Человек в Замысле Бога. Книга пятая

Вера в переживании адамического человечества – это, прежде всего, упование чуда. Вера без чуда для него не Вера. Адамическая Вера предполагает чудо, и чудом самоутверждается. Будь-то Второе Пришествие, диктатура пролетариата или «права человека». Изъять чудо из Веры значит непоправимо погасить Веру и обессилить адамического человека.

Упование на чудо – вроде бы черта детского сознания. Но в адамическом человеке это не недозрелость, а родовая черта человечества адамического типа. Черта эта, перекрывая ответы на основные вопросы жизни человека, не может не тормозить эденское развитие.

Содержание Исповедания предоставляет Вере предмет для самоутверждения. Вера в адамическом человечестве может утверждаться вопреки всякой очевидности, вопреки указаниям разума и чувству самосохранения. В содержание Исповедания можно поместить все, что угодно; важно суметь поместить. Так это не по легковерию Веры-доверия, а по установкам Веры адамического человека Пятого Дня.

Нынешний западноевропейский человек, как это ни покажется странным, не познает, он верит. Отвергнув христианскую религию (или оставив ее только во внешнем образе жизни) он утверждают новую Веру, не менее безосновательную, чем им отвергнутая.

То же и научная Вера. В эволюцию как Автора создания всего в Природе надо свято верить, как верят в чудо, и утверждать эти представления Верой. Эволюция не создает Природу, а выявляет браки в создании Природы, ликвидирует их, и попутно кое-что улучшает в деталях. Западноевропейский человек верит в возможности неживой материи создавать жизнь, верит, что за неограниченное время в Природе может самопроизвольно произойти все, что угодно, – вплоть до человека из обезьяны – лишь бы в бесконечном переборе вариантов создались соответствующие условия.

Люди науки Новейшего времени, как и уж совсем новейшие борцы за права меньшинств, за свободу слова и пр. и пр., суть люди Веры не менее, чем их предки в Средние века. Либерально-демократическая Вера с ее постмодернистскими установками возникла как Вера, и как Вера завершается на наших глазах.

* * *

Особенность адамического человечества – в особом значении филической составляющей жизни, исходно заложенном в мистической установке адамического типа человека. Отсюда абсолютная ценность святости, достигнутой при восхождении коренного Я в сферу Шестого Лица филического Космоса.

Неукротимое пристрастие к филичности определяет внешний и внутренний образ жизни адамического человечества, его историческую судьбу и основные угрозы, исходящие от него для него.

Адамическая филичность призвана обслуживать филическую душу саму по себе. Отсюда ее всегдашняя склонность к саморазгорячению. Разгорячение филической жизни с эпохи Возрождения привела к отказу от церковной Веры и ее духовной власти.

Цивилизованность – чистый продукт филического (точнее, яфетического) творчества над образом жизни адамического человека. В яфетической цивилизации точка его самостояния и самовозвышения. В этом есть нечто женственное. Западноевропейский человек гордится своей цивилизацией (и ее комфортом разного рода), как красивая женщина своей привлекательностью.

Адамическая филичность предумышленно избыточна, и порождает стремление во всем отойти от стихийности и естественности к выдуманности. Отсюда шаг до извращенности, противоестественности, всегда связанной с отрицанием адолонического начала жизни.

Устремленность жизни в филическую реальность не может не входить в противоречие с адолоническим духом Искренности. Совместить Веру и адолоническую Искренность трудно. Вера адамического человека не нуждается в адолоническом духе, как не нуждается в истине эденского разума. Сугубая искусственность представлений о райской жизни и адовых муках тому пример. Возможно, что некоторая слепота адолонического духа необходима для уверенного существования адамического человека.

Чем больше адамический человек, живя земной жизнью, погружается в филическую жизнь, тем больше он сознает себя в глубине своей не таким, каков он есть. Поэтому он так внушаем и так легко самовозбуждается темной филией.

