Задира

– Тогда, в поле, – наконец, проговорил я, – это ведь было не стекло?

– Да, – кивнул старик, – я буду говорить с тобой начистоту: ты для меня запертый сундук, и что выскачет наружу, когда этот сундук откроется, никому не известно. Но, раз мне суждено было тебя найти, я сделаю все для того, чтобы ты раскрылся.

– Тогда начни, пожалуйста, с рассказа о том, почему твои ученики меня чуть не убили?

Старик не удивился: обмен информацией у них тут явно был поставлен на поток.

– Все те вопросы, на которые ты не можешь найти ответы, – начал рассказ старик, – так или иначе связаны либо на прямую с Даром, либо с его проявлениями. Как правило, все, что кажется выше человеческих способностей или природных явлений – итог использования Даром. Ты понимаешь, как должны работать сапоги-скороходы, о которых ты только что говорил?

Я кивнул, не слишком понимая, к чему ведет разговор мой собеседник.

– Так вот, – продолжил он, – а принцип их работы должен быть основан на Даре.

– Ты про волшебство? – автоматически уточнил я и тут же почувствовал, что произнося это слово, едва не вывихнул себе язык.

В разговоре повисла пауза.

– Что ты только что произнес? – первым нарушил молчание старик. – Чей это язык?

Я молчал, повторяя про себя это слово и постепенно понимая, что оно никак не отторгается моим сознанием, что это нечто естественное и привычное. Если не языку и голосовым связкам, то моей потрепанной памяти.

– Не помню, – честно признался я. – Значит, в мире есть Дар и с его помощью все умеют творить чудеса?

– Не совсем так, – поправил меня непонятно от чего напрягшийся старик, – очень небольшая часть людей может оперировать Даром. Это одновременно и спасение, и проклятие нашего общества.

До общественных проблем мне дела не было, меня больше интересовало собственное здоровье, поэтому я напомнил про попытку убийства меня любимого.

– Да же к тому и веду! – слегка даже возмутился старик. – В обществе всегда было расслоение на владеющих Даром, их непосредственных приближенных и остальных. А ты увидел, как представитель третьей самой многочисленной и обделенной судьбой группы применяет Дар. Пускай и делает это на запредельно низком уровне.

– Значит, колдовать могут все, а не только элита? – догадался я.

– Нет, – охладил мой пыл собеседник, – колдовать, как ты выразился, могу здесь только я. И благодаря моему исключительному таланту, ребята усилием воли могут теперь ненадолго становиться прозрачными, передавая эту способность вещам, к которым в тот момент прикасаются.

– А меня ты сможешь научить быть невидимым? – не без надежды в голосе уточнил я.

– Прозрачным, – поправил меня Учитель, – невидимость – это просто обман зрения, а прозрачность – способность пропускать свет сквозь себя. Для этого нужно просто научиться быть чистым душой. Тот ученик, что не может получить от меня подобный дар, прекращает обучение и приносит пользу нашему общему делу иными способами.

Старик сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.

Его немой вопрос понятен, но я сам не могу ответить: хочу ли я знать, что это за их общее дело. Откуда-то мне абсолютно точно известно, что чем меньше ты знаешь, тем крепче спишь. И моя пятая точка подсказывает мне, что я очень хочу крепко спать.

– Те, кто послал нам наперерез Загонщиков, не придут сюда за нами? – спросил я у старика совсем не то, что он собирался услышать.

– Если и придут, то не сразу, – почти полностью скрыв удивление, ответил Учитель, – ты, когда на поле храпеть начал, не всех тварей успел убить. Мне пришлось прервать маскировку и заговорить, чтобы обезопасить нас от Загонщиков, а заодно и от их хозяев. Все, кто попытается пройти по нашим следам, идти будут мучительно долго и уйдут очень далеко отсюда.

– Ты не можешь колдовать молча? – искренне заинтересовался я.

– Не совсем, – отчего-то скривился старик, – оперирование Даром – это как шестое чувство. Если ты его прячешь, то должен пожертвовать и еще одним из базовых пяти. Обычно я стараюсь жертвовать обонянием, но в тот раз Дар согласился заснуть только со вкусом, практически полностью парализовав мне язык.

Сколько же у меня вопросов! А старик ждет только одного – чтобы я поинтересовался делом всей его жизни… Но я уже из принципа заговариваю о своем.

