скачать книгу бесплатно
Созвездие FuckUpов
Катарина Мандрагора
Факап (сленг, разговорное с английского fuck up) – провал, поражение, неудача, поэтому не ждите от этой книги историй «успешного успеха», уроков, как покорить миллионера и раскрутить его на загс или советов по раскрытию чакр и притяжению денег. Здесь реальные истории: смешные, грустные, неловкие, какие угодно. Но чьи же это истории? Да обычной русской женщины 30+ с нестандартной судьбой и вытекающим оттуда нестандартным мышлением. Это история взросления одного вечного подростка, и его ежедневное сражение со страшным «взрослым» миром. Конечно, вы никогда не научитесь на чужих ошибках, ни на ее, ни на чьих-то ещё, ни даже на своих. Но эта книга заставит вас вспомнить себя, посмеяться, попереживать, пересмотреть изнанку привычных вещей.
Катарина Мандрагора
Созвездие FuckUров
Предисловие
– Катрин, а ты не думала написать книгу? Я бы почитала все твои обалденные истории!
– Катя, у Вас такая необычная подача, Вам надо написать книгу!
– Катюш, я зачитываюсь твоими постами и перечитываю их не по одному разу. Пиши книгу давай!
Окей.
Как скажете, книга – так книга.
Сначала я хотела написать нечто сложное и мозговыносящее в духе Уоллеса[1 - Американский писатель], то, что ломает четвёртую стену и открывает третий глаз. Но потом подумала, что будет слегка обидно, если вы закроете и выкинете к чёрту эту книгу после прочтения первой главы. Поэтому здесь не будет истории «успешного успеха», не будет уроков, как заякорить миллионера и раскрутить его на загс, не будет советов по раскрытию чакр и притяжению бабла.
Будет тривиальщина, но которую легко и (надеюсь) интересно читать.
Хочется верить, что каждый увидит здесь себя, поймёт и проникнется.
Хотя за ваши чакры и третий глаз не отвечаю.
Вы спросите, кто я?
Да обычная женщина 30+ с немного нестандартной судьбой и вытекающим оттуда нестандартным мышлением. Последние несколько лет блогер и, скажем так, лайф-коуч, но не тот, который собирает залы замотивированных и отдавших пятьдесят тысяч за билет, втирая, как он поднялся со дна (как только собрал первый такой зал). А тот, кто жертвует предновогодним семейным вечером, чтобы утешить и направить на путь истинный клиентку, которую только что бросил муж. Более подробно моя личность, мировосприятие, положительные и отталкивающие стороны и психические отклонения (шучу) откроются после прочтения этой книги. Кто-то, возможно, отпишется от моего блога, кто-то перестанет дружить. Я (конечно же) поплачу и напьюсь с горя.
И напишу ещё одну книгу.
О чем эта книга?
Название говорит само за себя.
Факап (сленг, разговорное с английского fuck up) – провал, поражение, неудача.
Я хочу рассказать про свои провалы, ошибки, сложные и неправильные выборы, как я выходила из патовых ситуаций. Как падала и вставала. Что осознавала и меняла в себе. Это история взросления одного вечного подростка и его ежедневное сражение со страшным «взрослым» миром. Естественно, вы никогда не научитесь на чужих ошибках, ни на моих, ни на чьих-то ещё, ни (скорее всего) даже на своих. Но эта книга как минимум заставит вас вспомнить себя, посмеяться, попереживать, возможно, пересмотреть навязанные ранее взгляды, изнанку привычных вещей, а ещё удивиться (и ещё раз удивиться).
Здесь будут встречаться нелитературные выражения, мои нудные мнения и некоторые аморальные поступки. И всё равно я рекомендую дать её вашим дочерям-подросткам вместо энциклопедии, чтобы они как минимум были готовы к тому, что их ждёт впереди.
Я даже не знаю, как оценить жанр того, с чем вы столкнётесь при прочтении. Потому что это и комедия, и трагедия, и драма, и криминальное чтиво, и бульварный роман в одном флаконе. Короче, жиза. Как она есть.
Книга автобиографична. Но где-то будет использована наглая ложь, ой, то есть различные художественные приёмы. Любые совпадения с реальными лицами неслучайны. В книге я ни к чему не призываю и ничего не навязываю. Просто делюсь личным. Местами чересчур личным.