3

У Первого Лица два порождения. Первое – локальное дельфическое Я и коренное Я. Второе – светскообщедуховная Власть. Адамическое христианское человечество тяготеет к Первому Лицу через систему локальных «Я» в базисном-земном человеке. Аврамическое исламское человечество – через другую производную Первого Лица, светскообщедуховную Власть.

Локальные «Я» и Власть на Пятом Дне находятся в оппозиции друг к другу. Ударение на авторском Я требует ослабления Власти. И наоборот. Это главное противоречие между Христианством и Исламом.

В Христианстве впереди всего Правоверие. В Исламе впереди всего Правовластие. Адамический христианский мир не настаивает на Власти. Ислам мистически и житейски не существует без Власти.

Всякая нимродова Власть нуждается в легитимности. Христианство давало легитимность помазания. Легитимность в Исламе обеспечивается самим явлением Власти, как главенствующим качеством общедуховного и государственного бытия, возведенного в наднациональный уровень. Власть в Исламе обладает легитимностью в силу своей мистической природы – потому, что она есть Власть. Таковой же она разыгрывается и в религиозно-политических целях исторического действия.

Правовластие Ислама держит этносы на заднем плане. Ислам не отрицает в народах их Самость и Народность, но и не допускает общедуховного сепаратизма. Он унифицирует Народности Общих душ с единым общеисламским общедуховным пластом. В идеале исламская общедуховность – одна на весь исламский мир. Вообще говоря, это легче, чем каждому народу создать свою Народность или суррогат ее. Поэтому Ислам так легко распространился среди народов Четвертого Дня.

Начальная сверхзадача Ислама – как можно проще и быстрей переводить народы Четвертого Дня в состояние готовности перехода на Пятый День. Исламские народы вводились на Пятый День по другой стратегии, чем христианские народы. Общедуховная власть создавалась не параллельно светской и в пару к ней, как произошло в христианском мире. Светская власть возникала в исламском мире из духовной власти, которая навсегда остается всеобщей законодательной (и судебной) властью.

Как таковая Власть в Исламе возведена в ранг абсолютной вершины общедуховной жизни как таковой. Более того, она становится надобщедуховной и утверждается в качестве всечеловечески общедуховной.

Совмещение светской и духовной власти в целое исполнительной, законодательной и судебной власти придает духовной власти инструменты нимродовой Власти, ужесточает ее, и с помощью ее форсирует процессы перехода на Пятый День.

Вычесть духовную власть из исламского властвования нельзя. Этим достигается особенная прочность Ислама в Истории. Ослабление духовной власти приводит к ослаблению государства и общества. Светское исламское общество исторически не жизнеспособно.

* * *

Переживание Веры в аврамическом мире неразрывно связано с религиозными переживаниями и сознанием общедуховной (или, на худой конец, – идеологической) Власти как чувства коренным Я своего подобия Нулевому Лицу Подлинника и как управляющей производной Первого Лица. Но в Христианстве и Исламе разные нормативные переживания Веры.

Вера – чувство-сознание коренного Я своего подобия Божественному Лицу. В сугубо монотеистическом сознании нет вопроса, какому Богу, какому Божественному Лицу. Мы же должны как-то определиться.

Вера обращена к тому Божественному Лицу, к кому в восхождении устремлено коренное Я.

В Христианстве религиозно переживается филический стиль душевной жизни и филический Лик Того, Кто религиозно установил внутренний образ жизни христианина. Христианской Верой правит мощное филическое начало адамического человека. Восхождение к христианской святости – в сферу Шестого Лица филического Космоса. Вера в Христианстве – в направлении Подлинника как Творца и установленное свыше Им течение филической жизни адамического человека.

В Исламе всегда было и есть религиозное почтение к авторству Власти как таковой. Не к носителям государственной Власти, а к филическому существу Власти в душе человека. Ислам несет в себе Власть как Божественное Начало. Бог-Творец в Исламе – не Подлинник, как в Христианстве, а Божественный Сар. Подлинник коренного Я в исламской Вере – Господь Божественный Сар. К нему восхождение ее и ее святость.

