скачать книгу бесплатно
– В метр-ро! В метр-ро! – прокричал вран. Действительно, надо было уносить ноги. Если вскоре нагрянут «полисы», то за сделку грозил немалый штраф. Как покупателю незаконного товара. А ещё, они и торговцем могут назвать: так вывернуть дело. Тогда – действительно, тюрьма…
Иоганн с враном на плече, что называется, дунул. Давно он так не бегал. Разве что, только однажды: когда жил у своего друга Шнобеля, и они вместе торговали у Пирамиды нелицензионными попс-кайфами… По молодости.
Вран не обманул. Вдали послышался свист нагайки, звон битого стекла, звук мордобоя и вой собакокрыс. Все разбегались, как тараканы ночью на кухне, когда включают свет.
Но он был уже далеко. У метро, и почти в безопасности. И вот уже ехал наверх, в тьюб-эскалаторе. Вран тут же нахохлился и как-то уменьшился в размерах. Подобрал кожистые передние лапки и стал похож на обыкновенного большого синего попугая ару.
– Не бойся, со мной не пр-ропадешь. Это я смываюсь от полисов. Тебе ничего не гр-розит. По сравнению с тем, что гр-розит мне… Итак, будем др-рузьями, – сказал ему вран и вдруг… подмигнул.
Кролас опасливо посмотрел по сторонам. Но никто из пассажиров, которые так же поднимались вверх на эскалаторе, ничего не увидел и не услышал.
Глава 2. Дела редакционные
Второй раз за утро Иоганн ехал на метро. И снова, что называется, куда глаза глядят. На работу, похоже, он уже опаздывал… Но вновь и сразу светиться у Пирамиды было рискованно. Нужно выждать, пока там рассосётся облава с мордобоем.
«Если шеф сегодня будет не в духе, скосит с меня за опоздание премиальные, – с кислым видом, подумал Кролас.
Он вылез на Театральной. И решил добираться обратно, на работу, на бусе. Но, вначале зайти в какую-нибудь забегаловку… Семь бед – один ответ.
«Интересно, чем питается вран? Надо сейчас, при случае, у него спросить», – подумал он.
На Театральной красовался весьма уродливый театр, выстроенный в форме танка. Некогда, говорят, его переделали в танк из предыдущего здания, которое символизировало собой комбайн или трактор, и переделали в честь какой-то победы. Наверное, слегка подремонтировали и добавили дуло. Это дуло теперь под углом в 45 градусов устремлялось прямо на здание Собрания Отцов Города и сто двадцати пяти этажную гостиницу рядом с ним. И в этом «дуле» был небольшой кинотеатр, где крутили объёмные фильмы.
Как раз напротив «танка», находилось молодёжное тусовочное кафе. Его здание, по проекту, имело форму большой сковороды с длинной ручкой. Это было самое дешёвое кафе в Ростове. «Дойти до ручки» – означало питаться ежедневно в этом кафе дешёвым фастфудом. В «ручке» располагались стоячие стойки, прямо на свежем воздухе, и там всегда наливали пиво. В этом кафе ошивались «хайрастые», то есть, длинноволосые и бородатые, парни, а также девушки в потёртых джинсах и ковбойках. Они косили под хиппи двадцатого века. А внутри, в здании круглой формы, можно было не только выпить пива с чипсами, но и хорошенько перекусить.
Сразу за «Сковородой» красовался длинный и уродливый шпиль непонятного назначения, под которым собирались бездомные коты и собаки, нередко совершающие набеги на вход в кафе и нагло требующие подачки.
Иоганн направился к «Сковороде» и приоткрыл дверь. Тенгу, который изображал простого попугая, покосился на него лукаво-нагловатым глазом. Явно намереваясь что-то сказать. Но в этот миг какая-то тусовочная «герла», пролетая низко на флаерах и снижаясь перед кафе, проехалась по нему своими распущенными волосами.