Возможно, это своего рода исповедь.
Отпускать мне грешки или нет, вы решите в конце книги.
А теперь сбегайте в ближайший супермаркет, купите любимого винца, налейте его в лучший бокал, свернитесь удобным калачиком на диване. И приятного погружения в мой сумасбродный мир!
Эпизод 0. Начало
Видавшая виды «Лада Приора» на самарских номерах без заднего бампера тормознула на заправке недалеко от Великого Новгорода.
3:43.
– Всё, больше так не могу. До Питера не доеду. Надо поспать. – Каштановая голова уткнулась лицом в жёсткий пластиковый руль.
Через три минуты она уже спала и даже не почувствовала, как чьи-то руки откинули назад водительское кресло и подложили ей под голову свитер.
На следующий день «Приора» неуверенно ехала по Невскому[2 - Невский проспект Санкт-Петербурга].
Наконец, найдя свободное парковочное место на одной из узких улочек, она остановилась. Наваленные сзади вещи, закрывающие обзор в зеркале заднего вида, покачнулись, но не упали.
– В «Макдональдс» хочется.
– Сейчас сбегаю, поищу, вроде только что проезжали.
Никто и ничто меня здесь не ждало.
Начиналась новая глава моей жизни.
Глава I. Детство
Эпизод 1. Философ в мокрых колготах
В нашей семье было модно рожать на старости лет.
Моя мать была таким же вечным искателем себя, как и я. Она сменила ещё до моего рождения несколько профессий, успела выскочить один неудачный раз замуж и пожить, как сейчас говорят, себе в кайф. Злые соседки почёсывали языки и отыгрывались за свои неудачные судьбы:
– Любка, что ж ты не родишь-то никак? Уж старородка. Болеешь что ль чем? Ладно, можешь не говорить. И так видит весь «Маяк» [3 - Район возле бумажной фабрики «Маяк» в Пензе], тощая как скелет ходишь…
Но потом случилось неожиданное. Ей вдруг ударило в мягкое место поступить в медуниверситет. Это в тридцать-то лет (у нас оно семейное, говорю же). И поехала наша царевна в края дальние (Самару), где встретила прекрасного глубоко женатого на тот момент 37-летнего прынца. Встретила, влюбила в себя, да так, что он даже подал на развод, покидал порезанные первой женой вещи в чемодан и примчал к нашей царевне в соседний регион. Где через некоторое количество месяцев родилась я.
И с первых лет начала качать права, щедро подарив много седых волос всем окружающим своими откровенными выходками.
В три года я залезала под письменный стол, закрывала выход пледом и сидела там, страдая от непонимания со стороны жестокого социума, считающего меня глупой и милой малышкой. В семь лет, пока все дети бегали, представляя из себя непонятную кучу из глобального всеразрушающего хаоса, я сидела, покачиваясь на качелях, в обнимку с блокнотом, где в стихах выражала свою ненависть к глупым детям и непонимающему социуму. В восемнадцать лет, сидя уже на чьей-то постсовковой кухне около холодильника «Полюс» в четыре утра, в то время как ровесники улучшали по углам демографическую ситуацию, пила чай, который нагло нарыла по шкафам, размышляла и не понимала, что я вообще там делаю.
Всё мое существование представляло из себя 56-летнего академика РАН[4 - Российская академия наук] в теле интровертного ребёнка. Родители как-то быстро поняли, что бороться и приучать насильно к принятым стандартам бесполезно. Поэтому общались наравне, спрашивали мой взгляд на проблемные ситуации и обсуждали их решения, ссоры и деньги в бюджете. Друзья семьи откровенно этого не понимали, потому что их воспитательная система была режимным объектом в абсолюте, где ребёнок имел прав и голоса чуть меньше, чем заключённый в карцере. Как вы понимаете, долго в друзьях семьи такие люди не задерживались.
И вот я, из себя такая самодостаточная, не по годам смышлёная, столкнулась с первым своим провалом и стыдом к полутора годам. А именно – продолжала требовать материнскую грудь.
Прямо после плотного мясного обеда подходила уверенным шагом в колготках, смотрела ей в глаза и чётко говорила:
– Мама, дай грудь!
