Задира

– Сегодня утром у благородных будет пересменка, – без всяких вступлений начал дед, как только я, боясь в любой момент споткнуться, нагнал его в несколько длинных шагов, – отбывший вахту маг умчит из нашей глуши еще до первых петухов, что бы вестовые, буде они случатся, его уже не застали и не задержали. Сменщик его прибудет дня через два, не раньше. У нас как раз будет время справить тебе бумагу, хотя она, скорее всего, и не понадобится.

– Я ничего о себе не помню, начиная с того момента, как пришел в себя, перед тем, как на нас напали, – сразу же я приступил к сути своих проблем, – как меня зовут, кто я и что вообще происходит?

Еще я очень хотел знать, почему он молчал все первое время наших приключений, а сейчас разливается соловьем, но это вопрос решил пока оставить на потом.

– Да я тебя вчера первый раз в жизни увидел! – с легким раздражением в голосе произнес старик, открывая дверь в помещение, из которого тут же на улицу полился неровный колеблющийся, как от свечи, свет. – Мне приснился сон, я проснулся и отправился туда, куда должен был, а там ты сидишь на дереве голый и лысый весь, что мое колено, да еще и шипишь на меня, как бешеный кот. Я начал тебе жестами показывать, чтобы ты спускался, а ты что-то заголосил истерично так, по-женски, и грохнулся на землю. Знаешь, как нелегко было тебя в телегу погрузить?!

К тому моменту, как мы вошли в дом, он уже закончил фразу и уселся за стол на табурет, жестом приглашая меня следовать его примеру.

В голове у меня был целый рой вопросов, но вид еды, которой был уставлен стол, отвлек меня от дальнейших расспросов.

– Можно? – кивнул я на снедь.

– Налетай! – улыбнулся старик. – Судя по тому, как ты сражаешься, жрать ты должен за троих!

Только начав, практически не жуя, поглощать пищу, я понял насколько был голоден! Я действительно жрал! Причем, делал я это настолько истово и самозабвенно, что даже первое время не вслушивался в бормотание старика. А зря, потому как болтал он о довольно интересных вещах.

– … так вот и получается, что был в моей жизни один вещий сон, а теперь их два. И, что самое интересное, каждый раз только намек на сам путь, а уж на пути, что хочешь, то и делай. Вот скажи мне, чужак, что ж это за вещие сны такие, которые не говорят, что тебе делать с тем добром, на которое тебе указано?!

Я хотел прервать процесс уничтожения пищи, чтобы, блеснув интеллектом, сказать, что каждый сам кует свое счастье: тебе, мол, дали кусок материала, а ты либо вещь из него сделал, либо дрянь. Но столь мудрой мысли не суждено было увидеть свет, так как перестать есть я не смог.

– Да ты ешь, ешь! – махнул на меня рукой старик, увидев по глазам, что я очень хочу поучаствовать в беседе, но пока не имею для этого физической возможности. – Я с тобой хоть до конца своей жизни буду разговаривать, если ты этого захочешь. Я ведь не знаю, для чего меня к тебе судьба послала. Знаю только наверняка, что не просто так!

Я бы, конечно, соглашаясь с ним, сказал, что просто так и мухи не родятся, но, вы же понимаете, что и этой мудрости родиться было сегодня не суждено.

В итоге, пока я работал челюстями, старик рассказал, что он всю жизнь, кроме двух исключений спал без сновидений. Про первое исключение он промолчал, а вот про второе, связанное со мной, рассказал достаточно подробно.

Спал он на полу, кладя под шею небольшой валик. Так вот, не успела его шея коснуться этого самого валика, как тут же он увидел, как во сне проделывает ритуал скрытия способности оперировать Даром, собирается в дорогу и под видом торговца с грузом в телеге едет в ближайший крупный город. Скидывает перекупщикам товар и со всей скоростью, которую ему может обеспечить одна лошадиная сила, мчит на север до широко известного всем местным жителям тысячелетнего дуба. Так он находит девушку, лицо и даже фигуру которой он никак не может рассмотреть в своем видении, а просто знает, что это девушка. И тут уже все сводится к тому, что эту девушку он любой ценой и как можно быстрее обязан доставить к себе. И на этом его миссия длинною в жизнь, будет окончена. Какая миссия? Ну, та, что была ему поручена десятилетия назад в первом сне, конечно же!

– Это все хорошо, – соловея от сытости, наконец, сподобился проговорить я, – но каким боком во всей этой истории я? Надеюсь, ты не станешь спорить с тем, что я мужик?!

