Даруль Китаб. Книга II. Метафизика

В коллективной работе Джеймса Хьюстона и нескольких авторитетных учёных под названием «История христианства в свете современных знаний», опубликованной в Глазго (Великобритания), в 1929 году авторы отмечают:

«Язычеству пришёл конец. Однако оно полностью уничтожено не было, а проникло в души людей, и всё многобожие продолжилось под названием христианства и его прикрытием. Те, кто избавился от своих прежних божеств и героев, вместо них взяли одного из мучеников, придали ему божественные качества, создали его образ. Таким образом, язычество и поклонение идолам перешло на этих мучеников. Этот век не успел закончиться, как поклонение мученикам и святым угодникам охватило их. Таким образом, сложилась новая идеология, в соответствии с которой святые обладали божественными качествами. Тем самым, эти угодники стали посредниками между Богом и человеком. Языческие праздники приобрели новые названия так, что через 400 лет после рождества Христова старый праздник, посвященный богу Солнца, стал днём рождения Христа»

И пусть не обижаются на меня наши братья-христиане, но стоит признать … это уже не было Христианство Мессии … это было христианство апостола Павла, установленное царственной волей Константина и Вселенскими соборами под патронатом римских императоров.

В 395 году, через 15 лет, после смерти Феодосия, Римская империя разделяется на две самостоятельные территории: Западную и Восточную (Византию) со столицей в Константинополе, каждую из которых возглавляют его сыновья.

А дальше происходит удивительная вещь.

На фоне расцвета Восточно-римской империи, особенно во времена императора Юстиниана, Западная её часть начинает стремительно увядать совершенно непонятно почему. До настоящего времени историки спорят и выдвигают массу гипотез о причинах её упадка, звучат самые разные версии, но факт остаётся фактом – былое величие Рима начинает меркнуть буквально год от года. В 410 году, после нескольких попыток, «Вечный город» захватывает вождь германских племён Аларих, падение и разграбление от рук «варваров» происходит ещё несколько раз в течение последующих десятилетий и уже ко времени восшествия на трон последнего императора, совсем юного Августа, который правил всего 10 месяцев, Римская империя уже была на грани исчезновения. В 476 году Август был свергнут, императорская власть прекратила своё существование, как и прекратила своё существование сама, некогда могущественная, Римская империя.

С этого момента Западная Европа разделяется на мелкие разнородные государственные образования и в течении последующих 20-и лет на руинах империи образуется несколько «варварских» государств, где центральное место сначала занимало франкское государство, возглавляемое королём Хлодвигом, который под влиянием своей жены Клотильды, ортодоксальной христианки, отказывается от язычества и принимает крещение, а спустя буквально несколько лет инициативу перехватывает вождь остготов во главе с Теодорихом, который в 493 году завоёвывает Рим и всю Италию.

