Аптечная магия

Его правая рука медленно потянулась к моему лицу, и он по-хозяйски вытер влагу с моих губ подушечкой большого пальца.

Лёгкое прикосновение обожгло, словно искра, и по телу пробежала дрожь.

Дрожащий, беспокойный страх сковал низ живота, переплетаясь с нарастающим любопытством.

– И это всё? – спросила я с вызовом, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Мой визави отрицательно покачал головой. Наклонившись почти вплотную, он обдал мои губы горячим дыханием и прошептал:

– Нет.

Дальше был жар чужой кожи, который обжёг меня поцелуем. Вопреки моим секундным опасениям, Инквизитор прикасался ко мне нежно и осторожно, будто боялся спугнуть.

Повинуясь какому-то первобытному инстинкту, я обхватила его шею руками и прижалась к его сильному телу. В

этом жесте, сама для себя отметила я, было огромное желание спрятаться от мира, найти защиту в объятиях более сильного.

Инквизитор, в свою очередь, обнял меня за талию. Поскольку медицинская рубашка имела разрез на спине и фиксировалась лишь завязками на шее, его руки скользнули по обнажённой коже.

Это простое действие сработало как рычаг, переключающий мои чувства. Холодный страх внизу живота мгновенно сменился горячим желанием, обжигающим, как пламя.

Испугавшись этой внезапной перемены, я отстранилась.

– Погоди, – попросила я хриплым голосом. – Это глупый эксперимент! Всё это неправильно…

Мужчина понимающе кивнул.

– Неправильно, София Львовна.

– Неужели одарённые должны беспрекословно подчиняться и поддерживать систему, которая уродует наши жизни во имя общего блага? Почему быть одарённым – это всё равно что нести проклятие! Слишком высокая цена за то, о чём даже не просили! Незаконно принуждать людей и запугивать их смертью!

– Незаконно, – снова согласился мой партнёр. – А знаете, что ещё незаконно?

– Что?

– Ввоз через границу запрещённых препаратов, за который вам полагается смертная казнь.

– Мне? Что?..

Свет в палате вдруг стал кислотно-алым, окрасив всё вокруг в зловещие тона. Бросив взгляд за спину Матвея, я увидела, что агитационный плакат

исчез. Вместо него образовался портал в другое помещение, отделённое от нас стеклянной стеной.

В этой закрытой комнате сидели несколько человек в синих одеждах с императорской символикой – члены парламента.

Мой взгляд зацепился за знакомое лицо. Серые глаза Верховного Судьи Андрея Андреевича излучали спокойное удовлетворение. Человек, который сломал жизнь моей матери и шантажировал меня, принуждая к сомнительному сотрудничеству. Человек, которого я всей душой ненавидела и боялась.

– Инквизитор, прошу вас исполнить приговор! – властно потребовал Высоцкий.

Я почувствовала, как Матвей обхватил моё запястье стальной хваткой.

Попытка вырваться лишь отозвалась новой болью.

Как в замедленной съёмке, увидела, как мужчина достал из форменного кармана на груди шприц с жёлтой мерцающей жидкостью и направил его к моей вене на правой руке, предварительно оттянув красный рукав тюремного костюма.

"Хоть теперь не морозит и не задувает в пятую точку, как в медицинской робе,"– успела промелькнуть мысль, прежде чем игла пронзила мою кожу.

После пробуждения я долго лежала в постели, стоная в подушку. У этого вина явно был какой-то побочный эффект.

Оно взбудоражило всю нервную систему и наполнило моё подсознание кошмарами.

К несчастью, на фоне последних событий сон мог оказаться вещим, даже без бонусных поцелуев от мужественных сотрудников ИИС.

Прабабушка утверждала, что если реальный человек приходит в твой сон, то всё, что он делает во сне, он хочет причинить и в реальной жизни.

По этой логике, Инквизитор сначала хочет меня "потискать", а потом убить! Интересно, не было ли в его родословной самки богомола?

Ещё полчаса я провалялась в постели, сетуя на тяжесть своей судьбы.

Затем, за чашкой утреннего кофе, я написала сообщение своей подруге:

"Катерина, я в полной заднице. Меня казнят."

Получила лаконичный ответ:

"Сейчас буду."

Катерина была единственной из моих друзей, кто знал о махинациях с марокканской мятой. Как представителю закона, ей было неприятно это слышать.

Она предлагала предать огласке действия Верховного Судьи, но я побоялась. Влияние Андрея Андреевича было огромным, и последствия такого шага было невозможно предсказать. Скорее всего, у судьи были свои люди повсюду.