– Нет, ты уже взрослая и с зубами. Ходишь и говоришь отлично. Никто в твоём возрасте не подходит к матерям с такими требованиями! Тебе должно быть стыдно.
– Я сказала, дай грудь!
И демонстративно прудила в колготы. Хотя «лоточек знала на пятерку».
Ни воспитательные беседы, ни более воспитательный ремень, ни горчица и другие горькие субстанции, нанесённые на соски, не давали результата. Я смазывала несъедобное руками и делала свои грязные делишки. Отлично зная многие манипулятивные приёмы, как это получить.
Закончилось это тем, что около двух лет я, потеряв все границы, учинила такой спектакль с воплями и мокрыми штанами у кого-то в гостях. Присутствующие в комнате вопрошающе смотрели на мать, осуждая про себя её материнские навыки. Она сидела с багровым лицом и было видно, что хочет в эту секунду впихнуть меня обратно, да так, чтобы больше не появлялась.
И тут я осознала, что такое влечение к материнской груди не нормальная фигня, ибо питательной ценности для меня оно уже не составляло, а соответственно перешло в разряд фетишей и больной созависимости. И в этом, конечно, было больше вины матери. Но все эти осуждающие взгляды, немые укоры и её багровое лицо впились в мой мозг.
Я прекратила истерику, сняла с себя мокрые колготы, сама достала из сумки сменные, надела, взяла мать за руку и с решимостью запойного алкоголика после реабилитации сказала:
– Я больше не буду. Хватит!
Реабилитировалась вполне красиво. После чего последовали даже восторженные возгласы и оды воспитательным методам. Мол, какой понимающий ребёнок растет!
Но это были лишь «цветочки», и я благополучно продолжила позориться.
Эпизод 2. Жажда славы и отцовского ремня
Когда мне было четыре, в город с концертной программой приехал один известный на весь СНГ артист, муж одной более известной артистки. Как образцово-показательная семья, мы само собой пошли на это мероприятие, чтобы было что знакомым на кухне рассказывать. И вот на припеве горячо любимой мной песни творческая душа не выдержала порыва, я вскочила с велюрового кресла бывшего Дворца пионеров и, проскользнув под ногами атлантов-охранников, вскарабкалась на сцену к офигевшему певцу. С высоты подмостков я видела то самое багровое лицо и нежелание этого лица показать какого-то вида, что это лично её чадо решило заявить о себе на весь город и сорвать выступление звезды.
Предчувствуя ягодицами близость провала и грядущее приближение к ним холодной стали отцовского армейского ремня, я не придумала ничего лучше, как схватить за руку недоумевающего певца. Он дал мне микрофон, естественно, я промычала в него мимо нот окончание припева, помахала залу рукой, театрально поклонилась, получила наигранный поцелуй в щёчку кумира миллионов и под бурные аплодисменты была отдана в руки смущённым родителям.
Угроза ремня миновала, потому что потом целую неделю меня узнавали на улицах.
Жажда славы не отпускала, и похожая история случилась, когда приехали куклы из передачи «Спокойной ночи, малыши!». Во время окончания программы, когда все вышли на поклон, я опять вскочила и понеслась к сцене, там подошла к Хрюше и страстно впилась в его игрушечную морду. Зал заржал и зааплодировал стоя. Но дома люлей всё-таки получила за непродуманные выпады.
Получала и орала:
– Я его люблю! Я выйду замуж за Хрюшу! И вы меня не остановите! Он не кукла, он настоящий!
За Хрюшу замуж годами спустя вышла. Но не за того.
Эпизод 3. Отучение от воровства
Насколько я любила философствовать в одиночестве, настолько же сильно любила (и люблю) блокноты. Коллекционировать их вместе с открытками начала лет с четырёх, как только мать научила грамоте (у неё был пунктик на гениальном ребёнке, но что выросло – то выросло). Вместе с этой тягой меня ещё невероятно манили любые предметы уменьшенных размеров. Кто тут психиатры – напишите мне в директ, как называется эта патология.
И вот мне шесть. Я осталась ночевать у маминой подруги, у которой были две дочери, с которыми я, имея жёсткую социопатию, всё же смогла найти общий язык. Старшая из них накануне вечером похвалилась блокнотиком, который смастерила сама. Лучше бы она мне его не показывала.
