скачать книгу бесплатно
– Да, но до следующей весны, когда она упорно проложит себе путь из ледяной могилы, ведь надежда на жизнь вечна.
– Если бы только нашелся способ излечить самое фатальное заболевание на свете, – пробормотала я себе под нос.
– И какое именно?
Я бросила взгляд на брата, потом пожала плечами и отвернулась.
– Смерть.
Тогда я смогла бы оживить Торнли и задать ему все вопросы, на которые он мне не ответил. У меня даже была бы мать, если бы мертвые возвращались обратно, подобно многолетним растениям.
Натаниэль с тревогой смотрел мне в глаза. Вероятно, он думал, что эксцентричность дяди пагубно влияет на меня.
– Если бы ты могла, ты бы… попыталась предпринять такую попытку с помощью науки? И тогда смерть ушла бы в прошлое?
Границы между добром и злом становятся такими нечеткими, когда речь идет о любимых людях. Жизнь стала бы совсем другой, если бы мама еще жила, но было бы это существо настоящим? Я содрогнулась, подумав о том, что могло произойти.
– Нет, – медленно произнесла я. – Думаю, я бы не стала этого делать.
Крохотная певчая птичка защебетала на ветке, висящей над нашими головами. Отломив кусочек медового печенья, я подбросила его в воздух. Две более крупные птички подхватили его, сражаясь за крошки. Наглядная демонстрация теории Дарвина – выживает сильнейший – продолжалась до тех пор, пока Натаниэль не раскрошил все свое печенье и не подбросил сотню крошек вверх, чтоб досталось всем ссорящимся птичкам. Теперь каждая получила столько еды, что даже не знала, что с ней делать.
– Ты безнадежен, – я покачала головой. Из него вышел бы ужасный натуралист, постоянно меняющий научные данные из-за своей доброты. Он вытер пальцы в перчатках вышитой вручную салфеткой, потом снова откинулся назад, следя за тем, как птички скачут и хватают крошки. На его лице застыла довольная улыбка.
Я продолжала смотреть на салфетку.
– Признаюсь, меня пугает приезд тетушки Амелии.
Натаниэль проследил за моим взглядом и помахал салфеткой в воздухе.
– Это будет замечательно, я уверен. Меньше всего ей понравится твоя вышивка. Ей вовсе не нужно знать, что ты практикуешься на покойниках.
Тетушка Амелия, кроме ежедневных уроков по правильному ведению домашнего хозяйства и поискам приличного супруга, питала необъяснимое пристрастие к вышиванию монограмм на любом кусочке материи, какой только могла найти. Понятия не имею, как мне удастся вышивать множество бесполезных салфеток и одновременно практиковаться у дяди.
Учитывая все это (и еще ее постоянные приступы религиозного рвения), я была уверена, что следующие несколько недель будут более утомительными, чем я сначала думала.
– Куда это ты сбежала недавно? – спросил Натаниэль, прервав мои размышления о вышивании и других потрясающе интересных занятиях. Он не собирался так легко отказываться от своего собственного расследования. – Если честно, я не понимаю, почему ты мне не доверяешь. Я оскорблен, сестра.
– Прекрасно, – я вздохнула, понимая, что мне придется посвятить его в одну тайну, чтобы не выдать более важных вещей. – Недавно я пробралась в кабинет отца, ночью, и наткнулась на это имя. Вот и все. Правда.
Натаниэль нахмурился, подергал свои перчатки из мягкой кожи, но не снял их.
– Что ты делала в кабинете отца? Я не могу защитить тебя от твоей собственной глупости, сестра. От этого пока нет медицинского средства, к моему великому огорчению.
Я не обратила внимания на его выпад и взяла виноградину из нашей корзинки для пикника, которую Натаниэль заказал в универмаге «Фортнум энд Мейсон»[3 - Дорогой универмаг на Пикадилли, славящийся своими экзотическими продовольственными товарами. – Здесь и далее прим. переводчика.]. Она была битком набита деликатесами, от которых слюнки текли, – от импортных сыров до оранжерейных фруктов.
Чтобы не выдать своего горячего интереса к информации, я медленно достала хлеб и сыр и поставила тарелку на одеяло перед нами.
– Значит, он был слугой?
– Алистер Данлоп был старым кучером, он правил экипажем отца, – сообщил Натаниэль. – Теперь ты его вспомнила? Он был добрым, но очень эксцентричным.
Я наморщила лоб.
– Имя кажется мне смутно знакомым, но отец меняет слуг так часто, что трудно всех хорошо помнить.
Я положила на тост бри и консервированный инжир и протянула бутерброд Натаниэлю, потом сделала то же самое для себя. Каждый раз, когда я была уверена, что выяснила нечто полезное, я убеждалась, что все совсем не так, как казалось раньше.