Королевство Теодориха было самым «римским» из всех «варварских» государств. В течение 30 лет он успешно правил огромной территорией, простиравшейся от Атлантики до Дуная. Будучи очарованным красотой «Вечного города», германский правитель решил восстановить его былое величие. Следуя древней традиции, он оставляет Сенат в качестве одного из самых значимых органов управления, авторитет сенаторов по-прежнему чрезвычайно важен. Кроме того, будучи христианином-арианцем он объявил указ о всеобщей религиозной веротерпимости. В результате, помимо строительства новых церквей, активно восстанавливается архитектурный стиль Римской империи, реконструируются древние храмы, в городах северной Италии заново отстраиваются римские бани, виадуки, знаменитые римские колонны. Одновременно со строительством арианского собора «Святой Анастасии» и ещё трёх церквей, Теодорих отдаёт приказ восстановить «Базилику Геркулеса» и установить статую античного героя. Некоторое время его главным советником был Северин Боэций, философ и христианский богослов, которого называли «последним римским аристократом». Потомок знатного рода, он удивительным образом сочетал в себе образ римлянина времён высокой традиции с его особой ментальностью, характером, сочетанием стоицизма и чувства собственного достоинства и, одновременно, являл собой дыхание совершенно новой культуры, основанной на христианском гуманизме и преданности идеи беззаветного служения Богу. Сейчас имя Боэция мало кто помнит, хотя он написал несколько ярких схоластических трактатов. Его работу под названием «Утешение философией» очень хорошо знали исламские фальсафы времён Халифата, а в Европе это был один из главных интеллектуальных бестселлеров вплоть до XVI века. Под влиянием Боэция и дочери Амаласунтхи, король Теодорих берёт под своё покровительство науки и искусство. Он собирает учёных, всячески их поддерживает невзирая на религиозные воззрения и, хотя этот период продлился совсем недолго, казалось, что хаос повсеместного «варварства», фатальных разрушительных процессов и энтропии человеческого сознания, будет остановлен посредством соединения философии, как науки о мироздании, и канонического христианства, как идеи всеобщего единения на основе высших, Божественных универсалий. Но на тот момент этого не произошло, хотя эпизодические попытки первых схоластов синхронизировать эти две идеологии в унитарный, системный проект предпринимались и, в отдельных случаях, довольно успешно. В конце концов, именно их усилиями из «языческой» философии в церковный канон вошла «геоцентрическая модель» Вселенной, как единственно верное прочтение акта Божественного творения физического мира.

Однако в целом, две формы мировоззрения не только не соединились, но и встретили друг друга с открытой нетерпимостью, если не сказать враждебностью и здесь нельзя обвинять в этом одну или другую сторону, скорее это было неизбежно.

На период начала своего воцарения в Европе, главной проблемой с которой столкнулось христианское духовенство, это повальный, испепеляющий хаос в умах и в сознании людей. К концу V века римская аристократия полностью уничтожена в ходе постоянных войн, заговоров и кровопролитий. Новая социально-политическая элита, как образец всеобщих морально-нравственных принципов, ещё не сформировалась и церковь оказалась фактически один на один с «толпой», лишённой осознания истинного, то есть монотеистического смысла бытия, заслонённого разнородным «языческим» культом, где доброта, милосердие и терпимость являлись позорной, непозволительной слабостью. Нужно было разрушить этот укоренившийся стереотип, объединив людей вокруг незыблемых, вечных и непреложных Истин о добре и зле, а для этого, прежде всего, необходимо было искоренить из их сознания, то что не позволяло это сделать – тяжёлый, но необходимый этап гуманизации общества, с которого и началась современная либеральная Европа. Поэтому базовая модель канонического христианства, установленная церковью на тот период, в основном была направлена на борьбу с традицией так называемого «служения богам», всё ещё сильной и крайне агрессивной. Но, так уж получилось, что все носители прогрессивной мысли в то время, учёные – математики, астрономы, философы, все они были представителями того самого языческого культа, причём многие их них встретили христианство, мягко говоря, с нескрываемым подозрением. Церковь пока ещё не понимала, как сохранить монополию на толкование Истины, одновременно признавая, что эта Истина, в частности о законах мироздания, может исходить и от поборников «многобожия». И только на основе опыта арабо-мусульманских учёных, фальсафов и мутакаллимов, средневековая Европа времён XIII и более поздних веков получила науку в контексте монотеизма в виде единого гносеологического корпуса.

