Автостопом по гаремам

– Сомневаюсь. При дневном свете будет лучше видно, где лед прочнее, но на середине слишком широкие и частые полыньи, чтобы через них перепрыгнуть или обойти, – я рассеянно подкинула ещё одно поленце в радостно затрещавший костер. При всем удобстве магического огня, сидеть у настоящего было куда приятнее.

– Так давай я их заморожу, – тут же с энтузиазмом принялась предлагать магичка, – или мостик наведу.

Самый очевидный вариант, который можно реализовать с помощью волшебства – мост через Гналик, толстый и желательно с перильцами. Однако я была уверена, что опирать этот мостик надо на что-то понадежнее весеннего льда. То есть на берега, а тогда длина такого сооружения получится не меньше полусотни метров. Даже если ширину перехода делать минимальную, объем в итоге выйдет непосильный для молодой магички. На этот счет мы с Виэллой спорили довольно долго, придя в итоге к устроившему обеих обтекаемому варианту: смотреть завтра по обстоятельствам.

Утро особых перемен в погоде не принесло, но начиналось вроде как и неплохо: Виэлла проснулась раньше, отправила Иню на разведку и пребывала в настроении приподнятом и решительном. Столь твердой уверенности в благополучной переправе у меня не было, но вида раньше времени я старалась не подавать.

Филин вернулся быстро, мы ещё толком собраться не успели. Пока я убирала посуду, Виэлла внимательно выслушивала приземлившегося на ближайшую ветку питомца. Трещал тот долго и разнообразно.

– Новости неутешительные: брода или просто сужения поблизости нет, мы к одному из самых узких мест и вышли. Сплошного льда, чтобы и по центру реки тоже, Иней не заметил. И ещё считает, что выше нам будет удобнее спуститься к воде, вниз по течению слишком много хмызняка и берег только поднимается. Но зато противоположный становится суше и с деревьями.

– Болото меня волнует куда меньше основного русла, оно точно ещё не оттаяло, – я затянула горловину вещмешка, предварительно добыв оттуда моток веревки и быстро соорудив на его концах по большой петле, – а спускаться к воде нам придется по-любому. Бери свой рюкзак, пойдем вверх, оценим, что там твой птиц разведал.

Далеко ходить не пришлось: через полчаса мы наткнулись на неглубокий овражек, одним концом упирающийся в речные воды. Я, помогая себе вырубленной вечером прочной длинной палкой, аккуратно спустилась по склону и высунулась на Гналик. Без каких-либо опасений можно было пройти примерно треть пути. А вот дальше погода подкинула своих гадостей: лед потихоньку заметало мелким снегом, как вчерашним, так и свежим, падающим с серого, низкого неба. Определять его прочность по цвету становилось затруднительно, зато сразу обозначились довольно крупные полыньи на стрежне, расположенные слишком близко друг к другу.

– Эса, ну что, пройдем или как? – нетерпеливо уточнила из-за спины Виэлла. Она, как и положено, шла по моим следам в нескольких шагах. Я чуть подвинулась, приглашая её взглянуть самостоятельно:

– Или как! Видишь, какие дырки, да ещё цепочкой? Не обойти, не перепрыгнуть, – действительно неудобная река, одна сплошная досада и разочарование!

– А мы напрямик, – характерный деловой прищур магички и взятый в рабочее положение посох означали, что неудобную стремнину мы минуем. Я слегка пожала плечами и отодвинулась на несколько шагов назад, чтобы уж наверняка не попасть в зону действия заклинания.

Виэлла начала с самого простецкого и надежного варианта: переводить воду из одного агрегатного состояния в другое обучали ещё совсем малолеток. Ситуация слегка усложнялась расстоянием до края надежного льда: магичке пришлось распластаться, чтобы дотянуться навершием посоха до воды. Я с помощью веревки с петлями её страховала.

Вскоре по полынье стала расползаться тонкая корочка ледка. Расползаться, утолщаться… и уплывать вниз по течению, не желая доращивать собой ледяной покров.

– А на стоячей воде получалось, – раздосадовано заметила вполголоса подруга, прекращая бесполезные попытки. – Ладно… Эса, тяни меня назад!