Я хотела найти одну чертову подсказку, которая указала бы мне нужное направление. Было бы еще лучше, если бы убийцы, психопаты и злодеи просто держали в руках табличку, которую легко заметить пытливым исследователям. Меня тревожило то, что такой злодей может бродить среди нас.
Натаниэль помахал рукой перед моим лицом.
– Ты слышала хоть что-то из того, что я сказал?
– Прошу прощения, – я заморгала, словно очнулась от сна наяву – сна, в котором не было убийств и умирающих стариков. Брат еще раз вздохнул.
– Я сказал, что отец уволил его вскоре после маминой… – ему не хотелось произносить слово «смерть». Никто из нас не любил произносить его вслух, раны были еще слишком свежие, хотя прошло уже пять лет. Я сжала его руку, давая понять, что понимаю. – Во всяком случае, его уволили внезапно. Я так и не узнал почему, – сказал Натаниэль, пожимая плечами. – Ты знаешь, каким отец иногда бывает. Мистер Данлоп учил меня играть в шахматы, когда его услуги никому не требовались.
Брат улыбнулся, приятное воспоминание подняло ему настроение.
– По правде говоря, я поддерживал с ним связь. Он не мог продолжать работать кучером после того, как отец уволил его без должной рекомендации. Я несколько раз встречался с ним, чтобы поиграть в шахматы на деньги, и я нарочно проигрывал, чтобы ему кое-что досталось. Условия его жизни сильно ухудшились, и я невольно чувствую себя за это ответственным. Сейчас он моет палубу на «Мэри Си».
– Еще одна жизнь, обреченная на нищету благодаря лорду Эдмунду Уодсворту и его эксцентричности, – сказала я. Интересно, что мог натворить кучер, чтобы скатиться до жалкой должности палубного матроса? Вероятно, его единственным преступлением было слишком доброе отношение к брату.
По-видимому, когда отец выгонял слуг, их жизнь уже никогда не была прежней, она становилась намного хуже. По крайней мере, Алистер Данлоп все еще дышит. Мисс Николс больше никогда не вдохнет нездоровый воздух Темзы.
Неверно истолковав мое молчание, Натаниэль обнял меня рукой за плечи и притянул к себе, желая утешить.
– Я уверен, что он вполне счастлив, сестричка. Некоторые люди живут ради той свободы, которую дает мытье палубы большого корабля и перетаскивание ящиков с грузом. Никакой ответственности. Нет необходимости беспокоиться насчет чаепитий и курительных комнат, надеть белый галстук или черный, насчет всей этой чепухи высшего света. Ветер треплет их волосы, – он грустно улыбнулся. – Это благородная жизнь.
– Ты говоришь так, будто тебе хочется отказаться от своего доброго имени и самому идти драить палубы.
Из Натаниэля вышел бы ужасно плохой моряк, и мы оба это знали. Он может лелеять мысль о том, чтобы бросить все жизненные блага ради свободы, но он чересчур любит свое импортное бренди и французское вино. Променять это все на дешевый эль в сырых пабах ему совсем не понравилось бы. Я улыбнулась, просто представив себе, как он входит в бар и заказывает нечто тривиальное, вроде пинты пива, и волосы у него в полном беспорядке.
Не успел он ответить мне такой же шуткой, как подошел наш кучер, наклонился и шепнул что-то на ухо брату. Натаниэль кивнул, потом встал, отряхивая свой сшитый у хорошего портного костюм.
– Боюсь, нам придется закончить наш ланч. Мне сообщили, что тетушка Амелия и кузина Лиза прибыли. Полагаю, ты не спешишь приступить к своим обязанностям «приличной леди». Не возражаешь, если я оставлю тебя здесь заканчивать ланч?
– Вряд ли я нуждаюсь в няньке, – ответила я. – Но ты прав. С удовольствием еще на некоторое время останусь наслаждаться свободой.
Я улыбнулась, хорошо понимая, что если бы Натаниэлю дали волю, то кроме моей горничной и лакея, уже присутствующих здесь, он бы оставил телохранителя, гувернантку, няньку и всех остальных слуг, которых только смог бы нанять, чтобы присматривать за мной.
– Поезжай, – сказала я, махнув рукой. Он стоял и похлопывал себя по бокам в нерешительности. – Со мной все будет в порядке. Я собираюсь некоторое время наслаждаться свежим воздухом, потом поеду домой, – я перекрестилась. – Уверяю тебя, я не сяду пить чай с каким-нибудь жестоким убийцей в оставшийся до ужина промежуток времени, так что перестань выглядеть таким встревоженным.
На его лице боролись улыбка и желание нахмуриться, но улыбка в конце концов победила. Его губы дрогнули.
– Твои уверения почему-то меня совсем не успокаивают, – он прикоснулся к полям шляпы. – До вечера. О! – он помолчал, осматривая мою одежду. – Возможно, ты захочешь переодеться во что-нибудь более… соответствующее вкусам тетушки Амелии.
