Марс. Записки из космоса.

– Да.

– Странно…

– Очень!

Мы поболтали еще пару минут и отключились.

До этого полета Саня мне немного завидовал, ведь я то и дело летаю на Луну, а он изо всех сил старается заработать переселение в Луноград хотя бы для своей семьи. Но пока безрезультатно. Сколько осталось Земле? По крайней мере в привычном для нас виде? Прогнозируют не больше двух-трех лет, а потом жить без купольных систем, как на Луне, станет просто невозможно. Но кто будет их строить на планете, на которой поставили крест? Да, научные центры, лаборатории, базы, производства уже давно под куполами. Но нельзя ведь сравнивать находящееся под куполом отдельное здание и целый город!

А Луна развивается. Там теперь полноценная жизнь. Между городами корпораций открыты первые туристические маршруты. Ведутся – при том активно – разработки по изменению почвы и климата. И, если получится, это будет первым опытом переноса жизни на новый космический объект. А дальше можно будет этот опыт использовать и в дальнем космосе.

В общем, дневник, будущее не на Земле. Это точно. Да и не на Луне».

Усман вытащил из пакета пирожок и откусил половину за раз. Смачно жуя, он вернулся к дневнику.

«Луна… Марс… Земля… – перечислил Усман. – Мир меняется. Нет. Он уже изменился. Вопрос в том, кто успеет за ним, а кто нет».

Капитан понимал: инженер не просто так летит на Красную планету. Если бы это была обычная поломка…

Он представил Луноград. Город, где вместо неба – купол, но под ним кипит настоящая жизнь. Там все ясно, правильно, логично. Постройки наступившего будущего, искусственная атмосфера, электрические поезда, светящиеся магистрали, выверенная до долей секунды работа всех систем… Урбанистический оазис среди космической пустыни. Совершенство форм и функций. Это по-настоящему красиво. Не звезды в черном вакууме, не мертвые камни планет, а именно этот симбиоз человеческого разума и технологии превращает безжизненную поверхность в настоящее чудо. В этом было что-то величественное.

«И теперь Марс, инженер, срочный вызов… Если из-за случившегося там меняются планы Корпорации здесь… Если из-за этого собираются строить новую военную базу… Это действительно важно, – Усман жевал медленно, под стать мыслям. – Земля. Голубая, прекрасная… Но на ней – хаос. Все, кто могут, бегут. А что там? – капитан перевел взгляд на окно. – На Марсе!»

Ответа не было, но теперь он хотел знать. Он понимал, что происходящее там было началом чего-то большего. Вопрос в том – чего именно?

«Знал бы ты, дневник, какую красоту я сейчас наблюдаю! Я нахожусь в одном из коридоров корабля, немного напоминающем салон самолета, только короче, без кресел и со значительно большими иллюминаторами. В центре коридора монитор, на котором отображены параметры нашего полета. Сверху тоже иллюминаторы, но прямоугольные, продолговатые.

Свет выключен. Темно. Никого.

Я стою у иллюминатора и смотрю на поражающую воображение, глубокую, черную, усыпанную звездными точками бездну. Космос. Это чарующая и страшная красота. Холодная, пугающая, но манящая. Чем дольше я наблюдаю за ней, тем сильнее в ней растворяюсь. Наш корабль с неимоверной скоростью разрезает космическое пространство, преодолевая миллионы километров, несет нас к чужой планете, но – только представь себе – в масштабах Вселенной нас просто нет. Мы даже не точка! Мы ничто!

Бездна. Пучина. Пропасть. Пылающая черной чернотой. Ужасающая. Невообразимая.

Вселенная.

Ее нельзя не полюбить.

Миллионы звезд, раскаленных до сверхвысоких температур, посылают свой свет сквозь ее чернильное одеяло, но только и могут, что зыбко мерцать, напоминая о своем существовании лишь призрачными, тусклыми точками. Но этот вид обманчив! Мутный, тонкий и дрожащий звездный свет так многочислен, что нужно только дать глазам привыкнуть к темноте! И тогда ты с удивлением обнаружишь, что на небесном полотне почти нет места без звездного хрусталика.