Именно на таком социально-политическом фоне, примерно с V века на территории протозападного мира начинают стремительно доминировать каноны совершенно нововой религии, которая стала обосновывать высшую цель человеческого бытия, посредством ценностных ориентиров, единых абсолютно для всех и для каждого. Так христианство фактически объединило Европу, не дав ей уничтожить саму себя, после сокрушительного падения римской цивилизации. Богословскими эдиктами церковь устанавливала нравственные и морально-этические нормы жизни и социализации людей. Несмотря на неограниченную власть королей, теперь только «святой престол» определял, что есть «хорошо», а что «плохо» на поприще политики, искусства, социальной жизни, трактуя эти сакральные категории на основе своего понимания заветов Иисуса Христа. Главным смыслом «земного пути» человека провозглашается неукоснительное служение Богу и его церкви. Этот фундаментальный принцип стал формировать сознание европейца того времени и определять весь его уклад, включая поведенческие нормативы, род занятий, выбор цели и постановку задач, поэтому любые решения, принимаемые в рамках своего собственного, субъективного бытия, должны были соотносится с правилами и канонами, установленными иерархией церковнослужителей во главе с Папой Римским, чья воля и чьи указы «непогрешимы», а потому должны строго и неукоснительно исполняться всеми. Вопросы торговли, женитьбы, наследования, поселения в той или иной местности, вопросы войны и мира, все санкционировались священниками определённого уровня, которые соотносили действия своей паствы с положениями церковного устава и это был очень важный позитивный опыт воспитания нового человека, для которого ключевыми понятиями становятся дисциплина, благотворчество, смирение, сопереживание, добрососедство. Страх не перед правителем, а перед Божьим гневом постепенно становится главным мотиватором порядка и самонастроя. Так христианство принесло в Европу то, что в последующем стало основой европейской ментальности, ретранслированной на весь Западный мир. Именно тогда зародилось понимание свободы, равенства, братства, всеобщего блага, укрепился стоический принцип «служения долгу», словом всё то, что легло в основу современного «либертанства», со знаменем которого его адепты утверждают культ «человека» и его естественных прав, невежественно отвергая при этом их сакральную основу, и клянут те далёкие столетия своей истории, как нечто постыдное и недостойное.

Однако с самого начала своей гегемонии, церковь, обращённая к широким массам населения, столкнулась ещё с одной очень важной и трудной проблемой – повальной безграмотностью своей паствы. Подавляющее большинство людей не только ничего не знали о мире, а попросту не умели ни читать, ни писать. Всё, что интересовало простого средневекового европейца, проснувшегося рано утром – как дожить до следующего утра?! Нужно было поднимать людей со дна невежества, поэтому многому приходилось учить, что называется «с азов». Проповедуя и отвечая на вопросы, воспитывая и побуждая к богоугодным поступкам в духе христианской морали, духовенство выполняло очень важную миссию относительно «человека» и его бытия, но попутно ему пришлось заняться делом, к которому оно оказалась совершенно не готово – им пришлось объяснять этот мир, с точки зрения его физического устройства, при этом большинство христианских богословов считали совершенно неважным следовать по пути научных исследований, анализа и логического осмысления, а опираться исключительно на интерпретацию библейского писания, собранного воедино и дошедшего к IV веку посредством длинной, хаотичной цыпочки передатчиков, некоторые из которых даже не знали кто был предыдущим источником полученного текста. Вопросы относительно структуры Вселенной оказались почти нетронутыми, поскольку объяснение физической реальности не было приоритетной задачей составителей христианского канона, а те немногочисленные библейские повествования о механизме сотворённости мира были слишком неопределённы и допускали различные интуитивные толкования.

Философия, как наука объясняющая мир как раз с этих позиций, с её ставкой на рациональное мышление, подчинённое строгой логике и аргументации, считалась богохульной и чуждой «вере Христа», ибо исходила от язычников и не опиралось на «слово божье», поэтому главным основанием знания о природе вещей было не рациональное суждение, а «руководительство святого духа и божье вдохновение». Но, уже с первых времён, некоторые теологи совершают попытку «примерить» эллинскую философию с христианской ортодоксией, соединяя их в одно целое и, пытаясь тем самым показать, общность и однородность двух идеологических учений. Пока такие схоластические усилия очень эпизодичны и бессистемны, но первым глобальным шагом в этом направлении было предложение «Аристотелевско-Птолемеевской» или «Геоцентрической» теории картины мира, согласно которой Земля является центром Вселенной, она неподвижна и вокруг неё по идеально круглой орбите вращаются все остальные небесные светила, включая Солнце и планеты. На тот момент это было вполне убедительное, внятное научное утверждение о структуре мироздания, которое всецело соответствовало догматической интерпретации «священных текстов» относительно данных вопросов, поэтому церковь поспешила установить его в степень незыблемой истины, отказ или отклонение от которой признавался «ересью».

