скачать книгу бесплатно
Ты – моё проклятие
Лина Манило
Когда-то я любила самого лучшего мужчину на свете. Ради него готова была на всё, даже сбежать из дома. Но кто-то сделал выбор за нас, и мы потеряли друг друга, казалось, навсегда. И я думала, что всё осталось в прошлом, но неожиданно Клим вернулся в мою жизнь, чтобы сломать её. В его глазах я – предательница, а мой отец – главный враг. Сейчас Клим совсем другой: обозлившийся и жестокий, его тело покрывают шрамы, а главная цель – отомстить. Но у меня есть тайна, которая связывает нас с Климом намного сильнее, чем ему кажется. И эта тайна изменит всё.
Содержит нецензурную брань.
Лина Манило
Ты – моё проклятие
Глава 1
Клим.
Папка падает на идеально пустой стол, и я смотрю на неё несколько мгновений. В ней всё, что мне нужно на этом этапе жизни, но я не решаюсь её открыть. Оттягиваю удовольствие, а напряжение буквально искрит на кончиках пальцев. Какого хрена я так волнуюсь?
– Клим Петрович, будут ещё распоряжения? – флегматично интересуется начальник моей охраны, а я отрицательно качаю головой.
– Нет, иди. Но далеко не отлучайся, скоро можешь понадобиться.
Арсений коротко кивает и покидает мой кабинет, а я провожу рукой по прохладному пластику тёмно-зелёной папки. Как долго я этого ждал – годы. Сколько лет прошло? Ровно восемь, но ненависть моя стала, кажется, ещё сильнее. Она сжирает меня изнутри, но неплохо мотивирует. Если бы не она, я бы точно не добился всего того, что имею сейчас. Деньги, бизнес, бабы всех мастей в моей кровати и испепеляющая злость, от которой мне не избавиться никогда.
Ненавижу.
На папке криво наклеенная надпись: «Нечаев», и только от одного звука этой фамилии бросает в дрожь. Этот сбитый лётчик ещё не знает, чем ему придётся пожертвовать, чтобы спасти свою никчёмную душонку, но я с удовольствием ему расскажу. Вернусь в его жизнь и расставлю все фигуры на доске именно в том порядке, который нужен мне.
Господи, как долго я этого ждал. Все эти годы засыпал и просыпался с одним едким, как кислота, желанием: уничтожить. Раздавить, как клопа, чтобы одна вонь осталась. Как известно, если чего-то сильно хочешь, оно обязательно случится. Рано или поздно – главное, уметь ждать.
Открываю папку, но тут же захлопываю её. В горле пустынная сушь, и я резко встаю из-за стола, чтобы налить себе стакан виски. Блядь, где же эта чёртова бутылка? Меня штормит так, что перед глазами всё плывёт, а руки мелко-мелко дрожат, будто бы я бухал пару суток напролёт.
Когда бутылка наконец-то находится, лью на дно стакана внушительную порцию и залпом осушаю. Алкоголь раздирает горло своей терпкой горечью, огненной рекой проходится по венам, и становится будто бы легче. Я ведь не планировал сегодня пить – слишком важный день, но иначе не справлюсь. Слишком тяжело на сухую смотреть эти долбаные фотографии. Невыносимо. И ведь ударило наотмашь с такой силой, стоило только одним глазом посмотреть, что дух вышибло напрочь.
Просто я не ожидал, что первой в папку положат фотографию Маши. Сколько бы лет не прошло, а я всё так же реагирую на неё, и ничего с этим поделать не могу.
Наливаю себе ещё немного, возвращаюсь к столу и, набрав полную грудь воздуха, ныряю в содержимое папки, как в студёную воду – до перекрытого дыхания и боли под рёбрами.
С первой фотографии на меня смотрит она – та, кто вынула однажды мою душу. Прошло восемь чёртовых лет, но боль – она вот, она никуда не делась. Идя по жизни, ломая всё на своём пути, трахая самых красивых баб, так и не смог вытравить Машу из-под своей кожи. Она, как татуировка на сердце, всё ещё болит и кровоточит.