Ислам покоряется Власти как подобию Божественного Сара. В Исламе религиозно переживается покорность. Вера в Исламе – Вера в охраняющую, живительную и возвышающую силу Покорности Богу. Героическая метафизика Покорности, на которой стоит исламская Вера, – чувство коренным Я своего подобия Седьмому Лицу Божественного Сара. Вкусность каждого момента человеческой жизни в Исламе сдобрена героикой Покорности Личностному Высшему Началу Творца Господа Божественного Сара.

Вера и Покорность составляют основание исламской Власти, вместе светской и духовной, волевой и управляющей производной Первого Лица и Сара Первого Лица. В ранг абсолютной вершины общедуховной жизни как таковой в Исламе возведено не Первое Лицо, а Сар Божественного Работника в его производных Сара Первого Лица и чистилищного сара.

Духовная власть – непосредственное выявление Первого Лица и Сара Первого Лица в земном человечестве. Возвышенное начало религиозной Покорности обеспечено в Исламе сарической волей-властью Сара Первого Лица. Прочность совместности Первого Лица и Сара Первого Лица – уникально явлена в Исламе. Это обстоятельство обеспечивает общемировой успех Ислама.

* * *

Адамическое Христианство религиозно переживает всечеловеческое Первое Лицо в его обращенности к Подлиннику. Христианство наведено на коренное Я отдельного человека и его восхождение по каналу Богоподобия (святость). Творчество авторского Я как производной коренного Я поставлено в Христианстве на вершину внешнего и внутреннего образа жизни.

Религия авторского Я, то есть религиозное переживание филической жизни в собственном действии, есть основная метафизическая угроза христианской жизни (особенно современной), ввергающая личность в человекобожество и приводящая к мистическому личностному вырождению.

Адамический Ислам религиозно переживает всечеловеческое Первое Лицо в его обращенности к Божественному Сару. Для Ислама сарическая воля-власть сама по себе имеет определяющее значение. Ислам сарически заряжает человека и тем возносит его. Бог Ислама – Бог сарического Могущества и Власти. Быть причастным Ему – быть сарически могущественным. Аллах – Источник сарической Воли-Власти и Верховный ее обладатель.

Христианство во многом поставлено на сторгии ко Христу. Иисус Христос – действующее начало в Христианстве. Начало это и греет, и вдохновляет, и возвышает, и все более оживляет.

Христианство избрало сторгически любимого Бога. Ислам избрал Богом Божественного Властелина, Владыку Неба и Земли, Божественное Величие и неизмеримую Божественную Власть и Могущество. Любовь к Богу в Исламе неразрывна с Покорностью и под ее началом.

Сарическое начало на Покорность может быть явлено как Саром Первого Лица, так и чистилищным саром. Во властях христианского мира чистилищный сар и Сар Первого лица партнерствуют. В исламском человечестве (или человечествах) чистилищный сар и Сар Первого лица объединяются в единстве центра теократической Власти. Основная метафизическая угроза исламской жизни (особенно современной) – сарическое вырождение в религию, опирающуюся на чистилищного сара.

Личностное вырождение в Христианстве совершается во внутреннем мире человека, а потом переходит вовне, во внешний образ жизни. Сарическое вырождение в Исламе наоборот: сначала совершается во внешней жизни, а потом захватывает внутренний образ жизни магометанина.

Дьявольщина авторского Я и дьявольщина чистилищного сара сталкиваются в наше время с задачей изжить то и другое на Пути Замысла.

4

Европейское адамическое человечество и китайское евическое человечество взаимно настолько полярны, что некоторые синологи говорят не только о различии историко-культурных корней этих двух человечеств, но о двух разных вариантах возникновения человека (сапиентации) на Земле.

Евический человек не заклинен на переживании «Я» и самой по себе обособленной личности. В китайском языке нет эквивалента "личности" в европейском смысле. Евический человек – личность общедушевная. Его любомудрие зиждется не на филическом разуме, не на интеллектуальном творчестве и соответствующем философствовании, а на наделенным благой мощью и благой мыслью эденском Разуме (синь – разум сердца в библейской терминологии), которую пользует интеллект в инструментальных целях.

