В объятиях монстра: его тьма – моя боль

Руслан поцеловал моя руку.

– Прости, милая. Я не совсем это имел ввиду. Марату ты нужна, ещё как нужна. Он тебе не нужен, вот что я пытался до тебя донести.

– Ты же говорил, что если любишь…

– Да-да, я говорил это. И сейчас скажу. Это… я даже не знаю, как это назвать. Какая-то больная любовь. Тебе такая не нужна. Давай не будем об этом говорить, не стоит.

– Так ты думаешь – он всё-таки меня любит? – Я жутко стеснялась говорить о таком с ним, но его слова внушили мне надежду, и я просто не могла не спросить, это было очень важно для меня.

– Малыш, давай ты спросишь у него самого, когда он придёт. Я не хочу об этом говорить. Я не специалист по отношениям, ещё ляпну что-нибудь не то, как вчера. Он неравнодушен – это точно могу сказать. Он никогда не встречался раньше с девушкой. Вот именно как ты говоришь – просто пользовался ими. Я бы даже не поверил, что он способен на постоянные отношения, если бы мне кто сказал, а не своими глазами увидел. Но он же – псих. И любовь его такая же. То есть любовью, в моем понимании, и вообще в общечеловеческом, это не назвать. Понимаешь? Зачем тебе это?

– Я не знаю, – ответила я.

Не могла же я сказать ему, что люблю его друга. Что мне никто, кроме него, не нужен. Русик обиделся бы. Он столько делал для меня. Последнее время мне стало казаться, что он и так уже неприязненно относиться к Марату.

– Ну так что, милая? Ты как – будешь хорошей девочкой, или снова будешь делать ужасные вещи?

– Я не буду больше, Русик, правда, – сказала я, очень радуясь в душе его мнению, что Марат любит меня, пусть там даже как-то не так.

Какая разница как? Ведь любит же. Я для него не просто подстилка, Русик это подтвердил. Марат говорил так для того, чтобы я не забывала своего места. Вот и всё. Он любит меня.

– Ну и отлично, лисичка! Давай тогда, собирайся, я заберу тебя.

Он привёз меня в мою квартиру и пробыл со мной весь вечер. Потом спросил, хочу ли я, чтобы он остался на ночь.

– Да не в том смысле, милая, – пояснил он, глядя на мои испуганные глаза, – мы ведь договорились, что рулишь ты, так? Вот если бы ты сказала: Русик, я хочу, чтобы ты остался со мной – без проблем. Хотя, конечно, не сразу бы согласился тоже, поломался бы для вида, пококетничал. Но сдался бы в результате, стопроцентно.

Я невольно улыбнулась. Всё-таки мне он нравился, с ним было так легко! И в то же время спокойно и безопасно. Он ни из чего не делал проблемы. И ещё было одно непривычное для меня чувство – раньше я подсознательно постоянно чего-то боялась, ну там, что-то не так сделать, сказать или поступить неправильно. В его присутствии этого чувства не было.

– Я просто к тому – продолжал он, – что, может быть тебе одиноко или страшно? Я могу в кресле спать. Ты как, кошечка?

– Хм… ааа… твоя жена… – я всё же решилась, наконец, затронуть эту мучившую меня с самого суда тему, – я слышала, ты вчера говорил с нею… что она сказала?

– Да ничего не сказала, Лютик. О чём ей говорить-то?

– Она не обижается? – Мне как-то было не по себе. Давно уже пыталась представить себе – что она думает, где постоянно пропадает её муж?

– А с чего ей обижаться, малыш? У нас хорошие отношения, я её, не приведи господи, всеми силами стараюсь не обижать! Она же моя жена, мать моих детей. Что ты, солнышко! Я – последний человек в этом мире, который её может обидеть.

Я задумалась. Как-то странно. Я бы на её месте, наверное, обиделась.

