Автостопом по гаремам

– Хорошо, тогда на юг! – я закинула лыжи на плечо и пошла к калитке. Продемонстрировала сложенный листок: – Только Эверру в почтовый ящик кинем.

Нагнавшая меня подруга молча сплела "вестника". Заклинание поглотило письмо и растворилось в темноте.

У граничного столба, приятно подсвеченного желтым, мы остановились. Чистая мостовая сменялась подмерзшей дорогой, прорезающей блестящие под светом месяца сугробы.

– Пойдëм в Рась? – внезапно подала голос Виэлла. – Говорят, там магов мало, и потому они очень ценятся.

– Чего б нет, – я затянула ремни лыж и поправила свернутую кольцом косу в капюшоне. – Дорога торная и, по отзывам, безопасная, никто из нас там не был… А я давно хотела проверить, действительно ли там гаремы на каждом шагу, как болтают. Как думаешь, я достаточно для них хороша?

С веселым смехом мы двинулись по дороге. Приключение началось!

***

– Сколько мы уже отмахали, километров десять? – послышался сзади шëпот Вил.

– Пять, – я тоже приглушила голос. В ночной тишине не тянуло говорить громко. – Как раз до развилки дошли. Через куда в Рась пойдём?

Подруга несмело подошла к перекрёстку. Этот выглядел мрачно и недружелюбно, как, впрочем и любой другой, возле которого не светятся окна постоялого двора. Виэлла подняла посох, и синее с голубыми прожилками колдовское стекло, впаянное в трещины и извивы верхушки, разгорелось мягким светом:

– Мостки, – прочла она один указатель. – Слышала, что в Погорелое урочище опять собирались команду нечистиков заказывать…

– Речинск ещё и ближе втрое, – я кивнула вправо, – за день добраться можно.

Подруга согласно кивнула, потушила посох и даже сделала несколько шагов, но резко остановилась:

– Эса, у меня ж там дядька живет! Погранец! Мы на мост и шагу не сделаем! Идём в Мостки, сколько там того урочища…

– Если достаточно для заказа группы зачистки, то и думать забудь! – отрезала я. – Мимо всех погранцов разом пройти проще, чем мимо того проклятого места. Безопаснее так точно!

Доводы были железные, но встречи со своей семьей Виэлла страшилась поболе, чем противоестественных форм жизни, иначе не предлагала бы третий вариант:

– А если напрямки? – внезапно указала она на непроглядную стену леса, вдоль которой пролегал Речинский тракт. – Выйдем к Гналику за те же пару дней.

– Накидывай еще тройку: по лесу не то, что по дороге. Тем более по овеянной дурной славой Пуще, – проворчала я, впрочем, задумавшись. Бурелом в основном под снегом, а зима для нечисти несезон: подавляющее большинство либо оставило расплод по осени и издохло, либо залегло в берлоги. С детства помню, что по морозу вполне реально пройти через места, куда летом не совались даже большие отряды. – А через Гналик ещё и переправиться как-то надо.

– По льду. Река точно стоит, дядь Селиван всегда о начале ледохода оповещает, и прогноз я узнавала: всю неделю погода ясная и морозная, – воодушевлявшаяся с каждым словом Вил подняла голову, глядя на начинающийся снегопад, но лихо махнула на него рукой: – В конце концов, я маг или кто? И переправу заморожу, и в пути согрею!

– И палатку начаруешь? – скептически ухмыльнулась я, мысленно отвешивая себе смачный пинок: эта вещь и впрямь пригодилась бы, но наколдовать такой объём материи – точно не Виэллин уровень. Та об этом тоже знала, потому и улыбкой поугасла:

– Ну… А ты научишь, как шалаши ставить! – нашлась она. – Ёлок полный лес!

Ох, чего я только не ставила… Хотя на кроватях все равно приятнее.

– Ладно. Давай через Пущу, – согласилась я, рассматривая опушку внимательнее. Даже зимой в лес захаживали охотники, и придорожный сугроб был прорезан тропинкой ровненько напротив дороги в город. – Но не по темноте: на первой же поляне комфортную ночевку и обеспечишь!

Виэлла радостно закивала и резво двинулась к деревьям.