– В том то все и дело, что странный был сон! – как-то даже обрадовано согласился со мной дед. – Прошлый раз я прям исключительные инструкции получил, мол, нужно сделать одно дело, но делать его всю жизнь, а тут все словно в дымке: вроде так, а, вроде может быть и иначе! Я ведь когда только тебя там нашел, решил, что ты первый до девушки добрался, ну и того ее…

Тут старик перехватил мой укоризненный взгляд и слегка возмутился.

– А что я еще должен был подумать, найдя в заветном месте не неизвестную девушку, а лысую обезьяну?! Если бы ты перед тем, как на землю грохнуться, не вскрикнул по-бабьи, я бы тебя не стал забирать. Добил бы там, чтоб ты не мучился, прикидал бы сверху ветками и стал ждать, вдруг, придет та самая девица. Но ты крикнул, а я должен был спешить. К тому же для мужика ты подозрительно лыс…

– Ты хочешь сказать, что чаще встречал лысых женщин, чем мужчин? – закономерно удивился я.

– Я к тому, что мужики они обычно в целом волосатее баб, а вот ты этим похвастаться не можешь. Я, допустим, старик, но на зрение никогда не жаловался, а вот у тебя ни единого волоска не заметил!

Я в этот момент занимался тем, что ногтем пытался достать кусочек мяса, застрявшего между зубами. Услышав разоблачительные слова в свой адрес, прервался и посмотрел на руку, расположенную в непосредственной близости от лица. Волос на ней действительно не наблюдалось. Пока я рассматривал вторую руку, старик успел принести мне небольшое тусклое зеркало, чтобы у меня была возможность рассмотреть плохо доступные глазам участки тела.

Да, блин, я оказался гладким, как яйцо! И что самое интересное; лицо из зеркала вовсе не казалось мне родным и знакомым. Ладно, знакомым может и казалось, но никак не родным.

Если до этого я сидел и грустил, что чувство голода у меня еще не прошло, а место в животе уже закончилось, то сейчас мне даже стало немного дурно. Это что ж я за урод? Или это болезнь? Кажется, при лучевой болезни у людей выпадают волосы. А что такое лучевая болезнь? Не помню…

В грустной задумчивости я вновь принялся избавляться от остатков трапезы в зубах. Во второй раз дела пошли гораздо лучше, но внимание на это я не обращал – не до того, знаете ли, было.

А вот дед с большим интересом наблюдал, как я сплевываю остатки его гостеприимства на чистый пол.

– Вот ты сейчас осознаешь, что и как ты делаешь? – осторожно уточнил старик, немного отодвигаясь от меня в сторону стоящего у стены копья.

Я застыл с пальцем во рту, пытаясь проанализировать свои действия, и осторожно вращая глазами в поисках того, что могло так насторожить собеседника.

Внезапно взгляд сам собой остановился на пальце, который должен был быть во рту, доставая последний застрявший кусочек снеди. В этот момент кусочек как раз и достался, но сам палец был прекрасно мне виден, как и основание торчащего из него здоровенного когтя, которым я без всякой задней мысли и шуровал сейчас во рту. Стоило мне испугаться и одновременно удивиться, как коготь молниеносно втянулся в подушечку пальца, не оставив на ней ни отверстия, ни даже царапины – словно его там никогда и не было.

– Что это было?! – беспомощно спросил я у деда.

– Сам в шоке! – поделился своими впечатлениями от увиденного старик. – Зато теперь понятно, за счет чего ты лазишь по деревьям и рвешь глотки магическим гончим! Правда, все еще не понятно, как именно у тебя получаются такие фокусы.

– Не думаю, что всегда так мог, – признался я, – вот хожу, говорю и даже дерусь я вполне привычно, а вот этот коготь…

– Мне показалось, что ты управлялся с ним без всяких усилий, – возразил мне собеседник.

Я хмуро посмотрел на него в ответ. Сложно было не согласиться с повидавшим жизнь человеком, но я все равно был уверен в правоте своих рассуждений – этот коготь из разряда вновь приобретенного, не привычного и тем более врожденного.

– Ты знаешь, – вдруг, оживился дед, – а ведь я слышал от одной травницы, что ногти и волосы – суть одно и то же. Точнее, хотя они на вид и ощупь разные, но состоят из одного материала. Может, из-за того, что ты, куда ни глянь – лысый, у тебя и выходят эти фокусы с когтями. Как говорится: где-то убыло, а где-то прибыло?

Ага, он еще сказал бы, что во Вселенной все должно быть в равновесии, поэтому, если ты выпил, нужно закурить.

– Кстати, – запоздало удивился я, а что ты там говорил про ритуалы с каким-то Даром?

Но ответить он ничего не успел, потому как с улицы, где до этого царила мертвая тишина, раздался, вдруг довольно странный звук. Старик тут же вскочил со стула, я попытался последовать его примеру, но дед махнул рукой, как бы говоря мне ничего не делать.