– Ты постоянно не дома…

– Что ж поделать. Она привыкла. У меня и работа такая, часто командировки бывают, иногда задерживаюсь допоздна. Лиза взрослая, умная женщина, мы уже много лет вместе, она не станет устраивать мне и себе проблему на пустом месте.

На пустом месте? Мне стало неприятно.

– А ты сказал ей, кого ты провожал в больницу?

– Она не спрашивала, детка. Просто поинтересовалась – всё ли в порядке с человеком. Я ей не вру, если ты об этом. Если бы спросила – сказал бы честно.

– И что бы она сделала? – Я почему-то не могла успокоиться, хотя ведь это было совершенно не моё дело.

– Ничего. Она знает всю эту историю, знает Марата, и знает, какую незавидную роль пришлось сыграть тебе. И мне.

Но я никак не могла остановиться. Я злилась всё больше.

– А если бы вчера, ну то, что ты начал на кухне, закончилось бы по-другому, ты ей тоже рассказал бы это? И она бы не обиделась?

Вдруг Русик улыбнулся, и я обратила внимание, что он смотрит на меня снова совсем не по-дружески.

– Обожаю, когда ты ревнуешь, моя горячая кошечка, – он обнял своей огромной ладонью моё лицо и провёл большим пальцем по щеке, – тебе это так идёт! Огонь! Не злись, малышка! Я очень хочу остаться здесь, с тобой, если ты об этом. Видишь, даже для вида ломаться не стал. И Лиза бы обиделась, если бы узнала, НАСКОЛЬКО я этого хочу. Но она не узнает, потому что не спросит об этом. Только скажи – и я весь твой.

Кровь так стукнула мне в голову, что я почувствовала её, как физический удар. Он сказал – огонь – и моё тело правда всё вспыхнуло, как огонь.

Но он вдруг встал, погладил меня по волосам и поцеловал в лоб.

– Давай сегодня отдохнём, крошка, – сказал он, я же не могла произнести ни слова, – я надеюсь на твоё обещание! Но ты помнишь, да? Кто у нас капитан нашего корабля, милая? Только ты. Звони, если посчитаешь нужным.

Он поцеловал меня ещё и в кончик носа и пошёл в коридор. Честно – я была так ошеломлена своими чувствами и его поведением, что даже не смогла выйти и проводить его. Я совершенно запуталась в своих ощущениях.

С тех пор всю оставшуюся часть лета мы проводили вместе. Конечно, за исключением его рабочего времени. Я ждала Марата, он мне снился по ночам, я видела его и наяву. Снова и снова вспоминала. Как и раньше.

Но и Руслан просто не давал о себе забыть. Он приносил мне цветы каждый день. Я не хотела этого – нет, мне было приятно – но они же безумно дорогие! Он не должен делать этого! Но он каждый раз просто отшучивался и поступал по-своему.

Он придумывал всякие развлечения: водил меня на аттракционы, в кинотеатр на улице, кататься на яхте, на лодках, стрелять в тир, кататься на коньках, в зоопарк кормить животных, дегустацию мороженого, выставку кошек. Там он купил мне котёнка, который очень понравился мне. Он был рыжий, и Руслан назвал его Ви.

Русик ужасно милый. Иногда, правда, он подначивал меня, как в тот вечер, после больницы. Обострял ситуацию, говоря о том, как сильно он хочет меня, и высказывал исподтишка подозрение, что я его тоже. Я жутко смущалась, потому что он делал это в самое неожиданное время. И, как только приходила моя очередь высказаться, он быстро соскакивал с темы и заминал её.

И я была рада не отвечать.

Всё это скрашивало время мучительного ожидания. Но вот лето подошло к концу, и я вышла на занятия.

Там я столкнулась с серьёзной неприятностью. Никто из моей группы не разговаривал со мной. И вообще, все вели себя так, как будто меня не существует.

Оказалось, Маня всем рассказала о том случае. И представила меня в самом ужасном свете: я даже не подошла к ней, когда мой парень избил её, ни разу не навестила в больнице. По её словам, она всё это устроила, чтобы защитить меня, а я её предала. Ещё она говорила, что Марат – шизофреник, сидит в дурдоме за это, а я сплю сразу с двумя взрослыми мужчинами за деньги.