***

Путешествие проходило спокойно. Погода после того несильного снегопада наладилась, и мы бодро шли по насту высоких слежавшихся сугробов, лавируя меж деревьев. Живности встречалось в достатке: волчьи тропы, кабаньи следы, белки, куницы и добывающие пропитание разномастные птицы. А вот нечисть на глаза не попадалась. Пузыристого вида кладка в голых ветвях и подозрительно воняющий скипидаром снежный холмик не в счет.

Зато разделить походный быт с магом, пусть и не особо опытным, и в самом деле оказалось приятно: контур защитный, контур тепловой, магическое пламя, не требующее дров… Всегда мечтала о кружке горячего напитка вотпрямщас, а не после часа обустройства лагеря!

А чаем, да и просто кипятком, мы упились: температура медленно, но неуклонно понижалась, приняв к середине третьего дня совсем уж невесенние значения. Деревья трещали от мороза, а иные птички и вовсе замертво падали с посеребренных инеем ветвей.

– Такого дубака даже зимой в горах не было, а тут, считай, в апреле, – раздраженно пробубнила я в натянутый до носа шарф, огибая лежащую кверху лапками заиндевевшую свиристель. – Что-то здесь нечисто! Из проклятых мест в округе ж только урочище это Погорелое?

– Угу. Но мороз и впрямь странный, – согласилась Виэлла. – И не только оттого, что не ко времени: температура слишком равномерно понижалась последние три дня… Что?

Я только недоверчиво покачала головой и втянула руки поглубже: варежки не справлялись даже с помощью амулетов, которые Вил наскоро лепила из сучков и еловых лапок. Поддерживать куда более совершенные тепловые контуры круглосуточно ей было не под силу, и потому мы обе с нетерпением ждали вечера.

– …в полевом наборе. И обогревайки я каждое утро обновляю, потому что чем их корректировать, проще новые зачаровать, под актуальную температуру. На привал станем – я тебе график покажу. По нему в итоге и поймем, фронтовая это аномалия или точечная…

С дерева, под которым мы проходили, бесшумно снялся и полетел, лавируя между ветвями, светлый филин. Снег с потревоженной еловой лапы осыпал меня мерцающей взвесью, припорошив лицо. Я взвыла от неожиданного омерзения и, утираясь рукавом, решила, что на первой же прогалине будет внеочередной привал на обогрев изнутри и снаружи.

Нежданно-негаданно частокол солнечных лучей впереди стал гуще. Деревья расступились, открывая заснеженную поляну.

Я, как могла, прикрыла ладонью глаза от слепящего света. Свободные участки попадались в Пуще не то чтобы часто. Если ураган и оставлял среди вековых деревьев просеку, бурелом зарастал подлеском прежде, чем успевал сгнить. Точно не промышляли тут и дровосеки.

Зрение потихоньку адаптировалось, и среди искрящихся девственной чистотой снегов я заметила сперва холмик, а затем и ниточку воздуха, дрожащего над ним. Охотничья землянка? Но нет дыма, легкого налета пепла вокруг, запаха жженого дерева, да и следов тоже нет. Там заперся маг, поддерживая волшебное пламя? Я зажмурилась и напрягла эмпатию. После чего в полном непонимании повернулась к Виэлле:

– Что-то здесь крайне странное творится.

– Пожалуй, – нерешительно отозвалась подруга. Она очертила навершием посоха горизонтальную дугу в воздухе, задумалась. Добавила защитно-тепловой круг по низу и сбросила с плеч рюкзак: – Сейчас проверю кое-что…

Пока магичка раскладывала малый полевой набор и что-то высчитывала, записывая цифры и символы прямо на снегу, я, чувствуя, как начинает покалывать нагреваюшиеся ступни, топталась под ближайшим деревом, подозрительно обозревая окрестности. В землянке обосновался клубок слишком странного для человека, э-э-э… состава. Что-то очень тяжелое. Неправильное.

Ветка справа закачалась, привлекая внимание. Я повернула голову и вздрогнула: там снова переминался филин, оказавшийся не просто светлого, а неестественного льдисто-голубого окраса, с синими пестринами. Птица повернула голову, уставившись насыщенно-оранжевыми глазами в мои оторопевшие. После чего печально угукнула и, снявшись с дерева, набрала высоту над полянкой и спикировала вниз, в сугроб. Бесследно.

– Ого! Кажется, мы нашли центр погодной аномалии, – внезапно сообщила Виэлла, заставив меня вздрогнуть повторно. – Температура по сравнению с утренним замером та же, магический фон не повышен, но по паре параметров нехарактерные отклонения… Давай-ка ближе пойдем!

