Хроники королевского Ассенизатора

Ладно, один план он-таки придумал.

Сейчас попробует воплотить.

Ну-ка, где его заброшенные и почти позабытые причиндалы?

Причиндалы, как Хайми называл про себя предметы и оборудование, предоставленные ему во временное пользование Святым Конклавом, и для «пожизненного» – заведением, где его обучали работе Ассенизатора, нашлись на дне сундука, который он привёз в числе прочего багажа, из имения своего отца. Оставив то не попечение трёх младших братьев. Достав немногочисленные «магические» предметы, Хайми некоторое время смотрел на то, что разложил перед собой на столе, с которого Котер уже убрал посуду.

Н-да, негусто, конечно.

Вот с этой штуковины, так называемого «тестера», толку явно не будет. Потому что давно сдохли так называемые «батарейки», и стрелочка на имеющейся на передней панели шкале навсегда замерла в положении «ноль». А ведь, согласно легенде, когда-то мог этот прибор показывать «присутствие тёмных сущностей». Ладно, мог, или не мог – не суть. Всё равно придётся эту штуку носить с собой – согласно неписанным правилам и традициям Ассенизаторов.

Он сунул тестер в сумку. Которую повесил через плечо.

Опоясался ритуальным мечом – лезвие сделано, конечно, из серебра, и убить таким малореально, если попадётся действительно сильная и зловредная тварь… К счастью, наяву они ему попадаются куда реже, сем во сне. Но для тех – катана!

Так. Теперь – дагу. И вот этот чёртов колпак. Вернее – тоже шлем. И – дрын с «бубенчиками» – как Хайми называл «волшебный» посох с подвешенными на цепочках оберегами: колокольчиками, побрякушками. Амулетами: в виде зверушек, или игрушек.

Таким – только детей развлекать. Но в школе Ассенизаторов почему-то считают, что помогает эта бренчащая дрына – отпугивает всякую материальную и духовную нечисть. Впрочем, от, например, собак – точно поможет. Конец обит железом и заострён: то ещё копьё.

Следовательно – придётся таскать с собой. Изображая из себя калику-странника…

Вдохнув, и подмигнув Котеру, уже распахнувшему дверь, Хайми отправляется.

Чтоб выйти на парапет, идущий вдоль наружной крепостной стены замка, пришлось пройти через три двери. С охраной. К счастью, Хайми даже ничего не надо говорить: все прекрасно знают и его, и ту «миссию», что он отправился выполнять.

«Профилактический» обход вверенной его заботам территории!

Как ни странно, но в то, что такие обходы способны защитить спокойствие духа их короля, и изгнать из пределов замка как видимую, так и невидимую нечисть, верили практически все: от последнего лакея, до фельдмаршала.

Вот только сам Хайми в эту чушь не верил.

Но об этом он не собирался болтать на всех перекрёстках. Пусть все видят: он свято блюдёт покой Его Величества, и выполняет все предписания!

Пока шёл по неширокому, всего-то футов в шесть, парапету, слушал звуки королевского развлечения: лай собак, звуки рога, и даже отдельные выкрики доезжачих и помощников егерей слышны милях в трёх к северу: в королевских лесах! Заодно смотрел и во двор замка, и наружу. В мрачном мощёном колодце двора – всё привычно: вкусно пахнущий дым с кухни, бельё, развешенное на верхних, служебных, этажах, ругаются у прачечной три горничных, не спеша, впрочем, таскать друг друга за пушистые лохмы. Ветеранши, значит: дурью маются только молоденькие, неопытные.

Ворота конюшни распахнуты: проветривается…

Снаружи, конечно, интересней. Вон она: столица! С пару сотен одно- и двухэтажных домиков, расползшихся по склону холма, на верхушке которого высится замок их суверена. Ну, вернее, это – те, что помещаются в пределы большой крепостной стены. А те, что построены снаружи неё – периодически разрушаются. В последний набег – любимым Фердинандом. А до него – Броммером Восемнадцатым, Паготом Четвёртым… Да и всеми прочими сволочами, что стремились расширить свои пределы за счёт захвата их королевства! И уж если с чем Светоч и его предки справлялись хорошо – так это с отражением таких набегов. И предотвращением будущей угрозы от большей части врагов – даже от захваченных в плен!

