скачать книгу бесплатно
Зато тут же смогла ощутить и всю гамму чувств, что приличествует телу. Голому телу, лежащему на камнях. Моему.
– Слава Бездне, успел. – Тип чуть отстранился от меня. – Ты можешь говорить?
– Ка-а-ахр, – горло словно сдавило невидимым жгутом, и я выдала вместо «конечно» сей набор звуков. Сглотнула. Стало чуть легче.
Тип заскрежетал зубами:
– Эти две прохиндейки не могли подсунуть мне душу вороны. Я бы почувствовал.
– Я. Не. Во-ро-на, – произнесла я с неимоверным усилием.
Язык слушался с трудом, да и эта пара слов… Прежде чем произнести их, я долго копалась в памяти, словно в сумочке, когда на ощупь пытаешься найти ключи. Ведь знаешь, что они точно там есть, но сразу в руки ни за что не попадутся. Вот так и со словами… Будто это была не моя голова.
Хотя почему «будто»? Если это все же не шизофренический бред, то выходит, что тело сейчас не мое и, следовательно, голова тоже.
Я вгляделась в проломленный стрельчатый потолок, уходивший ввысь. Через него было видно серое небо. Уцелевшую часть свода подпирали беломраморные колонны, некоторые из них были разрушены. Часть фрески под самым куполом изображала то ли ящеров с крыльями, то ли демонов, которых люди в рясах осеняли светлым знамением. Как специалист могла сказать, что с концепцией было туго. Даже мне, далекой от понятий «тактика», «стратегия» и «как замочить врага и не сдохнуть самому», было понятно: сожрет ящер крылатый святош, ой, сожрет. Но художник был уверен в обратном, оттого на фреске чуть ниже один из монахов пронзал копьем здоровенную тушу. При этом копье выглядело зубочисткой, а ящер – батоном докторской. Но добро победило. Пусть лишь и в воображении художника.
В общем, обстановка была явно не больничной, да и в комнате, где я провела последние четыре месяца, таких сводов не наблюдалось. Скорее уж храм после штурма или бомбардировки с воздуха.
Значит, я сейчас в теле той самой отравленной невесты.
Между тем тип, убедившись, что я не ворона, слегка успокоился. Даже глазом дергать перестал. Зато руки его ощутимо дрожали. Да и виски оказались покрыты испариной.
Я же поняла, что релакс на камнях – это, конечно, хорошо, а чувствовать собственное тело – вообще здорово, но если я полежу так еще чуть-чуть, то смогу сделать первое в новой жизни приобретение – радикулит.
Поэтому попыталась встать. Ха-ха. Причем три раза. Я едва могла пошевелить рукой. Она была тяжелой, словно из свинца отлитой.
Брюнет, заметив, что я не только могу говорить, но и подаю другие признаки жизни и удирания, наклонился и поднял с пола холщовую сумку. Ослабив на ней завязку, он начал что-то искать и, не отрываясь от этого архиважного процесса, крикнул:
– Тащите сюда какого-нибудь храмовника из тех, что еще живы. Пусть нас повенчает. Невеста очнулась.
Нет, я, конечно, слышала о скорых браках, но чтобы настолько… К тому же в памяти накрепко засели слова белки о том, что «ему бы невесту только до алтаря дотащить». А потом что? Прибьет? Ну уж нет!
Брюнет отошел от меня на несколько шагов и сейчас стоял, осматривая полуразрушенный храм. В его ладони сиял пульсар, так, словно маг ждал нападения.
Я воспользовалась тем, что сейчас этот тип ослабил бдительность и не смотрит в мою сторону, и неимоверным усилием воли перевернулась на бок. Потом еще раз… Каждое движение давалось с болью, но уж очень хотелось жить.
Увы, далеко укатиться не удалось. Путь преградили сапоги. Добротные сапоги из дубленой кожи.
– И куда собрались, лэрисса Кэролайн? – спросил все тот же чуть хриплый голос. – Или как твое настоящее имя?
– Лада, – невесть зачем брякнула я.
– Хорошо, что женщина, возни будет меньше, – удовлетворенно хмыкнул брюнет. Его ладонь сомкнулась, гася пульсар. Маг присел на корточки и, заглянув в мое лицо, проникновенно спросил: – Ну и куда ты собралась от меня, Лада?
– Не все рождены для брака, кто-то и для счастья… – попыталась я донести до этого типа прописную истину. Дескать, не очень-то мне и хочется венчаться сейчас. Да и вообще в перспективе, так сказать. – А я хочу быть счастливой.
– Значит, ты, Лада, как и курица Кэролайн, которую отравили, считаешь, что лучше смерть, чем выйти замуж за темного?
– Ни в коем разе, – удивительно, но чем больше я говорила, тем легче мне давались слова. – Я вообще не расистка. Какая разница: белый, черный, красный, желтый… Главное, чтобы человек был хороший.
И тут нашу милую беседу прервали. Сначала стук сапог о мрамор, потом пыхтение и истошный женский крик: «Я? Никогда!» – а потом и собственно визитеры.
Молодой парень в черной одежде заломил руку монахине, а еще для надежности приставил к ее горлу кинжал.