Мне было очень больно и обидно. Прямо мне этого никто не говорил, так, что я даже не могла защитить себя. Но я слышала обрывки речи, когда проходила мимо кого-то. Меня называли разными отвратительными словами, но не в лицо, а вслед: «ой, вон, смотрите, шлюха шизоида пошла», «платная девочка двух папиков».

Даже преподаватели смотрели на меня с неприязнью. Когда я отвечала на семинарах, некоторые из них придирались к каждому слову. А другие намекали, что за хорошие оценки надо платить. Но у меня не было денег. А Руслану я всего этого, конечно, не рассказывала. Моя успеваемость резко покатилась вниз.

Хуже всего было то, что один из преподавателей, мужчина, стал откровенно приставать ко мне. Он прямо дал мне понять, что зачет по его предмету иначе мне не получить.

Мне снова стало плохо. Марата не было, с Русиком теперь мы виделись меньше, и я не могла сказать ему об этих проблемах. Мне было очень тяжело жить среди всеобщей ненависти и презрения. Я не знала, как мне быть. А что будет, когда подойдёт сессия?

На меня всё больше накатывала апатия. Жить снова не хотелось. Почему вокруг столько злых людей? Что я им сделала?

Я возвращалась с занятий. Недалеко за мною шли Маня, Егор, Саша и ещё одна девушка, Люда. Они громко обсуждали меня, предполагая варианты, как я «обслуживаю своих старпёров».

У меня текли слёзы из глаз. Но я делала вид, что не слышу. Чтобы скрыть рыдание, я подняла голову, чтобы глубоко вздохнуть.

И увидела на обочине тротуарной дорожки Марата.

Я на секунду оцепенела.

Убедилась, что это мне не кажется.

Рыдание вместе со перекрывающим горло всхлипом всё-таки вырвались из моего горла.

Не помня себя, я сорвалась с места и, чтоб было сил, побежала навстречу моему любимому.

Он пришёл ко мне.

Глава 4. Марат. Во всей красе

Рыжая с разбегу запрыгнула на меня, обвив руками шею, а ногами – бёдра. Я не ожидал, конечно, такой наглой развязности, но… сердце выскакивало у меня из груди, мои руки сами собой обняли её и крепко прижали к себе. Я уткнулся в её шею и вдохнул её запах всей грудью. Как же я долго жил без него! Я… как сказать… я… да пошло всё на хрен, как же я скучал без неё!

У меня было очень много вопросов к ней, на которые ей придётся ответить. Но не сейчас. Не сейчас. Не сейчас. Хотя бы пару минут. Позволю себе их.

Я поднял лицо и под всхлипывающие приглушённые рыдания рыжей столкнулся со взглядом дебильной подружки-потаскушки. Она с лютой ненавистью смотрела на меня. А ведь я сейчас слышал некоторые их словечки, они старательно орали оскорбления в сторону Фиалки.

Я посмотрел ей прямо в тупые глаза и улыбнулся так, как всегда улыбался шлюшкам, чтобы усилить их течку от меня. После этого они сразу ссались кипятком. А потом ещё игриво подмигнул ей.

Вонючая тварь покраснела и споткнулась. Ага? Вот тебе и имбецил, тюлениха моржовая! Стоит только пальцем поманить, ты у этого имбецила сейчас при всех на коленях отсосёшь! Жопа жирная!

Егорка подхватил её под руку, и они торжественно прошествовали на хер.

Я же, не обращая ни на кого внимания, шагнул через живую изгородь из каких-то постриженных кустов и свалился за ними на землю, подмяв под себя рыжую.

Я быстро расстёгивал ремень и штаны, а моя Фиалочка, которую тоже, похоже, ни капли не смущала обстановка, судорожно стягивала с себя трусы, дрожа от нетерпения.