Ну, вернее, тактика династии Светочей казалась, вероятно, жестокой, но она приносила свои плоды: незадачливый властитель, у которого в подчинении осталось войско с отрубленными по локоть правыми руками, десять раз подумает, прежде, чем попытаться совершить новый набег: никому не хочется потом содержать за счёт королевской (Или – герцогской!) казны толпу беспомощных калек – уже без обеих рук!..

Периметр стены замка, имеющего вид неправильного многоугольника – поболее километра. Так что парапет Хайми обошёл за каких-то полчаса. Приходилось ведь останавливаться, и делать «пассы»: поднимать и опускать шест с «бубенчиками», вынимать и снова прятать тестер… При всём при этом ещё и делать вид, что что-то там читает, двигая губами: не то заклинания, не то – молитвы!

Хайми об этом никто не спрашивал, а он сам и не стремился народ просвещать. О том, что на самом деле – ругается. Но – на латыни!

Но вот пришлось и спуститься со стены. Теперь предстоит обход Алезира – по наружному периметру этой самой стены. Чтоб, типа, отогнать демонов и духов подальше – в лес, который почти примыкает к его задней стене. Нет: рву. Десятиметровому.

Ну, как примыкает: для вящей безопасности между стеной и рвом с водой сделана просека шириной шагов в сто: чтоб уж ни одна сволочь не подкралась незамеченной!

Теперь шум от охоты стал слышен куда лучше. То ли из-за того, что спустился вниз, то ли – зверь бежит в его сторону.

Странно. Обычно во время охоты все твари и монстры, на которых обожает охотиться любящий блеснуть силой, ловкостью, и храбростью, Светоч, бегут как раз – прочь от замка! В непролазные дебри! Пробиться через которые могут только массивные породистые собаки – борзые, и кони – тяжеловозы! Да и то – не всегда.

В таких случаях нарекания и репрессии постигают Главного Егеря. Не сумевшего обеспечить поимку зверя, и отсечь пути его бегства с помощью преграды. Из флажков. Или уж – из толпы младших егерей и их помощников!

Хайми, однако, не до «прислушивания»: надо делом заниматься.

Вот он и пускается в обход наружного берега рва – в обход Алезира. Всё с теми же ритуалами, и помаваниями шестом. Вон: стражники. Пусть их – смотрят со стен.

Внезапно подлесок напротив замка затрещал, затрясся. Прямо на Хайми выскочил огромный зверь: кабан!

Ну, как – кабан: огромная, пятифутовая в холке тварюга, шагов пяти в длину. С клыками и бивнями. Похожая, если честно, больше на древнего мамонта, только с укороченными ногами. Мутант, конечно. Выведенный Предтечами. Для охоты на… Людей!

Да, было раньше такое развлечение. За огромные деньги можно было стать участником трансляции «реалити-шоу»: в котором на полигоне несколько таких вот, или других, зверушек, пытались догнать и растерзать приговорённого к смерти преступника.

И уж в чём-чём, а в жестокости и цинизме Предтечи ни в чём не отличались от своих одичавших, озлобившихся, и скатившихся к феодализму, потомков!

Но сейчас нужно срочно думать, что делать!

Ведь его дохленьким ритуальным мечом, и даже дагой против монстра с почти бронированной шкурой много не навоюешь!

К счастью, эту проблему решили за него: позади кабана снова затрещал подлесок, и на просеку выскочил конь Его Величества! Разумеется, со своим всадником!

Вот Хайми видит, как Светоч заносит назад руку, и мощный бросок копья мгновенно достигает своей цели: кабан поражён в то место, откуда у него эти самые задние ноги и растут!

О-о! Вот это рёв! И визг! Поистине – локомотивные!

Кабан мгновенно разворачивается – передом к обидчику! И словно сбесившийся танк несётся на его коня! Вот это удар! Передние ноги тяжеловоза перебиты словно спички! Подламываются! И конь падает прямо на туловище зверя, завалясь на бок!

Его Величество ревёт тоже, дурным голосом – похоже, его ногу придавило! Но его рёв ни в какое сравнение не идёт с тем воплем не то – удовлетворения, не то – ярости, что издаёт снова вскочивший на ноги кабан!

А вот теперь Светочу приходится несладко: встать на ноги он не может, а кабан так и наскакивает, пытаясь прорваться сквозь мелькание меча Его Величества! И Хайми, сам ещё не осознав, что делает, бросается вперёд, к сцене, разыгрывающейся всего в пятидесяти шагах перед ним, понимая всё же, что его ритуальный дохленький меч – не подмога королю, даже с его боевыми навыками и силой!