– То есть, там, в роще, меня могли зарезать только потому, что ты не хотел сохранить свое инкогнито?

– В бору, – скрипнув зубами от досады, поправил меня Учитель, – это был сосновый бор. К тому же нас тогда повязали такие восторженные раздолбаи, играющие в матерых лазутчиков, что я просто не успел просчитать их действий, так как не ожидал подобной некомпетентности.

– Некомпетентности? – возмутился я. – Да еще полсекунды промедления, и их командир меня бы убил!

– В этом, в том числе, и была его некомпетентность, – заумный Учитель явно оседлал любимого конька, – подчиненных он инструктировал в процессе нашего пленения, хотя времени до этого было достаточно, чтобы тихо подрубить сосну, пытал тебя неправильно, даже на мужское достоинство не покусился, убивать решил раньше времени…

– Согласен, согласен, – прервал я раздухорившегося старикана, – но моему горлу было бы безразлично: профессионал его перерезал или дилетант!

– Очень странно слышать подобные высказывания от высококлассного профессионала, пускай и совсем непомнящего себя, – нахмурился старик.

– Вот именно об этом мне и нужно было с тобой поговорить, – оживился я, – обычно, когда моей жизни или здоровью угрожала прямая опасность, у меня отрастали пугающие даже меня своими размерами и остротой когти. Сегодня же, когда один из учеников ковырял ножом в моем боку, мне пришлось самому выкручиваться из опасной ситуации, и в этот момент вся известная мне жизнь промелькнула у меня перед глазами.

– И? – заинтересованно вклинился в монолог Учитель.

– И помимо куцых воспоминаний, промелькнуло что-то неясное, но смутно знакомое. Словно память попыталась вернуться, но сил у нее на это не хватило.

Учитель прикрыл глаза и какое-то время сидел молча. Потом на его лице заиграла сначала слабая, а потом уже и широкая озорная улыбка, делающая старика моложе сразу лет на двадцать.

– Я придумал, как затормаживать твои когти, и к кому обратиться за помощью в вопросе подвергания твоей жизни опасности! – самодовольно заявил нахальный старец.

– Четвертая! – негромко позвал я приглянувшуюся мне девушку. – Учитель хочет, чтобы ты устроила на меня пару-тройку покушений!

Свист воздуха, рассекаемого быстро летящим острым предметом, послужил мне ответом на необдуманно брошенную фразу.

В последнее мгновение я отдернул голову в сторону, и небольшой метательный снаряд пролетел мимо.

– Если Четвертая специально не промахнулась, то это невменяемая особа хотела отрезать мне ухо! – возмутился я, апеллируя к старику. – У меня итак на голове довольно бедная обстановка, куда мне еще и без уха?!

– Это еще что! – уже во все крупные белые тридцать два зуба улыбался Учитель, наслаждаясь моим неподдельным возмущением. – Сейчас мы еще тебе на руки эти вот накопытники наденем!!!

Я хотел, было, возмутиться и перейти на личности, и даже пошире открыл для этого рот, но мгновенно изменившееся лицо Учителя заставило меня передумать и резко обернуться, чтобы проследить направление его взгляда.

Вдалеке виднелись клуб пыли, а над ними возвышалось что-то вроде необычно массивного знамени.

– Снова эти твари висельника к нам везут… – каким-то дрожащим, что ли, голосом произнесла Четвертая.

Интерлюдия

Нерассказанная притча

Казалось, я зря боялся за наемницу. После вспышки всепоглощающего гнева женская часть стража практически мгновенно взяла себя в руки. Ни на лице, ни на одежде не было и намека на что-то постороннее.

– Ворон! – спокойным тихим голосом позвала она, глядя на два наших с Бродягой неподвижных тела.

Сначала послышался шум хлопающих крыльев, а уже потом буквально сформировавшаяся из воздуха птица опустилась на землю перед вызвавшим его существом.

– Я почти сожалею, что в свое время выбрала не тебя, – проговорила женская ипостась Стража, – исходя из принципа равновесия, наказав двух чужих марионеток, я должна наградить не меньшее число. Но правила гибки, как совесть и принципы мужского воплощения стража, потому я тоже буду оригинально. Итак, Ворон, я награжу тебя одного, но дважды: ты получишь назад свое тело, сохранишь память о произошедшем – это раз. Ты вернешься в ту точку, откуда тебя выдернули, но с полной информацией о том, что произошло за день до того момента и, что должно было случиться в течение часа после – это два. Так что все будет в твоих руках. Мое слово сказано. Ты благодарен мне?

