скачать книгу бесплатно
От его медлительности и неуклюжести понтифик окончательно пришёл в ярость. Он со злостью ударил ногой по лежащему на полу колоколу. Колокольчик полетел в камерария, а новоиспеченный папа римский схватился за ушибленную о колокольчик ногу и, прыгая на второй, через боль заорал камерарию:
– Я же сказал быстрее!
* * *
Том остановился возле стойки ресепшн. Девушка в белом халате, наверное, секретарша, а может и медcестра, сообщила ему, что доктор задерживается, а Том может несколько минут подождать в кабинете, чтобы не пересекаться с другими пациентами.
Она распахнула дверь и Том вошел в просторный белый кабинет.
– Располагайтесь. Может, чаю? Кофе у нас нет.
– Нет, спасибо.
Девушка скрылась за дверью. Том осмотрелся. Кабинет был большой, но сесть можно было либо на медицинскую кушетку, либо на кресло за стол доктора. На кушетку не хотелось, а за стол не решился. Том подошел к зеркалу у двери и стал себя разглядывать.
– Да, возраст Христа.
Потёр ладонью небритость, украдкой выдавил прыщик в складке носа, пригладил волосы на макушке.
– Красавчег, обидно будет, если подсел на какую-нибудь хроническую дрянь. Надеюсь, что это астма и она лечится.
Том повернулся, посмотрел на часы. Стрелки тикали, а доктора всё не было. Том подошел к письменному столу. Среди бумаг и прочей канцелярии лежал раскрытый журнал. Том развернул журнал к себе. На половине страницы красовалось фото доктора, сделанное в этом кабинете, за этим самым столом.
– Ну вот, его уже в журналах печатают, звезда, зачем теперь вовремя приходить…
Том поднял журнал и сравнил фото с обстановкой в кабинете.
– Да, точно тут.
Том обошёл вокруг стола, уселся в кресло и стал разглядывать журнал. Из приемной послышался шум. Том перестал читать и прислушался. По-видимому, к кабинету рвались какие-то настырные дядька, произносящие фразы на непонятном языке. Девушка с ресепшен явно пыталась их остановить, но безрезультатно. Том захлопнул журнал и бросил на стол. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились трое в строгих чёрных костюмах. Том попытался подняться им навстречу, но не успел. Один из вошедших, с ходу, выстрелил ему в шею капсулой с, как выяснилось позже, сильным парализующим веществои. Том обмяк и стёк под кресло.
* * *
Вокруг Алексы высветились четыре проекции монитора. На меньшем расположены все системы управления, а на больших, овальных, пространство с разных сторон от вакуумной АСТРОСФЕРЫ[7 - АСТРОСФЕРА – грузопассажирская капсула системы ротор.], Алекса приложила ладонь к овальной проекции и недовольно закачала головой.
– Командир, где вибрация? Где вибрация, спрашиваю?
Дверь раздвинулась и вошел Янек.
– Ну, ты же понимаешь…
– Зачем нас дурачить?
– Мне необходимо раз за ШЕЛТОН[8 - ШЕЛТОН – период, за который капсула проходит половину своего орбитального пути.] проводить учебную тревогу.
– Раз обязан, проводи, но мы же не дети. Предупреждай, а то дойдет до настоящего дела, а кто-нибудь слажает, мол, учебная.
– Подумаю. Сегодня как прошло?
– Всё в штатном режиме, но вопрос к Юрию, на третьей проекции пуск задерживается на пять миллисекунд.
– Юрий, ты слышишь? Алекса, панорамный звук включен?
– Да, работает.
– Юрий, слышишь?
– Слышу и проверяю уже, вот нетерпеливые.
– В чём проблема?
– Проблемы нет. Это из-за сопряжения систем. Если проекции раздвинуть, то задержки не будет, но придётся физически преодолеть почти два метра.
– Раздвигай, задержка не нужна.
– Ты же не успеешь, надо будет бросаться, словно змея на жертву.
– Успею, я быстрей змеи, – улыбнулась Алекса.
– Командир, как поступим?
– Ты, конечно, можешь ещё поспорить, но я пас. Раздвигай!
Янек засмеялся, похлопал Алексу по плечу и вышел.
Алекса осталась сидеть. Прошло минут пять, Янек не вернулся. Она осторожно встала, подошла к двери, выглянула в буфер, никого. Девушка задвинула дверь, достала бутылку из проема между ХАМПОМ[9 - ХАМП – модулятор сна.] и шкафом и осторожно присела на край рабочего кресла.