– Смотри, куда прёшь! – хрипло выругался вран.
Люди за стойками с интересом обернулись.
Иоганн прокашлялся и принял пижонски-развязный вид. Стараясь говорить хрипло, он сказал:
– Девчонка на флайерах чуть не сбила. Волосами можно и глаз выбить.
Интерес народа увял.
– А мне сперва показалось, что попугай выругался, – донёсся до Иоганна чей-то голос.
Он прошёл к прилавку и заказал снипперс, броккеры, пампасы и жестянку с пивом. Потом отошёл к дальней, свободной, стойке. Разложил всё это и стал флегматично жевать, запивая сухпаёк пивом. Вдруг Тенгу спустился с его плеча – и тоже стал всё это, кроме пива, спокойно и мирно склёвывать, как площадной голубь.
«Значит, враны едят всё… Раз его удовлетворяет даже подобный ассортимент», – подумал Иоганн.
– Гадость, – внезапно прокомментировал странный птиц.
Кролас чуть не поперхнулся пивом, и попросил:
– Говори потише, мы на публике!
– В окр-руге – у всех затычки с музоном в ушах. А дальше – нас не слышно, – вран нагло посмотрел на нового хозяина.
– Почему… Ты ругаешься? – спросил Иоганн.
– Пр-ривык. Поживёшь здесь, в Р-ростове… Здесь не говорят иначе.
– Понятно… Скажи, приятель, – тихим шёпотом начал допрос Иоганн, – а почему ты не притворился попугаем ещё на рынке? Ну, перед облавой?
– По многим пр-ричинам, – ответил вран, спокойно склёвывая с одноразовой тарелки остатки снипперса. – Во-первых, мне нужно время, чтобы создать мыслеоб-рраз, войти в него спокойно. Во-вторых, не поверят, я с полисами уже сталкивался. Мы с тем торговцем с ними уже знакомы. В виде попугая – тоже. А в третьих, я все р-равно ушёл бы с тобой. Так, не всё ли равно, как? Мой бывший хозяин был в страхе, что у него в руках мутаген, и потому, не запросил огромной цены… Такой, которую ты не смог бы заплатить. А ты мне подходишь. Я давно искал человека, способного вынести меня за гор-род.
– Вынести за город?! – изумился Иоганн. – Тебе нужно за город?
– Да. Впрочем, не ср-рочно.
– И ты… Считаешь, что я тебя вынесу?
– Да. Ты сам этого не чуешь, но тебе скоро самому придётся отсюда сбежать. Я предчувствую, умею знать зар-ранее.
– Кто ты?
– Я – вран.
– Такие, как ты, есть ещё?
– Да. Но, нас очень мало. Кр-райне мало. Потому, можешь звать меня так, как и называешь мысленно: Вран. Будто бы, это имя. Но, у меня есть ещё и моё личное имя, а не родовое. Меня зовут Тенгу. Запомнишь?
– Запомню. Но, кто же ты? Ты же – очень разумное существо…
– Что значит разумное? Считай меня просто биокомпьютер-ром, способным считывать инфор-рмацию, переваривать её слегка, а потом всех шокир-ровать.
– Тогда и все хомо сапиенсы – биокомпьютеры!
– Практически. Как и попугаи… Но не все. Некоторые люди способны на большее. Но, я тоже хочу задать тебе вопр-рос.
– Какой?
– Зачем ты пришёл сегодня на р-рынок? Ты не похож на тех, кто хочет приобрести для себя живую необычную игр-рушку.
– Это – долгая история, – Иоганн немного сник и задумался. – А в целом… Ну, я хотел бы присмотреть зверька. Причём, необычного. Но, не для себя. В подарок.