Маленький. Крошечный. Блокнотик! Размером с коробок спичек, такой манящий и такой не мой.
О боги! Я не спала всю ночь, перед глазами стоял он и не давал покоя. И, хотя с пелёнок меня воспитывали исключительно как честного гражданина, я первый и последний раз в своей жизни пошла на воровство. Желание обладать им, таким крошечным и таким блокнотиком, поглотило все моральные принципы.
Но, притащив домой «награбленное», ощутила невероятную тяжесть внезапно навалившейся совести. Следующая ночь опять была бессонной. В этот раз я видела перед глазами страдающую хозяйку блокнота и себя за прутьями решётки. «Воровка! Это же чужое! Верни!» – кричала во мне мораль и родительское воспитание.
– Мам, я тут … это … у Кати блокнотик украла. Он мне очень сильно понравился. А теперь хочу вернуть, – влетела я на кухню, где жарились блинчики, готовая к самым страшным пыткам.
– Ок, завтра пойдём к ним в гости, вернёшь! – абсолютно равнодушно ответила она.
Уже перед сном мама рассказала истории из своего детства, как стырила пупса с ванночкой у подружки, живущей по соседству, и тоже, не совладав с совестью, вернула. Генетика поражает своим могуществом.
На следующий день блокнот был подкинут, а его хозяйка даже не заметила пропажи.
Но больше ничего чужого без спроса я не брала, и даже ни одна жвачка не была украдена из магазинов.
Эпизод 4. Одна на качелях
Этот случай не относится к моим провалам, скорее упущение родителей, едва не закончившееся печально. Но всё же стоит его упомянуть как инструкцию реагирования в экстремальных ситуациях, особенно когда тебе нет семи, на улице поздний вечер и ты там одна.
Началось всё стандартно, мать уехала куда-то в другой город. Дела. Она часто так делала, оставляя меня то с бабушками-соседками, то с друзьями семьи, то вообще с какими-то странными людьми. Об этом я напишу в другой своей книге и называться она скорее всего будет «Как не надо воспитывать своего ребёнка».
Ну вот, мать уехала и оставила меня на этот раз под присмотром отца. Он замечательный человек с замечательной родословной, красивый и умный. Но был у него период непреодолимой зависимости от алкоголя. Нет, он не был запойным алкашом, каких мы привыкли видеть возле «наливаек». Нормальный ухоженный мужчина, предприниматель на тот момент, которому нельзя было пить, даже нюхать. Сразу терял самообладание, ценные вещи и… детей.
Мы гуляли с ним на детской площадке около подъезда, когда подошёл его знакомый и пригласил обмыть новый автомобиль. Отец сослался на занятость, мол, дитё выгуливаю, но знакомый был непреклонен и уговорил забежать к нему в гости на пару сек. Мне было приказано сидеть на качелях, никуда не уходить и ждать скорого возвращения ответственного родителя.
Но ожидание затянулось. Солнце скрылось за 5-этажными панельками, всех детей с площадки загнали по домам. Я продолжала раскачиваться и ждать, как верный Хатико. Живот сводило от голода. Попа затекла от холодной железяки. Становилось страшно, а фантазия рисовала ужасные картины, что папа больше не вернётся.
Вдали замаячила мужская фигура.
Нет, это не папа. Но, чёрт, фигура приближалась ко мне.
– А ты чего тут одна? Поздно же, – заботливо спросила фигура.
– Папу жду.
– А когда он обещал вернуться?
– Сказал, что сейчас придёт.
– Куда он пошёл, не сказал?
– В магазин.
– Конфеты любишь?
– Нет.
Мне рассказывали о маньяках, предупреждали, чем они заманивают, и учили, как реагировать.
– Как же так? Маленькая девочка и не любит конфеты?!
– У меня аллергия.
– Слушай, а «Дисней» смотришь? Какой твой любимый мультик?
Я понимала, что в хреновейшей ситуации. Но бежать было некуда. Орать опасно, только больше его спровоцирует. Подъезд закрыт, ключи все у отца, на улице ни души, кроме меня на качелях и этого подозрительного мужчины, допытывающего странными вопросами.