– Пр-р-р-изнателен! – проговорил ворон с таким неприкрытым сар-р-р-казмом, что женщина едва вновь не вышла из себя.

Однако, отдам ей должное, она умела сохранить лицо. Легкое движение бровей, и ворона не стало.

– А где же ты собираешься раздобыть ему тело? – подал голос мужчина. – Неужели сотворишь? Это будет очень щедрый поступок!

– Вот еще! Тратить такую уйму изначальной энергии, да еще и не на свою фишку! – самодовольно улыбнулась женщина. – В прошлый раз при его наказании я законсервировала тело. Собиралась развлечься, да как-то времени не нашла. Тем не менее, оно мне пригодилось.

– Запасливая сволочь, – услышал я тихое, но злое шипение Бродяги, – чтобы спутать ей игру, я готов жить дальше даже червяком или слизнем!

– Не могу представить, как ты можешь усложнить ей жизнь в теле слизняка, – с некоторым сомнением возразил я.

– Она может на мне поскользнуться! – не полез за словом в карман мой товарищ.

Вспомнив о его несуществующих карманах, я снова слегка забеспокоился.

– Там твое тело в неизменной юбке уже довольно долго лежит без движения, – обратил я внимание товарища на очевидную опасность, – или здесь только проекции наших тел? Моя-то оригинальная вообще в другом мире.

– Здесь все настоящее, но вы по умолчанию – эфемерные. Сейчас и ваши оболочки реально здесь существуют, но в любой момент могут бесследно исчезнуть и где-то там останутся только оригиналы, – снова вернулся к нам Страж в адекватной своей ипостаси, – Проклятье Бродяги, будь оно классическим, потребовало бы от моей половины слишком много энергии. Поэтому Таллан в действительности сам пытает себя благодаря своим незаурядным способностям к оперированию Даром. Только потому, что свято верит в действие проклятия, наложенного на него всемогущим существом. Проклятие действительно было, но действовало не больше суток, только чтобы Бродяга убедился в его реальности, а дальше он уже сам за счет собственных ресурсов воплощал в жизнь замысел этой сумасшедшей. А ваши настоящие оболочки в действительности сейчас все еще на погружающемся в пучину корабле. Все оставшиеся в живых моряки засвидетельствуют, что никто из вас не выжил. Бродяга, Экуппа и Элизи образовали воздушный пузырь и внутри него умудрились открыть портал. Однако из-за условий открытия он крайне нестабилен и вас может разбросать по всему миру. Это уже решит жребий. Ну, еще и жульничество моей второй половины. Она уже много раз подыгрывала своим фишкам, думая, что я этого не замечаю, возможно, именно поэтому она и сама обвиняет меня в мошенничестве.

– Вы не собираетесь ей мешать? – осторожно возмутился Бродяга, заметно демотивированный тем, что долгие годы мучил сам себя.

– Если бы я мог, то даже оказал бы ей незаметную помощь, – рассмеялся мужчина, – вы удивитесь, но я свято верю в то, что в нашей игре выиграет тот, кто меньше всего приложит для этого усилий. Не без нюансов, конечно, но основной посыл именно такой.

– Как та девушка из притчи, с крышкой от чайника, в котором должна закипеть вода? – догадался я. – Но какие у вас для этого основания?

– Основания для веры? – пришел черед возмущаться и полуСтражу. – Никаких! Просто по неизвестным причинам мне кажется, что Создатель этого мира подыгрывает гуманоидам. Причем тем, кто однозначно определился со своим полом. Раньше Страж состоял из нескольких ипостасей, но постепенно мы с моей половиной полностью впитали их в себя. Последняя третья была тоже была гуманоидом, но являлась, как это принято говорить в мире Евгения, небинарной личностью, и мы с «подругой» без всяких сожалений и с легкостью разорвали ее пополам, как только она совершила роковую ошибку в игре. А вот по пятой ипостаси – большой разумной кошке, которую давным-давно поглотила горячо любимая вами стерва, я до сих пор скучаю. Возможно, именно это заставляет меня не давать ей выигрывать.