Я помахала ему на прощание и разъединила скрещенные за спиной пальцы, когда он исчез из виду. Я, несомненно, отправлюсь домой и переоденусь, сменю костюм для верховой езды на новое платье. Я это сделаю после того, как заеду в доки, поговорю с таинственным Алистером Данлопом и узнаю тайны, которые он, возможно, хранит на борту «Мэри Си».
– Честное слово, я не понимаю, зачем вы настояли на том, чтобы с нами пошел этот несчастный зверь, – пожаловалась я Томасу, когда в третий раз чуть не упала, зацепившись ногой за поводок. – И так трудно маневрировать на этих проклятых каблуках, а тут ноги каждые пять секунд обматывает своим поводком этот близорукий пес.
Томас неодобрительно посмотрел на ряд серебряных пуговиц, украшавших грудь моего черного костюма для верховой езды, и я нахмурилась. Его взгляд хотел сказать, что выбранный мною наряд – включая пару подходящих по цвету бриджей – должен был облегчать мне ходьбу по улицам.
– Хотела бы я посмотреть, как вы будете носить корсет, впивающийся в ребра, – сказала я, разглядывая в отместку его одежду. – И справитесь с юбкой, прикрывающей большую часть бриджей, а на ветру обматывающейся вокруг бедер.
– Если хотите увидеть меня без штанов, только попросите, Уодсворт. Я буду счастлив оказать вам эту любезность.
– Негодяй.
Очевидно, он вывел свою лопоухую бело-коричневую дворнягу на прогулку вокруг озера и случайно наткнулся на мой пикник, когда наш лакей Джон упаковывал корзинку. Томас стащил несколько ломтиков тушеной свинины, чтобы его пес перекусил. Я отослала пустую корзину домой с Джоном и горничной; слуги очень обрадовались возможности не принимать участия в моих планах.
Когда я указала Томасу на малую вероятность случайного совпадения, он заявил, что это интуитивная прозорливость и что я должна быть благодарна за «общество джентльмена во время прогулки в обитель пиратов и бандитов».
Это ему следовало быть благодарным, что я случайно не воткнула в него шляпную булавку. Тем не менее я втайне была рада, что он меня нашел.
Хотя мощенная булыжником улица и была широкой, но пройти по ней оказалось трудно из-за бурлящей толпы. Мужчины сгружали сундуки с больших кораблей, деревянные ящики угрожающе болтались на веревках над нашими головами. Бочки с вином катили в складские помещения, туда же вносили большие металлические жестянки с табаком; женщины криками зазывали клиентов, рекламируя свои товары и услуги заведений, расположенных через несколько улиц отсюда, – они предлагали все что угодно: от выпечки до починки рваных парусов.
Мы ходили от одной стоянки судов к другой, от одной группы кораблей к другой. Множество лавок были посвящены морским приключениям, в витринах выставлены золоченые компасы, секстанты, хронометры и все прочие корабельные принадлежности, какие только можно пожелать. Я смотрела, как служащий таможни проверяет груз, который выгружают из ближайшего корабля; медные пуговицы на его куртке сияли в лучах послеполуденного солнца.
Он улыбнулся и прикоснулся к фуражке, когда я поравнялась с ним, отчего у меня порозовели щеки.
– Идем уже, – фыркнул Томас. – Он совсем не такой красивый, как я.
– Томас, – прошипела я и ткнула его локтем в бок. Он сделал вид, что ему очень больно, но я поняла: Кресуэлл доволен тем, что мое внимание снова вернулось к нему.
Склады уступили место убогим домам, сгрудившимся в кучу, подобно крысиным норам. Вонь от отбросов поднималась из канав в этом районе, смешиваясь со зловонием дохлой рыбы, выброшенной на берег. Слава богу, с моря дул сильный ветер, трепал мои локоны и проверял, прочно ли держится на голове бархатная шляпка.
– Тоби, – произнес он, отвечая на вопрос, которого я не задавала, и одновременно наблюдая суету вокруг нас. – Он умнее, чем половина полицейских Скотленд-Ярда, Уодсворт. Ты должна целовать землю, по которой я ступаю, за то, что я привел такого великолепного пса. Или, может быть, ты могла бы поцеловать меня в щеку. Таможенников и бандитов это приведет в восторг.
Игнорируя попытку собеседника затеять неприличный флирт, я наблюдала, как пес вразвалочку бежит по дороге и по причалу, и поражалась, как он до сих пор не свалился в воду. Это было самое неуклюжее животное из всех, какие мне когда-либо встречались. Мне гораздо больше нравились кошки с их неуемным любопытством.
– Значит, Тоби – это ваш домашний пес?