* * *
Алекса уже несколько раз пыталась просмотреть кодированное изображение, но каждый раз всё заканчивалось плачевно, в прямом смысле этого выражения. Тяжёлые мысли о том, что может сейчас твориться на Земле и ностальгия, вызванная основным видео, одерживали верх, а слезы, хоть и позволяли увидеть «тайнопись», но никак не давали в ней разобраться.
Сегодня Алекса была настроена крайне серьезно, а детская выходка капитана отбросила остатки лирики.
– Хоть кто-то тут должен быть взрослым человеком…
Алекса ещё раз оглянулась на дверь и щелкнула по монитору. Перед глазами, словно в памяти выплыли изображения её комнаты, мамы, папы и вечно суетящегося пса, любимого лабрадора Гектора. Слёзы опять навернулись на глаза, ком подкатил к горлу. Алекса сильно закусила губу и сжала кулаки, так, что ногти глубоко впились в плоть. Стало легче. Алекса смахнула слёзы и прокашлялась. Подняла бутылку и дождалась пока последние капли напитка упадут ей в рот.
– Кошмар, лечу на скорости, сравнимой со скоростью света, а для просмотра пользуюсь примитивной линзой, как в середине 20-го века.
Алекса нагнулась и стала пристально рассматривать изображение через линзу, точнее бутылку.
При беглом просмотре, казалось, что это помехи аэротика первой платформы. Но нет, это были чередующиеся символы. Часть их напоминала нечто среднее между наскальной живописью древних людей и китайскими иероглифами, а другая часть была словно снята со стены в детском саду.
Алекса попыталась скопировать наложение через РАПИРУ[10 - РАПИРА – графическое приложение к инфостоку.], но ничего не вышло. Нужен был некий простой, даже примитивный способ зафиксировать данные. А что, если попробовать их зарисовать? – подумала Алекса. Идея хорошая, но как это устроить?
Алекса отложила бутылку и переключилась на ИНФОСТОК[11 - ИНФОСТОК – фотонный архив информации.]. По запросу она получила полную информацию обо всех орудиях, позволявших человеку создавать изображения, от угля до ПЛАЗМОСКАНЕРОВ[12 - ПЛАЗМОСКАНЕР – устройство для создания, копирования и трансляции пространственных изображений в любой среде и в вакууме.].
– Уголь, конечно, перебор, а вот какой-нибудь карандаш сейчас был бы очень кстати. Но где его здесь и сейчас взять? Последний карандаш был выпущен задолго до старта их астросферы проекта РОТОР[13 - РОТОР – проект орбитального дрейфа с возможностю разовой временной модуляции при возвращении.].
Алекса откинулась на спинку и закрыла глаза. Волнения всё-таки взяли своё. Но тут ей показалось, что в комнате есть кто-то ещё. Алекса открыла глаза, рядом стояла Унь.
– Ты давно здесь?
– Не более минуты.
– Не заметила, как ты вошла.
– Ты была в отключке. КАЛЕЗОН[14 - КАЛЕЗОН – сильное обезболивающее химическое вещество наркотического действия. Локально блокирует часть головного мозга, в том числе и болевые рецепторы.]?
– Я не употребляю эти гадости.
– Да, брось, все ширяются.
– А я не все.
– Да, ты не все, ты – крутая. Слушай, а ты успела с кем-нибудь? Там, на Земле?
– Что успела? Я не…
– Я не про ширево. У тебя был кто-нибудь? Ну парень, мужчина?
– Не хочу говорить об этом.
– Значит не было, я так и знала. Тут все девственики.
– Нам по тринадцать было, когда нас отобрали в рейд. Что там могло быть?
– Могло, и у меня было.
– Что было?
– У меня был секс с мужчиной. Поэтому я и здесь.
– Не понимаю, какая связь?
– Это был мой отец. Я никому никогда не говорила об этом.
– Извини, я не знаю, что…
– Не извиняйся, я хотела, чтобы ты знала. А то всё блатная, да блатная. Меня сюда сослали. Я не просто так, с жиру или по дури чьё-то место заняла.
– Зачем ты это мне рассказала?
– Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла.
Унь подошла к проекции инфостока. Пальцем прокрутила несколько битов.
– Ты тоже увлекаешься? – поинтересовалась Унь, указывая на светящийся инфо бит.
– Чем увлекаюсь?
– Рисуешь или может тоже сёдо? Я много пишу – успокаивает, наводит на мысли.
– А чем ты пишешь? На астросфере нет ни ручек, ни карандашей, ни фломастеров ни в простом, ни в протонном, ни в плазменном виде.
– У меня специальная фудэ-кисть, ей больше трёхсот лет, она из вековой сакуры, и суми – это твёрдая тушь.
– А её вообще из костей динозавров синтезировали?
Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись, как закадычные школьные подружки.
Глава 2
Сознание понемногу возвращалось к Тому. Голова гудела, шея болела, руки, ноги затекли и не шевелились. Осторожно приоткрыв глаза, осмотрелся. Он полулежал в бежевом кресле частного самолета.
– Хорошо, одной проблемой меньше, значит шум в голове – это не спекание мозгов, а всего лишь гул турбин.
Удалось немного повернуть голову. Напротив, в таких же кожанных креслах сидели два уже немолодых педика.
Они показались Тому знакомыми. Где же он их видел? Ах, да! Точно! В журнале, на фото в той статье, где была фотография его доктора. За ними и с другой стороны сидели ещё какие-то люди. В конце салона расположилась та самая троица в черных костюмах. Все выглядело спокойно и мирно. Из-за шторы выпорхнула стюардесса и стала разносить шампанское и… устрицы. Да, именно устрицы. Что это? Куда я попал? – пульсировало в голове. Пожалуй, стоило очнуться и не пропустить пиршество. Тем более, что от шипения в бокалах горло тут же пересохло, а от нежного аромата малюсков в желудке начался переворот, в политическом смысле этого слова.
Том приподнялся, попытался позвать стюардессу и махнуть ей рукой, но получилось только невнятно промычать и пошевелить пальцами. Педики, сидевшие напротив, заметили его активность и захлопотали. Через пару минут Том с наслаждением заедал устрицами уже второй бокал шампанского.
Шея, в том месте, куда угодила капсула, конечно, болела, но уже не так сильно и боль не мешала чревоугодию. По правде говоря, боль вообще не беспокоила, но Том решил остаться немым на некоторое время и не отвечать на возможные вопросы. Вместо ответов он болезненно кряхтел и показывал вздутие на шее.
Самолет снизился, вынырнул из облака и зашел на разворот. Под крылом в свете восходящего солнца раскинулся вечный город Рим.
Джет подрулил к дальнему ангару. Рядом стояло ещё семь или восемь аналогичных самолетов, прибывших ранее. Тому показалось странным, что не было ни таможенников, ни механиков, вообще никакой обслуги. К трапу подъехали четыре тонированных минивэна. Том вышел из дверей и тут же прикинул расстояние до ворот ангара. Было метров семьдесят.
– Конечно я не тот Болд, но секунд за 9–10 добегу.
Том уже занёс ногу на перила, но тут заметил ещё троих вооружённых людей у ворот.
– Чёрт, этих не проскочить, – подумал Том и сплюнул остаток пиршества, прилипший к зубу.
Люди в чёрных костюмах развели пассажиров по машинам. Кортеж быстро миновал предместья, каким-то чудом проскочил старую часть города и вкатил в ворота Ватикана.
У Тома сложилось ощущение, что все собравшиеся, хоть и не одна компания, но как-то связаны между собой и все, кроме конечно его, Тома, понимают куда и с какой целью они направляются.
На входе во дворец был обыск. Шмонали тщательно, как в старинных боевиках, разве что в задницу не заглядывали. У Тома не было никаких вещей, если не считать одежды, обуви и КЛИПСЫ ЛЕНАЙЗЕРА[15 - ЛЕНАЙЗЕР – четвертое поколение импульсомагнитной коммуникации. КЛИПСА ЛЕНАЙЗЕРА – внешняя гарнитура.], поэтому он в числе первых прошёл досмотр и оказался в святая святых Ватикана – в папском дворце.
– Да, круто, – произнес Том, но тут же осекся и закашлялся. Он продолжал прикидываться неговорящим.
У всех входов выходов, лестниц, окон и даже колонн стояли гвардейцы. Сбежать отсюда не получится, да и не хочется. Страх неизвестности уступил место страшному любопытству. Пока Том размышлял, Дворцовую залу начали заполнять люди. Большая часть из них, по-видимому, были такими же гостями, как и он, а другие, в монашеских балахонах, тащили стулья, табуретки, пуфики. Была спокойная рабочая суета, но вдруг с одной из лестниц донесся душераздирающий стон, грохот, треск ломающейся мебели и вопли ужаса. Тому с его места не было видно, что случилось, но по выражениям лиц тех, кто оказался напротив лестницы было понятно, что произошло нечто ужасное.
Несколько гвардейцев оставили свои посты и побежали к месту трагедии. Через минуту, один из них тащил бесчувственного камерария. За его волочащимися ногами тянулся тонкий кровавый след. Гвардеец доволок тело до входа в зал, кое-как привалил к стене и поспешил обратно.
Том с любопытством перешёл поближе, так, чтобы видеть место трагедии.