В отличие от европейского мировоззрения в евическом мировоззрении не происходит удвоение мира при его идеальном конструировании. По этому мировоззрению всё существующее едино и неделимо.

Китайский стиль мышления не соотносим с европейским. В нем все осмысляется с помощью циклической концепции времени, вечного возвращения на круги своя. В нем действуют принципы классификационных структур, а не законы логики. Китайская Культура не артикулирована, в ней то, что подразумевается в несказанном, важнее того, что сказано.

Китайская Культура не провозглашает разум высшим судьей всего на свете. Более того, разумность человека не является главной чертой, отличающей человека от животных. По конфуцианской антропологии (принципиально антирасистской) человеком называется не человек разумный, а человек нравственный. Нравственность есть родовое свойство человека как такового. Стремление людей к добру свойственно им по натуре. Варвары, недочеловеки – это не нецивилизованные люди, а ненравственные люди, которые очеловечатся, если обретут то, что мы называем Светом эденской Жизненности.

Если Христианство вызывает в Структуру внутреннего мира человека Свет эденской Любви, то Конфуцианство Свет эденской Жизненности.

Панэтизм и нравственный идеализм накладывают свои печати на все стороны жизни евического человека. В том числе, и на Государство и Власть.

«Стержнем конфуцианской традиции – пишет Е. А. Торчинов – является вера в возможность создания морального общества или государства (в связи с неразличением того и другого в китайской культуре). Общество, основанное на морали, гуманное правление (жэнь чжэн) – вот идеал конфуцианцев с древности и до крушения монархии, хотя элементы этой социальной утопии просматриваются и в концепции как государств гоминдановского режима (в том числе, и современного Тайваня), так и коммунистического правления КНР».

И далее:

«В конфуцианстве вызрела идея взаимообращаемости и взаимообусловленности двух практик: упорядочения государства (то есть создания "гуманного общества") и нравственного самосовершенствования. Нравственное самосовершенствование представляет собой предпосылку и условие sine qua поп деятельности по упорядочению государства, которая, в свою очередь, является целью нравственного совершенствования… В центре конфуцианской антропологии находится фигура благородного мужа (цзюнь-цзы). Цзюнь-цзы ставит долг выше выгоды (в отличие от своего антипода, ничтожного человека – сяо жэнь), цзюнь-цзы не может быть орудием, он требователен к себе и снисходителен к другим, он готов нелицеприятно критиковать государя во имя преданности тому же государю, он гуманен и справедлив, образован и неизменно следует нормам ритуала, мудр и искренен. Образ цзюнь-цзы не может не напомнить идеальный образ рыцаря, но не рыцаря-воина, а рыцаря-ученого и рыцаря-чиновника… Жизнь "цзюнь-цзы" регламентировалась их собственным кодексом рыцарской чести и морали, известным как "ли", ритуал. Преступление против "ли", если оно было достаточно серьезно, могло быть искуплено только самоубийством преступника».

И далее:

«Феодальная система Китая строилась на верности. Правитель, чтобы оправдать верность, должен управлять с помощью справедливости, гуманности и искренности. Предполагалось, что основателем династии (а следовательно, и обладателем Мандата Неба) мог быть только совершенный мудрец, наделенный всеми мыслимыми добродетелями (соответственно, все династийные истории идеализировали образ основателя). В течение многих поколений его предки занимались стяжанием благой силы-Дэ, некоей манны, благой энергии Неба и Земли, пестующей все сущее. Личность основателя – носитель огромного количества этой манны, что, собственно, и наделяет его возможностью стать обладателем Мандата Неба. Вступив на престол, основатель начинал испускать свою ману-Дэ во все четыре стороны света, выполняя таким образом функцию упорядочивающего Вселенную миродержавного монарха… Династия правит Поднебесной, пока династия продолжает обладать манной. А это зависит от поведения преемников основателя, которые добродетельным правлением могут приумножать Дэ, могут поддерживать баланс благой силы, а могут тратить, "проедать" ее, если их поведение недостойно их сана. Таких в конце концов оказывается большинство, в результате манна истощается и последний представитель династии лишается Небесного Мандата – его получает за свои добродетели основатель новой династии».

