скачать книгу бесплатно
– Конечно.
– Класс какой! А сколько тут тебе?
– Так сразу и не соображу. Постой, по элементам прикину. Уже прыгаю аксель, обратный винт… Наверное лет пять, может только исполнилось шесть.
– А эти аксель и винт – это фигуры?
– Нет, это элементы.
– А почему тогда катание называют фигурным, а не элементным?
Алекса рассмеялась.
– Было бы круто…
Алекса встала в пафосную позу оперного певца и продекларировала:
– Начинаем соревнования по элементному катанию!
Девушки расхохотались.
– А если серьёзно, то в своём зародыше, ещё в конце XIX века или начале ХХ, суть спорта была как раз в рисовании коньками рисунков на льду.
– Значит ты тоже увлекалась сёдо, только на льду. А как твои успехи с чернилами?
– Исписала все.
– Покажи, что у тебя получилось.
Алекса осторожно достала из контейнера все гаджеты для сёдо и исписанные листы пергамента. Унь взяла листы и стала внимательно изучать графику.
– Ты могла бы стать величайшим мастером сёдо.
– Шутишь?
С лица Унь исчезла даже малейшая тень иронии.
– Нисколько.
– Что, красиво написано?
– Нет, над техникой, калиграфией, как у вас говорят, надо ещё много работать.
– Тогда что же тут великого?
– Многие в совершенстве владеют техникой, но дело не только в этом, самое главное, что ты пишешь.
– И что, по-твоему, я тут написала?
– Твоя душа излилась в поэзии твоего тела. Твой стих – это элементы или фигуры из фигурного катания. Когда тебе стало тоскливо и одиноко, ты призвала на помощь то, что любила с детства, то, что ценили твои близкие, то, что через тяжкий труд поднимало тебя над мирской суетой.
Алексу осенило. От волнения она начала массировать пальцами лоб. Но Унь внимательно смотрела на экран и не заметила, как волнение охватило её собеседницу. А главное, Унь не поняла, что она только что помогла Алексе расшифровать тайнопись.
Алекса не могла припомнить, когда она так волновалась, а главное, что она не могла справиться с волнением. В обычной жизни, на Земле, женщины в таком состоянии начинают суетиться, ходить, что-то перебирать, прибирать, наводить порядок. Тут прибирать было нечего. Единственными предметами, не интегрированными в панели капсулы, были листы пергамента и кисть с чернильницей для сёдо. Вот их-то и постаралась прибрать Алекса. Унь отодвинулась, зацепилась, листы опять рассыпались, девушки бросились их собирать и оказались на полу, взволнованные, испачканные чернилами.
Унь попыталась нежно смахнуть черную капельку со щеки Алексы. Капелька размазалась по всей щеке, но от прикосновения внутри Алексы словно разорвался вулкан и изверг лаву в мозг и во все частички её прекрасного тела. Не понимая происходящего, Алекса прижала руку Унь к своему лицу, губам и начала целовать её ладонь. Свободной рукой Унь ловко обнажила свою грудь и грудь Алексы. Две пары прекрасных девичьих розовых сосков напряглись и прижались друг к другу.
* * *
Гвардеец продолжал смотреть в глаза Тому.
– Что-то не так?
– Мне кажется, что вы не регистрировались, сэр.
– Не понимаю в чем проблема, что за регистрация?
– Вас нет в списках, сэр, давайте отойдем в сторону.
Гвардеец, не убирая руку с плеча Тома, повел его в сторону от кафедры, на которую уже взошел следующий оратор. Они остановились у колонны. Том покорил себя за то, что расслабился и за все время не придумал ни одного плана побега. Сейчас самое время, или как это, лучше поздно, чем никогда, подумал Том, прикидывая ходы к отступлению. Но даже самого поверхностного взгляда на охранявших курью швейцарцев и их расположение оказалось достаточно для понимания того, что сбежать отсюда нет никакой возможности.
Том вздохнул и опустил голову. Гвардеец убрал руку с плеча Тома и достал планшет.
– Сэр, у нас установлено чёткое правило в отношении тех, кто…
У гвардейца сработал коммуникатор…
– Одну минуту, сэр.