Но что-то сделать надо! Иначе проклятый монстр доберётся до человека, которого Хайми обязан охранять. И пусть – только ночью, но ведь сейчас – не тот случай, чтоб ковыряться в формальностях!

Его Величество между тем исхитряется достать и свою дагу, но от клыков и бешенного напора разъярённой подлым попаданием твари это спасёт явно ненадолго!

Хайми, подбежавший уже на двадцать шагов, видит, что упало на спину тело его короля, и клыки в опасной близости от лица Светоча! Хайми решается на крайнее средство: собравшись с силами, бросает, словно копьё, свою дрыну с бубенчиками!

А удачно та попала: почти точно в то место, где застряло копьё Его Величества, и даже ближе к заднему проходу монстра! Теперь из звериных ягодиц, если их можно так назвать – торчат две «пики»!

Эффект сказался сразу: огромная башка твари вскидывается к небу, а рёв она издаёт такой, что, вероятно, выбиты барабанные перепонки у Его сморщившегося Величества!

Хотя это не мешает ему чётко сориентироваться в ситуации!

И могучей тренированной рукой вонзить тридцатисантиметровую дагу точно в горло задравшего морду кабана!

После чего тот снова принимается за своё: пытается, но уже не столь свирепо и яростно, добраться до горла человека! Силы и «приоритеты» твари явно – уже не те!

Но тут в дело вступает и подбежавший наконец Хайми: в огромном прыжке он взвивается в воздух, чтоб приземлиться прямо на холке монстра! Теперь – с разгону вогнать свою дагу тому – в загривок! Сразу за черепом!

Череп такого бронированного монстра сталью не пробить, но можно повредить его единственное уязвимое место: там, где этот череп переходит в позвонки хребта! И если попасть удачно – окажется парализовано это гигантское тело!

Попасть удалось: сказались месяцы учёбы. И практики: в школе Ассенизаторов каких только монстров и чудищ не проходят! Обучаясь убивать…

Теперь кабан наваливается сверху на коня Его Величества, делая попытки Его Величества освободить ногу ещё трудней. Хайми, заставив себя вскочить снова на ноги, подбегает к Светочу. Хватается за заднюю ногу до сих пор хрипящего и бьющегося коня, и приподнимает его круп.

Его Величество удаётся-таки выдернуть ногу – правда, без сапога. Но и плевать – главное – король жив! И, судя по виду – практически не пострадал!

Правда, вот вставать на ноги Его Величество не спешит.

Но это не мешает Хайми встать перед ним на колени, и склониться:

– Прошу прощения, Ваше Величество!

Светоч удивлённо выпучивает на него глаза:

– За что это?!

– За то, что помешал вам, Ваше Величество, самостоятельно прикончить такого чудовищного зверя! Честное слово: я не хотел лишать Вас этого удовольствия и славы!

Его Величество смотрит на него. Моргает. Чуть поворачивает голову: то в одну, то в другую сторону. Потом начинает смеяться: до него дошло.

А молодец его Ассенизатор! Не желает приписывать себе честь спасения короля!

И только униженно просит простить за «испорченное удовольствие»!

Вот это – преданность! И верность. И храбрость. Ну, и скромность…

– Ты поразил меня, дон Хайми. И я доволен. – тут сквозь кустарник на опушку начинают выскакивать, треща подлеском, и ругаясь, и остальные участники охоты: и егеря, и доезжачие, и вельможи, невольно останавливающиеся и замолкающие при виде столь странного зрелища: король лежит на спине, и громко хохочет, а рядом коленопреклонённый Ассенизатор, и туша чудовищного поверженного зверя!

– Эй, кто-нибудь! Помогите мне встать! – к Его Величеству подскакивает мгновенно спешившийся личный конюший, донн Урвоход. Король, опираясь на его руку, встаёт с земли. Морщится. Но всё же выпрямляется во весь свой шестифутовый рост:

– Внимание, все! Слушайте мой вердикт! С сегодняшнего дня дон Хайми становится донном Хайми! Хранитель! – новый Хранитель, маленький, пожилой, и невзрачный дон Юстиг неловко и поспешно кланяется, пригнувшись к гриве коня, – Запомни! И всем, кто здесь из моих приближённых не присутствует, сообщи!

– Слушаюсь, Ваше Величество!