Я замялась. Жопная чуйка молчала насчет опасностей, но и спокойствия на этой поляне не чувствовалось. Зато магичка уже скользила вперед, на ходу запихивая набор в рюкзак.

Мы медленно обходили покатый снежный купол. И пока я не переставала удивляться его идеальности, Вил заметила что-то интересное.

– Кажется, здесь вход, – указала она на широкую ложбинку.

Я, встав на колено, принялась разгребать снег.

– Эса, ну-ка отойди, – скомандовала подруга и наставила посох. Уплотнившийся воздух буром вошел в сугроб, разбрасывая комья снега во все стороны. Пришлось ретироваться ещё дальше, за спину магички.

Когда в конце прорытого туннеля показалась низкая дверца из темных досок, Виэлла первой подъехала к ней и налегла плечом. Жалобно заскрипев заиндевевшими петлями, дверь подалась, выпустив наружу морозное облако, похожее на одну большую снежинку. К тому моменту, как я проморгалась, подруга уже скрылась внутри.

Землянка была настолько крохотной, что втиснуться мне не удалось. Скрючилась на пороге, рассматривая из-за плеча Вил скудную обстановку. Пустые полки по углам, шест с нахохлившимся голубым филином. На сундуке – щербатая миска, в которой пляшут языки белого колдовского пламени, дающего лишь свет, а не тепло. На грубо сколоченной лежанке лежало то, во что превратилась хозяйка этого места: обтянутые голубой кожей мощи с густыми, снежной белизны волосами, свешивающимися на промерзший пол. С каждым выдохом к потолку взлетало облачко крошечных снежинок.

Я до боли прикусила губу. Вот это нас угораздило нарваться! Ледяная ведьма! Настоящая, сильная. Всё сходится: и облик, и логово в глуши, и зверь-помощник, и аномальные морозы, чтоб никто не подошел-не добрался.

Колдуны и ведьмы существовали параллельно с магами. Если последние легко ранжировались по уровню сил и умений, составляли каталоги и сборники заклинаний, писали формулы и приводили точные рецепты, то первый творили волшбу по своим, не поддающимся логике, принципам. Чистая стихия, с которой иные со временем сроднялись больше, чем хотелось бы.

В горах Иис-кола, на моей родине, ведьм справедливо страшились из-за этой непредсказуемости. Из уст в уста передавались старинные правила и ритуалы, призванные сделать общение более безопасным, раз уж не удалось избежать встречи с воплощенным огнем или бурей.

– Вил. Пойдем отсюда, – я приложила левую руку большим пальцем к ключицам, а средним – уперев в подбородок, и прикрыла глаза, пробормотав заговор-извинение за непрошенное вторжение.

Но на шёпот отреагировала не подруга, а хозяйка обиталища, повернув к нам лицо. Тёмные впадины вместо щёк, почти незаметная линия безгубого рта и глаза, полностью залитые глубоким, нереально сапфировым цветом с серебряными искрами.

Я отшатнулась, больно ушибившись головой о притолоку, шлепнулась на снег. Зубами стянула варежку и, перекрестив указательный со средним, очертила круг перед лицом:

– Ыыл! Ысто!..

Но Вил сделала шаг вперед. Едва рюкзак пересек невидимую черту, проход вновь преградили старые неровные доски двери.

Взвыв от досады, я засучила ногами, стараясь подняться. Порог! Вил уже тогда через него переступила! А в своем логове ведьмы всесильны… /Бля-бля-бля/, вспоминай теперь, дурная башка, как подругу незамороженной вытащить!..

Только я утвердилась на скользком уклоне, как прямо сквозь дверь со зловещим хохотом вылетел филин. Он широко раскинул крылья, закрывая вход, и угрожающе наставленные на меня лапы с чертовскими острыми на вид когтями вынудили меня вновь опрокинуться на спину.

Крылатая тень пронеслась надо мной, на миг заслонив свет, и тут со всех сторон раздался тихий, протяжный, до костей пробирающий вздох. Голая левая рука окоченела сразу же, а остальное – мгновением позже, под тонкий шелест инея, оседающего на всём вокруг.

На фоне высокого, безмятежно голубого неба филин заложил над землянкой несколько кругов. И под его скорбный "плач" среди моих замороженных мыслей откуда-то появилось понимание, что всё идёт…чередом.