Маша…
Провожу дрожащей рукой по её фотографии, а шею ломит от того, как сильно напряжены мои мышцы. В венах адский коктейль из ненависти, застарелой обиды и любви, которую я тащу на себе, как сгнивший крест к эшафоту. Когда-нибудь эта долбаная любовь приведёт меня в психушку, но даже если меня под завязку накачают психотропкой, всё равно перед глазами буду видеть Машу. Чёртово проклятие.
На меня с глянцевой картинки формата А4 смотрят зелёные глаза, выворачивают наизнанку, лишают самоконтроля. Усилием воли сминаю в кулаке фотографию и выбрасываю её в мусорное ведро. Не время распускать сопли, не место жалости к самому себе. Однажды Маша выкинула меня из своей жизни, выбрав не то и не тех, сейчас моя очередь.
Оказывается, я почти забыл, какая Маша красивая, а сейчас вспомнил. Вместо крови по венам будто бы расплавленное олово течёт. Невыносимо, больно, отвратительно.
Но теперь у меня достаточно сил, чтобы вырвать Машу из себя с корнем. Теперь я сделаю всё, чтобы забыть её. Уничтожу, но забуду.
Месть поможет.
Когда смятая фотка красиво пикирует в мусорное ведро, становится легче. Я глушу тошнотворный привкус на языке новой порцией виски. Всматриваюсь в документы, читаю отчёты, а улыбка расползается на губах – безумная.
Когда-то Нечаев сказал, что я падаль, которой место у его ног. Он растоптал мою жизнь, лишил самого дорогого. Он сказал, что я недостоин Маши, а она… она выбрала отца и свою сытую и спокойную жизнь под его заботливым колпаком. Я потерял всё из-за любви к ней, а она… Что ж, пора платить по счетам…
Да, Бабочка?
Каждый день, минувший с тех событий, я делал всё, чтобы однажды вернуться и макнуть её папашу в его же собственные грехи. Я покажу тебе, Бабочка, чего на самом деле он стоит.
Среди прочих фотографий и документов нахожу улыбающуюся рожу Нечаева и усмехаюсь. Годы взяли своё, но он всё равно держится бодрячком. Пока, во всяком случае, держится. Посмотрим, урод, когда мы встретимся, как ты запоёшь. Жду не дождусь, когда увижу тебя, сволочь, вживую и вдоволь повеселюсь.
Ставлю пустой стакан на стол и, прихватив с собой фотографию Нечаева, выхожу на задний двор. Ох, как мне хочется вгрызться ему в горло и рвать мясо, обнажая кости. Но стараюсь держать себя в руках, потому что его смерть – не моя главная цель. Есть вещи и повеселее.
На заднем дворе тихо и безлюдно, а на пару километров вокруг нет никого. Я специально выбрал именно этот дом, вернувшись в город – мне не нужны соседи. Мне нужно было полное одиночество, чтобы хорошенько всё обмозговать и вернуть себе то, что у меня однажды отняли – мою гордость. Пусть родителей это не вернёт, мою жизнь не отмотает обратно, но я заслужил эту месть. Ради всего святого, что когда-то было у меня.
Прикрепляю фотографию Нечаева к деревянной стене сарая и захожу внутрь.
Где это проклятое ружьё?
Найдя нужное, снова выхожу на улицу, а комок подступает к горлу, словно вся моя ненависть скопилась сейчас в нём, норовя задушить.
Прицеливаюсь, нажимаю на курок. Отдача бьёт в плечо, и лоб Нечаева украшает идеально круглое отверстие с обожжёнными краями. Ещё раз и ещё, пока адреналин не затапливает меня с головой. Как часто я мечтал сделать то же самое с самим Нечаевым – отомстить ему за всё, что сделал мне, но пока хоть так.
Всему своё время.
Наступила моя очередь веселиться. И да, это будет мой бенефис.
Глава 2
Клим.
Сжимаю руль в руках с такой силой, что он вот-вот на ровные половинки сломается. Костяшки белеют, а пальцы ломит от напряжения. Хочется разогнать автомобиль до предельной скорости, но правила, к сожалению, хоть иногда нужно соблюдать.