– Это как, своим невмешательством? – не удержался я от колкости в адрес полуСтража.

– Порой, чтобы расстроить чьи-то планы, достаточно просто им не мешать, – флегматично заметил мой собеседник.

– А что за крышка-то от чайника? – подал голос Бродяга. – Что у вас вообще за манера давать часть информации, а потом замолкать? Не люблю вас за это! Это неприлично даже на фоне того, что вытворяет это похожее на женщину существо.

– Я тебе эту притчу как-нибудь потом обязательно расскажу! – не смог сдержать я улыбку, вызванную праведным гневом друга.

– А я приложу усилие, чтобы его обещание сбылось! – поддержал меня полуСтраж.

Отвлекшись на беседу, мы с Бродягой упустили момент, когда с нашими телами стало происходить что-то непонятное. Мое тело стало очень быстро разлагаться, а кости вскоре рассыпались и вовсе рассыпались в прах. Смотреть на это было неприятно, но и взгляд отвести у меня не получалось. А потом и меня самого закрутило, завертело, и я последний окинул взглядом мертвый мир и снова погрузился во тьму.

Те же, но уже без Жени

– Куда его? – спросил Бродяга, почувствовав, что Евгения уже нет рядом.

– По моим прикидкам в твое тело. Последнее время ей почему-то нравится играть в наперстки душами, – ответил мужчина.

– В то, что на корабле? Ну, да, то, что здесь, тоже уже разлагается… а меня, значит, в Ворона?

– Да. Но, боюсь, ты получишь только тело, без способностей.

– Ну, это уже слишком! – возмутился Бродяга. – Оставьте хоть что-то!

– Не переживай, – мягко попросил полуСтраж, – я обещаю, что оставлю тебе ровно столько способностей, сколько потребуется тебе, чтобы отыскать твоего друга в твоем же теле.

– А что будет потом? – мгновенно успокоившись, полюбопытствовал Бродяга.

– За кого ты меня принимаешь? – деланно возмутился его собеседник. – Так далеко я не заглядываю! Когда знаешь все наперед, жизнь становится безобразно однообразной…

Я начальник – ты дурак!

– Слушай сюда, ничтожество – повторять я не буду. Когда вы у себя на корабле шагнете в портал, используй весь имеющийся Дар, чтобы удержать возле себя обеих девчонок. Единственным оправданием в моих глазах будет то, что их от тебя оторвало вместе с твоими никчемными руками. Ну, еще можешь сдохнуть, конечно. Но учти, если околеешь, не выполняя мое поручение, а просто так, от какого-нибудь несчастного случая, то не жди, что клочья твоей души обретут покой. Как бы тупа ты ни была, все равно прекрасно понимаешь, что я тебя везде достану. И даже не вздумай задавать вопросы! Захлопни рот и запоминай.

При этих словах та, кого мы знаем, как Язву, еще плотнее сжала и без того необычно тонкие губи и для верности торопливо прикрыла рот ладонью.

– Когда ты с подопечными выйдешь из портала, – уже спокойнее и даже со скукой в голосе продолжила женская часть Стража, – основной твоей задачей по-прежнему останется опека Фиолетовой девчонки. К этому добавится еще и присмотр за Белой. До последнего делай все возможное, чтобы они не разделялись. У них передо мной полная свобода воли. Влиять на обеих могу только через своих фишек. Пытайся незаметно свести Фиолетовую с Пурпурными. Они и сами будут искать с ней встречи. Не убивай никого из их представителей, если они найдут вас раньше, чем вы их. После этой встречи полностью переключайся на Белую. Основная задача – не дать ей вернуться на остров. Если поймешь, что избежать возвращения невозможно – убей подопечную, и я посчитаю твою миссию завершенной. Все предельно ясно? Можешь отвечать.

– Все предельно ясно! – выпалила Язва и тут же снова прикрыла губы ладонью.

– Не смей попугайничать! – медленно, едва ли не по слогам протянула женщина, и около ее оскаленного рта заклубился холодный воздух.

– Все ясно предельно! – практически выкрикнула Язва, рефлекторно сжимаясь в комок, будто ожидая физического наказания.