На пороге возникла Виэлла. Иней приодел её в густую шубу, оторочил голову ледяной короной. На белом, без признаков румянца, лице ярко сияли парой голубых топазов глаза. Она гордо приподняла подбородок, обратив искристый взгляд к небу. А затем наморщила нос:

– А-а-апчхи!.. – звонкий звук развеял торжественное великолепие момента. Теперь на пороге землянки пыталась прочихаться хорошо знакомая девушка двадцати лет в вязаной розовой шапке с пушистым помпоном. – Апх-хе! Чхи! Эса, ты чего лежи… и… И-ичха!..

– Скользковато, – отозвалась я, с кряхтением пытаясь собрать окоченевшие конечности в кучку. И варежку, варежку натянуть! – И холодно…

– Согласна, – Вил протянула руку, помогая подняться, – сейчас привал устроим.

…На этот раз магичка добавила в набитые снегом кружки по капле какой-то настойки. Зашипело, затем забулькало, и вот уже внутри исходит паром что-то травяное, ядрёное даже на запах.

– Супер-пойло на борцовом корне! Лютый энергетик, отогревает моментом! До печенок пробирает, правда? – болтала она, смешно вытягивая трубочкой губы, чтобы глотнуть ещё чуть-чуть. А я молча кивала, отогревая руки о кружку и невзначай наблюдала за подругой из-под ресниц. Румяные щёки, обыкновенные серо-голубые глаза. Как будто и не стояла она передо мной зимней королевой…

– Вил, что произошло?

Та осеклась на полуслове. Помолчала:

– Золяна ушла с миром.

Я повернула голову, пытаясь рассмотреть за рядом деревьев поляну, а затем зло отхлебнула сразу половину:

– А какого лешего ты пошла к ней?! Мало того, что нас занесло в логово к сильной ведьме, так она еще и при смерти была? Мы с тобой эти дни мёрзли – это ведь она силу свою уже не контролировала! Нам стоило ноги уносить, что есть мочи, а ты…

– Её отпустила. Она просила дар принять, – Виэлла отвела взгляд, но голос звучал твердо.

– И ты согласилась?.. – картинка начала проясняться, и в груди, несмотря на согревающую настойку, похолодело. – Да ты что…

Магичка резко выпрямилась, уставившись прямо на меня горящим решимостью взглядом:

– Да, я согласилась! Приняла её дар! Чтобы Золяна спокойно умерла наконец-то, а не мучилась ещё неделю, превратясь в итоге в банши!

Пришёл мой черёд помолчать. Безусловно, лёгкий переход за грань лучше, чем появление злобной и до крайности опасной нежити, но…

– Так и тебя потом это же ждёт, – мотнула я головой в сторону опустевшей землянки.

– Решу проблемы по мере их поступления, – сухо ответила Вил, демонстративно сосредотачиваясь на напитке.

Сверху неожиданно раздалась трель из уханий и щелчков, и на ближайший низкий сук приземлился голубой филин, ещё одно наследие покойной ведьмы. Он встряхнулся и переступил пару раз, а потом распахнул широкие мягкие крылья, пристально уставившись на Виэллу. У неё вид стал по-детски восторженный:

– Ух ты, у меня настоящий ведьминский фамилиар! Потомственный, десятой кладки! Обещает помогать и наставлять!

– Что ж, вляпываться – так по полной, – проворчала я, протирая кружку снегом и засовывая в мешок. – Пойдем, что ли…

Подруга кивнула, торопливо собралась и, вскинув на плечи рюкзак, призывно вытянула руку. Филин немедленно перелетел туда, побалансировал расправленными крыльями, а затем, когда Вил так и не смогла удержать его, насмешливо ухнул и полетел неподалеку параллельно. Я криво усмехнулась: чувство юмора у птички точно присутствует.

До самого вечера филин мягко и бесшумно сопровождал нас, чуть обгоняя, иногда поджидая на деревьях, и изредка рыская вправо-влево. Виэлла с энтузиазмом чесала за ним следом, а я размеренно скользила замыкающей, отмечая про себя на удивление неплохой путь: и продираться через кустарник почти не приходилось, и валежник не мешал, и глубоких ям, занесенных снегом, не попадалось. За предыдущие дни несколько раз чуть лыжи не переломали, а тут вон как все гладенько. Где-то на закате, когда пора было уже присмотреть место для ночевки , филин круто повернул влево и нырнул к земле, скрываясь за оплывшим снежным бугром. За ним цепочкой потянулись мы, неожиданно скатившись в ложбину под огромным выворотнем, принятым мною за холмик.