По взглядам же всех «присутствующих» донн Хайми понимает, что много кому он «наступил на хвост».

Сохранив в целости жизнь их «любимого» Монарха.

8. Королевский пир

Однако король ещё не закончил высказываться:

– Мажордом! На тебя возлагается сегодня ответственность за организацию пира. По случаю моего Дня Рождения! И – в честь донна Хайми!

Донн Пилей, тоже низко склонившись к гриве своего коня, говорит:

– Слушаюсь, Ваше Величество! Но… Позволите вопрос?

– Ну, что там ещё?

– Мы теперь другой Ваш день рождения, тот, который в декабре, праздновать не будем?

– Это ещё почему?! Очень даже будем! А тот, который случился сегодня – мы тоже будем праздновать каждый год! Нечасто случается родиться во второй раз!

На этот раз уточняющих вопросов не имеется, и донн Пилей снова кланяется, прижавшись почти к холке своего коня:

– Всё ясно, Ваше Величество! Разрешите отбыть в Алезир, для организации пиршества?

– Разрешаю. Да, вот: кстати: донн Гомес, донн Вотан! Позаботьтесь, чтоб ваши люди сняли эту шкуру, и обработали её. И набили! Я хочу установить чучело этого монстра у нас в Зале для приёма иностранных послов. В назидание. И приведения их в трепет! Ха-ха-ха! – и без всякого перехода – Ну-ка, донн Урвоход. Помогите мне сесть на вашу лошадь. И позаботьтесь кто-нибудь о моём Могучем. Жаль коня. Но теперь честь носить мою особу переходит к его сыну, Расмусу! А он – такого зверя может просто загрызть!

Сам! Без моей помощи!

Все начинают подобострастно смеяться, прекрасно помня, что у отпрыска Могучего, трёхлетки Расмуса, действительно – те ещё «зубки»! Вывернуты, и торчат наружу, словно частокол! Мутация, конечно. Но пятерым конюшим он уже отгрыз по злобе (Характер у коня, если честно – примерно как был у вот этого поверженного кабана!) с полфунта их плоти. С разных мест.

Донн Хайми, неловко поднявшись на ноги, смотрит, как король садится, не сдержав гримасы боли, в седло коня конюшего.

Но Его Величество, оказавшись снова «на высоте положения», говорит:

– Внимание, господа! На сегодня охота окончена! Этого монстра вполне достаточно, чтоб приготовить и первое и второе! Думаю, хватит и на завтра. Ха-ха. Да и я… Слегка поцарапался, и костюмчик попортил, пока продирался сквозь кусты, пытаясь не отстать от мерзкой твари! Поэтому и мне и вам не помешает вернуться в Алезир, и привести себя в порядок перед вечерним торжеством! Исполнять!

И, обернувшись к Хайми:

– Донн Хайми! Надеюсь, сегодня вы отступите от своих традиций и предписаний вашего Цехового Устава, и придёте отпраздновать нашу победу над столь роскошной и грозной добычей?

– Желанье Вашего Величества – закон для вашего верного раба!

То, что голова Хайми склонилась в очередном поклоне, не мешает ему заметить, как усмехнулся в роскошные усы Светоч, как блеснули его глаза, и как принялись переглядываться остальные придворные прихвостни, злобно поглядывая в сторону нового «донна».

Король у них – не промах. Его двусмысленное высказывание запросто можно понять и так, что это именно король, сам, завалил кабана! Но то, что он выделил тоном слово «нашу» можно всё же – на это и рассчитано! – понять так, что завалили кабанчика они-таки – вдвоём! И большинство придворных наверняка легко вычислит, что произошло на самом деле, хотя свою дагу из загривка твари Хайми успел выдернуть до того, как первый человек из свиты выехал на опушку. Впрочем, есть ещё стража на стенах. Ведь они-то – точно молчать не будут! И к вечеру весь замок будет во всех подробностях знать, как именно «завалили» кабанчика! Если чудовищного монстра, даже в лежачем положении достигающего Хайми по пояс, приемлемо так назвать.

Хотя и по намёку Светоча на своё второе «рождение» – всё становится ясно. И вычислять тут особо много не придётся. Особенно, если посмотреть на «копьё» с бубенчиками, всё ещё торчащее из задницы зверя!