Томас отсчитывал суда и бормотал себе под нос их названия, пока мы спускались к «Мэри Си».
– Я его одолжил, – мой спутник остановился перед новой маленькой стоянкой, полной судов; лес мачт возвышался над нашими головами, потрескивая и качаясь на волнах прилива.
Этот участок был почему-то более шумным; мне не удавалось удержать в голове ни одной мысли, ее тут же перебивал выкрик кого-то из моряков. Натаниэль пришел бы в ужас, если бы знал, что я слушаю такие грубые ругательства, но они почему-то придавали всей этой обстановке странную притягательность.
С палубы одного корабля неслось блеянье коз и крики экзотических птиц, и я вытягивала шею до тех пор, пока не увидела яркое оперение попугая-макао, бьющего крыльями по клетке. На том же судне трубил огромный слон, топая ногами, пока множество палубных матросов пыталось выгрузить его на берег.
Названия на ящиках наводили на мысль, что в город прибыл бродячий цирк. Не будь событий последних нескольких недель, я бы с нетерпением ожидала возможности сходить на представление вместе с братом. Цирк славился аттракционами диковинных людей и несколькими номерами типа «не поверишь, пока не увидишь».
– До меня дошли слухи о человеке, который глотает огонь, – сказала я Томасу, когда мы прошли мимо корабля. – И еще об одном, у которого четыре ноги, если можно верить подобным вещам.
– И не говорите, – ответил он. – Лично я лучше останусь дома и почитаю.
Королева Виктория очень любила цирк и должна была явиться на первое представление. Все, кто считает себя человеком значительным, – и некоторые действительно значительные люди – тоже туда придут.
– Смотрите, – я указала на корабль, который мы искали, – вот он. «Мэри Си».
– Не отходите от меня далеко, Уодсворт, – велел он. – Мне не нравится вид этих парней.
Я взглянула снизу на Томаса, приятное тепло разлилось по моим конечностям.
– Осторожно, мистер Кресуэлл. Люди могут решить, что я вам начинаю нравиться.
Он бросил на меня взгляд и нахмурил брови, будто я сказала нечто очень странное.
– Тогда мне бы хотелось познакомиться с этими людьми. Они, должно быть, очень проницательны.
Не говоря больше ни слова, он пошел вперед, а я на мгновение застыла на месте, ошеломленная. Какой бессовестный лжец! Я взяла себя в руки и поспешно двинулась за ним.
Корабль был размером с небольшой искусственный остров из стали, серый и унылый, как обычный лондонский день. Его длина в два раза превышала длину остальных кораблей в доке, а экипаж выглядел в два раза более злобным.
Когда мы подошли к капитану, коренастому мужчине с черными глазами и частично отсутствующими зубами, смирный на вид Тоби проявил злобный характер дикого волка: пес оскалил клыки и устрашающе громко зарычал.
Капитан посмотрел на пса, потом окинул нас быстрым взглядом.
– Здесь не место для юных леди. Уходите.
Мне очень захотелось оскалить зубы, как Тоби (у него это получалось превосходно), но вместо этого я мило улыбнулась, показав точно рассчитанное количество моих жемчужных зубов. Тетушка Амелия всегда говорила, что мужчин легко очаровать.
– Я ищу Алистера Данлопа. Нам сказали, что он служит у вас.
Капитан – мерзкое создание – сплюнул в воду, подозрительно глядя на меня.
– А вам что за дело?
Томас рядом со мной напрягся, его рука согнулась.
Я снова улыбнулась, на этот раз упорно глядя в одну точку за плечом капитана. Я попыталась применить хитрый и вежливый способ тетушки; теперь пора было действовать по-своему.
– Мне очень не хочется устраивать сцену и звать сюда этого очаровательного офицера из таможни, – сказала я. – Действительно, нельзя же командовать таким важным кораблем без соответствующих документов на весь груз полностью. Вы со мной согласны, мистер Кресуэлл?
– Несомненно, – ответил Томас и немного отпустил поводок Тоби. Капитан сделал нетвердый шаг прочь от рычащего пса. – Не говоря уже о том, какая разразится катастрофа, если люди, зафрахтовавшие такой корабль, обнаружат, что часть их груза продали на сторону. Ведь ваша семья знакома с большинством аристократов в Европе, мисс Уодсворт?
– Конечно, – подтвердила я, а капитан заметно заерзал в своих сапогах. – Да и вы родом из не менее хорошей семьи, не так ли, мистер Кресуэлл?
– Действительно, – улыбнулся Томас. – Это правда.
Лицо капитана исказила гримаса настоящей ненависти. Очевидно, он был не из тех, кому приятно проигрывать красноречивым мальчикам и девочкам. Капитан проворчал:
– Он повез товар в «Джоли Джек». Должен разгружаться здесь недалеко, в переулке.
Глава 11
Новые неприятности