Я упал между её раздвинутых ног и поскорее ворвался в неё. В голове у меня шумело и, кроме её стонов, я не слышал ничего. Её влагалище крепко охватило мой член, просто вцепилось в него, как утопающий в спасательный круг. Я безумно кайфанул и прижал её задницу к себе так, что мои пальцы впились в её мягкую плоть.

Она сразу же попыталась взять инициативу в свои борзенькие ручонки, принявшись прижиматься и тереться об меня тазом. Я решил немножко помучить мою маленькую сучонку. Да, мне нестерпимо хотелось выбить членом ей все мозги, но это было не к спеху, уговаривал я себя, впереди много времени. Надо уже серьёзно приступать к её воспитанию. Лучше начать прямо сейчас. А то, видимо, позабыла, как вести себя с мужчиной. Ведь этот олух царя небесного стопудово не отходил от неё ни на шаг со своим сюсюканьем и разбаловал мне её вконец.

Взбесившись от этой мысли, я развалился на ней и стал смотреть в её лицо.

Рыжая открыла свои сиреневые глаза и недоумённо посмотрела в мои.

– Марат Олегович, – прошептала она, – я так соскучилась… так хочу вас…

– И что из этого? – Холодно спросил я, – прикажешь мне отодрать тебя?

Её глаза сразу наполнились страхом. Что такое? Забыла, с кем имеешь дело? Ну точно, привыкла к этому уроду грёбанному! Привыкла, что он все её хотелки исполнял. Ярость вспыхнула, как порох.

Я не мог больше находиться в неизвестности. Эта мучительная мысль просто убивала меня все это время. У меня были связаны руки, а у него полностью развязаны. Я думал об этом каждый день. Каждый долбанный день в психушке. Но так боялся узнать!

Схватил её за морду и спросил:

– Трахалась с ним, коза?!

– Нет! – простонала она и вдруг разревелась.

Сердце ухнуло куда-то в живот, по коже пробежала волна леденящего холода. На лбу выступил пот. В её голосе я уловил какую-то фальшь. Она врёт. Врёт мне!

Я почувствовал себя на грани жизни и смерти. Как тогда, перед тем, как зачитали приговор суда. Даже хуже.

– Трахалась или нет? – Заорал я.

– Нет! Нет! Нет! – завопила она так, как будто старалась перекричать меня, и потом уже тише, – Марат Олегович! Я люблю вас! Я хочу быть только вашей!

Блин, я поверил. Выдохнул. Оказалось, что всё это время я не дышал.

– Я убью тебя, если ты переспишь с ним. И его тоже. А потом себя, – вдруг вырвалось у меня.

– Я знаю, – сказала она, глядя своими глазёнками прямо мне в душу.

А я знаю, что ты это знаешь. Но напомнить не будет лишним.

Ладно, она заслужила награду за свою верность. Я-то знаю, как трудно сучкам устоять перед этим языкастым гавнюком, когда он тянет к ним свои похотливые лапы.

Я стал входить в неё резко и глубоко. Кайф снова поплыл раскалённой лавой по моим жилам. Я физически ощущал, как он растекается по телу. Я опять лежал на моем теплом островке счастья и мне было хорошо.

Она обняла меня за спину, смотря в глаза так, как будто не могла насмотреться. Я лёг на неё и вцепился зубами в её шейку, чего мне уже очень давно хотелось, я помнил её вкус и хотел снова почувствовать его.

Она застонала, я ведь старался укусить как можно больнее, и тут же ощутил сокращения её тела. Я продолжил под её вскрики, не отпуская шеи из зубов, ожидая, когда она полностью кончит, а после этого выскочил из неё и сунул член ей в рот. Она высосала из меня всё, что только можно было до последней капли. Я скатился с неё на траву и стал отдыхать, глядя в небо, чувствуя себя абсолютно расслабленным.

– Можно обнять вас?

– Можешь, – как я уже сказал, я соскучился, так что – почему бы и нет? Иногда можно и поощрять её.

