скачать книгу бесплатно
Природа была запретным ключом
Для меня миллиарды лет.
Но теперь – ничто не власть, не закон
Нет ни преград, ни путей…
Я – клон! – Сгусток незваных гостей.
Я не могу, как все, умерев,
Вернуться в мир тайных грёз,
Я не могу любоваться на свет
Каких-то бессмысленных звёзд.
Меня не качал в колыбели отец,
Не пела мне песен мать.
Какое дело мне до сердец,
Когда я могу убивать.
Я пришёл из таких миров,
Что не поверну назад,
Я буду цепляться за жизнь, за кров,
И здесь создавая ад.
Удобной игрушкой хотели создать,
Нажать на кнопку: вперёд!
Но вам никогда в тех мирах не бывать,
Где только лишь сталь и лёд.
Не надо, мол, станет в муках рожать! —
Наделали колб, и вперёд?
Из бездны мрака, твою мать,
Сюда открылся проход.
Вали кулём, потом разберём,
А что получилось – живёт.
А может, не с нашей дуды мы поём?
И не наш это был расчёт?
Белый день у меня за плечом,
Но мне ненавистен свет.
Природа была запретным ключом
Для меня миллиарды лет.
Но теперь – ничто не власть, ни закон
Нет ни преград, ни путей…
Я – клон! – Сгусток незваных гостей.
«Это… Наша девочка. Она… Только, до чего же её здесь довели», – подумал вран. А вслух, спросил журналиста:
– А что было дальше?
– В общем, более, чем странное выступление. И закончилось оно ещё более странно: Линда выхватила запрятанные неподалёку флайеры – и взмыла в воздух. Пролетела над всем залом – и скрылась за дверью. Что тут началось!
– А что в этом такого особенного? – удивился вран.
– Во-первых, всем стало ясно, что таким образом она отказывается от премии и титула Мисс-Пупси, ставящей обладательницу в ряды шоу-леди высшего света. А такой титул непременно даёт своей обладательнице безбедное существование до конца дней, а каждый шаг избранницы непременно попадает в «Личное дело» и «Скандалы недели». Её узнают всюду, и на улицах у дома встречают с овациями… А этот титул ей предрекали, до этого исполнения… Неслыханный скандал! Конечно, некоторые чинуши, что сидели в зале, не сразу поняли, что произошло, и сидели с недоумённо-каменными лицами… Как китайские болванчики со стеклянными улыбками. Ещё и аплодировали! Тем временем, галёрка уже свистела, улюлюкала и смеялась… И акулы шоу-бизнеса, приходя в себя от шока, тут же, публично, разражались страшной руганью. И на этом фоне, даже общий концерт прервался, а народ стал потихоньку рассасываться. Ощущение было такое, будто в зал бомбу подбросили…
– Я не всё понял. Виновата, кроме прочего, тематика песни? – спросил вран.
– Ну да! Дело в том, что проблема клонирования стала какой-то неприличной. Как я понял, её все обходят, стараются совсем не касаться. Тему не запрещают, но всё равно, её как бы и нет вовсе… Я читал, что много лет тому назад стали появляться заметки о массовом клонировании зародышей, внедрённых в организм матерей. Потом – о клонировании готовых взрослых людей с заданными способностями. Смотрел я старые газеты. Но, даже нам, теперешним газетчикам, непонятно, «деза» это всё тогда была – или нет. Все продолжают жить так, будто подобного нет и никогда не было… С чем я лично встречался? Иногда клонируют органы, но очень топорно и бездарно. Они получаются хуже искусственных аппаратов. И плохо приживаются. Ещё, люди сдают за большие деньги свои клетки в какой-то «генофонд». Где они и хранятся, как общий национальный запас. Но это делают только те, кому некуда девать деньги. А ещё, как-то один скандальный ночной клуб выпустил на подиум для показа моделей кучу абсолютно одинаковых женщин. Но все они оказались искусственными роботами-манекенами с заложенной программой. В конце мини-показа, они сняли с себя не только все наряды, но затем стали снимать волосы, зубы, ногти и части тела. Брр… Жуткое зрелище.