Геоцентрическая теория структуры Вселенной, по сути, стала первой интеллектуальной площадкой, на которой сошлись наука и теология, и которая показала саму возможность такой интеграции.

Она вошла в общеевропейский научный канон в качестве непререкаемой истины и оставалась таковой вплоть до XVI века, пока не была поставлена под очень серьёзное сомнение, а последующие учёные и вовсе доказали её абсолютную несостоятельность. Такое нередко происходит в науке, одни гипотезы сменяют другие, даже самые устойчивые научные выводы постоянно уточняются, корректируются, изменяются, а некоторые признаются ложными, но именно падение «геоцентрической» модели Вселенной, оказалось не только важным интеллектуальным «прозрением», но послужило достаточным поводом и началом к этому многовековому, трагическому противостоянию церкви и науки, на полях которого родилось и окрепло одно из самых пагубных социальных явлений человечества – «атеизм».

Однако стоит отметить ещё один фактор, который очень серьёзно повлиял на становление будущей Европы.

Возникновение монашеских орденов.

Уже в начале времён среди христиан появляются люди, которые решают посветить всю свою жизнь и все свои силы служению Богу, полагая за образец подражания в этой цели жизнь и святость Иисуса Христа. В последующем они стали объединятся в небольшие общины, давая при этом три обета … обет целомудрия, обет послушания и обет бедности.

Как институт, монашество возникло примерно в IV веке и его первой артерией была река Нил и Египет, который в то время был ещё Римской империей. Покидая города и благоустроенную жизнь, первые отшельники уходили в пустыню подальше от мирской суеты, и один из них был Антоний Великий (IV век), который, судя по древним текстам, прожил больше 100 лет, причём в пустыню он ушёл ещё 20 летним молодым человеком. Он почти ничего не ел, жил на подаяния и мог умереть в любой момент. Этот человек вошёл не только в историю христианства, но и запечатлелся в различных образах европейской живописи, поэзии, литературы.

Примерно в это же самое время, на восточном берегу Нила, неподалёку от города Фивы отставной римский солдат по имени Пахомий учреждает сообщество таких монахов, считая совместное служение Богу наиболее возвышенным действом, поскольку так «братья» смогут поддерживать друг другу, давать друг другу примеры богобоязненности, собираясь все вместе для бесед и обсуждений. Пахомий разрабатывает устав, то есть правила жизни монахов в одной общине. По этому образцу «монастыри» стали очень быстро разрастаться, сначала по территории Египта, а потом и за его пределы в Палестину, Сирию и дальше в Европу.

Это были люди совершенно из разных социальных слоёв. Среди них было немало офицеров, аристократов, бывших землевладельцев, представителей лучших родов – очень образованные люди, которые читали книги, записывали и создавали различные учения о миробытие.

Со временем возникают отдельные монашеские общины, «ордена» каждый из которых провозглашает особый приоритет служения Богу. Вообще, словосочетание «ordo regularis» в латинской традиции означает «правила, порядок». Они задаются основателем ордена и утверждаются Папой Римским. К XIII веку на территории Европы учреждаются несколько таких орденов, один из которых «орден доминиканцев».

В литературе их часто называют «отцами» современной демократии, поскольку вся структура этого монашеского сообщества строилась на избирательных процедурах сверху донизу, от викариев до генерала ордена.

Некая смешанная система была у «францисканцев», полуреспубликанская, полумонархическая. И, наконец, прямо противоположный иерархический принцип действовал в более позднем ордене «иезуитов», где устанавливался жесточайший тоталитаризм армейского стиля, в котором глава ордена избирается пожизненно и осуществляет руководство всеми структурными звеньями сообщества, неукоснительно подчинённые его наставлениям.

