скачать книгу бесплатно
Владимир-князь Владимирович.
Не могу я прочесть книгу Божию!
Уж мне честь – не прочесть книгу Божию:
Эта книга не малая,
Эта книга великая!
На руках держать – не сдержать будет;
На аналой положить Божий – не уложится.
Я по старой по своей памяти
Расскажу вам, как по грамоте:
У нас белый вольный свет зачался от суда Божиего;
Солнце красное от лица Божиего,
Самого Христа, Царя Небесного;
Млад светел месяц от грудей его;
Звезды частые от риз Божиих;
Ночи темные от дум Господних;
Зори утренние от очей Господних;
Ветры буйные от Свята Духа;
У нас ум – разум самого Христа,
Самого Христа, Царя Небесного;
Наши помыслы от облаков небесных;
У нас мир-народ от Адамия;
Кости крепкие от камени;
Телеса наши от сырой земли;
Кровь-руда наша от черна моря. —
Говорит Владимир-князь,
Владимир-князь Владимирович:
– Премудрый царь, Давид Евсеевич!
Скажи ты нам, проповедай:
Какой царь над царями царь?
Какой город городам отец?
Какая церковь всем церквям мать?
Какая река всем рекам мать?
Какая гора всем горам мать?
Какое древо всем деревьям мать?
Какая трава всем травам мать?
Какое море всем морям мать?
Какая рыба всем рыбам мать?
Какая птица всем птицам мать?
Какой зверь всем зверям отец? —
Возговорит премудрый царь,
Премудрый царь, Давид Евсеевич:
– У нас белый царь над царями царь.
– Почему ж белый царь над царями царь?
– А он держит веру крещеную,
Веру крещеную, богомольную;
Стоит за веру христианскую,
За дом Пресвятой Богородицы.
Все орды ему преклонилися,
Все народы ему покорилися.
Потому белый царь над царями царь.
Иерусалим-город городам отец.
– Почему тот город городам отец?
– Потому Иерусалим городам отец:
Во том во граде во Иерусалиме
Тут у нас пуп земли.
Собор-церковь всем церквям мать.
– Почему же собор-церковь церквям мать?
– Стоит собор-церковь посреди града Иерусалима;
Во той во церкви во соборной
Стоит престол Божественный;
На том на престоле на Божественном
Стоит гробница белокаменная;
Во той гробнице белокаменной
Почивают ризы самого Христа,
Самого Христа, Царя Небесного.
Потому собор-церковь церквям мать.
Иордан-река всем рекам мать.
– Почему Иордан всем рекам мать?
– Окрестился в ней сам Иисус Христос,
Со силою со Небесною,
Со ангелами со хранителями,
Со Иоанном, светом, со Крестителем.
Потому Иордан всем рекам мать.
Фавор-гора всем горам мать.
– Почему Фавор-гора всем горам мать?
– Преобразился на ней сам Иисус Христос,
Иисус Христос, Царь Небесный, свет,
Со Петром, со Иоанном, со Иаковом,
Со двенадцатью апостолами;
Показал славу ученикам своим.
Потому Фавор-гора всем горам мать.
Кипарис-древо всем деревьям мать.
– Почему то древо всем деревьям мать?
– На том древе на кипарисе
Объявился нам Животворящий Крест,
На том на Кресте на Животворящем
Распят был сам Иисус Христос,
Иисус Христос, Царь Небесный, свет.
Потому кипарис-древо всем деревьям мать.
Плакун-трава всем травам мать.
– Почему плакун всем травам мать?
– Когда жидовня Христа распяла,
Святую кровь Его пролила,
Мать Пречистая Богородица
По Иисусу Христу сильно плакала,
По своему Сыну по возлюбленному;
Роняла слезы пречистые
На матушку на сырую землю.
От тех от слез от пречистых
Зарождалася плакун-трава.
Потому плакун-трава всем травам мать.
Океан-море всем морям мать.
– Почему океан всем морям мать?
– Посреди моря океанского
Выходила церковь соборная,
Соборная, богомольная,
Святого Климента, попа римского:
На церкви главы мраморные,
На главах кресты золотые.
Из той из церкви из соборной,
Из соборной, из богомольной
Выходила Царица Небесная;
Из океан-моря она омывалася,
На собор-церковь она Богу молилася.
От того океан всем морям мать.
Кит-рыба всем рыбам мать.
– Почему же кит-рыба всем рыбам мать?
– На трех рыбах земля основана.
Как кит-рыба потронется,
Вся земля восколеблется.
Потому кит-рыба всем рыбам мать.
Основана земля Святым Духом,
А содержана словом Божиим.
Стратим-птица всем птицам мать.
– Почему она всем птицам мать?
– Живет стратим-птица на океан-море
И детей производит на океан-море.
По Божиему все по велению,
Стратим-птица вострепенется,
Океан-море восколыхнется;
Топит она корабли гостиные
Со товарами драгоценными.
Потому стратим-птица всем птицам мать.