– А что было после того концерта, Пупси-Бест? Линду не обвинили в срыве мер-роприятия?
– После «Пупси-Беста» Линда взяла, и надолго исчезла для общественности и журналистов. Наверное, некоторые силы города, если бы постарались, то смогли бы её разыскать. Но зачем им взбалмошная девчонка, поющая сумасбродные песенки? У них есть и другие занятия. Обнаружилась вновь она совсем недавно. Просто, город вдруг заполонили аудио и видеоблоки со странными ирреальными рисунками и надписью: «Линда Аувербах». Неразрешенными попс-кайфами торговать рисково: продавцов могут нагреть на порядочную сумму. Но, во-первых, этот закон всё же не распространяется на самого автора, а во-вторых, доход с этих «пластов» и «молотилок» при хорошей торговле с лихвой покрывает штрафы. Ну, а лучше, конечно, на штрафы не влетать… У моего друга, например, это получается.
– У тебя есть друг, который этим занимался?
– Да. Он и сейчас нелицензионкой торгует. И даже пару раз я с ним стоял, на Пирамиде…
– Тогда, наверное, ты мог слышать всё, что ходит по городу… Тебе нравятся песни Линды?
– Да, вполне… Они теперь грустные и мелодичные. А скандальная известность придаёт им шарма и делает популярными.
– Напой или перескажи что-нибудь ещё, пр-рошу, – прокаркал Тенгу.
– Понравилось? Ну, вот, одна из последних:
…Я зайду за грань зеркала.
И увижу там море.
Я зайду за грань зеркала,
И увижу огонь.
То – послание прошлых времён…
Сон.
То – послание бывших побед…
Бред.
То – несбывшихся мыслей чужих
Звон…
Здесь – дым сигарет.
Дым сигарет. Пепел души.
Поиск прошлых утрат.
Кукольный мир памперсных див,
Рекламных, с полночных врат.
Пепел души, пепел и дым…
А там, за гранью зеркал,
Куда не попасть, куда не уйти —
Мир из рифов и скал.
Я выхожу в дальний путь,
В дальний сон.
На корабле я лечу
В даль времён
Море ласкает пучинами слёз,
С веток свисают сосульки из грёз,
И по траве я бегу босиком
К радуге вечной за дальним песком…
– Спасибо, Кр-ролас! Я почувствовал её ментальный фон…
После этого, вран как-то ушёл в себя, нахохлился – и, казалось, заснул. Иоганн, недолго думая, решил пока воспользоваться случаем и поесть: пойти и взять один «бигподнос», на который здесь имел право каждый посетитель. Подойдя к бэнчкиоску, он, напустив на лицо побольше самоуверенной наглости, отоварился… Чикенбройлером в томатно-перцовой упаковке, чизгарнишем к нему… Взял также тьюбпатей, мутагенпомидоры фиолетового цвета, мутагенпотейтоз, готовый к употреблению без варки, пару упаковок шокпасты, пару тшопбредов и пару коктейлей с мороженым… Да, его крестьянские предки такого явно не жевали…
К возвращению журналиста, вран уже очухался и посмотрел на еду приоткрытым левым глазом. Иоганн молча поставил поднос рядом с ним, на лавочку. А вран, тоже молча, проворно заработал клювом.
Шокпаста привела его в особый восторг. И Тенгу первым нарушил тишину.
– Кр-рутой ты! Шика-р-рно! Шика-р-рно! – по-своему картаво хихикая, прокаркал он.
И заметно оживился. Взяв в левую лапку пластиковый стаканчик с шокпастой и долбя содержимое клювом, вран продолжил:
– Грот – отличное место. Здесь никто не проникает в мозги. Я обнаружил Линду, и могу пр-ровести! Я знаю, куда нам надо.