Государство и Власть в адамическом человечестве учреждаются для обуздания Зла и злого в человеческом обществе. Государство и Власть в евическом человечестве призваны (пусть теоретически) насаждать Добро в человеке.

В адамическом человечестве Власть (обе власти) и должна быть адамической, в первом лице, то есть деспотической, этнодеспотической и религиозно деспотической. Евическая Власть – не деспотическая, не этноцентричная, не власть общедушевной Самости. В Китайской Общей душе, насколько нам издали дано судить, доминирует Народность. И Власть в идеале – Власть Народности, отцовская, в четвертом лице.

Евическая общедушевная Самость, в сравнении с нам известными случаями, лишена агрессивности. Доминирование общедушевной Самости и деспотической Власти адамического образца (и соответствующая перемена в национальном самосознании) – одно из евических испытаний Большого отлива.

* * *

Прозреватели каждого типа человечества – адамического, евического, керувического, индуистского – прозревают Небо, Землю и человека различно, с разных сторон, ракурсов и позиций взгляда. Прозревают ли они одно и то же?

Прозреватель прозревает то, что прозревает, не своим человеческим внутренним зрением, а адолоническим зрением. Через прозревателя (или сквозь него) прозревает Адолон. Автор прозрений – не человек, а Адолон. В разных горизонтах прозревательского взгляда земного человека Адолон создает разные Подлинности существующей на данный момент Пути Замысла Действительности.

Подлинности эти не то, что по-разному увидены человеком, они по-разному созданы Адолоном и переведены на язык творческой воли человека в качестве несхожих моделей Действительности.

Если прозреватели разных типов человечества прозревают разные Подлинности, то это не результат полета творческой воли человека, а разные акты адолонического духа – акты творения Адолоном разных типов человечества.

Разные Подлинности творятся Третьим Лицом и его Адолоном по ходу их работы на Пути Замысла. Творение Подлинностей есть собственно работа Третьего Лица и Адолона на Пути Замысла.

Подлинности эти не неизменны. На каждом новом отрезке Пути Замысла Адолоном творятся свои Подлинности. На Пятом Дне они свои и на Шестом Дне они свои и новые, не те или не совсем те, что на Пятом Дне.

* * *

Четыре типа внутреннего мира человека – четыре реальности внутреннего мира человека – четыре рода личнодушевной, общедушевной жизни и, соответственно, жизни Встреч – четыре позиции адолонического взгляда и четыре метафизики. Конфуций видел и жил в иной реальности внутреннего мира и в иной метафизической Подлинности, чем Исаия, Сократ и Будда. Сократ не в той, что Исаия. Исаия не в той, что Будда.

Перед прозревательским взором каждого из типов человечества Адолон раскрывает горизонты своей Подлинности, отличной от других; в их пределах вершатся свои мистические процессы, отличные от других.

Адамический прозреватель прозревает по вертикали, от авторского Я в филической душе снизу вверх, постигая трансцендентное, и сверху вниз, постигая имманентное.

Адамический человек с особой силой переживает свое авторское Я и свою личностность. Адамическое прозревание прозревает Божественную Личность Творца Неба и Земли (она же Лицо Веры) и Его дух в себе.

Керувическое прозревание, первый набросок которого я ниже предложу читателю, прозревает Небо, Землю и человека со стороны коренного Я и души потайного двойника. Керувическое прозревание прозревает по отдельности Первое Лицо, материальную Вселенную, филический Космос и эденский мир, Триаду Божественных Лиц и их Обители Подлинника, Отца и Божественного Сара.

Евический прозреватель смотрит на Небо, Землю и человека со сторонней Небу и Земле точки прозревания – прозревает по горизонтали, со стороны Филиоэдена. При взгляде на существующую Действительность из Филиоэдена нет трансцендентного и имманентного, не может быть Творца и Божественного Лица надо Всем.