Король, ничего больше не говоря, быстро скачет в сторону подъёмного моста. У туши остаются только человек десять: те, кого главный Лесничий донн Гомес и главный Егерь донн Вотан назначили для «почётной» миссии: освежевать монстра. А сейчас мажордом, прибыв в замок, наверняка распорядится и послать телегу с помощниками повара: для транспортировки чудовищной туши. Весящей, наверное, более полутонны.

Дон Рюдигер, первый помощник Главного егеря, покряхтев, выполняет приказ донна Вотана: извлекает, не без усилий, из заднего торца зверя оба копья. То, что с бубенчиками, передаёт, почтительно склоняясь, донну Хайми:

– Почтенный донн Ассенизатор. Мне кажется, эта вещь принадлежит вам!

– Благодарю вас, дон Рюдигер. – Хайми принимает дрыну с вежливым кивком. Впрочем, уточнять, его ли действительно эта вещь, Хайми не спешит. И не только для того, чтоб избежать вопросов, как она попала туда, откуда её извлекли, и какие этому сопутствовали обстоятельства, а и по традиции. Тут, при Дворе, все привыкли, что он не слишком разговорчив.

А для распространения – что слухов, что правды, есть вездесущие лакеи.

До ворот замка Хайми снова идёт пешком, вдоль рва.

Однако – через длинную сторону. Ведь поскольку шест с причиндалами не пострадал, и даже неплохо отмылся от крови в воде рва, нужно завершить обход вверенной его заботам территории. С соответствующими «пассами», ворчанием, и подвыванием…

На это уходит почти час: Хайми любит всё делать добросовестно. Даже свою опасную и доставляющую массу проблем работу. Хотя…

Если честно – он не представляет, что мог бы чем-нибудь ещё заниматься!

Почему-то с детства он мечтал именно об этом. И успел до смерти отца попросить того о ходатайстве о зачислении Ричарда в Школу Ассенизаторов! Отец отговаривать не пытался.

Но уж смотрел на неразумного отпрыска…

Хотя для нормального «наследования», что титула, что имения, имелся тогда старший сын – дон Карл Хайми. Убитый, к сожалению, позже, уже после смерти отца. В войне с Фердинандом Восьмым.

Но тех, кто уже попал в Школу, оттуда не отпускают! Предопределена их Судьба!

Так что замок и титул теперь перешли к младшему брату Хайми – Роланду. А есть ещё – Рихтер. И Блэйд. И три сестры. И то, как удастся матери Хайми пристроить их, отдав замуж повыгодней, зависит в том числе – и от того, как будет служить Хайми. Ричард.

Вот: кстати: если донн Пилей принесёт кошелёк, нужно будет сегодня же отослать деньги матери. Содержание фамильного Удела обходится ох как недёшево! Ведь крепостных у них – всего душ сто! И с них много не соберёшь… Особенно в неурожайные годы.

Донн Пилей уже ожидал донна Хайми, удобно расположившись в кресле в его «кабинете». Котер, для вида ковырявшийся с чем-то в углу, бровями дал понять хозяину, что поделать с вторжением ничего не мог. Хайми едва заметно улыбается и кивает: дескать, всё в порядке. А вот с донном Пилеем пришлось как обычно расшаркиваться:

– Рад приветствовать в моём скромном жилище, уважаемый донн Пилей!

– Нет-нет! Это я рад приветствовать вас, уважаемый доНН, – мажордом выделил, конечно, тоном это слово, – Хайми! И хочу поздравить вас с вашим теперешним новым статусом и положением! Безусловно вполне отвечающем вашим заслугам и способностям!

Хайми понимает, что хотя его не было всего час, слухи о том, что он теперь – входит в число наиболее привилегированных семейств Алезира, и почтён даже пиром в его честь, разошлись среди всей знати замка. Ну, на то и сарафанное радио. Хотя сейчас никто точно не знает, что означает слово «радио».

– Благодарю, донн Пилей! Вы, как и Его Величество, безусловно сильно преувеличиваете мои скромные заслуги и способности! И Его Величество несомненно присвоил мне это почётное звание больше – авансом! Но мне очень приятно, что именно вы приложили к моему нынешнему статусу и положению свои силы! И та весть, которую вы сообщили мне, оказалась как нельзя более полезна для меня!

– Ну, не будем преувеличивать мои скромные заслуги. Ведь я просто передал вам не приказ даже, а – так, пожелание Его Величества! Впрочем, подтверждённое им лично.

– О, да! Его Величество высказался абсолютно недвусмысленно. Но!