Даже если ты не один год проводишь бок о бок с магами, возможность увидеть действительно зрелищное и впечатляюще заклинание выпадает до обидного редко. Так что я с удовольствием наблюдала за разворачивающимся зрелищем. От опущенного под ноги посоха тонкой объемной паутиной начал расходиться насыщенно-синий матовый лед, постепенно множась, ветвясь и переплетаясь; толщина увеличивалась с каждой минутой. Виэлла выбрала вариант, в котором мост одновременно нарастал из двух точек, по два метра от противоположных краев открытой воды, и как раз посередине превратившиеся из тонкой паутинки в щупальца толщиной в руку отростки с хрустом переплетались, наползая друг на друга, пока не спрессовались в единый монолит.

Вил с серьезным лицом сделала напоследок несколько жестов и провела заключительную проверку сооружения, а затем убрала посох за спину и с восторгом повернулась ко мне:

– Правда, классный получился?! Красивый, аккуратненький, точно как магистр Хляу показывал!

– Симпатичный, да. А чего такой узкий? – вкрадчиво уточнила я, рассматривая возвышающийся на ладонь над поверхностью реки мостик шириной не более тридцати сантиметров. – Ещё и на лыжах не пройдешь…

– Э-э-э…– Виэлла недоуменно взглянула на свое творение ещё раз и таки сообразила, в чем был косяк: – А что, не хватит? Я решила сильно не разбазариваться… Дорастить его ещё вширь?

Я со вздохом прицепила снятые лыжи к рюкзаку и аккуратно, полубоком, ступила на новообразование. Остатки формирующих его щупалец не слились в идеально гладкую поверхность, выступая кое-где полукольцами и извивами. С одной стороны, менее скользкие, чем ровный лед, с другой – ставить ноги приходилось очень осторожно:

– Разувайся и давай в темпе, а то, чего доброго, старая часть развалится, пока новая вырастет. Хоть пять минут ты мост продержишь?

Не оглядывалась, но подруга уже шла следом за мной, сосредоточенно пыхтя:

– Я его не держу, он сам стоит.

Для рассуждений о способах наложения заклинаний определенно был не лучший момент, но в голову настойчиво лезли всякие мысли. О вариантах длящихся, поддерживаемых магом в течение всего времени, жрущих его силы в три горла, но с возможностью в любой момент вмешаться и что-либо поправить. Или о единомоментных, которые куда экономичнее, но предугадать, сколько они продержатся, как именно себя поведут и какие в самый неподходящий момент вылезут косяки, довольно сложно. Единственное, что тут можно было предпринять – пошустрее перебирать ногами и стараться не думать о купании в зимних водах.

Ничего не хочу сказать о потенциальных способностях Виэллы – до звания архимага точно когда-нибудь дорастет; но пока что она всего лишь двадцатилетняя выпускница заурядной магической школы. И, хотя наколдованная ледяная доска не хрустела, не трещала и не собиралась разваливаться под нашим обоюдным весом…

– Вил, шевелись быстрее! – мы практически перебрались, осталось пара каких-то жалких метров, но тут не выдержал речной лед, служивший опорой – один конец нашего моста практически без предупреждения плюхнулся в воду.

Устоять на ногах на зашатавшемся и, что ещё хуже, медленно разворачивающемся по течению мосту было непросто даже мне. Скользко… Через долгую секунду я почувствовала, как исчезла вторая опора, и, под испуганный визг судорожно вцепившейся в меня Виэллы, полетела в ледяную, черную воду.

Грохнулась я знатно, хотя толстая объемная одежда несколько смягчила удар. Выждав секунду и убедившись, что опускаться на дно почему-то не собираюсь, перевернулась на живот и оглянулась в поисках Вил.

Та нашлась совсем рядом, на четвереньках. Шапка слетела с опущенной головы и валялась тут же, филин, державшийся до того в отдалении, с заполошным уханьем кружился вокруг. А мы вдвоем оказались на округлой льдине, толстой, прозрачно-голубой и при этом все ещё посреди реки.

Нашу спасительную скорлупку довольно сильно шатало волнами, поднявшимися из-за уплывающего вниз по течению моста. Магический лед ненатурально-синего цвета с легкостью прокладывал себе дорогу, круша попавшегося на пути природного собрата.

– Иня, отвали, – слабо донеслось от Виэллы, которая кое-как села и удивленно вытаращилась на творящееся вокруг безобразие. – Ого. Ого-го!..

– Угу, – ошарашенно поддакнула я, радуясь, что мы вместе, целы, невредимы и даже не намокли. – Хорошая у тебя реакция, оказывается…

Бледная, растрепанная подруга смущенно натянула на макушку шапочку и сграбастала в охапку пролетавшего мимо фамильяра.