Рыжая подползла, положила руку мне на грудь, а голову спрятала мне в подмышку. Она любила так лежать.

– Марат Олегович.

– Угу.

– Мне было так плохо без вас. Не бросайте меня больше, пожалуйста.

– Ты дурочка? – Лениво ответил я, говорить пока не хотелось, – я что, на курорте был?

– Нет, я понимаю. Просто хотела вам сказать, что я не могу без вас. Я просто не знала, как жить.

– Но кое-кто тебе всё же помогал, не так ли?

Она сразу напряглась.

– Да.

– И как далеко он продвинулся в своей помощи?

– Ну… он… старался помогать мне… Вы не будете злиться? Не злитесь, пожалуйста!

– Говори.

– Он просто старался помочь. Знаете, его даже с работы уволили из-за наших показаний на суде! Он потом только восстановился. Мы с ним ходили по разным интересным местам. Ещё он сказал мне посещать психолога, потому что у меня началась сильная депрессия.

– Он трогал тебя?

Она повесила голову, и у меня снова всё помутилось в голове. А чего я ожидал, ведь я же знаю методы этого мудилы!

– Ты трахалась с ним, сука, мать твою? – резко спросил я.

Она подняла лицо и посмотрела мне прямо в глаза.

– Нет, – сказала он твёрдо.

У меня снова частично отлегло от сердца. Она говорит правду. Ладно, отложим пока этот вопрос. Позже определю, что с нею делать.

– Я жрать хочу. Вставай, пойдём, посидим где-нибудь.

Она сразу приободрилась. Думает, я замял вопрос. Ха-ха!

– А можно попросить?

– Ну.

– Давайте посидим там, где мы впервые увидели друг друга. Я мечтала об этом, пока вас не было.

– Хм… я жрать хочу, а не кофейка попить. Ну да ладно, идём, так уж и быть, исполню твою мечту.

Малолетка – дура дурой. Романтика. Но это мило.

Мы зашли в кафе и сразу увидели компашку злобных студентишек. Рыжая сразу вцепилась в моё плечо.

– Марат Олегович, пожалуйста, пойдёмте в другое место!

Я убрал её руки и сел за столик неподалёку от них.

Мы сделали заказ. Я ещё раз окинул взглядом тупую овцу. Вроде морда в порядке. Руслан, наверное, немало бабла отвалил. И с работы, оказывается, его попёрли. Должен я ему, козлу этому. Неприятно. Очень.

Течная шлюха тоже бросала на меня взгляды. Они стали о чём-то шушукаться. Рыжая была напряжена до предела. Её состояние стало передаваться мне. Я вытащил из кармана баночку с таблетками и проглотил одну из них.

Вдруг подруженция засмеялась и громко сказала:

– Ахах, парни, приколитесь, короче вспомнила одну девку. Она была лютой нимфоманкой, ну и любила с двумя, поняли? Ну как минимум. Всё бы ничего, но потом у одного из ёбарей начались проблемы с потенцией, ну блин он реально не мог её удовлетворить, она мне сама говорила. Короче, отправился он на лечение, а главный трахальщик, который там у них рулил, стал стараться в две смены, вообще на износ. Но девке и двух-то было мало, и вот она закрутила с одним преподом ещё. А потом я слышала, что тот импотент вернулся. Прям интересно теперь – чем закончится? Как думаете? Вообще у неё же три дырки, все могли бы быть при деле!

Столик взорвался смехом.

– Марат Олегович, – быстро сказала рыжая, – не обращайте внимания, она постоянно так издевается надо мной. Не слушайте эту дуру, пожалуйста. Она не стоит вашего внимания, она просто грубая хамка. Я жалею, что с ней дружила. Пожалуйста, я прошу вас! Она меня теперь ненавидит, говорит всем, что я её предала. Пожалуйста, давайте уйдём отсюда, умоляю вас, я что хотите сделаю, только давайте уйдём!