– С какой же падалью приходится иметь дело, – пожаловалось самому себе существо в женском обличии, – как выигрывать сложную партию с такой швалью? Ты, безмозглое отродье, даже не удосужилась узнать, что делать с мужиками, если кто-то из них перенесется вместе с вами! Так что слушай дальше. Лысого с вами точно не будет. Если встретишь его потом, что маловероятно, убей или устрани уродца как-то иначе, сразу, как только поймешь, что на это у тебя есть хоть какие-то шансы. Это третье по важности задание. Что касается отца Фиолетовой… ну, что ты округляешь глаза, убогая? Как я до сих пор не размазала тебя по ближайшей стене?!

Теперь Язва закрывала трясущимися руками не только губы, но и все лицо, чтобы лишний раз не злить свою хозяйку.

– В общем, ее отец будет тебе только на руку: старый пес поможет с обеспечением безопасности. Еще я возлагаю на него серьезные надежды. Есть вероятность, что он, как генератор, находясь рядом с Фиолетовой и Белой, сможет активировать потенциал полностью ушедшего в небытие Зеленого клана, которому не досталось аналога в оттенках Красного. – голос полуСтража стал тихим и даже мечтательным. – Это было бы замечательно, но вероятность, опять-таки, исчезающее мала, в нем восьмая часть крови Зеленых. Поэтому просто сотрудничай с ним. Если будешь убивать лысого кобеля, делай это втайне от генератора. С основным, пожалуй, все. Мелочи я сейчас запихну тебе в голову тем способом, что так безумно нравится нам обеим…

Вот теперь девушка затряслась всем телом и попыталась, как была – на четвереньках, отбежать прочь. Однако дрожь, сотрясавшая девушку, была настолько крупной и частой, что Язва почти сразу же распласталась на земле и, ломая ногти о прячущиеся под пылью камни, тихо подвывая от ужаса, попыталась отползти в сторону ближайшее стены. Естественно, попытка оказалась тщетной.

– Ты стала хорошей актрисой, моя любимая марионетка, – мурчала эта демоническая женщина, надвигаясь на уже обездвиженную ее взглядом жертву, словно удав, ползущий к замершему в смертельном ужасе кролику, – но я заметила, как ты переигрываешь с проявлениями страха в то время, как я пользую твоих товарищей. Пора бы понять, что я вижу тебя насквозь и понимаю, что просто мое присутствие рядом тебя уже до полусмерти не доводит. Что ж, этого стоило ожидать: часто применяемое оружие быстро затупляется. Исходя из этого, спешу обрадовать тебя тем, что мучительное ожидание ужасного для тебя подходит к концу, потому что мы переходим к финальной части нашего общения!

И вот теперь крик Язвы стал по-настоящему леденящим душу. Нет, это был даже не крик. Девушка была так непередаваемо напугана обещанным общением, что язык отказался ей повиноваться. Утробное мычание из парализованного ужасом горла – вот что это было.

И тут правая рука полуСтража стала почти прозрачной. В этот же миг правая рука девушки, перестав дрожать, медленно, будто специально растягивая время, ухватилась за свисающую прядь волос и резко потянула ее вниз.

Голова девушки дернулась. На серую пыль упали две слезинки

Вот только катиться они начали еще до того, как Язва могла почувствовать боль от выдранного с мясом клока волос…

– Ну вот, ты зачем-то снова делаешь больно сама себе, и опять ничего не можешь с этим поделать! – издевательски укоризненно произнесла тварь, у которой прозрачными были уже обе руки.

Большие почерневшие от муки глаза Язвы в тот момент были похожи на две вселенные – вселенные безысходной беспомощности.

Обещание

– Я буду следующий? – не своим голосом от испытываемой смеси сопереживания и злобы спросил Бродяга.

– Не волнуйся, тебя я больше мучить не дам, – тихо и уверенно произнесла мужская половина Стража, – ни снаружи, ни изнутри.

– Значит, раньше ее мучили снаружи? – догадался Таллан.

– Да, но любое насилие над телом она терпела очень достойно. Но вот стоило моей изобретательной половине только намекнуть на то, чему мы только что были свидетелями, как девчонка сломалась. У каждого свой предел прочности и свои слабые стороны. С этой стороны девушка оказалась абсолютно беззащитной.