Я чужак в этом городе, пусть и родился здесь, и пока менты и прочие уроды не прикормлены, нужно вести себя аккуратнее.
В зеркале заднего вида замечаю чёрный внедорожник, неотрывно следующий за мной. Соваться к Нечаеву без охраны я не рискну. Даже если встреча назначена на моей территории. Не потому, что трус, просто так спокойнее.
Дорога делает резкий разворот вправо, и я въезжаю в тоннель, за которым меня ждёт встреча со своим прошлым. Я шиплю сквозь сжатые зубы, потому что память услужливо подбрасывает мне картинки моего побега восемь лет назад. Тогда я поклялся себе, что докажу уроду Нечаеву, на что способен.
Он думал меня уничтожить, он хотел стереть меня в порошок. Теперь моя очередь наступить ему на горло.
Просто он ещё не в курсе, что все его активы – в моей собственности. Не терпится увидеть выражение его рожи, когда он узнает, от кого именно зависит судьба его бизнеса. И что нужно будет сделать для того чтобы вернуть своё состояние.
Паркую машину у ресторана, а внедорожник охраны останавливается рядом буквально через пару мгновений. Похвальное рвение.
Водительская дверца распахивается, и из неё выходит Арсений – как всегда, мрачный и отрешённый.
– Я первым пойду, – заявляет, окидывая цепким взглядом площадку перед рестораном «Четыре сезона», в котором меня ждёт Нечаев. – Надо всё проверить.
Взмахиваю рукой, пресекая всякие возражения, останавливаю. Не хочу превращаться в чувака, который даже посрать в туалете не может, пока все кабинки не перешерстят его головорезы.
– Уверен? – уточняет Арсений, а я киваю.
– Как никогда.
«Четыре сезона» – жутко помпезное место, в которое я постоянно вливаю кучу бабок. Это мой ресторан, только сидящий внутри Нечаев об этом не догадывается.
Если он, конечно, вообще помнит мальчика по имени Клим, чью жизнь однажды разрушил.
Но я напомню.
Ёжусь от промозглой серости вьюжного по-зимнему марта и напяливаю на голову капюшон толстовки. Метрдотель, завидев меня, расплывается в улыбке и распахивает стеклянную дверь.
– Клим Петрович, – приветствует меня, слегка поклонившись. – Добро пожаловать.
Молча киваю и ступаю в полумрак ресторана. Ненавижу яркий свет, и в «Четырёх сезонах» всё, как я люблю: тусклые лампы, отличная кухня и безропотный персонал.
– Нечаев приехал? – интересуюсь у губастой брюнетки за стойкой у входа, а та тяжело сглатывает и кивает. – Отлично.
– Он в ВИПе, в пятой кабинке, – докладывает губастая, а я киваю.
Я не слежу за тем, кого нанимает администрация – моё дело лишь вливать сюда бабки. Важно иметь легальные способы уплаты налогов, и ресторан – вполне подходит. Но мне не нравится, как на меня пялится эта девица – ненавижу баб с масляным взором. Таким место в клубах у шеста, но не в моём ресторане.
Репутация всё-таки.
Стремительной походкой иду в нужном направлении. Запрещаю себе думать о Нечаеве – мне нужна трезвая голова и холодный расчет. Но заветная папка, зажатая под мышкой, прожигает во мне дыру.
Слишком многое в ней таится, слишком важные документы лежат внутри.
ВИП зал небольшой, но уютный, хотя я ни черта в этом не понимаю. Но мне нравятся светлые стены и полный минимализм в оформлении.
Когда до пятой кабинки остаётся пара шагов, сердце ускоряет свой ритм, выстукивая в груди рваный мотив. Маленький мальчик внутри меня уговаривает отступиться, но я не имею права.
Щелчок открывающегося замка, я толкаю дверцу пятой кабинки и натыкаюсь взглядом на затылок Нечаева. И, кажется, будто в прошлое ныряю. Только спасательный круг надеть забыл.
Глава 3
Клим.