– Летти, – также громко сказал я, не обращая внимание на слова Фиалки, – ты же обещала познакомить нас с твоей подругой. Помнится, она этого очень хотела, а сейчас вижу – зря я тогда выёживался. Девчонка-то хорошая, юморная, красавица. Как-то нехорошо всё вышло. Надо исправить.

– Марат Олегович, пожалуйста, не надо, пожалуйста, – прошептала она, – прошу вас, я очень боюсь.

– Ладно, я сам. Сам накосячил, сам исправлю.

Я встал и подошёл к их столику, улыбаясь как можно дружелюбнее.

– Всем привет! Егор, как жизнь? – Сказал я, хлопнув его по плечу и обратился ко второму пацанчику, что был с розой, – друг, с тобой так и не познакомились. Марат. Ребят, я наворотил делов, что пипец. Ну вы, наверное, знаете, болен был. Можно присесть, хотел бы извиниться, перед девушкой в первую очередь.

Все они выглядели прифигевшими, челюсти отпали, пока я брал стул и присаживался рядом с борзой мразью.

Я включил своё обаяние на усиленный режим. Посмотрел ей в глаза так, как будто сейчас кончу от одного её вида. Медленно облизал губы и улыбнулся.

Её широкое ебло залилось краской, взгляд помутился.

– Детка, – выдохнул я, понизив голос, и положив ладонь на её колено, слегка сжимая его, – мне так жаль.

Моя рука поползла вверх по внутренней стороне бедра помойной шлюхи. Я почувствовал её запах.

– Не обижайся, хорошо? – Она как будто приклеилась взглядом к моим глазам, но, когда я начинал говорить, она послушно переводила его на мои губы. Я знал, что они нравились шлюхам, они постоянно пытались их обслюнявить. Поэтому я стал кусать и облизывать свою нижнюю губу, показывая течной блядине, как она бы могла играть с нею.

Её рот мгновенно открылся, и я не сомневался, что, если бы я сейчас встал и засунул туда член, она стала бы сосать, как миленькая. Я чувствовал, что остальные в ахуе наблюдают за этой сценой.

Я до конца просунул руку ей между ног и отодвинул трусы. При этом я не переставал контролировать её сучью похоть глазами и губами.

Несколько раз я провёл ладонью по её промежности, и пару раз неглубоко засунул два пальца ей в пизду. Не дотрагиваясь, конечно, до точки G, слишком жирно для неё.

Затем я выдернул руку, сплошь покрытую её смазкой. Покрутил ею перед всеми, как бы рассматривая её.

– Импотент, говоришь? Ты права. На тебя не встаёт. Прости. Пойду я к моей, и только моей нимфоманке, ребят.

Я медленно вытер ладонь со всех сторон о её мерзкое, тупое ебало, размазывая макияж. Вся компания выглядела, как обдолбыши, а опущенная вообще находилась в прострации.

Я встал и пересел назад к моей Фиалочке. Она тоже неподвижно сидела и смотрела в пол.

За тем столиком ещё какое-то время царило полное молчание. Потом чмошная опущенка вскочила и побежала на выход.

Следом растерянно потянулись все остальные.

Глава 5. Виолетта. Столкновение

Когда мои однокурсники ушли, нам принесли заказ. Марат сходил помыть руки и стал пить кофе с пирожками. Я же продолжала сидеть, не обращая внимания на своё пирожное.

– В чём дело? – спросил он.

– Ни в чём, – ответила я.

– Тогда ешь, чего ты сидишь, как на похоронах?

Я стала есть ложечкой пирожное и запивать его гранатовым соком.

– Что за препод? – Вдруг спросил Марат, не поднимая на меня взгляд.

Я вздрогнула.

– Маня настроила против меня всех. Я же на суде сказала, что провела ту ночь с вами и Русланом Сергеевичем. Все узнали об этом. А Маня ещё сказала, что я делаю это за деньги, которые вы оба мне платите. Все стали относиться ко мне… соответственно. И один преподаватель теперь постоянно пристаёт ко мне. Открыто. И он намекнул, что зачёт по его предмету я получу только через постель, – мой голос дрогнул и я едва удержалась от того, чтобы не расплакаться, когда вспомнила всю обстановку в универе. Я не хотела там больше учиться.