– Не, я про магию даже подумать не успела, только испугаться…

Голубой филин снова разразился тирадой, на этот раз – негромко и с интонациями успокаивающими. Виэлла рассеянно погладила его по перьям и продолжила:

– Так что, подозреваю, что это ведьминское.

Оно, конечно, интересно, но не столь уж и важно. Главное, что мы не потонули, и нам даже не грозит это вот прямо сейчас. Радостными новостями я поспешила поделиться с магичкой. Та, воспрянув было духом, согласилась, но тут же погрустнела вновь:

– Я даже предположить не могу, когда эта ледышка исчезнет! Длительность обычных заклинаний хотя бы приблизительно знаю, а здесь…

– Не буду, – я отчего-то сразу успокоилась. Озарение, что ли? – Думаю, будет плыть, пока не растает. С одной стороны – да, лед магический, а с другой – самый настоящий. Ещё для тебя есть задание. Сейчас нам надо как-то пристать к берегу, и мне понадобится упор. Борт у края организуешь?

Магичка предпочла молча забрать из моих рук палку, наколдовав винтовую резьбу и заостренный конец. Вкручивали её в плотный монолитный лед мы вдвоем и довольно долго, но в итоге полутораметровый сук ушел вниз наполовину.

– Вот и замечательно, – я пропустила один конец веревки в петлю на рукояти любимого моего ножа, повозилась с узлом, подбирая баланс. – Утяжели-ка его на пару кило…

Нож удалось закинуть ближе к расейскому берегу и поставить в пробитой полынье распоркой. А дальше дело техники: второй конец веревки я обернула вокруг сука и напрягла мышцы.

Причалили мы к довольно прочному, выдержавшему столкновение с нашей льдиной участку. Виэлла перебралась первая, ответственно прощупав посохом ближайшую площадь, я перепрыгнула следом. До берега, слабо обозначенного среди поднимающейся метели зарослями мертвого камыша, мы добирались в молчании.

***

Как я и предполагала, от реки деревеньку отделяла пара километров унылого серо-белого поля, разбавленного ивами. Их постепенно становилось все больше, на полпути отдельные шары кустов слились в настоящую рощу. Пробираться через ракитник мы не стали, обогнули его и, мимо редких частоколов, добрались до окраины, страстно желая отогреться. Сырой снег, начавшись ещё утром, все так же продолжал падать, причем из-за переменчивого ветерка – казалось, одновременно со всех сторон, норовя забиться в складки одежды или под натянутый едва ли не до подбородка капюшон.

Деревня оказалась довольно крупной: около полусотни дворов и две довольно прямые улочки крестом, на пересечении которых было как-то оживленно. Заинтересовавшись, мы направилась туда, подмечая по пути потенциальные места ночлега. Проситься на постой в покосившиеся, плохо досмотренные хатки ожидаемо не хотелось, но таких оказалось немного: большинство домов были крепкими, хоть и не новыми.

Пройти через всю деревню и не наткнуться на хотя бы одного любопытного жителя крайне сложно. Собаки забрехали, как только мы миновали околицу, а наиболее подозрительная бабка показалась чуть ли не из крайнего дома:

– А вы ещё кто такие? – бдительно понеслось нам в спины, оповестив заодно более занятых соседей о появлении новых, незнакомых лиц. – Чего надо?

Я обернулась, прищурилась, заслонив рукой назойливо лезущий в глаза снег:

– А что, путешественников у вас редко видят? Нам много не надо: ночлег да кормежка.

– Евона как, – крепкая, несмотря на возраст, плотно сбитая бабуля с кряхтением слезла с крыльца и направилась поближе к забору. Мы, ожидая перехода к деловому разговору, тоже подошли. Бабка окинула нас цепким взглядом темных, запавших глазок и неожиданно скрутила фигу, звонко пояснив: – А не будет вам тут постоя! К нам путники с реки ещё никогда не приходили! Значится, вы или колдуны какие, или нечистые-кровососы!..