Это были ордена с абсолютно разными типами организации, но уже с первых времён своего возникновения они начинают буквально «пропитывать» своим каноническим опытом светскую и политическую жизнь Европы.

В начале VI века, неподалёку от Рима монах Бенедикт создаёт орден, который станет первой христианской общиной такого рода на территории континента. В центре служения «бенедиктинцев» был интеллектуальный и физический труд … больше физический. Именно они запечатлели образ «работающего монаха», в качестве главного символа Раннего Средневековья. Это были отшельники, которые жили вне городов, подальше от мирской и светской жизни, постепенно организуясь в небольшие общины. В, конце концов, бенедиктинцы стали укрупняться, пока не перешли в монастыри и аббатства, к которым примыкали большие земельные наделы. Как известно, земля в то время считалась главным финансовым активом, и её щедро предоставляли в дар монахам короли, императоры и прочие вельможи.

В бенедиктинском монастыре обязательно присутствует школа, где обучают семи свободным искусствам. Здесь же переписывают древние рукописи и манускрипты, собирают летописи и различные трактаты. Это же аббатство обеспечивало пропитанием весь бедный люд в округе, поскольку в монастырях создавались запасы продовольствия и во времена засухи, военных конфликтов и иных катаклизмов, люди могли получить помощь из запасников ордена. В этих же монастырях совершается ещё одна важная вещь – ведутся хроники событий и всё, что мы знаем о Европе того времени, как правило было записано именно здесь.

Таким образом, бенедиктинцы были не только поборниками христианской догматики, но и ведали образованием, экономикой, вели учёт и описывали всё происходящее. Они были исторической памятью будущего Западного мира, строили дороги и мосты, создавали архитектурные стили. По образцу их творческой и инженерной мысли возводились каменные здания, соборы, что обуславливает возникновение очень многих ремёсел и логистики. Романская и готическая архитектура, воссозданная бенедиктинцами, привела с собой каменщиков, плотников, художников и скульпторов. Создаются первые сложные технические механизмы, в частности, чтобы поднимать на большую высоту камни, оконные стёкла и витражи.

Монахи овладели навыком осушения болот, они строят громадную по тем временам инфраструктуру и здесь же организуют всевозможные ярмарки, чем составляют немалое влияние на экономику региона.

Бенедиктинцы – это модель всего Западного общества в будущем. Потом эти «ноу-хау» будут расходится по всем странам и внедряться в разные сферы светской жизни, формируя самобытность новой Европейской традиции. Управление, экономика, культура, образование, ремёсла, эстетика и архитектура – всё это подарили будущему Западному миру те, кого спустя всего несколько веков, этот мир «окрестит» образцом варварства и невежества.

Так, с VI по XIII век все монашеские ордена, это версии «бенедиктинцев».

Однако в XIII веке возникает совершенно новый тип монашеских сообществ. Мир меняется, строятся новые города, население становится более активным и любознательным, всё больше растёт влияние тех или иных социально-политических сил. Появляются, так называемые «народные проповедники», которые несут в массы искажённый христианский канон, зачастую совсем не для христианских целей. Поэтому среди людей духовных спонтанно возникает необходимость проповедовать, что называется, «на улицах», не сковывая себя жизнью в каком-то конкретном монастыре. Эти монахи шли в народ, источая свою вероубеждённость, лишая при этом себя постоянного места жительства и считая своим домом тень дерева или стог сена. В этих сложных условиях рождаются, так называемые, «нищенствующие» ордена, чьи послушники ведут суровый образ жизни, живут подаянием и вообще не имеют никакой собственности.