Гвардеец вытянулся и в течении пары минут слушал собеседника на том конце провода. «Вот парадокс, проводов давно нет, а выражение осталось», – подумал Том. Ещё он подумал, откуда и почему люди говорят алло и что это значит. Вообще, эта пара минут, пока говорил гвардеец, показалась Тому очень длинной, и Том успел подумать о многом. И ещё бы о чем-нибудь подумал, но его оборвал гвардеец.
– Есть, сэр! – отрапортовал воин в гарнитуру и повернулся к Тому. – А теперь с вами, сэр…
– Да, что, собственно, случилось?
– Повторяю, сэр. У нас существуют чёткие правила в отношении тех, кто выходит выступать на кафедру…
Том просветлел.
– Что, выступать?
– Да, сэр, выступать. Согласно правилам, вам следует закрепить номер и в дальнейшем выходить строго в соответствии с номером.
Тому захотелось обнять гвардейца, но он сдержал свой порыв.
– С огромной радостью, запишите меня.
– Есть сэр, вы можете выступать следующим.
Тома покинула радость. В глазах потемнело. Стало понятно, что разоблачения не избежать.
– Ваше имя, сэр?
– Что, что?
– Имя, сэр.
– А это, Болд.
– Понял, сэр.
– Только через Д.
– Это не важно, сэр, у меня есть фото. И ещё, сэр, если вы получите ещё одно и одно предупреждение, то будете помещены в карцер. Записывайтесь и не выскакивайте на трибуну без своего номера. Удачи, сэр, вы выступаете следующим.
Гвардеец развернулся на каблуках и удалился. Том привалился спиной к колонне и закрыл глаза. Давление поднялось, пульсация крови гулко отдавалась в висках. Мысли путались. Том судорожно пытался собрать их в какой-нибудь более-менее стройный строй. Стройный строй, нет, это не каламбур, это глупость какая-то. А почему глупость? Масло масляное, подобное подобным, или ещё, это, клин клином. Том открыл глаза. Взгляд, слух, а главное мысли вмиг стали яснее ясного. Точно, яснее ясного, что клин клином. Вот это настоящий каламбур! Как тут у них говорится, во спасение? Прорвёмся!
Том тряхнул кулаком и уверенно зашагал к трибуне.
* * *
Янек потрепал за затылок сладко сопящего Юру.
– Проснись!
– Чо? Что случилось, горим?
– Слушай, я с нашими красавицами связаться не могу.
– В каком смысле?
Юра потянулся и протер глаза кулаками.
– Вообще не могу. Ласты не отражают, на камере нет.
– Может спят?
– По датчикам их нигде нет, ты ничего не отключал?
– Вроде ничего…
– Что значит вроде? Ты отключал системы или нет?
– Погоди, не дави, не проснулся ещё. Так…
Юрий встал и размял плечи, потянулся.
– Так. У Унички я ничего не отключал, а у Алексы клинолазер накрылся, может ещё чего прицепом гафкнулось?
– Пойдём посмотрим.
– А, вспомнил, Алекса же своё хоум видео смотрела и просила не мешать, очень просила. А Унь, наверное, рисует.
– Все равно нужно проверить.
– А может не надо? Не любят они визитов без приглашения, – грустно заметил Юрий и «ностальгически» погладил свою челюсть.
– Пошли, так нужно по инструкции.
– Раз по инструкции, тогда пошли.
Парни вышли из покоев Юрия, прошли через мостик к трапам.
Янек остановился.
– К кому вначале?
– Поехали к Унь.
– На лифтах нельзя, пешком.
– Почему нельзя?
– По инструкции. Когда нет связи с членом экипажа…
– Да знаю, знаю. Тогда к Алексе пойдем, а то к Унь три этажа наверх топать.
Юрий с тоской посмотрел на лифт и пошел на лестницу вслед за командиром. Парни спустились, прошли по туннелю и остановились перед дверью в покои Алексы.
– Прошу.
– Что прошу, открывай.
– Командир, она же нас убьёт, а если не убьёт, то…
– Открывай!
– Бог свидетель, Я этого не хотел.
Юрий провёл КОСЛОДОМ[18 - КОСЛОД – ручной многофунциональный инструмент.] над аркой и дверь разъехалась. Янек робко заглянул в комнату.
– Алекса, Алекса ты тут? Ответа не последовало. Янек позвал громче, почти криком.
– Алекса, ты здесь? Мы должны войти!
Янек повернулся к Юрию.
– Заходи!