Он сам не заметил, как поведал врану часть своей биографии, пытаясь лишь ответить на самый простой вопрос. И начал издалека…
Совсем недавно, Кролас не был всеми уважаемым обозревателем в области музыки и молодёжной культуры, не обладал пропуском по городу, второй категории… А был так называемым «ритзибоем», то есть, мальчиком на побегушках. Точнее, газетным ритзибоем, так как были ещё и ритзибои-торговцы, предлагающие всё, от лифчиков до флайеров. Газетные ритзибои занимались тем, что «аскали» прохожих. То есть, предлагали ответить на вопросы всевозможных анкет. Но и такую работу он считал вполне нормальной.
Поскольку, до газеты попробовал себя и в других забавных «творческих» профессиях, гораздо более худших. Иоганн побывал и вышибалой в гостинице (несмотря на хилую комплекцию), и ночным сторожем в брэнчдогкиоске, и санитаром на «красном кресте»… В общем, он работал в таких местах, где работа была гадостная и где народ по этой самой причине надолго не задерживался. Нетрудно догадаться, что никто из родителей отнюдь не помогал такому славному парню, как он, ни с устройством на работу, ни деньгами.
– И вовсе не потому, что все мои родственники – шкурные жабы. Просто я, будучи пейзанского происхождения, совсем зелёным пареньком пробрался в город из весьма живописных окрестностей Ростова, – пояснил он для Тенгу.
– Что значит «пейзанского»?
– Ну, сельского… Так все ребята говорили…
Не все знают, что представляют собой так называемые «сельские районы». Заболоченные гнилостной канализационной водой усыхающие речушки, огромные свалки отходов и мусора дают не очень много простора для сельского хозяйства, для мечты и для жизни. Не курортная зона, прямо скажем. Несмотря на жаркое однообразное солнце, картошка произрастает гнилая, яблоки – склизкие, огурцы – червивые, а цыплята – полудохлые. В общем, в приёмнике города такой товар не конкурентно способен по сравнению с синтепродуктами и годен только на переработку.
Потому, Иоганн, после своего совершеннолетия (а для пейзан оно наступает в четырнадцать), и оценив перспективу дальнейшей жизни, плача и ругаясь на судьбу и нелёгкую долю, покинул своих бедных отца и мать в поисках приключений. А, попросту говоря, сбежал из дому.
Он быстро понял географию местности. А именно то, что за ближайшими окраинами Ростова начинается и уходит во все стороны бесконечная полупустынная голая степь… Запущенная пустошь с пожухлой и убогой, как старческая плешь, растительностью, с раскаленным зноем, с потрескавшейся землёй, с редкими заболоченными речушками и полным отсутствием жизни. Далее, по всей видимости, эта степь переходила и вовсе в голую пустыню, не сулящую ничего хорошего за гранью горизонта.
И потому, единственный путь, который ему оставался – только в Город. Хотя, Город пугал его, да и Кролас, к тому же, совсем не знал, что это такое.
Понятное дело, что в Ростов никого, кроме красивых девушек, не впускали. Долго и безуспешно Иоганн пытался проникнуть туда через товарообменник, через который происходил обмен жалкой продукции села на городские товары. А ещё, он пытался заскочить на транспорт, везущий в город различный груз: землю, камни, щебёнку… Оказалось, весь этот транспорт обслуживают роботы, и они спихивали подростка долой. Упросить их взять его с собой, понятное дело, было нельзя.
– После долгих мытарств, я купил в единственном пизансмаркете соседнего села, на все деньги, которые у меня были, одежду сельской герлы.
– Герлы?
– Ну, девушки… Стильно принарядился и, кося под девчонку, отправился в город, куда сельских дев пускали на ночь, так сказать, на вечеринку, – поведал Иоганн врану. – К счастью, по фенькам на руке и шитой бисером сумке меня приняли в городе за тусовочную герлу, а не за фуфыру пейзанскую. У меня нашлись нормальные друзья, которые вписали к себе на флэт, то есть, взяли к себе пожить. И, обнаружив ошибку в определении моей половой принадлежности, вскоре переодели, дав старое, поношенное тряпьё.