– Забирай у меня все, что хочешь, только скажи, как я могу помочь тебе ее поглотить? А если скажешь, то оставь это знание в моей памяти! За это я сделаю для тебя все, что ты только сможешь себе представить!

– Я подумаю, Бродяга, я обязательно над этим подумаю. Очень сложно, знаешь ли, иметь возможность вмешаться и не делать этого. А еще сложнее – делать это порционно. Однако для тебя и Евгения я сделаю исключение и постараюсь прийти на помощь в самый последний решающий момент. Это я тебе могу обещать. А теперь лети, пока она занята. Чем больше ты удалишься отсюда, когда она про тебя вспомнит, тем проще мне будет подкорректировать ее направленное на тебя воздействие.

Благодарное карканье на фоне хлопающих крыльев было ему ответом.

Победы бывают разными

– Что, отвела душу?

– Ты все еще здесь, мой мужественный антагонист – ленивый самодовольный бездельник, – с видом сытой выспавшейся кошки произнесла женская ипостась Стража, – что же ты, как обычно, не ушел отдыхать в какой-нибудь соседний мирок-помойку к очередному дружку?

– Залюбовался «редкими» проявлениями твоего воспитательского таланта, – улыбнулся мужчина, – имей в виду, когда-нибудь злоба в тебе достигнет такой концентрации, что прямо на лбу у тебя выскочит громадный фурункул! И даже ты не сможешь его свести! Я тогда выпрошу самого талантливого портретиста из самого культурно продвинутого мира, чтобы он все это увековечил! И будет этот холст отображаться во всех зеркальных поверхностях в радиусе километра от тебя!

– Ты бредешь, – почти беззлобно усмехнулась женщина, – сдается мне, что это уже начало твоего конца.

– Кое в чем ты права, – кивнул то ли в ответ на ее слова, то ли соглашаясь со своими мыслями, мужчина, – эта партия выглядит очень многообещающей. Перед ее апогеем не мешало бы и отдохнуть!

– О том и речь, – победно улыбнулась женщина, – лентяй, гуляка и повеса!

– Много ты понимаешь в отдыхе! – искренне рассмеялся мужчина. – Ты знаешь, а ведь в мире этого Евгения все еще существует, хоть и доживает свои последние деньки концепция гаражного кооператива. Какие же там порой встречаются интересные кадры! Какие яростные политические, философские или религиозные баталии порой разгораются – любо-дорого смотреть и слушать!

– Я тебя презираю! – почти любовно проговорила женщина. – Ты примитивен и гадок. Когда мы снова получим возможность подпитывать силы от магов подшефного мира, я прихлопну тебя как комара. Да, эта победа не приведет меня в восторг и трепет, как это случалось при прежних поглощениях, но даст облегчение. А еще, я очень надеюсь, когда я тебя сожру, у меня не будет изжоги!

Произнеся это, женщина исчезла из виду.

Мужчина какое-то время продолжал стоять и, мечтательно улыбаясь, смотреть куда-то вдаль, сквозь закрывающие обзор развалины давным-давно погибшего мира.

– Победа, – тихо, будто разговаривая с самим собой, произнес он, – она ведь тоже разная бывает, как и ее последствия. Мало победить – нужно еще суметь принять свою победу. Я бы уже давно ушел, оставив тебя саму здесь разгребаться, но за тобой должок. Да, моя надменная, должок. И плевать мне на свою победу, мне нужен твой проигрыш. Фееричный или тихий – без разницы. Главное, чтобы он был окончательным.

Теперь исчез и мужчина.

А где-то совсем далеко в полузаброшенном гаражном кооперативе появился довольно колоритный слегка покачивающийся мужчина с оттопыривающимся карманом брюк. Впрочем, в округе, таких «кадров» было немало.

Пастухи и овцы

Может Седьмой и был настоящим мастером скрытного передвижения, однако нормально устраивать засады и он не умел. Мало того, что курсанты под его началом залегли чуть ли не у самой окраины своего поселения, так они еще и не озаботились путями отхода, на случай, если нападение пойдет не по плану. По одну сторону дороги на этом участке текла река, а с другой было старое русло этой же реки, нынче представлявшее собой овраг. В случае поспешного бегства, что в одну, что в другую сторону, каждый горе-диверсант гарантированно получил бы по несколько стрел в спину.