Я молча пожала плечами и развернулась в сторону центра, не считая нужным комментировать все сказанное. Не хочет вампиров и магов к себе пускать – как хочет. На косые взгляды из-за выделяющейся внешности я уже давно перестала обращать внимание:

– Пошли, Вил. Раз наши деньги тут никому не нужны…

Преодолев перемешанный с грязью мокрый снег улочек, мы вышли на небольшую площадь, посередине которой был вкопан гладко ошкуренный сосновый ствол трехметровой высоты. Вершину украшали четыре доски, сбитые квадратом, чтобы на все стороны было видно название деревушки: Урминка. Остальную поверхность бревна, особенно на уровне глаз, неряшливо облепляли остатки берестяных и бумажных объявлений. На наиболее свежем кусочке бересты я прочла коряво, но старательно выцарапанную надпись:

«На ниделе тута будут Заппычи! У каво кака хрень на примете – сказать старасте!»

– Эх, и почему таких объявлений у нас возле школы не вешали? – одобрительно покачала головой Виэлла, вспоминая все, творившееся по вине учеников. Я выразительно кашлянула, намекая, что с тем количеством происшествий, да ещё и специфических, могли справиться только учителя. А в ночное время эта сомнительная честь выпадала сторожам.

– На вашу хрень уже вдоволь насмотрелась! Мне больше интересно, что беспокоит местных и кто такие эти Заппычи…

Один дом из выходящих сюда, отличался. В первую очередь распахнутыми воротами и приглашающе покачивающейся над косяком деревянной рассохшейся кружкой. Я повернулась в его сторону и с усилием и громким чпоканьем оторвала от грязи лыжи.

За дверями оказалась небольшая пивная, с порога разившая ароматами сушеной таранки. Высокая стойка в дальнем углу, полдюжины тяжелых столов из некрашеных досок, массивная беленая печь, развешенные в декоративных целях просоленные щучьи головы впечатляющих размеров, местные жители, плотно занявшие все лавки и обступившие стойку двойным кольцом. Мужчины и женщины беседовали, пили и закусывали рыбкой, но нет-нет да и поглядывали в сторону самого козырного места: чуть в отдалении, прямо у печки.

Причиной небывалого наплыва посетителей являлся расположившийся у печи мужчина, худощавый, с длинными, как паучьи лапки, пальцами. Стол перед ним был занят по большей части какими-то бумагами и толстой книгой в зеленоватом переплете, а кроме того – графином мутно-красного вина и стаканом. Рядом лежала очень приметная шляпа: с высокой тульей из волчьей шкуры и ярко-алой лентой, посреди которой крепился черепок, совсем маленький, размером с крысиный.

Пока мы топтались у дверей, выбирая, куда бы приткнуться, перед нами притормозил разносчик, высокий нескладный парень с крупными конопушками. Руки были заняты подносами с кружками, пустыми и увенчанными пышными шапками, связка тарани на закуску болталась на сгибе локтя.

– Рады видеть новые лица! – искренне поприветствовал нас он. Над фирменной улыбкой можно ещё поработать, но настрой что надо, не во всех заведениях выдерживается. – Хотите выпить чудесного урминского пива?

– С удовольствием, но после плотного обеда, – сзади очень выразительно забурчало в животе, придавая моим словам дополнительный вес. Я сглотнула слюну и продолжила: – Что-нибудь существеннее закусок у вас подается?

Парень кинул быстрый взгляд в сторону стойки, за которой возвышался хозяин заведения, не поднимая головы разливавший пиво:

– Ближе к вечеру только, да и то для «нечистиков»… А вы на ночь тут будете оставаться? Зайдите к моей тетке, она вас накормит, напоит и спать уложит!

Старательность и клиентоориентированность стоило поощрять, что я и сделала небольшой суммой денег:

– Тогда рассказывай, как твою тетку найти…

– Это у них из-за того мужчины такой аншлаг? – уточнила Вил, когда мы шлепали на противоположную от реки сторону деревни, высматривая дом с красными наличниками. – Он же на охотника не похож ни разу.

– Шапка-то фирменная. В любой команде кому-то все равно приходится заниматься… вспомогательными бумажными работами. Переписку с заказчиками вести, маршруты подбирать, рассчитывать и закупать провизию на весь кагал, находить транспорт под обоз, проводников… Ну и, конечно, вести учет трофеев. В опытных, давно сработанных отрядах под это проще выделить отдельного человека, который не будет шататься по жальникам с нечистью, но станет старательно и разборчиво писать. В идеале, мда… Так что остальной отряд просто ещё не вернулся с охоты.