На краю наблюдаемой мной картины выделяется маленький, но все же значительно больший, чем звездные крапинки, шарик. Он еле заметно отдает голубым оттенком, но уже совсем скоро превратится в яркую белую точку. Земля. Трудно представить, что на этом шарике когда-то жило восемь миллиардов человек, строились огромные мегаполисы, создавались космические корабли, запускались в космос ракеты. А отсюда, с расстояния около 43 млн. км., наша родная планета кажется безжизненной сферой, отличающейся от остальных лишь яркостью и – пока еще – размерами.

Мне лететь еще чуть больше полусуток. Хочу это время провести в тишине. Хочу не думать о поломке в буровой. О людях в сером. Хочу любоваться звездами и вселенским мраком, напоминающими глубокий и нереальный сон. Хочу побыть один. Совсем не написать не мог. Но следующие строки уже только после посадки. С базы».

Марс.

Усман съел последний пирожок и выпил весь сок. На часах было 10:21. Солнце еще не встало, но уже скоро должно было появиться на небосводе. Из-за отсутствия на Луне атмосферы рассвета не ожидалось – просто станет светло. Раз! День начнется так, будто вдруг включат свет. И точно так же наступит лунная ночь – раз – и свет выключат.

– Черт, как спать хочется! – капитан смачно зевнул и поднялся с кровати. – Скоро сутки пройдут, а я еще и половины не прочитал! Все эти походы в столовую и просто на улицу отнимают слишком много времени.

Он размял руки, спину и ноги, отжался сорок раз, потом еще по двадцать на каждой из рук, встал и провел минутный «бой с тенью». Закончил Усман тем, что сильно хлестанул себя по щекам.

– Ооо! Вот так! – он взял дневник. – Еще часик почитаю, потом точно спать. Хотя бы немного.

«Мы приземлились на каменисто-песчаную поверхность цвета ржи. Ветер перекатывал потоки мелкой красной пыли11. Небо затянули рыже-коричневые тучи, надвигающиеся из-за горизонта.

В пассажирском салоне послышался голос капитана:

– Внимание всему экипажу и пассажиру! – он сделал небольшую паузу, чтобы все оценили шутку, и продолжил. – К базе движется мощная пылевая буря! Поэтому собираемся быстро и выходим! Марсоходы уже ждут.

Я расстегнул ремень и выглянул в иллюминатор. Снаружи стояло два угловатых марсохода на огромных колесах. Корпуса транспорта были сделаны из какого-то металлического сплава стального цвета. Не знаю, что за материал, но выглядели эти монстры очень эффектно.

– Пойдемте! Нужно торопиться, – слегка подталкивая меня, сказал один из членов экипажа.

Мы прошли в длинный коридор. Вдоль стен на специальных подставках находились скафандры, часть которых, правда, была уже снята. Экипаж стоял в белых комбинезонах с оранжевыми полосами и держал в руках шлемы. Только капитан был в черном облачении.

– Надевал их в реальных условиях? – спросил он. – Или только на курсах?

– Пару раз, – ответил я.

– Бывал на Марсе? – спросил тот, кто сопровождал меня.

Я отрицательно мотнул головой.

– Давай! Бери тоже. Время! – капитан показал на один из скафандров.

Я стал надевать комбинезон.

– Где ты успел с ними столкнуться? Ты же не космонавт, вроде.

– На Луне один раз. Выходили к руднику. И на околоземной. Электронику замкнуло в одном особняке, – пояснил я. Комбинезон был надет, остался шлем.

– Погоди! Это года полтора назад было? Когда чуть семья не погибла?

Я не ожидал, что кто-то будет помнить об этом, хотя мог и предположить: тогда эту новость передавали по всем каналам.

«Лучше бы молчал в тряпочку», – подумал я с сожалением.

Теперь пришлось признаться – я кивнул.

– Об этом по новостям говорили. Так ты и был тот инженер? – пилот оглядел своих товарищей. – Так это же герой! Ничего себе!

– Как ты тогда справился? – спросил другой космонавт. – Ты же восстановил систему?

Чтобы не отвечать на вопросы, я надел шлем. Но тут же автоматически включилась внутренняя связь, отчего показалось, что весь экипаж сидит со мной в одном скафандре.

– Так что там было? В чем причина отказа? По новостям ведь ничего толком не говорили!

– Долгая история, – буркнул я и тыкнул по предплечью, где располагался бортовой компьютер.

Голоса исчезли. Но не успел я опустить руку, как ее схватил капитан и включил связь обратно.

– Так чтоб больше не делал! Понял? – строго сказал он.