– У вас прокаженных всё через одно место! – резюмировала мой рассказ Катерина.

– Олаленых, – поправила её я, жуя свежий овощной ролл из любимого пит-стопа.

Погода словно издевалась над моими

проблемами, демонстрируя всю свою красоту и великолепие.

Весенняя зелень радовала глаз, солнце ненавязчиво грело, а птицы пением подчёркивали царящую в воздухе беззаботность.

Мы решили позавтракать в укромном месте на окраине города – небольшой лесополосе. Подальше от толпы, городской суеты и вездесущих камер видеонаблюдения.

– Хрен редьки не слаще!

– Похоже, мы стареем.

– Почему? – удивилась подруга, поправляя солнцезащитные очки.

Она молодец, что их надела! Я вылетела из дома, не подумав об этой мелочи, и теперь, облокачиваясь на капот машины, постоянно щурилась.

– Мы уже аргументируем свою точку зрения пословицами и поговорками.

– Что поделать? Они ведь ёмко передают суть происходящего. Человечество меняет декорации, моду и предпочтения, а вода под лежачий камень как не текла, так и не течёт.

– До какого у тебя отпуск?

– Завтра уже выхожу, – вздохнула Катерина, поправляя чёлку. – Думаю, может, на больничный выйти.

Отпуск у стражей длился целых два месяца. И каждый раз, слыша эти цифры, недоступные для меня как для представителя бищнеса, я завистливо вздыхала.

Хорошо, когда можешь самостоятельно выбирать направление своей жизни. Нет, одарённые тоже могут, но их выбор ограничен и тщательно контролируется власть имущими.

Мы с Катериной учились в одной академии, но она в итоге стала

стражем в центральном отделении столицы и, кажется, вполне довольна своей жизнью.

Настал день, когда она послала всё и всех куда подальше и, как она выразилась, "наконец-то пошла туда, куда хотела". Переучилась и теперь уверенно продвигается по служебной лестнице.

Как-то у нас состоялся такой диалог:

– Вот ты можешь просто скрутить буйного покупателя, надеть на него наручники и закинуть в служебный "бобик"после пары предупреждений?

– К сожалению, нет.

– Поэтому мне стоило пройти через годы работы в сфере обслуживания, чтобы с ещё большей любовью ценить эти моменты, – с лёгкой кровожадной улыбкой поделилась Катерина. – Это удовольствие, которому нет равных. У

меня даже секс не вызывает такого экстаза.

В отличие от её целеустремлённости, я всегда плыла по течению. Мой дар сам организовал мою работу.

Множество дверей открывались одарённым, которые с благодарностью принимали существующие правила игры.

– А этот твой Инквизитор не совсем урод? А то гены проверили, а фотки не показали. И вот ты уже рассказываешь своей лопоухой, косоглазой, угловатой дочке, что красота – это не главное, и найдётся тот дьявол, который разглядит её душу…

Я прыснула со смеху.

– Не совсем урод, – поделилась я своими наблюдениями. – Только очень высокий.

– Фу! Какая мерзость! Высокий

мужчина! Как он вообще посмел помыслить о размножении?!

Катерина засмеялась.

– Ну, перестань. Он копает под меня и явно хочет получить премию за моё дело, судя по его рвению и заинтересованности. Да и вся эта фигня с деторождением – дело принудительное.

– А что у него за дар, не знаешь?

– Искать преступников.

– Весьма туманное определение. Постараюсь что-нибудь узнать о нём среди своих. Инквизиторы со стражами особо не общаются, но кухня у нас так или иначе общая.

– Спасибо. Хотя он – наименьшая из моих проблем. Две недели – это слишком короткий срок для…

– Соф, – оборвала меня Катерина. – Тут я тебе ничем не могу помочь. С

самого начала говорила, что хочу занимать нейтральную позицию во всём, что касается твоих махинаций. Иначе по долгу службы мне придётся надеть на тебя наручники.

Я нервно прикусила губу. Точно.

Был уговор, что если я ввяжусь в эти поставки марокканской мяты с Верховным Судьёй, Катерина, во избежание трагических последствий, не должна ничего знать.

Само знание о моей причастности к чему-то противозаконному ставит её под удар.

Дружба – дружбой, а служба – службой.

Точно, мы стареем…

– Ну, не казнит же он мать своего ребёнка!

– Спорное утверждение… – Я изогнула бровь, отправляя последний кусочек ролла в рот.

– Может, разыграть с ним карту "дама в беде"?

– Это как?

– Сама толком не знаю, – призналась подруга, делая глоток остывшего кофе через трубочку. – Ты же знаешь, если бы не мой инициативный муж, который всегда предугадывает мои желания, я бы всё делала сама.