Виэлла на мгновение задумалась, сняла варежку и громко, звонко свистнула, резанув мне по ушам:

– Ты чего? – отшатнулась я, пытаясь вытрясти из правого уха лишний звук.

Застывшая посреди дороги магичка сосредоточенно покусывала губы:

– Подожди… Все, вроде понял. Ине все равно обжитые места не слишком нравятся, так пускай кружит вокруг с пользой.

– Сообщит, когда в пивную бежать? – искомый нами дом производил странное впечатление. С крепкой крышей, яркими наличниками – и при этом с покосившейся изгородью и прогнившим, провалившимся крыльцом.

– Вроде того, – Виэлла, бегло убедившись, что гавкает в других подворьях и никто не собирается внезапно вцепляться нам в ляжку, пошла стучать в окошко.

Парень-разносчик свои деньги получил не зря: живенькая и любопытная вдова средних лет платежеспособным постояльцам обрадовалась и немедленно послала молчаливую, подозрительно зыркающую дочку лет десяти накрывать на стол. После обеда я вместе с хозяйкой выволокла из сеней большую бадью, и отошла в сторонку наблюдать, как Виэлла развлекает гостеприимных хозяев, обеспечивая их впечатлениями. Девчонка, растеряв всю свою настороженность, с горящими глазами наблюдала, как вода сама по себе появляется в бочке, а затем и вскипает безо всякого огня.

Мы спокойно отмылись с ног до головы, простирнули белье и высушили, после чего я пристроилась на широкой лавке вдоль печи, чтобы спокойно там сесть и причесаться, а Виэлла показывала ещё один эффектный трюк. Ей надо было разобраться с грязной водой, висевшей посреди хаты скопищем полупрозрачных шариков. Большая их часть уже отправилась через дверь на помойку, а остатками магичка домыла пол. Вода сначала тонким слоем размазывалась по всей площади, в том числе половикам и щелям, а затем опять собиралась в шар и выкидывалась. Такой вариант для магички был самым плевым и приятным, но дома категорично заставляли использовать веник и швабру с тряпкой.

В ожидании сообщения от нашего разведчика, мы предавались расслабляющему ничегонеделанью, пока не прибежала хозяйская дочка и взахлеб, с порога, не стала рассказывать, как «нечистики» торжественно демонстрировали трофеи у площадного столба, а потом зашли в пивную, и выгнали оттуда всех, кроме старосты.

Необходимости напяливать куртки-шапки и отправляться по размякшей улице пробиваться на встречу с охотниками вроде как и не было, раз публичное выступление уже закончилось, но я настояла. С учетом того, что по календарю вот-вот наступит апрель, стоило подумать о том, как лучше двигаться дальше. Лыжи через какое-то время придется снять, а по дорогам, особенно проселочным, мы будем продвигаться в два раза медленнее и непрестанно матерясь. Сама я всегда старалась пересидеть жесткую распутицу в каком-нибудь населенном пункте, чем крупнее, тем лучше. И сейчас хотела выяснить, не удастся ли нам подъехать с комфортом.

Лицо у Виэллы, неохотно шлепающей в сгущающихся сумерках, было кислее лимона:

– Я тут, грешным делом, считала, что фамильяры умны и сообразительны… А он решил в ракитнике у реки подремать!..

– Потенциал разведчика есть, – смачно зевнула я, в чем-то понимая птичку, – осталось только развить… До сих пор спит?

– Нет, после моего вопроса со всех крыльев кинулся в деревню. Где он там, хочу ему сказать кое-чего…

Силуэт нахохлившегося на вершине столба филина был ещё вполне различим на фоне более светлого серого неба. К хозяйке на плечо слетал он неохотно, с понурым клекотом, предчувствуя заслуженную головомойку.

Меня больше заинтересовали изменения во дворике пивной. Теперь под окнами стояла широкая повозка с высокими бортами, на которых переливались красным большие буквы «З» и «П». Похоже, дела у команды идут хорошо: на эмблему не пожалели дорогой краски, видимой издалека даже при скудном освещении, трофеи были аккуратно сложены в плетеный отсек, накрытый плотно прилегающей крышкой. Я, не сдержав любопытства, приподняла её и полюбовалась на щедро пересыпанные крупной солью разномастные ошметки. Ухватила упыриную башку за редкий чуб, смешно торчащий над широкой, отталкивающего вида мордой и, стряхнув лишнюю соль, покрутила перед собой.