У нас индрик-зверь всем зверям отец.
– Почему индрик-зверь всем зверям отец?
– Ходит он по подземелию,
Пропускает реки, кладези студеные,
Живет он во Святой горе,
Пьет и ест во Святой горе.
Куда хочет идет по подземелию,
Как солнышко по поднебесию,
Потому же у нас индрик-зверь всем зверям отец. —
Говорил Владимир-князь,
Владимир-князь Владимирович:
– Ой ты гой еси, премудрый царь,
Премудрый царь, Давид Евсеевич!
Мне ночью, сударь, мало спалось;
Мне во сне много виделось:
Будто бы с той стороны со восточной,
А с другой стороны с полуденной,
Будто бы два зверя собиралися,
Будто бы два лютые собегалися;
Промежду собой дрались, билися,
Один зверь другого одолеть хочет. —
Говорил премудрый царь,
Премудрый царь Давид Евсеевич:
– Это не два зверя собиралися,
Не два лютые собегалися:
Это кривда с правдой соходилися,
Промежду собой бились, дралися;
Кривда правду одолеть хочет;
Правда кривду переспорила.
Правда пошла на небеса,
К самому Христу, Царю Небесному;
А кривда пошла у нас вся по всей земле,
По всей земле по Святорусской,
По всему народу христианскому.
От кривды земля восколебалася.
Оттого народ весь возмущается;
От кривды стал народ неправильный,
Неправильный стал, злопамятный:
Они друг друга обмануть хотят;
Друг друга поесть хотят,
Кто будет кривдой жить,
Тот будет отделен от Господа;
Та душа не наследует
Себе Царства Небесного;
А кто будет правдой жить,
Тот будет приближен ко Господу;
Та душа и наследует
Себе Царство Небесное. —
Старым людям на послушание,
А молодым людям для памяти.
Славу поем Давиду Евсеевичу,
Вовеки его слава не минуется!
В середине декабря 1832 года П. В. Киреевский впервые слышал у Свербеевых[234 - Дмитрий Николаевич и Екатерина Александровна Свербеевы.] знаменитый цыганский хор, «в котором примадонствует Татьяна Дмитриевна»[235 - Татьяна Димитровна (Дмитриевна, или Демьяновна) – знаменитая в Москве цыганка Таня, вдохновившая Н. М. Языкова на написание таких замечательных стихотворений, как «Весенняя ночь», «Элегия» («Блажен, кто мог на ложе ночи…»), «Перстень».], и признался Н. М. Языкову, «что мало слыхал подобного! Едва ли, кроме Мельгунова[236 - Николай Александрович Мельгунов.] (и Чаадаева[237 - Петр Яковлевич Чаадаев.], которого я не считаю русским), есть русский, который бы мог равнодушно их слышать. Есть что-то такое в их пении, что иностранцу должно быть непонятно и потому не понравится, но, может быть, тем оно лучше[238 - Киреевский И. В., Киреевский П. В. Полное собрание сочинений в четырех томах. Т. 3. С. 362.]. Татьяна Дмитриевна просила через П. В. Киреевского кланяться Н. М. Языкову, с которым познакомилась 18 февраля 1831 года. Накануне своей свадьбы с Н. Н. Гончаровой А. С. Пушкин устроил у себя «мальчишник», после которого повез друзей – Е. А. Баратынского, П. А. Вяземского, Д. В. Давыдова, Л. С. Пушкина, Н. М. Языкова – к П. В. Нащокину и его гражданской жене – цыганке О. А. Солдатенковой, певшей им вместе со своей подругой цыганкой Татей, Татьяной Дмитриевной. Был ли на «мальчишнике» И. В. Киреевский или его познакомил со знаменитой цыганской певицей Н. М. Языков, доподлинно неизвестно, но в письмах Ивана Васильевича к поэту появилось новое сравнение: «Здравствуй, друг Языков, да здравствуешь! Эти слова от полного сердца, проникнутого восторгом. Хотя стихи все почти были знакомы мне прежде, однако действие, которое производит твоя книга, совсем новое и неимоверное, как брови Татьяны Дмитриевны»[239 - Там же. С. 93.].
15 мая 1875 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях»[240 - № 131.] были напечатаны воспоминания цыганки Тани о Языкове: «В Москве, в одном из переулков Бронной, в углу убогого деревянного флигеля доживает свои дни 65-летняя, невысокая и глухая старушка, с еще не совсем седыми волосами и большими черными, сохранившими еще необыкновенный блеск, глазами. У ног этой старушки (в буквальном смысле слова) лежал когда-то влюбленный поэт Языков; эту старушку воспевал он вдохновенными стихами:
Где же ты,
Как поцелуй насильный и мятежный,
Разгульная и чудо красоты?..
Приди! Тебя улыбкой задушевной,
Объятьями восторга встречу я,
Желанная и добрая моя,
Мой лучший сон, мой ангел сладкопевный,
Поэзия московского житья!