Евическое прозревание прозревает Небо, Землю и Человека в их совокупном истечении из Великой Матери Поднебесной, из лона Дао. Филический Космос, эденский мир и Вселенная едины в Матке Дао, едины в истечении из нее, едины и в существовании. Главная задача евического прозревателя – глядя из Филиоэдена, понять и осмыслить эти миры в гармоническом единстве Всего со всем.

Китайское ци – жизненная энергия и жизненная сила, пронизывающая все существующее – аналог филического Космоса. Дао – субстанция Ци. Субстанциональное Начало филического Космоса, сливающееся с Беспредельным Дао изначальное Ци (юань ци) – аналог филической Обители Подлинника. Ци признается единой основой универсума, на которой зиждется единство всего существующего.

Труднее всего евическому прозревателю осмыслить единство филического и материального, совершенно явно выраженного в земной Природе. Для нас такое единство становится возможным благодаря конституционному свойству филического Космоса свиваться с соседними мирами – материальной Вселеной и эденским миром – и образовывать филиоматериальное и филиоэденское. Для евического прозревателя же нет другого выхода, как признать материальное модусом филического.

Евический прозреватель не знаком с идеей материи и идеей иноприродного чувственному бытию духа. Все сущее для него есть одно живое тело, образуемое потоками вечно изменяющейся жизненной энергии ци. Кроме ци и его состояний ничего нет. Все – живое, ибо нигде нет мертвого. Все – живое, ибо смерти нет; есть только спонтанное получение ци и спонтанное лишение ци.

Материя – не что иное, как иное состояние Жизни, сгущение или уплотнение ци. Каждый камень чреват жизнью. Все филиоматериально. Материальный Космос и филический Космос, по сути, одно и то же.

Как бы смотря из Филиоэдена, евический прозреватель видит с одной стороны Филической Космос и эденский мир с другой стороны. Они должны состоять в нерасторжимом единстве. Евическое прозревание видит Ци, начиненное эденскими Светами Разума и Совести. Такое представление эквивалентно нашим представлениям о филиоэденской жизни. Евические прозреватели, по сути дела, расширяют Филиоэден на филический Космос и, далее, на материальную Вселенную. Евическое прозревание космологизирует этические категории и нормы, превращают их в основу бытия материального Космоса и Космоса филического.

Материальный Космос конфуцианства высоконравственен, исполнен гармонии и благомыслия. Это нечто умозрительное, максимально гипостазированное, не соответствующее опыту жизни и восприятия человека, возможное только при взгляде со сторонней точки из эденского мира или из Филиоэдена.

Все сущее – филиоматериальное и вместе с тем филиоэденское. Все сущее – единый вселенский Филиоэден, включающий в себя все истекающее из Дао, в том числе, и материальную Вселенную.

Все существующее, по прозревательскому взгляду из Филиоэдена, имеет филиоэденскую природу, в которой нет темной филии и темной сторгии, нет жизни и смерти, нет зла, нет оппозиции добра и зла, нет борьбы света и тьмы. Динамизм филиоэденской жизни как таковой обеспечивает не дуализм, а поляризация. Мы ранее мало обращали внимание на это.

Знаменитая «монада» круга с черной и белой каплями и точками противоположного цвета в них иллюстрирует двуединую природу ци, состоящую из переходящих друг в друга инь-ци и ян-ци. «Один раз инь, один раз ян – это и есть Дао-Путь», тотальная этическая норма и Великий Регулятор циклических перемен.

Нельзя сказать, что евический человек есть человек неверующий. Он верит в то, что овладение ци дает ему способность управлять вселенским Филиоэденом и самому обретать бессмертие. Отсюда и его литургическая практика и его магия и его медицина.

* * *

Все существующее развертывается из себя, из потенциальной латентной основы Дао. Являющееся в сущем Дао – абсолютное начало Всего и абсолютная ценность Всего. Дао – таинственная основа Всего сущего, его высшая закономерность, его субстанциальная основа и его порождающий принцип. В Дао – Истина в последней инстанции. Дао – нравственная изначальная основа мироздания и общий принцип мироздания и социальных норм. Дао – принцип нравственного совершенствования и упорядочивания государства. Дао дает Начало Небу, Земле и Человеку.