Катерина была миниатюрной девушкой невысокого роста с округлыми формами и шоколадным каре с идеально ровным срезом. Её кошачьи карие глаза обладали чувственной поволокой, а ровный нос и аккуратные маленькие губы добавляли лицу аристократичности.

Обладая такой внешностью, она могла бы легко устроить свою жизнь руками сильного пола. Но Катерина всегда говорила: "Внешность – это для отвода

глаз, а мой небритый, грубый и агрессивный дровосек в клетчатой рубашке вертел всех на одном месте и предпочитает всё делать сам!"

– В нашем тесном кругу всего одна дура, – вздохнула.

– Прости, я не это имела в виду, – нахмурилась девушка, снова поправляя авиаторы на переносице. – Может, попробовать пойти в лоб? Рассказать всё своему Инквизитору, приправляя информацию слезами и искренним раскаянием? Вдруг он и правда такой крутой, каким хочет казаться…

– А если нет, то лежать в могиле будет не так одиноко.

– Соф! – одёрнула подруга. – Я всё понимаю. Но чего ты падаешь духом раньше выстрела? Ты уже всё попробовала? Или тебе больше нравится играть в великомученицу?

– Я не играю.

– Да уж видно, – скривилась подруга. – Считай это благотворительностью от государства. Да, меркантильной и основанной исключительно на своих интересах. Но тебя это никак не должно волновать! Они вложили ресурсы и открыли лаборатории, чтобы предоставить тебе идеального партнёра. Может, это подарок судьбы!

– А я хотела новый телефон…

– Дареному коню…

Мы переглянулись и рассмеялись. Наша старость будет весёлой. Если доживём, конечно.

– Прости, Соф, – виновато произнесла Катерина. – Но нам пора закругляться с прогулкой. Я записалась в салон. Надо перед работой привести себя в порядок и сделать что-то удобоваримое с этой мочалкой на

голове. Тебя куда подбросить, в аптеку или домой?

Я придирчиво посмотрела на её идеально ровное каре, которое рассекало воздух своим острым краем. При желании им можно было бы порезать салат за неимением ножа. Ох, уж эти перфекционисты, мы с ней с разных планет.

– В аптеку, поковыряюсь в бумагах, может, на что-нибудь наткнусь, что поможет в моей ситуации.

– Главное, ничего не расковыряй!

Я серьёзно кивнула.

– Давай выпьем за инициативных мужчин! – предложила я, поднимая свой картонный стаканчик с кофе. – Где бы они ни были!

– И с кем! – поддержала Катерина, мягко стукнув своим почти пустым стаканом.

Аптека встретила меня заливистым смехом Рады, который перекрыл даже звон входных колокольчиков. Картина, открывшаяся моему взору, вызвала у меня множество вопросов и недоумений.

Наш бравый Инквизитор, стоявший ко мне спиной и облокотившийся на стойку ресепшена, что-то показывал моему фармацевту, которая вытянулась во весь рост и с улыбкой разглядывала то, что мужчина положил перед ней на стол.

– Что тут творится? Кто-нибудь вообще работает в этом городе?

Рада притихла и виновато посмотрела на меня.

– София Львовна, мы просто смотрели

видео… Там смешно.

Я была вне себя от злости.

– Смеяться будем в суде, куда нас так хочет затащить этот весельчак! – показала я пальцем на Инквизитора. – Почему вы разлагаете дисциплину в аптеке? Сами не работаете и других отвлекаете!

Весельчак медленно и флегматично развернулся ко мне.

– Всё-таки, все эти медицинские анкеты и описания базовых свойств личности – полная ерунда! – грустно вздохнул Инквизитор.

– Что вас в моей анкете ввело в заблуждение? – Я скрестила руки на талии для большей убедительности.

Каюсь, его анкету я забыла на столе в кабинете. Надо будет забрать или запросить на почту.

– В ней написано, что вы

жизнерадостная и весёлая личность, – поделился Матвей. – Но каждый раз, когда я вас встречаю, вы недовольны и злы.

– А вам не приходило в голову, – повысила я тон, – что моё недовольство – следствие наших встреч?

– Обдумывал такой вариант, – со знанием дела согласился собеседник, – но отбросил его как неправдоподобный.

– Тогда мне интересно услышать вашу экспертную характеристику, – подколола я мужчину.

– Возможно, вы просто злая и недовольная.

– Рада, – пристально посмотрела я на фармацевта, – оставь нас.

Металл в моём голосе не терпел возражений.

Девушка, правильно оценив ситуацию, принялась снимать белый накрахмаленный халат.