Вран издал странный звук. Похоже, он хихикнул.
– Пр-роясни, что означает «тусовочная герла»?
– Хорошая, «своя», девушка, которая любит музыку и поболтать обо всём на свете… Ну, что-то в этом роде.
– А «пейзанская фуфыра»?
– Девушка из села… Которая ищет приключений на задницу и старается изобразить из себя городскую, – пояснил Кролас. – И готова пройти Крым, Рим и медные трубы… Ну, это такое выражение. Тоже требует расшифровки?
– Нет. В целом, я понял. Но, я пер-ребил. Пр-родолжай…
– Со временем, я купил себе «под Пирамидой» чистый папир со штампом и состряпал паспорт, назвавшись Иоганном Кроласом.
– Что такое «чистый папир»?
– Бумага… То есть, корочка паспорта без внесённых туда данных. Обычно её заполняют в паспортном отделе, официально. Но мне оформили за определённую мзду, и вне конторы. А потом… На время моей мамой стала дурь конопляная, а папой – бэндгруппа «Чихуахуа», лабающая свойскую трешь, – продолжал тем временем Кролас.
– «Лабать» – это «играть»? А что такое «трешь»?
– Такое направление в музыке… Там, в этой своей странной, тусовочной жизни, я и познакомился с Антониной, которая совершенно, как позже оказалось, случайно попала на тусняк в «Cковороде». Будучи студенткой-филологом, она изучала молодёжный слэнг. При этом, она косила под дигзгёрл…
– Под… кого?
– Под герлу, свою в доску… Которая всё знает и всё перепробовала… И наше тесное знакомство… Весьма и весьма тесное… Свершилось случайно, в плане моего первого творческого эксперимента. И без расчёта когда-либо встретиться вновь. Повторюсь, я был совсем зелёный бойзфренд.
На этом месте рассказа, Иоганн тяжело вздохнул.
Он сам понимал, что это жуткий идиотизм… Но, о «плодотворности» своего случайного знакомства узнал по прошествии восьми с половиной лет… По-видимому, Антонина не обладала достаточной суммой денег, необходимой для того, чтобы город позволил ей растить своего ребёнка самостоятельно. И его изъяли, «для обеспечения счастливого гражданского содержания», как формулируют анкюлотники. Иоганн Кролас ничего не знал о рождении сына. Но, по какой-то неясной причине, его первая девушка записала в свидетельстве о рождении своего ребёнка как Оливера Иоганновича Кроласа… Да и по дате рождения всё сходилось… Как последствия той их встречи. К тому же, пацан жутко был похож на отца.
А раскопала «сюжет» коллега Иоганна, неутомимая Зиночка Исламбекова. Которая обозревала социальные вопросы и посещала «коммуну света новых граждан», расположенную на улице Бирючья Балка.
– Хоть шефу не растрезвонила, и за то ей спасибо! Фотку мне подарила. В фаз и в профиль, – продолжал Иоганн свою исповедь врану. И…у меня аж душа тогда оборвалась, и всё поплыло перед глазами. Знаю я всякие там «коммуны»… Пиплы на тусовке обсуждали. Жуткая тюряга с надзорными порядками.
Зиночке, конечно, приходится писать, что там все о'кей и детки кипяточком писают от счастья… А у меня и сейчас нет двух прожиточных минимумов, чтобы позволили иметь ребёнка. А главное – для анкюлотников не факт будет, что я – отец. Обнадёжат, облапошат до последней пласткарты, почти оформят всё – а потом скажут: «А где бумага о том, что вы – отец?» или «А где вы были раньше?» и тому подобное… Выжмут с курицы яйца и отправят кукарекать. Работа у них такая. Сложная. С людьми.
В общем, с какой стороны ни подойди – грабли получаются.
– Ну и дела, – прокаркал вран.
– Куда делась Антонина, которая могла бы подтвердить, что я – отец, я не знаю. Пропала бесследно. Я искал.