Тут же дверь в комнату распахнулась, и я тут же напрочь забыл обо всех своих проблемах и вопросах!

Интерлюдия

Разговор душ по душам

Почти сразу же выяснилось, что наказание ждет и меня любимого. Официально – за ту бойню, что мы все вместе умудрились устроить. Крови для относительно мирного общества пролилось столько, что это могло повлиять на саму ткань мироздания. Именно поэтому Страж и смог вмешаться и выдернуть рвущих материю мира людей к себе на ковер. Обычных людей они наказывать не собирались, поскольку те действовали якобы под нашими с Бродягой флагами. Хотя лично я был ни сном ни духом обо всем этом, ну да моего адвоката на этот суд самой высокой инстанции позвать никто не удосужился.

Ситуация получилась нестандартная, поэтому обе половины были слегка взволнованы. У женщины это к моей невыразимой печали выражалось в излишней кровожадности, а у мужчины – в относительной ленивой отрешенности и нежелании за нас заступаться. Мол, сами нашкодили, сами и ответ держите. В пределах разумного, конечно, но все же.

Поэтому в итоге достанется всем. Кому и как, не знаю, но уверен, что мало никому не покажется. Конкретно я очередь за добавкой занимать не планирую. Бродяга, судя по всему, тоже.

Непосредственно перед наказанием я почувствовал, что мужчина снова прямо-таки горит желанием со мной пообщаться.

– У тебя есть возможность задать один вопрос, – прозвучал у меня в голове его словно бы уставший голос, – уверен, это не нарушит достигнутого равновесия.

Вопросов у меня была масса, и задал я, конечно же, самый глупый из всех возможных.

– Почему вы находитесь именно здесь, на руинах мертвого мира, где нет ни единой живой души, кроме вас? – спросил я.

– Только для того, чтобы помнить цену и впредь не заигрываться, – пронеслось в моей голове.

А потом женщина, используя меня в качестве аппетайзера, приступила к моему наказанию, оставив моих товарищей напоследок.

И я понял, что старая, как все известные мне миры схема со злым и добрым полицейскими все еще продолжает исправно работать. Я не в восторге от мужика, но из шкуры вон вылезу, но как следует насолю этой… этой…

А дальше была темнота.

– Нет, так не пойдет! – внезапно пробился в мое сознание полный страсти женский голос. – Он должен все чувствовать и осознавать!

В руинах погибшего мира уже не было место для времени. Здесь это фундаментальное свойство бытия было еще более относительно, чем в моем мире. Да и фундаментальным оно тут не было от слова «совсем».

Из всего этого выходило, что мучился я вне времени, и это очень уж сильно напоминало ту пытку, что не так давно в джунглях пауки устроили Тааше: эдакая мешанина из физических и душевных страданий, которые нарастают по экспоненте. Поначалу я честно пытался терпеть, но очень и очень скоро издал первый полный боли и бессильной злобы вопль.

И тут же все прошло. Хотя, нет, все продолжилось, но уже как будто не со мной. Из участника я превратился в зрителя, пускай и сидящего в первом ряду. Я смотрел, слушал и почти чувствовал, как мое тело извивается от боли и исходит душераздирающим криком. Но определяющее слово здесь – «почти»!

Я попытался зажмурить глаза и заткнуть уши, но понял, что не имею тела.

– Ты очень удачно вспомнил про ту замученную девушку, часть души которой теперь прячется в закоулках твоего сознания, – практически полностью заглушил вопли моей оболочки голос мужчины, – я скопировал весь спектр ее боли, немного переплел с той, что ты только что прочувствовал и теперь транслирую эту мешанину для того, чтобы моя сумасшедшая половина получила всю полноту удовольствия от нелегкой проделываемой работы.

Да уж, труд нелегкий, вкалывает мразь прям, как раб на галерах…

Внезапное уже его голос перекрыл новый шум. К крикам моего тела прибавились вопли Бродяги.

И судя по тому, как радовалась происходящему эта сволочь в женском обличии, Бродяге сейчас приходилось куда как хуже, чем мне, когда я все еще был в том теле, что корчится сейчас у ее ног в луже собственной рвоты.