– Понял, – ответил я нехотя, прекрасно понимая, что он прав. Космос таких шуток не прощает.

– Не хочешь рассказывать, не надо. Никто в душу лезть не собирается. Но связь отключать нельзя, – объяснил он, а потом кивнул одному из членов команды на дверное колесо и скомандовал. – Шлемы!

Все надели шлемы. Колесо было выкручено до упора. Капитан набрал код на замке, дверь ослабла. Из пространства за кораблем стал доноситься тихий гул ветра, резко усилившийся, как только дверь открыли полностью. Космонавты один за другим вышли из корабля. Я настроил громкость внешнего динамика, чтобы не резало уши и не перекрывало голос командира, и тоже покинул корабль».

– Что еще за история со спасением семьи? Неужели та самая? – Усман отложил ежедневник и задал поисковику команду. – Спасение семьи на околоземной орбите полтора года назад.

Поисковик нашел необходимую информацию и через мини-визуализатор спроецировал в центр комнаты видеозапись новостей. На фоне 3D-проекции особняка, ведущая рассказывала о случившемся:

– Беспрецедентный случай произошел на околоземной орбите. В особняке Дородного Станислава Анатольевича, одного из директоров «Корпорации Хайтек», внезапно перестали работать и основная, и резервная системы жизнеобеспечения. Или, как их называют, СЖО. Хозяина не было, он находился в главном офисе корпорации на Луне, но в доме оставались его жена и маленькая дочь. С Земли срочно был направлен лучший инженер Идрисов Рамазан Рамазанович. На Земле его действия координировал помощник и напарник Грачов Александр Сергеевич. Главная сложность заключалась в том, что для исправления СЖО необходимо было выйти в открытый космос, чего ранее Идрисов никогда не делал, а на выполнение работ ему отводилось не более трех часов с учетом времени на перелет. Отключившаяся система жизнеобеспечения дала сбой в центральный модуль управления, а тот заблокировал все двери, чтобы не допустить утечки оставшегося кислорода. В том числе оказалась заблокирована дверь гаража, в котором стоял летательный аппарат. Так что улететь на Землю и спастись самостоятельно семья не могла, а воздуха в доме хватало лишь на три часа.

Далее на записи были кадры выхода инженера из поравнявшегося с особняком космолета, заснятые новостным спутником. Ведущая же продолжала:

– Идрисов справился! Он не только без колебаний вышел в космос, но и оперативно нашел и устранил неисправность. Жизни супруги и дочери Станислава Анатольевича были спасены!

На записи появилось здание полиции, а ведущая, завершая репортаж, сказала:

– Пока неизвестно, что стало причиной выхода СЖО из строя. Брак оборудования, системный сбой, несчастный случай или преступный умысел. Следствие будет рассматривать все версии.

Визуализатор остановил запись, и Усман свернул ее.

– Значит, ты и был тем инженером? Значит, ты герой? Так-то ты просто делал свою работу. Но, да, спору нет, справился с ней на отлично. Даже в открытом космосе. Уважуха! – Усман подумал, что сам он в открытый космос в реальных условиях не выходил ни разу. Только во время учений. – Помню эту новость, помню… О ней кричали из всех визуализаторов. Переживали за семью…

Он немного посидел в молчании.

– Все-таки, откуда ты, Рамазан Рамазанович? Дагестан? Чечня? Кабарда? Ингушетия? Похоже, что Дагестан, но узнать бы точно… Интересно, черт побери!

Невольно проникнувшись к инженеру уважением, Усман взял дневник и стал читать дальше.

«У марсоходов стояло два человека в красных скафандрах. Они приветственно замахали руками.

Командир корабля направился к ним, а четверо членов экипажа пошли вдоль корабля. Я огляделся. Вид Марса был вполне ожидаем и напоминал тур-обзоры. Пейзаж, как в безжизненных горах на Земле. Скальные образования, песчаные равнины, борозды, каменные глыбы – и все оранжево-ржавого цвета. Небо не видно из-за надвигающейся пылевой бури.

– Поторопимся! – прозвучал командный голос.

Космонавты открыли багажный отсек и стали выгружать коробки и ящики. Не так уж и мало, как думалось со слов капитана. Из-за низкой гравитации12 космонавты по одному брали огромные буры и несли их к марсоходам, по габаритам походившим на земные грузовые машины, но по форме – на гигантские вездеходы.

