помощь в поимке особо опасного преступника.

Лицо заводилы вытянулось. Нахмурившись, она тряхнула русыми волосами и горделиво прошествовала мимо них. Ее «свита», бросая на Клио потрясенные взгляды, последовала за ней.

– Вот ты и познакомился с одной из представительниц «элиты» школы. Эрин Кеннеди, – нараспев произнесла Клио. Помолчала. – Спасибо, Ник, но не стоило.

– Как часто это происходит? – повернувшись к подруге детства, осведомился он. – Как часто они тебя задирают?

– Ник, мне нет дела до их попыток меня задеть, до шепотков и кривотолков, – спокойно отозвалась Клио. – Я пришла сюда учиться.

Ник покачал головой. Он не сомневался, что у нее все получится. Клио непременно окончит школу с отличием, поступит в один из лучших институтов – возможно, даже где-нибудь за границей, а после его окончания станет великолепным врачом. Она стойко держала удар и не позволяла обстоятельствам выбить ее из колеи. Но какой ценой?

Клио не могла не знать, что говорят в городе о семье Блэр и, в частности, о ее родной матери, легендарной полуночной ведьме Леди Ворон. Не могла не чувствовать на себя ненавидящих или полных страха взглядов. Не могла не замечать, что на ней словно стоит некое клеймо, которое заставляет людей держаться на расстоянии.

А ведь сама Клио даже ведьмой не была.

Из размышлений Ника вывел ее задумчивый голос.

– Я постараюсь сблизиться с Мелиндой – настолько, насколько мне это поможет моя репутация.

Спокойный, ровный тон, ни усмешки в голосе. Клио принимала свое вынужденное отчуждение как данность, как некое обстоятельство, с которым приходилось считаться. И не более того.

– Постараюсь за ней присмотреть. Не для того, чтобы выяснить, что ей известно о смерти Кейт. – Она помолчала. – В первую очередь не для этого. Просто с такой бедой никто не должен оставаться одинок.

Думала ли Клио в этот момент про себя и свою маму? Все же их с Морриган историю (да и семью в целом) обычной не назовешь. Бадб Блэр умерла несколько лет назад… но сумела вернуться в этот мир в обличье ревенанта. Лича. Что значит – воскрешенного мертвого. С тех пор Бадб пропадала в мире теней, лишь изредка появляясь в жизни дочери… и в мире живых.

Клио не жаловалась, конечно… Как будто она вообще умела жаловаться! Но по тому, как она старательно подбирала слова, когда Ник спрашивал ее про маму, он понял, что той с Клио почти не бывает рядом. Что до ее старшей сестры… Морриган, которой в этом году исполнилось восемнадцать, была наемницей, охотницей за головами отступников, и в родном городе почти не появлялась.

Их детская дружба давно уже поугасла, и Ник порой тосковал по тем временам, когда он и сестры Блэр были почти неразлучны.

– Если я вдруг что-то узнаю, то сообщу тебе, – поднявшись, серьезно сказала Клио.

А потом шагнула к нему и, встав на цыпочки, взъерошила его волосы.

– Меня обескураживает, когда ты… такой.

– Какой? – слегка остолбенело спросил Ник.

Она пожала плечами, пряча смущение за улыбкой.

– Слишком серьезный и официальный.

Клио помахала ему и направилась к входу в школу. Ник смотрел ей вслед.

Направляясь прочь от Колледж Килкенни, он переплетал в голове чужие истории. Три такие разные девушки – Клио, Мелинда и Кейт. У них были родители, у двух из них были сестры.

Но за всеми тремя тенью ходило одиночество.

Глава четвертая

Совсем свежий отчет Джека Брауни, просмотренный Ником, с некоторым, как ему показалось, недоумением сообщал об еще одной ученице Колледжа Килкенни, которая покончила с собой. Как и Кейт Тэннер, она сбросилась с высоты шестнадцатого этажа. С той же самой многоэтажки.

Ник узнал ее по запечатленному на мемокарде лицу и по алым – или же все-таки красным? – губам. Эрин Кеннеди. Девочка из «элиты» Колледжа Килкенни.

Это не могло быть простым совпадением. И так думал не только он. Мелинда могла радоваться – наконец смертью ее подруги (пусть и в связке со смертью другой старшеклассницы) всерьез заинтересовались в Департаменте.

А вот и долгожданное дело, которое можно расследовать по горячим следам. Неудивительно, что распутывать его отправили Ника и Алана. На отгороженном лентой от зевак месте преступления он обнаружил Эрин. Вместо школьной формы – обтягивающий тренировочный костюм, какие часто встречаешь на бегающих или занимающихся йогой в парке.

Рядом с Эрин лежал разбитый плеер. Хитроумная вещица, очень популярная среди молодежи – встретить ее сейчас можно было едва ли не у каждого подростка. Сложная система, втиснутая в крохотную и продолговатую стальную коробочку. Внутрь плеера вставляли мемокуб, запоминающий звук благодаря втиснутой внутрь сущности воздуха. Сам звук записывали, основываясь на колебаниях, пульсации и трансформации сущности воздуха.

Наушники лежали рядом – ударом их выдернуло из ушей Эрин.

– Проклятье, – буркнул он.

– Что? Что такое? – встрепенулся Алан.

Ник смерил его многозначительным взглядом.

– Ох, даже не знаю. Вспомнил, что не купил репу для коддла1 на ужин.

– Фу, ненавижу репу.

Ник закатил глаза так сильно, что заболело где-то под черепом.

– Алан, во имя богини-матери, сосредоточься и оглядись по сторонам.

Напарник послушался и пристыжено ойкнул.

– Ну? Что видишь?

– Тэну.

– Тэну, – передразнил Ник. Вздохнул. – Выходит, Мелинда была права – без полуночных чар здесь не обошлось. Вопрос вот в чем: почему их присутствие не обнаружили на месте смерти Кейт Тэннер?

Вызванный им по амулету зова Джейк Брауни клялся, что тэны на месте смерти Кейт не было. Как не было и плеера.

– Почему ты спросил его про плеер? – спросил Алан, когда Ник разорвал связь.

– Ты видишь рисунок чар? – сощурившись, обманчиво ласковым голосом спросил он.

– Я…

Пауза затянулась.

– Другой вопрос: как много времени ты уделяешь тренировкам концентрации?

Алан насуплено молчал. Ник, глядя на напарника, покачал головой.

«Отец не пройдет за тебя аттестацию. Хотя… его влияния может хватить и на это».

– Я так и понял. А если бы тренировался, то увидел бы, что плеер и есть источник полуночных чар.

– То есть он что-то вроде филактерия? – удивился Алан.

– Судя по всему. Честно говоря, я и сам впервые такое вижу.

Ник коснулся плеера рукой, обтянутой прозрачной перчаткой, надеясь включить его теплом своего касания. И изрядно удивился, когда это все-таки произошло, и на серебристой панели загорелся огонек. Однако из чудом уцелевшего наушника, который Ник осторожно поднес к ушам, не донеслось ни звука.

– Что там? – нетерпеливо спросил Алан.

Ответить Ник не успел. Его вдруг повело. Перед глазами заплясали фиолетовые пятна. Стремительно заполоняя собой пространство, они углубили его до черноты. Ник словно разом ослеп, но и с головой творилось что-то странное. Как сквозь вату до него доносился взволнованный голос Алана.