– Мессир, храмовника не было. Тут только монашки…
– Неважно, пусть эта, – брюнет кивнул в сторону замершей под лезвием служительницы, – проведет церемонию.
– Исчадие тьмы, не дождешься! В оскверненном храме…
– Я в курсе, что он осквернен, ибо сам же его и разрушил. Увы, в целый я, как истинный темный, не смог зайти. А вы не горели желанием выдать мне невесту. Проводите церемонию, – потребовал брюнет, – и я надену на руку моей нареченной обручальный браслет.
Кинжал впился в горло монахини, прочертив красную полосу. По лезвию потекли капли крови. Я увидела животный ужас в ее глазах, сейчас он напрочь вытеснил фанатичный блеск веры. Ей хотелось жить. До одури, до дикой паники.
– Вы не понимаете, я не могу! – истерично выкрикнула она. – Сочетать узами может только церковник. Я же…
Брюнет холодно посмотрел на монахиню, и та осеклась.
– А вы попробуйте. – От его обманчиво ласкового голоса мне захотелось срочно зарыться поглубже. И неважно, что подо мной была каменная кладка. Я сказала «зарыться», и все тут.
Монахиня сглотнула и выдавила из себя дрожащее «д-д-да».
А потом была самая странная свадьба из всех, что я когда-либо видела, а видела я немало. Невеста, то бишь я, все так же лежала на полу, жених стоял рядом, а регистраторше в бок упирался кинжал. Когда она дошла до слов: «Согласна ли дева Кэролайн Лавронс…» – я решила, что самое время, и… потеряла сознание. Как говорится, в борьбе за жизнь все средства хороши. И если длина оной прямо пропорциональна тому, как долго я нужна брюнету в качестве невесты, то я сделаю все возможное, чтобы пробыть в данном статусе как можно дольше.
В себя пришла оттого, что кто-то меня нес, причем перекинутой через плечо. Я попробовала дернуться. Меня тут же подкинули, отчего мои челюсти клацнули в районе мужского зада, обтянутого черными штанами. А потом я узрела сапоги. Знакомые такие сапоги из дубленой кожи.
– Если решишь еще чего-нибудь выкинуть, то я тебя упокою, – предупредил мой жених. Или уже муж?
Нет, судя по тому, что мои запястья были свободны от дурацких браслетов, церемония все же не состоялась. Это радовало. Как и то, что я сейчас относительно одета. Точнее, завернута в какую-то шкуру, если судить по ощущениям. Кожу щекотал густой мех.
Мой «жених» перехватил меня поудобнее и продолжил выдавать ценные указания:
– Виси и не вертись. А если решишь удрать, так и знай: убью. И плевать, что на призыв твоей души я потратил почти все свои силы.
Я закашлялась. Кровь резко прилила к голове, а вместе с ней и дурь. Иначе почему я не прикусила язык, а ляпнула:
– Вообще-то это была моя фраза. Про лучшие отданные годы.
Я почувствовала, как мышцы брюнета напряглись, хотя шаги его были такими же четкими и размеренными. А вот вкрадчивый голос заставил насторожиться:
– Что ты хотела этим сказать?
– Ну, обычно такое после энного количества лет брака говорят жены. Я, дескать, отдала мужу лучшие годы своей жизни.
– Мы еще, слава Бездне, не женаты.
– Если ты славишь свою Бездну и вообще рад, что мы еще не супруги, отчего так рьяно тащишь меня в этот самый брак?
Разговор выходил презанятный, особенно с учетом того, что я все еще висела вниз головой. Но не молчать же мне? А так слово за слово и выясню, куда меня занесло и каковы туманные перспективы кроме злополучного замужества.
– Потому что жениться на тебе мне повелел владыка, – прозвучал исчерпывающий ответ, и мой телоносец надолго замолчал.
Мне же слегка осточертело висеть вниз головой и рассматривать каменную кладку. Я дрыгнула пяткой.
– Сейчас скину, – предостерег «жених».
– А можно меня поставить? Или хотя бы сделать так, чтобы голова была вверху, а не внизу? А то, господин хороший, у вас так невеста повторно скончается. От кровоизлияния в мозг.
Но то ли этот гад решил, что крови изливаться у меня не во что, то ли мне вообще попался на диво небережливый тип, но моей просьбе он не внял. Хотя… Чего ждать от того, кто с радостью женился бы и на зомби, если бы она смогла пойти к алтарю?
Мы вышли на улицу и начали спуск по лестнице, когда раздался крик:
– Сдавайся, исчадие тьмы! Руки вверх! И никаких заклинаний. С нами белый маг.
Судя по всему, обращались к моему телоносцу.
Брюнет остановился, словно обдумывая прозвучавшую фразу.
Лично я была против такого развития событий хотя бы потому, что если мой «жених» поднимет руки, то я грохнусь вниз и сверну шею.
Между тем «исчадие тьмы», удерживая меня одной рукой, невозмутимо поинтересовалось у тех, кто заступил ему дорогу:
– И почему я должен сдаваться?