Ведь уже по тому, первому, его намёку можно было догадаться, что скоро мне пожалуют новый статус и титул, с которыми мне окажется… Неприемлемым посещать те места, которые я по молодости и несознательности посещал! Но теперь – всё!

Я должен поддерживать на достойном уровне своё имя и новое звание!

– Рад, что вы быстро схватываете, донн Хайми. И прониклись уже нашей, как бы… Кастовой солидарностью! Ну, а сейчас я по поручению Его Величества вручаю вам то, что он приказал. – донн Пилей аккуратно положил на стол, подойдя к нему, кошелёк с деньгами: передавать лично высшие вельможи такую мелочь не имеют права: это – удел слуг и посыльных! – И не смею больше отвлекать вас от подготовки к пиру.

В вашу честь!

А у меня как раз в связи с этим событием – ещё масса забот! Поэтому позвольте откланяться! – донн Пилей действительно поклонился. И – так, как раскланиваются с равным. Донн Хайми, тоже поклонившись, уверяет мажордома в том, что прекрасно понимает, какая масса хлопот и дел сопряжена с таким Празднеством, и выражает донну Пилею ещё раз своё глубочайшее почтение. И благодарность.

После того, как мажордом удалился, хотя Хайми отлично знал, что никаких дел по «организации» у него на самом деле нет, и всю нужную работу сделают доны Гастингс, Квэйд и Джозеф, ближайшие помощники и заместители столь востребованного вельможи, пришлось заняться насущными делами. В частности – подбором достойного костюмчика.

Перетряхнув сундук и два баула, донн Хайми не без раздражения вынужден был констатировать, что ничего соответствующего его новому статусу в его гардеробе не имеется. Но сожалеть об этом теперь смысла нет. А надо исправлять ситуацию.

А для этого прямо сейчас придётся спуститься в город. И посетить швейную мастерскую мэтра Мартина Нэгла. Иностранца, за каких-то одиннадцать лет как-то незаметно ставшего практически монопольным поставщиком нарядов ко Двору Светоча. Причём, бизнес свой он развивал вполне грамотно: начав с чудесных и действительно – ладно сшитых и подогнанных по фигурам, (А, вернее, делающих эти фигуры – стройнее и привлекательней!) женских туалетов. Модных и эксклюзивных.

А затем за жёнами потянулись и мужья – поняв, что довольно стряхивать пыль с дедовских нарядов и костюмов… И заставлять горничных латать дыры на ветхой материи.

Хайми не сомневался, что на начальном этапе всё это влетело почтенному торговцу в копеечку. Ведь нужно было из дорогих иностранных тканей сшить хотя бы несколько действительно – роскошных и модных платьев! И костюмов. И неизвестно было, удастся ли на привередливый вкус придворных дам Светоча угодить. (Вначале так и было!)

Но после того, как заказала новое платье донна Ясмин, одна из предыдущих фавориток, благодаря этому платью и обратившая, собственно, на себя внимание Его Величества, заказы так и посыпались: дамы старались выглядеть не хуже заклятых подруг!

И теперь все хлопоты и затраты мэтра Нэгла наверняка окупились сторицей!

До двухэтажного дома-ателье, где на первом этаже в поте лица, с перерывом только на обед, трудились двенадцать квалифицированнейших портних, Хайми дошёл за десять минут. Дом был большим, каменным в первом этаже, и традиционно деревянным – во втором. С огромными остеклёнными окнами. На втором этаже, на раскосах-подпорках, выдававшимся над улочкой на добрый метр дальше первого, проживал сам Нэгл со своей многочисленной – восемь детей! – семьёй. И год назад Его Величество официально объявило Нэгла – придворным портным. Что сильно подняло как престиж, так и цену, которую теперь взимал с клиентов толстенький и ходовой бывший подданный Пагота Четвёртого.

Хайми ударил в медную гулкую пластину дверным медным же молотком.

Не прошло и трёх секунд, как открылось маленькое окошечко в монументальной, и готовой к даже тарану, дубовой, окованной медными полосами, двери. Свирепое и не слишком учтивое лицо телохранителя Нэгла, иссиня-чёрного абиссинца Вассэ, при виде Ассенизатора быстро надело на уста улыбку:

– Здравствуйте, почтенный дон Хайми! Вы – к нам?

– Да, к вам. И имейте в виду: я теперь – донн Хайми!