Так возникают «доминиканцы», чьё учение становится крайне привлекательным и буквально сразу завоёвывают поддержку и сердца людей. Примерно с середины XIII века доминиканцы приходят в университеты, преподают философию, богословие, становятся учителями и переводчиками. Среди ярких представителей этого ордена Альберт Великий, Фома Аквинский, Мейстер Экхарт. Словом доминиканцы, это прежде всего учёные, интеллектуалы и проповедники.

В свою очередь «францисканцы» возникают немного из другого импульса. Однажды молодой человек по имени Франциск гулял в окрестностях своего родного города Ассизы (Италия) и вдруг увидел прокажённого. Он почувствовал ужасный запах разлагающегося тела, увидел перед собой изуродованное болезнью лицо и испугался настолько, что захотел убежать, но остановился и сказал себе, что это не по христиански, ведь несмотря ни на что, это наш брат и нуждается в утешении. Молодой Франциск преодолел свой страх, подошёл к больному, дал ему монету и поцеловал. После этого он организовал группу единомышленников, которая должна была ухаживать за прокажёнными, промывая их язвы и всячески облегчая их страдания. Очень быстро у них появилось много последователей и уже через 10 лет это сообщество насчитывало несколько тысяч человек.

Учреждая свой орден в 1209 году и утверждая его у Папы, Франциск установил главной целью своего послушания – сострадание, сочувствие и служение всему живому, не только людям, но и зверям и птицам. Поэтому, если доминиканцы, это прежде всего вдохновение и интеллектуальный полёт мысли, то францисканцы, это чувственность и сопереживание, хотя среди них будут великолепные философы, учёные, математики, логики, как например Уильям Оккам, который по общему признанию, своим трактатом о логике превзошёл всё, что было написано на эту тему до него, и всё что будет написано после него. Францисканцы будут основывать школы, строить храмы и соборы, но главный мотив их становления – служение Богу, опекая всех нуждающихся, бедных, больных и, что немаловажно, опекая природу. Поэтому и сегодня их можно часто встретить в детских приютах, в больницах для бедных и домах престарелых. Самого Франциска можно было часто застать в разговорах с птицами, деревьями, рекой, к которым он обращался не иначе, как «братья» и «сёстры», и говорил с ними, как с людьми. Он проповедовал даже змеям, а видя на дороге червя, останавливался и убирал его в сторону. Первое произведение итальянской литературы считается переведённый с латыни «гимн» Франциска, в котором он воспевает весь мир и восхваляет Господа «за сестру Луну, за брата ветер, за сестру воду и за брата огня, за сестру нашу землю и за сестру смерть телесную, которую никто из живущих не сможет избежать».

Они открывают совершенно новый вектор монотеистической философии, ставя на первое место не разум, а волю. Для доминиканцев основа человеческого бытия, это «интеллект». В разуме мы поклоняемся Богу, стремимся к нему, в разуме мы принимаем решения строгой последовательностью своих доводов и аргументов. Францисканцы же строят ещё более тонкую систему мышления, используя для этого математическую логику и считая, что в основании мира лежит «свобода». Человек, это существо, одарённое Великим Творцом могущественной силой – волей к созиданию и разрушению. Господь научил людей создавать этот мир, подобно тому, как это делает Он сам, но мы же можем разрушить его в один момент, и лишь любовь и милосердие Создателя защищает нас от этого шага. Поэтому они видели в основании Божественного замысла глобальный проект жизни, в котором главный герой – свободный человек. И, поскольку это так, мы должны подходить к понятию «необходимость» только на уровне логики и математики, а изучать мир следует по пути гипотетического познания, исследуя, наблюдая, разрабатывая всевозможные прочтения мира, через теории и гипотезы. Именно францисканцы начинают развивать эмпирические науки, например, одним из первых крупных эмпириков и инженеров был монах-францисканец Роджер Бэкон, который вынашивал планы создания самодвижущихся машин и самолётов.

Таким образом, францисканство – это движение воли, свободы, чувственности и переживаний, а также эзотерической связи с окружающим миром, с воздухом, Солнцем, деревьями, животными и птицами.