– Так, кто тут наши трофеи мацает?! – незамедлительно донеслось с крыльца. – А ну пшла отсюда!..

– Детей шугать будешь! – немедленно огрызнулась я, бросив недовольный взгляд на появившегося в дверях охотника. – Как сейчас упырей добывают? Все так же облавой и собачатиной?

– Псину уже редко кто использует, большинство на петросмалинец перешло… – ворчливо, но чуть более дружелюбно отозвался черноволосый, обросший недельной щетиной мужик, спрыгивая на землю и облокачиваясь на жалобно скрипнувший тележный борт.

– Да ладно, – с сомнением протянула я. Про такую приманку слышать не доводилось ни разу, так что больше всего это напоминало профессиональную шутку для отваживания любопытствующих.

– Ого, надо же, как предприятие Рисаллы раскрутилось, раз даже в Раси фирменную мазь используют… Или вы по-простому сало с рубленой петрушкой мешаете? – Виэлла успела пропесочить своего фамильяра и подошла ближе, присоединившись к разговору о способах охоты на нечисть. Её увлечение алхимией оказалось полезным и здесь…

– Тю… Так вы что, целую засаду ради этого задохлика устроили? Такая мелочь на людей не выходила бы ещё год как минимум!.. – я была разочарована. За внушительным непонятным названием скрывался давний, широчайше распространенный и самый что ни на есть народный рецепт, на какое-то время отбивавший упырям нюх.

Охотника мои комментарии ожидаемо задели:

– Можно подумать, ты много упырей видала, чтоб в них разбираться!..

– Чего тут разбираться-то! Чуб ещё не вылез, уши лопухами и всего два пальца между клыками помещается, – башка полетела обратно в короб, а я принялась обтряхивать руку о штаны. – Значит, самец-однолетка, дурной и пугливый, такого ногами затоптать можно, если повезет. А на здоровенную старую упыриху, мы, помнится, топленого сала аж полбочки на этот, петросмалинец, пустили и всех собак извели. Оставшихся. Вот там башка была!.. Моя ладонь между зубами влезала!..

– Уж не занесло ли в Урминки наших коллег? – помолчав, уточнил мужчина. Уважения в голосе теперь прибавилось: все-таки женщины в таких командах встречались довольно редко и чаще оказывались ещё и магами.

Был в моей      жизни и такой эпизод, два месяца продолжался, да с командиром не срослось…

– Отряд «Желтые лапки», из Зимжека. Правда, лет восемь как покинула.

Давность особого значения не имела: в пивной нас после громогласного представления черноволосого приняли весьма радушно и пригласили за стол, на котором моментально появились ещё две кружки, полные пива. Разморенные теплом охотники радостно ухватились за возможность скрасить ужин и весело померяться количеством и размерами добытой нечисти.

В команду, кроме субтильного писаря, входило ещё пятеро мужчин, мощных, широкоплечих, с бородатыми, обветренными в походах лицами. Здесь с одного взгляда было понятно, что люди это надежные, изведут любую нечисть и запросят приемлемую цену. Ну а потом красочно расскажут истории, байки и анекдоты любому желающему или же избранным везунчикам, в зависимости от предпочтений.

Задавал тон рассказам командир Заппычей, Шуляк Коршунец, но буквально сразу же всеобщим вниманием завладел Лис. Профессиональные качества видней, конечно, начальнику, но вот талант рассказчика у этого парня был потрясающий!.. Сверкающий пронзительно-голубыми глазами из-под огненно-рыжих волос и белозубо улыбающийся балагур моментально увлек нас рассказом. Скромно притулившаяся рядом Виэлла через пять минут уже вовсю хохотала, забыв про скованность и робость, а я внезапно поймала себя на мысли, что «Желтые лапки» на фоне «Заппычей» не заслуживают даже упоминания. Там не было ни писаря-аккуратиста, ни болтливого острослова, способного сплотить уставших, замерзших и озлобленных людей, ни ответственного, обстоятельного командира. Муаран, собравший «Лапки», трагически погиб в третьем походе, пришедшего ему на смену Алира хватило на две недели. Затем перегавкавшаяся вдрызг команда вернулась из долгого странствия, и отряд закономерно прекратил свое недолгое существование.

Как знать, возможно, если бы мне тогда повезло познакомиться не с угрюмыми энтузиастами, а с проверенными «нечистиками», я б в их числе до сих пор оставалась…