– И ты решил повидать пар-ренька?
– Да. И подарить ему что-нибудь. Хоть зверька ласкового. Говорят, там жутко одиноко. И вот… Ходил по рынку. Присматривал.
– Стр-ранный ты для этого Города папаша… Ну, сын. Так ты ж его, получается, даже не видел ни р-разу. Хочешь просто глянуть р-разок, из любопытства? А без подар-рка туда не пускают?
– Да, хотел бы глянуть, как он там. А не пускают – что с подарком, что – без. Тайком надо лезть. Так все родственники делают, если они есть. А что я странный, это – да. Я ведь – из села. Там не то, что ребёнок, там – даже каждая зверюшка ценится. Щенок, кошечка… И людей там мало. И отношения между ними – другие. Человеческие. Это здесь – людей такая прорва, что все легко взаимозаменяемы, что ли. И не имеют никакой цены. Всем друг на друга наплевать.
– Почему же ты ушёл с р-родных мест?
– Не выжить мне было там. Очень жизнь тяжёлая, невыносимая. А я – хилый был, не по возрасту мелкий. Болел много. И родителям – только тягость, и рот лишний. Намучились они со мной. Не выгнали бы, конечно. Тайком сбежал.
– Ну, хор-рошо. А почему ты хотел ему подар-рить именно мутагена? Денег сильно много?
– Нет, конечно. Но, зверюшек туда заносить им нельзя, ребятам тем. Собак, кошек, даже птичек или хомячков. Потому, нужен мне хитрый зверёк, чтобы можно было научить его прятаться. Мутагены дорого стоят, и это всё – лишь мечтания. Но, вот, ходил, присматривал…
– Меня пр-рисмотрел? – хитро прищурился вран. – Подар-ришь?
– Нет. Посмотрю ещё, что ты за птица… Лисокотёнка хотел присмотреть, прицениться, – ответил Иоганн.
Вран, задумчиво ковыряясь в пампасе, спросил:
– А как насчет удр-рать оттуда? Строго?
– Нет, охраны никакой там нет. Но, куда он потом, я с ним потом?.. Он будет без бумаг, без документов. Вне закона. А сделать «липу», такую, как у меня самого, так вычислят по фэйсу и отправят назад, в коммунятник. Замкнутый круг. Кроме того, я его ни разу не видел. Может, не пойдёт он со мной.
– Проблема, – сверкнул глазом вран, – решается топор-ром! Драпать из города будешь – захватишь и парнишку! Не думаю, что он станет возражать.
Иоганну даже стало дурно.
«Драпать из города? Куда? Почему? Зачем?» – испуганно подумал он, и вдруг почувствовал, что вран пророчит правильно. Уж непонятно почему, но мало ли… «Похоже, драпать вскоре придётся. Какой кошмар!» – подумал журналист, уже привыкший к стабильности своей городской жизни.
Они вышли из «Сковороды» и пошли к ближайшему тьюб-эскалатору на четвёртый уровень. Воняло раскаленным металлопластом, хотя так называемые «фибры», то есть, кондиционеры – очистители, работали на полную мощность. Ну и жара! Вместе с Иоганном на скотчфло заскочила девчонка. Успела проскочить: пока они ещё не взмыли вверх и двери не захлопнулись. Теперь они поднималась вместе. Девчонка была с модными сейчас стрекозиными крылышками на спине и в лёгком розовом флаер-костюме. Она сразу же включила мини-телекс. Там по всем каналам шёл какой-то трёп одного из Отцов города, одетого, как обычно, в белую тогу. Девчонка недовольно убрала звук.
– Пр-роясни, пока едем, кто такие «анкюлотники», – попросил тихо вран, каркая в самое ухо Кроласа. – Ты употр-ребил этот термин.
Кролас покосился на девчонку. Но по телексу пошла какая-то шоу-программа – и полностью завладела её вниманием. Она врубила звук на полную громкость и надела наушники.