Нечаев, стоявший у тонированного окна, выходящего в небольшой сад внутреннего дворика “Четырёх сезонов”, резко разворачивается в мою сторону. Улыбка стекает с его лица оплывшим гримом, а мне же наоборот весело.
Он бледный, под глазами синяки, а щёки впали. Где же этот лощёный хрен, который так легко ломал людям жизнь просто потому, что ему так захотелось?
Жизнь здорово потрепала его, хотя он и строит всеми силами из себя короля мира. Но в моей папке лежит смертный приговор для его империи, которую он выстраивал так долго и слишком многим пожертвовал, чтобы взлететь под самые облака.
– Что-то ты плохо выглядишь, – говорю, а Нечаев хмурится. – Узнал, надеюсь?
Не дожидаясь приглашения, иду к накрытому белой скатертью столу. Спинным мозгом чувствую негатив, увесистым топором зависший над моей головой. Тяжёлый взгляд впивается в меня отравленными копьями, но мне насрать.
– Клим? – наконец-то «рожает» Нечаев.
– Ага, он самый, – киваю и занимаю место за столом. Мягкое сидение подо мной будто бы кучка тлеющих углей, а взгляд Нечаева пытается проделать во мне дыру. – Рад меня видеть?
Ни хрена он не рад. Особенно тому, что тогда, восемь лет назад, не уложил меня в гроб. Профукал ты, Нечаев, шанс от меня избавиться, теперь поздно.
– Мне кажется, мы тогда… обо всём поговорили.
В наследство от того разговора у меня остались рубцы на спине и испепеляющая жажда мести, но не об этом сейчас.
– Тогда обо всём, но появились новые темы для обсуждения.
– Клим, не знаю, зачем ты снова появился, но я жду здесь одного человека. Очень важная встреча.
Нечаев ещё пытается мне указывать, и это на самом деле даже забавно.
– Ты, Нечаев, важный очень и встречи у тебя очень важные. Но ещё ты знатно отупел за прошедшие годы.
Он вскидывает пегую бровь, выламывает её удивлённой дугой, а я нажимаю маленькую синюю кнопку, вызывая официанта. Мгновение, и услужливая девочка Катя прибегает с меню наперевес.
– Клим Петрович, – щебечет Катя, розовея от радостного смущения видеть перед собой начальство. – Вам как обычно?
Я тут редко появляюсь. Наверное, для них это событие планетарного масштаба. А ну как уволю всех к чертям – мне не трудно.
Киваю, не сводя взгляда с Нечаева, а тот сначала бледнеет, а после покрывается алыми пятнами.
– Да, Катюша, как обычно.
Катя мчится на кухню отдавать заказ, и в кабинке воцаряется тяжёлая и душная тишина.
– Что, не нравится видеть, как всякую падаль на твоих глазах по высшему разряду обслуживают? – интересуюсь, откидываясь на спинку кресла, но Нечаев молчит. – Так с кем там у тебя важная встреча?
– Зачем ты пришёл? – Голос Нечаева, треснувший и глухой, и мне кажется, до него постепенно начинает доходить, что я здесь не просто так нарисовался.
– За твоей трусливой душонкой, Нечаев, я пришёл. Помнишь, я тебе пообещал тогда? Я всегда держу слово.
Мы молчим, смотрим друг другу в глаза, и память оживает, протягивая незримые нити, натягиваясь канатами.
– Много воды утекло, да, Нечаев?
– Что ты хочешь, Клим? – шелестит, а морда такая перекошенная и несчастная, словно вот-вот богу душу отдаст. – У меня мало времени.
– Присядь для начала, – взмахиваю рукой, указывая на кресло напротив, но Нечаев замирает соляным столбом, запихнув ручонки в карманы дорогущих брюк. – Ну, как хочешь.
– А ты изменился, – замечает очевидное, а я пожимаю плечами.
– Твоими молитвами, сука.
Снова вбегает исполнительная Катя и молниеносно расставляет передо мной приборы и тарелки. Секунда и её снова нет.
Лицо Нечаева вытягивается ещё сильнее, хотя его конская рожа и так слишком длинная. Мне нравится изумление в его глазах – только ради него стоило выбраться из личного ада и прийти сюда.