– Вранчик, спасибо! Ничего себе! Ну, Ты даёшь, – Иоганн чуть сразу же не сорвался с места, желая отправиться на поиски.
– Кр-ролас! Не спеши, успеем. Лови удачу! Пойди, поплескайся в бассейне. А потом – доедим с тобой то, что ещё осталось.
– Ты прав, Тенгу! Надо сперва насладиться жизнью. Редко такая халява с пропуском удачно прокатывает. Сегодня нам повезло.
И он долго плавал и плескался. А, когда вышел из бассейна, оделся, причесался и приговорил до конца содержимое подноса. Потом посадил на плечо врана, а тот снова притворился простым попугаем. Но вот, Кролас покинул оазис и снова вышел в пыльный и душный город.
*
В ближайшем флайерпрокате Иоганн, по совету врана, взял неплохие, хотя и сильно потёртые флайера.
– Наверное, тебе просто не нравятся метро и бусы? – спросил Иоганн.
– Мне проще взять след вне транспорта, – пояснил вран.
Иоганн поначалу использовал флайера, как обыкновенные ролики. Просто ехал и ехал. А потом, постепенно войдя во вкус, разогнался и полетел, легко лавируя между прохожими и другими флайеристами. Вран слетел с его плеча и летел впереди, указывая дорогу.
Вскоре они пролетели весь центр и оказались где-то на юго-западной окраине, потом – в ещё более отдалённом, окраинном районе Ростова. Пошли какие-то уродливые и скабрезные здания, перемешанные с кварталами жалких лачуг и мусорными свалками. Постепенно исчезли верхние ярусы над головой. Они долго кружились над одним неуютным сектором. И, наконец, завернули в подворотню большого серого дома, на фасаде которого красовалась табличка: улица Металлопластстроя, 208. Цоколь дома был весь расписан граффити, из баллончиков с краской.
– Здесь, что ли? – спросил Иоганн у врана.
– Вр-роде. Будем искать.
Кролас снял флайеры. И ему сразу стало неуютно, даже жутко. Хотя, было ещё совсем светло.
– Страшный райончик. Должно быть, шпаны и отморозков здесь полно, – прокомментировал Иоганн. Он весь напрягся.
– Кажется, нам – во двор-р, – прокаркал вран.
Но, в глубине двора не оказалось подъездов с этой стороны. И во двор выходило лишь окно комнаты, в которой, предположительно, жила Линда. Кролас вышел через арку подворотни, соединяющей этот дом и следующий, оказался на соседней улице, там нашёл нужный подъезд. На нём красовалась вывеска: «Визаж-ателье „Супер выход“. Первый этаж. Цены умеренные. Всё для вас». А на ступеньках сидел чернокожий плечистый парень. Он, по-видимому, работал при ателье охранником и вышибалой.
Иоганн вынул из кармана бигпакет, встряхнул его и подождал, пока он развернётся и примет чудовищные размеры. В расправленном виде, максимально тонкий, но очень прочный пакет совершенно спокойно вместил флайеры. Потом Кролас не спеша поднялся по ступенькам к прозрачным дверям.
Парень, сидевший рядом с выходом, сказал ему, улыбаясь:
– Вы проходите, но госпожа пока не принимает. Подождите немного в фойе.
Кролас прошёл, но, по журналистской наглости, расположился не при входе, а проник дальше и развалился в глубоком мягком армчеаре визаж-холла. Здесь были выставлены голографические изображения причёсок, одежды и прочего аксессуара на любой вкус и в любом стиле – от флайер-костюма до гросс-подиум фэнтези. Кроме светящихся витрин, остальное помещение утопало в полумраке.
Иоганна это всё не очень интересовало. Он достал из кармана самовоспламеняющуюся сигарету «Вечерний Ростов» и, дунув в неё, закурил, выпуская кольца дыма в противоположную от врана сторону.