Марат на какое-то время перестал есть, по-прежнему смотря куда-то вниз. Потом коротко сказал:

– Ясно, – и продолжил трапезу.

Меня расстроило такое равнодушие с его стороны. Я очень тяжело переживала презрительное отношение со стороны людей, которые раньше считали меня хорошей девушкой. Мне захотелось, чтобы он меня пожалел, и я сказала:

– Я не хочу там больше учиться. Решила уйти оттуда.

Марат хмыкнул.

– А как же твой интерес к психологии?

– Я не могу учиться в такой обстановке. Мне занижают оценки, требуют деньги. Все меня презирают, обзывают. Никто не разговаривает. И эту сессию я не сдам.

– Ну тогда уходи. Какой из тебя будет психолог, если ты отступаешь при первых же трудностях общения с людьми?

По лицу потекли слёзы, я сжала руки на коленях. Но он был прав, конечно. Я должна решать проблему, а не убегать от неё. Просто я хотела, чтобы он хоть чуть-чуть пожалел, проявил немного заботы. Но я знала, что он не верит в психологию и не станет меня поддерживать в этом во всём.

– Не ссы, – вдруг сказал он, – поговорю я с твоим преподом. Сдашь ты свой зачёт.

Я очень удивилась тому, что он хочет помочь мне.

– Он не возьмёт деньги. Это такой человек… ну все про него знают… он у многих так зачёт принимает. А деньги не берёт.

– А я ему их и не собираюсь предлагать, ещё чего!

– А как же тогда… ах, – вскрикнула я, когда до меня дошло, – нет, пожалуйста, Марат Олегович, не надо, я не хочу, чтобы у вас были проблемы из-за меня!

– Чего ты сказала? Про какие-то свои хотелки? Или мне показалось?

– Нет, конечно, Марат Олегович, нет. Я не так выразилась. Просто… я боюсь за вас.

– И что? Бойся на здоровье. Или ты мне будешь указывать, как себя вести, что бы ты не боялась?

– Конечно нет.

– Ну тогда заткнись и ешь. И не забывай о своём месте, я буду наказывать тебя за это. А в данном случае вопрос с преподом – решённый вопрос. Чтобы о такого рода проблемах с мужиками всегда говорила мне, ты поняла?

– Да.

Я принялась дальше ковырять пирожное. Есть мне совсем не хотелось. Я испытывала странные чувства: очень боялась «разговора» Марата с Дмитрием Семёновичем, просто паниковала. И в то же время испытывала тепло и благодарность за его заботу обо мне и уверенность от того, что я нахожусь под защитой.

Но, когда я вспоминала его срывы, мне становилось страшно. Хотя сейчас он вроде контролировал себя. Даже меня ни разу не ударил, хотя я уже сделала много ошибок и позволила себе много вольностей.

Да он даже сдержался, когда эта дура сказала такие ужасные слова! Просто поставил её на место. Он её не хотел, ласкал просто, чтобы унизить, я это прекрасно понимала, хотя было всё равно очень неприятно.

Может быть, и с Дмитрием Семёновичем всё обойдётся? Во всяком случае, от меня ничего не зависело. Решала не я.

Мы доели, и Марат сказал:

– Мы идём ко мне. Пешком. Я решил пройтись сегодня.

– Конечно, Марат Олегович, я очень этого хочу! Я так мечтала об этом! – Настроение у меня подскочило вверх, а он усмехнулся.

Сейчас мы погуляем вместе, а потом… я даже не верила, что мы наконец вместе, и что он такой хороший, не ставит мне таких условий, как раньше. Чтобы не видеться несколько дней. Если бы он сейчас сказал мне идти домой, я бы, наверное, на коленях просила его побыть со мной ещё, ведь я так соскучилась по нему!