Капитан и встречающие нас люди перекинулись несколькими фразами и поспешили помочь с грузом. Я же, вцепившись в свой чемоданчик, смотрел на марсианскую поверхность. Холодную, безжизненную и пустынную. Бортовой компьютер показывал температуру: -10°С. Наверно, скоро поднимется, как это всегда бывает во время сильных пылевых бурь13.

– Все, пошли, пошли! – капитан показал рукой в сторону от корабля и марсоходов. – Времени мало.

Я, конечно, почувствовал усилившиеся порывы ветра и заметил как закрутились густые облака пыли, но, когда повернулся, обомлел. Примерно в десятке километров от нас возвышалась громадная гора. Я ее отчетливо видел, когда мы вышли из корабля. Но сейчас она пропала, а на ее месте простерлось огромное рыже-красное облако.

– Чего замер! Инженер! Быстро в марсоход! – раздался в динамиках голос капитана.

Все были уже внутри, и я ускорился.

Ветер страшно завыл и мне в прямом смысле слова приходилось бороться, чтобы идти против него. Преодолев пятнадцать метров, я дико устал, но теперь и я был внутри вездехода.

Водители развернули машины и, объехав космический корабль, помчались на базу.

– С ним ничего не будет? – спросил я о космическом аппарате.

– Нет. Для него это ерунда, – ответил водитель. – Да и мы тоже почти в безопасности.

База, словно паук, стояла на восьми широких опорах. Этими ногами она как бы обступала центральную часть, образуя вокруг нее арки. На центральном модуле лежали огромные цилиндрические капсулы, служившие основной частью базы, а выше, будто ракета, тянулся вверх высокий округлый блок с тремя трубами и кучей антенн.

Мы заехали под одну из арок и остановились. Водитель что-то передал по рации, огромные ворота центральной части базы открылись. Мы въехали внутрь. Это был гараж. Освещение было так себе, но достаточное, чтобы разглядеть стоящую здесь технику. Тут были и относительно небольшие марсомобили, и летательные аппараты, похожие на инопланетные «тарелки», и еще один такой же марсоход, как наш, и какой-то автопоезд – футуристический грузовой транспорт на десяти колесах с человеческий рост.

Командир скомандовал выгружаться. Он выпустил вперед команду, потом меня и последним вышел сам. Мне предложили сразу пройти в камеру очистки, но здесь было интереснее, и с нескрываемым любопытством я остался изучать технику. Особенно меня привлек автопоезд, отдаленно напоминавший земной тягач с полуприцепом. Его колеса были настолько огромными, что, встав на цыпочки, я едва доставал до их верхнего края.

«Как в него залазить-то?» – подумал я, скользя по корпусу взглядом в поисках входа.

Команда в это время вытащила весь груз и сложила в каком-то отсеке в стене. Он оказался настолько большим, что даже буры в него поместились без труда.

– Все. Идем, – сказал капитан, и космонавты направились к одной из дверей.

Отсек с грузом закрылся автоматически.

– Камера очистки, – объяснил мне капитан, когда мы зашли в полукруглую комнату с красными стенами и противно-голубым светом, падающим с больших круглых светильников.

– Да, я читал, – ответил я, приготовившись купаться.

Через многочисленные отверстия в стенах в нас выстрелили потоки воды, сбивая пыль, осевшую на скафандрах. Десять секунд. Щелчок. И вместо воды нас стали облучать засветившиеся еще ярче потолочные лампы. Стерилизация. Снова щелчок. Это открылся замок следующей двери.

Мы зашли, что-то зашумело, и через радиаторы подул воздух. Мы молча простояли полминуты, потом капитан посмотрел показатели на нарукавном компьютере и снял шлем. Втянув воздух, он распробовал его, будто гурман новое блюдо.

– Все. Можете снимать.

– Ну наконец-то, – смеясь, сказал один из членов команды. – Я уж думал не дождусь.

– У тебя выбор был что ли? – с издевкой спросил его другой.

– Не, выбора не было. Но все эти очистки… Когда уже здесь, как на Луне, построят купола!

– Никогда, судя по всему, – включился в разговор третий. – Вот увидите! На Марсе никто задерживаться не станет. Пойдут или дальше, или развернутся к Венере.

– Да, да! Как ты себе это представляешь? – спросил четвертый. – Жить под облаками из серной кислоты под бешеным давлением и с температурой в четыре сотни градусов14!