– Видишь, как приятно иметь помощника? – спросила магичка, когда мы прикончили кашу и теперь грызли сухари под горячий чай. Обсуждать птицу нам никто не мешал, в том числе и сам филин, улетевший самостоятельно добывать себе пропитание. – Первый раз в таком хорошем месте ночуем!

Погода к ночи начала меняться, трескучий мороз отступил, а сырой южный ветер нагнал низкие облака. Слабо заметенная снегом, укрытая с трех сторон ложбина, не занятая при этом никаким медведем, спасала от ветра и редких колючих снежинок, а магическое пламя, на этот раз – практически бесцветное и маленькое, в горсти поместится, натопило укромный уголок до такой степени, что я, поколебавшись, расстегнула ворот куртки. Подруга замерзнуть или подхватить простуду вообще не боялась, распахнув верхнюю одежду едва ли не настежь.

– Признаю, смышленая птичка, – от ужина и размаривающего тепла я заметно подобрела. Приняла в нашу маленькую группу нового члена и почти смирилась с выбором Вил. – Кличку уже выбрала?

– Фамильяр – тоже личность, так что достоин полноценного имени. Которым он мне пытался представиться, но сделать это человеческими-то словами неспособен! – Вил утомленно вздохнула. Видимо, обсуждение было жарким и долгим… – Мы сошлись на том, что теперь он станет отзываться на Инея. А может быть, даже и на Иню.

Я усмехнулась, представив возмущение птицы.

– А! Что ты там упоминала про его помощь и наставления?

С ответом Виэлла повременила, приканчивая очередной сухарь и кружку чая. Залпом, хотя только что лично плеснула туда крутого кипятка. Я подозрительно пригубила из своей кружки: жидкости в ней убавилось на треть, но она все ещё оставалась достаточно обжигающей.

– Должно быть, настоящая ведьма в наставницах – это круто, – мечтательно заметила тем временем Вил, – никто тебе не покажет столько применений дара в разных ситуациях, со всеми тонкостями и подводными камнями… Но раз уж так сложилось, что учителя мне не отыскать, пусть будет фамильяр. Он хоть что-то да узнал, помогая предыдущей хозяйке.

– И филин тебе будет лекции читать?

– Ага, держи карман шире, – теперь голос магички звучал раздосадовано, – это ж не магия, чтобы тебе и теория, и практика, логически, со схемами и причинно-следственными связями. И Иней птица. Общается мыслеобразами, и они… не то чтобы совсем непонятны, но настолько специфические, что с ними ещё разбираться и разбираться. За полдня нашего общения я поняла только то, что отношения с прежней хозяйкой были нормальные. Ну или как-то так, Иней её вспоминает в позитивном ключе, причем параллельно возникают образы неба, деревьев и вообще не пойми чего. Хорошо хоть сейчас на охоту полетел, а то я бы не выдержала, и без того голова кругом идет.

Я слегка озадачилась. Мне за весь день и рот-то открыть не довелось, а подруга жалуется, что болтала не затыкаясь. Телепатически.

– А что, попросить его помолчать не получается? С людьми в принципе прокатывает, даже с болтушками вроде тех близняшек из галантерейной лавки. Ну, да, разные слова нужны, кому вежливые, а кому и не очень…

Виэлла отставила опустевшую кружку в сторону, устроилась поудобнее, вытянув ноги в сторону защищенного легким силовым полем входа в нашу берлогу и наколдовав себе под шею призрачный подголовник. Я осталась сидеть, опираясь спиной на промерзшую землю пополам с корнями.

– Связь мага с другим мыслящим существом, человеком или фамильяром, осуществляется либо традиционными методами – звуками и движениями, либо телепатически. Последний, естественно, наиболее эффективен, ну ты Рамшора не раз слышала…

О да, надоел хуже горькой редьки. Молодой маг был готов денно и нощно пылинки сдувать с расположенного в школе устройства для передачи мыслей на расстояние. Это полбеды, но любой его собеседник, даже случайный, рисковал прослушать полноценную лекцию об этой замечательной технологии. Безусловно, удобно моментально обменяться информацией с собеседником, находящемся на другом конце страны, а то и материка. Но в наличии должно быть как минимум два устройства, возле них нужно оказаться одновременно, неплохо ещё знать хотя бы азы телепатии, и, конечно же, я молчу про затраты на приобретение и обслуживание такого агрегата. Даже в Либаве, где волшебников проживало больше, чем во всех соседних странах, вместе взятых, стационарные телепатчики не стояли на каждом углу и более того, никто их ставить на эти самые углы не собирался. Чтобы по этому поводу не думал Рамшор.