– Тогда прогуляюсь в "Мамину пекарню", – сообщила она, направляясь к двери. – Вам что-нибудь взять?

– Нет, – мотнула я головой.

– Слойку крем-брюле, пожалуйста, – вставил свой заказ Инквизитор. – Я переведу деньги.

Я посмотрела на него со смесью шока и восхищения.

Шок – от того, что он позволяет себе обременять моего сотрудника своими просьбами. Нашёл девочку на побегушках! А восхищало, в свою очередь, его выбор из меню – слойка крем-брюле, лучшее изобретение данной пекарни, на мой взгляд.

Рада вопросительно посмотрела на

меня, я лишь пожала плечами, мол, делай, что хочешь. Когда за девушкой закрылась дверь, я снова посмотрела на Матвея.

В кармане плаща флакон давил на бедро, словно заряженный пистолет Сжала его внутри кармана. «Всего глоток – и силы станут не равны, Инквизитор». Но если он узнает… Я разжала пальцы. Пока рано.

– Заварю вам чай к слойке.

– Не стоит…

– Насколько помню, аллергии у вас ни на что нет, – проигнорировала я его начинающийся протест.

Чай – это самое настоящее зелье, особенно в руках одарённой.

Одним движением руки я притягиваю энергетические нити и направляю их за собой. Открыв чайник, наслаждаюсь зрелищем, как золотистые мерцающие

нити, переплетаясь в вихре, соединяются с горячей водой, наполняя её силой и жизнью.

Беру немного перечной мяты для ясности мысли, иван-да-марьи для доверия, корень девясила, чтобы испивший проникся симпатией к собеседнику, и две чайные ложки клевера – на удачу.

Постепенно холл аптеки наполняется приятным травяным ароматом.

– Завораживает, как вы работаете.

Я кокетливо скосила взгляд на мужчину.

Инквизитор, не растерявшись, удобно расположился в одном из плетёных кресел, по-царски в нём развалившись. Хоть окна находились на противоположной стороне, лучи солнца настойчиво пробились сквозь них и коснулись слегка вьющихся волос

мужчины, проявив в них рыжину, которую раньше не замечала.

– Вы тоже, – ответила я. – Наверное, успели заглянуть во все бумаги, которые плохо лежали, пока развлекали моего сотрудника.

– Уверяю вас, – спокойно парировал мою колкость мужчина. – Сегодня я здесь по личному, а не по рабочему вопросу.

Я поставила маленький стеклянный чайник и две чайные пары на круглый деревянный столик между креслами, разлила по чашкам жидкость тёплого зелёного цвета и подвинула одну Инквизитору.

– Решили последовать моей рекомендации насчёт ромашкового чая?

Матвей поднёс чашку ко рту, вдохнул аромат и сделал глоток.

– Насыщенно, терпко, ароматно и даже не обжигает, – вынес он свой вердикт. – Но я не люблю чай.

– Не говорите мне таких ужасных вещей! – в шутку схватилась за сердце.

– Простите, что назвал вас злой и недовольной, – вдруг покаялся Инквизитор. – Я совсем так не думаю.

То ли перестаралась с зельем, то ли он действительно почувствовал угрызения совести.

– Прощаю. Ваше мнение для меня не имеет большого значения, поэтому, каким бы оно ни было, не задевает меня.

– Я очень рад это слышать.

Его фраза прозвучала как-то двусмысленно на фоне моих слов.

Минут пять мы просто наслаждались тишиной.

Мне очень не хотелось, чтобы кто-то

нарушил нашу чайную идиллию.Мне бы это стоило очень дорого.

– Матвей, – мужчина вздрогнул от своего имени и посмотрел на меня очень напряжённо, – можно я вам признаюсь?

Инквизитор облизнул нижнюю губу, заставив меня невольно вспомнить сегодняшний сон.

– Признавайтесь.

Взяв себя в руки, я отвела взгляд от его лица.

– Я дама, – старалась говорить так, чтобы голос не дрожал, – и я в беде…

Инквизитор поставил пустую кружку на блюдце, его глаза стали тёмными, как ночь перед грозой.

– Знаете, София Львовна, – он наклонился ближе, и его дыхание обожгло мою кожу, – я тоже в беде. Но если ты хочешь моей помощи, тебе

придётся сказать правду. Всю.

Я не понимала, какие эмоции сейчас испытывает мужчина, сидящий напротив, и даже с трудом могла признаться себе, на что рассчитывала.

– Ну? – нарушил тишину Инквизитор. – Продолжайте.

И я продолжила.

3 Глава

3 ГЛАВА

Полгода назад

– Ничего не понимаю! –