Вопрос прозвучал спокойно и обыденно. Я бы даже сказала, с интонацией «как же они меня достали».
– Ты разрушил монастырь! Осквернил святыню! Надругался над монахинями и крадешь святые мощи! – кто-то пафосно обличал брюнета.
Да уж, сильно того прижало жениться. Судя по всему, владыка – суровый мужик. Раз моему «жениху» проще показалось разворотить монастырь, рискуя сдохнуть от руки стражей, чем вызвать гнев своего повелителя.
– Я не разрушал монастырь, а лишь улучшил систему вентиляции купола. Что же до осквернения: если бы выдали мне мою невесту сразу, мне не пришлось бы входить внутрь. Когда темный маг ступает под свод святыни, то тут одно из двух: сгорает либо он, либо защита храма. Поэтому уж извините, что мой дар оказался сильнее, чем купол над вашей молельней.
– Ты еще смеешь дерзить, чернокнижник?! – в дипломатический диспут средневекового разлива вступил третий, зычный голос, прочно ассоциировавшийся у меня с криком «Гектор!» из фильма «Троя». – У тебя на плече умертвие, ты выходишь из разрушенного тобой храма и считаешь, что все сойдет тебе с рук?
Раздался вскрик: «Сперато!» – и в воздухе что-то затрещало. Темный со мной на плече резко сиганул в сторону. Я здорово приложилась к чему-то бедром. Хорошо хоть, не головой.
Мой «жених» прошипел что-то сквозь зубы. То ли колданул, то ли выругался. Через секунду совсем рядом что-то обрушилось.
Надеюсь, не то укрытие, за которым мы находились. Еще немного в том же духе – и нас просто убьют. Поэтому сочла, что стоит слегка разрядить обстановку:
– Мужики, клянусь, я не труп! Я его невеста. У нас всего лишь была репетиция брачной церемонии.
Говорить, что перед ней моя предшественница отправилась за грань, я не стала. Зачем брюнета еще сильнее подставлять?
Мой крик возымел эффект. На миг воцарилась тишина.
– Клянешься? Невеста темного? И венчание в храме светлых? Давненько я такого бреда не слышал! – раздался все тот же голос, обладателя которого я про себя окрестила Гектором.
– Моя невеста не темная, – неожиданно поддержал меня мой «жених». – Она самая что ни на есть светлая. Кэролайн Лавронс. Надеюсь, это имя вам знакомо? А я истинный темный Дэймон Райос, страж и ее жених.
И тут в рядах противников случилось что-то странное. До моего уха долетел шепот «тот самый страж» и «император повелел», а потом… тишина.
Я задергалась, пытаясь вывернуться.
– Стоять сможешь? – спросил темный.
У меня уже кружилась голова, пульс набатом отдавался в висках – да я бы сказала, что смогу не только стоять, но и станцевать канкан, лишь бы меня вернули в нормальное для человека положение.
Дэймон опустил меня. Голые ноги коснулись каменной кладки, в ступни впились мелкие осколки. Перед глазами все еще плыли разноцветные круги, но ком тошноты, подступавший к горлу, исчез. Я была пьяна от ощущений. Снова стояла на ногах, осязала стылый холод. Могла повернуть голову. Чувствовала тело. Пусть не свое собственное… или уже мое?
– Где они? – спросила я, зябко кутаясь в плащ, который поначалу приняла за шкуру.
– Эти, в отличие от монахинь, оказались более понятливыми. Ушли, – буднично ответил брюнет.
– Просто услышали твое имя – и ушли? – не поверила я.
– Наши имена. И твою клятву.
– При чем здесь имена, клятва и…
– И давай поторопись. Мне еще нужно найти того, кто сегодня обвенчает нас.
Я поджала одну ногу. За столь короткое время обе они успели замерзнуть, и я почти не чувствовала ступней. Эйфория от осознания того, что я снова могу ходить, постепенно спадала. Я огляделась. Стылая голая земля, кое-где прикрытая первой снежной крупой, нагие деревья, свинцовое небо – все указывало на ту пору осени, когда люди уже начинают мечтать о зиме.
В голове роилась тысяча вопросов, но я задала главный:
– Как только мы поженимся, ты убьешь меня?
Я смотрела темному прямо в глаза. Твердо, уверенно, готовясь услышать «да».
Брюнет криво усмехнулся:
– Нет. Пока не предстану с тобой пред взорами владыки и твоего императора, это для меня непозволительная роскошь.
Что ж, хоть какая-то передышка. Надеюсь только, что аудиенция с местными монархами состоится не через пять минут после свадьбы.
– И не вздумай второй раз потерять сознание. Это уже не поможет. Мы не обвенчались лишь потому, что женщина не в силах сочетать узами брака, будь она хоть трижды пресветлой. Тут монахиня не солгала.
– То есть спрашивать моего согласия совсем не обязательно? Достаточно наличия тела?
Ответом мне послужил убийственный взгляд, но потом брюнет все же расщедрился на пояснение:
– Живого тела. На мертвом брачный браслет не застегнется.
– А-а-а… – начала было я.
– Слушай, – перебил «жених», – откуда ты такая разговорчивая взялась?