– Да оставь ты! – ответил ему третий. – Есть же проекты о домах в верхних частях атмосферы! Там вполне можно жить.

– Вот именно! Проекты! – не сдавался четвертый.

– Все когда-то было лишь проектом, – справедливо заметил первый.

Под болтовню «ни о чем» скафандры были сняты и повешены на стенах. Командир приказал всем заходить внутрь базы, а я был рад, что бессмысленные разговоры, наконец, закончились».

Зачем я здесь?

– Почти двенадцать, – пробурчал Усман. – Все. Нужно поспать, – он взбил подушку. – Чтение, на удивление, увлекательно, но, как по мне, лучше смотреть, чем читать. Ну или хотя бы слушать! – капитан в очередной раз вспомнил слова Владимира Анатольевича о том, что дневник нельзя загружать в сеть. – Параноики! Ничего бы не стало, если бы я просканировал его и попросил машину прочитать!

Он лег, подсунув руки под подушку, подумал в очередной раз о нелюбви к книгам и тут же уснул.

Когда капитан проснулся, за окном было светло. Начался лунный день. Усман, выглядывая и так, и этак в окно, пытался увидеть Солнце, но то, похоже, встало с другой стороны.

– Черт побери! Шестой час! Грррр! – прорычал Усман, вспоминая, что забыл установить будильник.

Живот урчал и просился в столовку, но Усман понимал, что не укладывается в отведенный приказом срок, а потому вместо ложки схватил дневник и, протирая слипшиеся глаза, сел читать.

«Главный отсек базы был уставлен столами с компьютерами и визуализаторами. Через ряд больших окон открывался вид на Марс. Точнее, должен был открываться, но из-за бушующей бури кроме ржавых клубов пыли, густо покрывавших пространство, видно ничего не было.

Начальник научной группы поприветствовал космонавтов. По всему выходило, знакомы они давно. Перекинувшись с гостями несколькими словами, главный подошел ко мне.

– Добрый сол! – сказал он директорским тоном и скользнул по мне взглядом, будто осьминог щупальцами. Липкий, шарящий взгляд. Неприятный.

– Эээ… – я понял, о чем он, но звучало его «сол»15, мягко говоря, глупо. – Добрый! – я ограничился лишь первой частью фразы.

– Сол – это марсианские… – начал он объяснять, сделав умное лицо и «ощупывая» мой чемоданчик.

– Я знаю, что такое «сол»! – оборвал его я. Честно говоря, умный вид ему не очень шел. Я отстранился немного, но руку все же протянул. – Рамазан.

– Дмитрий. Начальник группы, – представился мой собеседник и пожал руку. Он оплел помещение «глазами-щупальцами» и добавил. – Главный здесь.

Начальник замолчал и, не выпуская руки, выжидающе посмотрел на меня, желая, наверно, услышать слова восхищения в свой адрес. Если честно, мне захотелось ему врезать. Не знаю почему. Просто захотелось. Противная рожа! Натянутая фальшивая улыбка и еще этот взгляд! Бывает же такое, смотришь на кого-то и думаешь: «Вот бы врезать ему!» У меня сейчас именно такой случай. Но я сдержался и лишь с силой вытянул руку из его рукопожатия.

– Вас не удивляет, почему вы здесь? – спросил Дмитрий, вновь обследуя мое лицо.

– Вообще-то я думал, вы мне скажете, что тут случилось и что требуется от меня, – я попытался сбросить с себя его прилипший взгляд.

В отсеке помимо нас и космонавтов было еще двое мужчин. Они что-то печатали за компьютерами, но, когда их начальник заговорил со мной, оторвались от работы и уставились на меня.

Дмитрий был худощавым мужчиной среднего роста с густыми вьющимися волосами, зачесанными назад, и небольшими стрижеными усами. Взгляд его был надменным и мерзко-липким. Неприятная особенность. Если не считать ее, то Дмитрий – обычный, ничем особо не примечательный человек. Несколько отчетливых морщинок на лбу говорили о том, что ему пошел пятый десяток. Он был одет в белый комбинезон с черными вставками. Это выделяло его, так как те двое за компьютерами были одеты в темно-синее. Белый, почти пижонский, начальнический костюм еще больше подчеркивал кичливость Дмитрия.