Виэлла страдальчески поморщилась и продолжила:

– Видимо, Золяна была сильным телепатом и сама регулировала беседу в одностороннем порядке, потому что… Ну вот как описать? Когда она… в общем, их связь разрушилась, а потом у меня с филином образовалась новая. Как будто прокопали канаву между двумя водоемами – а что там течет, в какую сторону и насколько быстро… Пока Иней в прямой видимости – это непрерывная мешанина образов отвратительного качества, – теперь вытянувшаяся слева от меня подруга идеально воплощала образ вселенской усталости пополам с душевными страданиями. – Так что да, пришлось настоятельно попросить его до утра не приближаться.

– А с утра что-то поменяется? Честно говоря, как проводник он очень даже понравился, – сегодня у филина уже был шанс полететь напрямки, с каменистого уступа, но он добросовестно указал удобный обход. – Места превосходно знает, дорогу подбирает с оглядкой на нас. Есть все шансы сократить путь к Гналику на пару часов

– Отдохну за ночь и буду прикладывать силы к облагораживанию нашей ментальной канавы, – со вздохом пообещала Виэлла, понимая, что деваться ей некуда. Ведьмин дар – то ещё бремя.

***

Погода к следующему вечеру значительно потеплела, но поднялся противный сырой ветер, пронизывающий до костей. На более высоком речном берегу это особенно ощущалось. Вил, намаявшись за день с новым питомцем, снова отправила его подальше и устроилась на толстом поваленном дереве, свесив ноги с лыжами. Я осталась стоять, осматривая, пока есть такая возможность, местность.

Через Пущу мы прошли: все живы, здоровы, и с, чтоб их, приобретениями. А вот со следующим пунктом путешествия – переправой – все не так однозначно. Ведьма здорово продлила зиму, нерушимо лежащие сугробы и морозы вселяли подсознательную уверенность, что и на границе будет так же, ан нет. Отменить весну не вышло. На пригреваемых солнцем участках виднеется жухлая трава и отдельные зеленые росточки, река скоро из-под льда освободится… Переправа через широкий Гналик и так рискованна, а тут вдобавок обширные полыньи по центру. Ключи там бьют, что ли? Твою ж такую, теперь грозит всё равно топать до одного из мостов!

Спохватившись, что скоро окончательно стемнеет, а лагерь разбиваться и не начинал, я растормошила подругу и развила бурную деятельность. А вот когда мы полностью устроились на ночлег, покушали и отогрелись у костра, для разнообразия – традиционного, из хвороста и дровишек, можно и о завтрашнем дне поговорить.

– Ну что, вышли мы к границе – вон она течет. Куда дальше?

– Ну как куда, – не поняла подвоха Виэлла, – в Рась. Иня неоднократно повторил, что выведет прямо к людям, отсюда – совсем крылом подать.

Придется поверить филину на слово: даже в темноте, когда окрестные населенные пункты обычно без проблем угадывались по освещенным окнам, никаких огоньков на том берегу, низком и болотистом, заметно не было. По большей части из-за того, что вместе с внезапной оттепелью приполз туман, но и ожидать, что дома поставят близко к воде, не приходилось. Наверняка ж ещё несколько километров пройти придется.

– Молодец, ничего не скажешь, но с крыльями только он… – я вкратце рассказала о своих неутешительных выводах.

Вил ожидаемо приуныла: обидно, когда вместо достигнутой промежуточной цели ты внезапно получаешь удлинение утомительного пешего маршрута ещё на несколько дней. Настолько, что в ход пойдут все возможные варианты, лишь бы сделать переправу возможной:

– Но ледоход-то ещё не начался толком, оттепель лишь со вчерашнего дня, подозреваю, что из-за умершей ведьмы… Наверняка ж можно перебраться?

Я колебалась ещё сильнее подруги. Близость жилья довольно эффективно убивало желание топать до Мостков, к тому же прихваченные Виэллой запасы сильно истощились, а переходить на ограниченный паек не хотелось.