Прошло немного времени, и в помещение влетела запыхавшаяся девушка. Вначале, в полумраке холла, Иоганн принял её за посетительницу, не разглядев лицо. Но потом к ней откуда-то выбежал маленький пушистый лисокотёнок, выскользнув чуть ли не из-под ног Кроласа, и начал тереться о ноги мордочкой. И тогда он понял, что это и есть хозяйка ателье.
Она подхватила на руки лисокотёнка и приблизилась к посетителю, сидящему в армчеаре. Теперь, вблизи, он узнал её, как всегда узнавал в любом наряде. Эти выразительные чёрные глаза, вопросительно-поднятые ресницы, задорная чёлка и хрупкие руки с тонкими пальцами явно принадлежали Линде Аувербах.
Увидев Иоганна и бегло осмотрев его джинсы и ковбойку, Линда, видимо, сразу поняла, что это – не её клиент. И строго спросила:
– Вы из газеты? Журналист?
Он молча кивнул. Зачем скрывать очевидное?
– Тогда вы, наверное, Иоганн Кролас?
– Да, но почему вы меня узнали? – спросил он.
– Просто, я читала все заметки о себе, какие мне попадались. Везде – сплошные помои. И только Иоганн Кролас всегда писал обо мне с плохо скрываемым интересом и симпатией.
Иоганн слабо улыбнулся.
– Как вы меня нашли? – спросила Линда. – Не скажете же вы, что попали сюда случайно?
– Не скажу, – ответил он двусмысленной фразой.
– Понятно. Впрочем, не важно. С сегодняшнего дня, я не против публики и репортёров. По одной простой причине: за мной следят. А я не хочу просто взять и внезапно исчезнуть. Да ещё и так, что меня никто искать не станет. Пройдёмте ко мне в гостиную… Я дам вам интервью.
По тому, как нервно она поглаживала лисокотёнка, Иоганн понял, что Линда была взволнована не на шутку. Он последовал за ней, в небольшую комнату, в которой автоматически зажёгся свет. Сел там за столик. Затем достал из кармана небольшой прибор, положил перед собою – и нажал на кнопку активации. На минуту у них обоих заложило уши, а потом всё стало по-прежнему.
– Что это? – спросила Линда.
– Вы не знаете? Никогда не пользовались? Это гиперблокиратор «Секрет». Мы, журналисты, нередко пользуемся такими игрушками, когда хотим, чтобы о нашей беседе никто не узнал. Такое устройство блокирует всё, что создано подслушивать и подсматривать. Вдобавок, включает вероятным соглядатаем «фон»: видимость или слышимость какой-нибудь звуковой или визуальной заставки. У меня, например, фонит ругань и показ зверского мордобоя. А настоящий разговор им станет не слышен. Мы часто прибегаем к этой «штучне», ведя с кем-нибудь, к примеру, финансовый договор о неразглашении…
– Предельно понятно, – Линда поморщилась. – Вы хотите шантажировать меня тем, что знаете мой адрес.
– Нет, вы не так меня поняли. Я не буду требовать с вас денег за моё молчание. С вами я хотел бы поговорить секретно для вашей же безопасности. Я помещу в газету только те сведения, которые вы разрешите разместить…
– Ладно… Тем более, что даже свой адрес я отныне не скрываю. Итак, я уже сказала, что за мной следят. С недавнего времени. Следят постоянно, как только я выхожу куда-нибудь. Даже сейчас, за мной следовали неизвестные… Знаете ли, я всегда была смелой, пускалась в странные развлечения…
– Вы играли с огнём…
– У меня была защита: люди моего дяди. Телохранители. Он всегда меня охранял… И баловал. И ловко уводил от всяческого преследования. Но сейчас… Определённые структуры Города всё-таки вышли на меня. И мне очень страшно, – голос Линды задрожал.
– Вы боитесь их? Тех, кто начал следить за вами?
– Да, я их очень боюсь. В особенности, когда они на меня смотрят. Прямо в глаза.