– Хм, – помрачнел он. – Вас отправили к нам и даже не сказали зачем?

– Сказали, – ответил я равнодушно. – Что авария на буровой. И что вы введете в курс дела.

– Мда… – Дмитрий отвернулся.

«Наконец-то», – подумал я.

Космонавты, не обращая никакого внимания ни на него, ни на меня, сначала болтали о чем-то своем, а потом и вовсе вышли из отсека. Зато, заинтригованные нашим диалогом, работники базы не сводили с нас глаз.

– Я бы не только рассказал, но и наглядно продемонстрировал, – продолжил начальник, наблюдая, как за окном бушует стихия. – Но, сам видишь – буря!

«Мы перешли на «ты»? Что ж, нет проблем! Павлин! – подумал я и мысленно сплюнул. – Наглядно продемонстрировал! Что за выражение!»

– Она примерно вон там, – начальник кивнул в кружащую пыль. – Буровая установка. Она осуществляет процесс бурения поверхности планеты и добычи грунта для последующего анализа в лаборатории. И все, что случилось, – он снова накинул на меня сеть из щупалец, – так это то, что бур провалился в пустоту. На глубине четырех метров. Проскочил ее, врезался в твердую породу и застрял. Нештатная ситуация.

Я ждал, что он продолжит рассказ, но потом понял, что это финал.

– И все? – спросил я, разводя руками.

– И все, – усмехнулся Дмитрий.

– Ну а… – я не понимал: слова начальника и Сани расходились. – А ультрафиолет?

– Хм, значит кое-что тебе все же рассказали, – задумчиво протянул Дмитрий. – Не знаю. Мы ничего подобного не фиксировали. Это только они там, – он указал куда-то наверх, но было ясно, что речь о спутниках вокруг Марса и Корпорации на Луне, – его увидели. Как по мне, это вообще не связано. Каждый день ученые узнают что-то новое о планетах. Марс – не исключение.

– То есть ты думаешь, что это просто еще неизученная особенность планеты? – уточнил я.

– Именно! Если бы мы пробурились куда не следовало, то уже давно бы это поняли. Так что не знаю, почему подняли такую панику.

– Хорошо… Тогда зачем я здесь? – удивился я. – С электроникой все в порядке?

– Состояние электроники в норме. А зачем ты здесь, я не в курсе, – сказал Дмитрий, как будто послал меня.

– Погоди, – я сделал шаг к компьютерам, пытаясь заглянуть в бегущие на экранах данные. – Тебе вообще не дали никаких указаний на мой счет?

– Вообще-то дали, – ответил начальник группы, всем своим видом давая понять, что этот разговор ему наскучил.

– Ну и! – не выдержал я.

– Ну и ничего! В соответствии с распоряжением Корпорации твое присутствие здесь обязательно в течение всего периода ремонта буровой установки. На всякий, – он жестами показал кавычки, – случай! И при этом! – он поднял вверх указательный палец. – При этом на все время твоего нахождения на базе, я – твой начальник.

– Ага! – не поверил я. – У меня свое начальство есть.

– Это только до первого звонка. Кстати! Позвонить можно прямо сейчас, – Дмитрий горделиво направился к выходу. – Голова разболелась. Я у себя, если что. Работайте! – кинул он на ходу компьютерщикам.

– Он у вас всегда такой? – спросил я, опустив слово «выпендрист», но они и так поняли.

– Большую часть времени, – буркнул один.

Второй подтвердил кивком.

«Кто вообще так разговаривает? – подумал я про Дмитрия и мысленно передразнил. – Осуществляет процесс! Наглядно продемонстрировал! Нельзя проще сказать, что ли? «Бурит» и «показал». Реально клоун!»

– Все на самом деле так, как сказал усатый? Меня сюда дернули лишь «на всякий случай»? – переспросил я компьютерщиков.

– Да. Сами в шоке. Что там электронного? Вытащить бур, поправить, поставить на место! Нет, говорят, без электронщика не начинать! В общем, твоя задача держать под контролем электронику. Ну и… – работник сделал паузу и развел руками. – Проверить после завершения ремонта, чтобы электроника работала, как надо, – он переглянулся с коллегой и добавил. – Так-то мы тоже кое-чего понимаем в компьютерах. Но то программы. А если аппаратный ремонт нужен, тут мы уже… Пффф! – он высунул язык и издал звук, означающий, что в этом деле они профаны.