– Немного подождем и пригласим твоего друга в нашу беседу, – тут же уведомила меня гораздо более миролюбивая половина Стража, – мы, конечно, с ней одно целое, но если я и получаю удовольствие от страданий разумных, то лишь в тех случаях, когда это прямо-таки редкостные моральные уроды. Попался мне, помнится, как-то один изумительный и единственный в своем роде садист в соседнем мире, где я под личиной обычного местного разумного занимался пешим туризмом по глухим местам. И мой сосед-коллега в шутку подстроил мне встречу с этим индивидом. Какое-то время я дал ему поиграть со своим аватаром, а потом, вдоволь натерпевшись и получив неимоверный заряд очень темной энергии, выложил все карты на стол. Мы тогда неимоверно хорошо провели время, насладившись обществом друг друга! Я потратил на него все отведенное для отдыха время, но получил массу удовольствий. Да и о себе между делом узнал много нового. Между делом я заставлял его рассказывать все, что он делал со своими жертвами, а когда слушал, то в моей голове зарождались самые изощренные способы наказаний. Мой второй половине такое и не снилось – она придерживается грубых и прямолинейных методов воздействия. Мне повезло, что я нашел в свое время талантливого учителя. Это как в любимых тобой, Евгений, боевых исскуствах: этому нужно обучаться с надеждой на то, что никогда не воспользуешься полученными знаниями и навыками. Я вот, например, пока упражнялся только на своем учителе. Более достойных кандидатур пока не попадалось…

– А когда мы сможем помочь Бродяге? Мне кажется, что меня вы вытащили из тела гораздо быстрее, – уточнил я, мучаясь от созерцания страданий товарища, да и просто живого человека.

– Вообще ему было бы полезно еще немного помучиться, – в раздумье проговорил полустраж, – я крайне редко о чем-то прямо прошу своих, скажем так, подчиненных, но тогда ситуация требовала моего вмешательства, а он пренебрег моими пожеланиями. Согласись, Евгений, это же неправильно – не слушать тех, от кого полностью зависит твоя дальнейшая судьба, не говоря уже о судьбе мира.

– Это бесспорно, но я был бы очень признателен, если бы Вы постарались как можно быстрее прекратить его мучения! – позволил я себе дать слабо завуалированный совет тому, от кого, с его слов, зависело все вокруг.

– Уже, – только и сказал невидимый собеседник в ответ на мою просьбу.

– Бродяга! – позвал я друга, в тайне боясь, что мы опоздали, и парень уже лишился рассудка.

– Я здесь, – тут же отозвался знакомый и жутко удивленный голос, – хотя непонятно что я сейчас собой представляю, и где именно нахожусь. А еще очень интересно кто это там вместо меня так мучается…

– Тела там ваши, но энергия, которая тратится сейчас на причинения вам страданий, уходит на полезное дело – где-то в одном из миров одному маньяку сейчас снова очень и очень больно.

– Ничего не понятно, но очень интересно, – оживился Бродяга, – а можно сделать так, чтобы больно было этой стерве?!

– Не исключено, что на твоем месте уже была она, если бы ты тогда выполнил мои инструкции, – спокойно проговорил мужчина.

– Тебе ведь ничего не стоит вернуть меня назад во времени! – воскликнул Бродяга. – Просто давай сделаем все заново!

В ответ мужчина долго и от души смеется.

– Вот за что я тебя всегда любил, так это за твою искреннюю простоту! – отсмеявшись, наконец, выдавливает из себя полустраж. – Я не могу этого сделать сразу по доброму десятку причин. Некоторые из них ты в состоянии понять, до некоторых, в идеале, сможешь додуматься и сам, а остальные ни тебе, ни твоему другу никогда не постигнуть. Так что вы теперь практически на моем месте и работать будете с тем, что у вас есть, за неимением, так сказать, лучшего!

– Значит, – догадываюсь я, – Бродяге сохранят жизнь?!

– Однозначно! – соглашается мужчина. – Вот только он этому вряд ли будет рад, уж поверьте мне! Моя прекрасная в своем неудержимом и праведном гневе половина максимально отведет на нем душу, но распоряжаться его жизнью или смертью – все же моя прерогатива. Хотя, жизнь она может сделать такой, что позавидуешь и мертвым.

– А я по жизни не завистливый! – лишний раз доказывает свое простое отношение к извечным темам Бродяга. – Живы будем – не помрем!

Мне бы хоть крупицу его оптимизма. Крики наших оболочек заставляют меня нервничать. Смотрю на Язву. Ну, хоть кто-то в нашей компании склонен разделять мои чувства. Я ни разу не физиономист, но без труда читаю на лице наемницы обреченное ожидание своей очереди. Она похожа на трусливого пациента стоматолога, который и терпеть уже не может, и зайти в кабинет не решается. И ведь не сбежишь…

– Раз уж у вас тут принцип равновесия, то и ты будишь мучить ее фишки? – снова возвращаюсь я к задаванию неуместных вопросов.

Надо бы с этим прекращать, а то еще войдет в привычку.

– Такой примитив мы позволяем себе крайне редко, – охотно отвечает наш добрый коп, – мы же не дикари, чтобы брать глаз за глаз или зуб за зуб. Она тратит энергию на воздействия, и я смогу потратить, либо уже до этого потратил. А уж модуль воздействия тут абсолютно не важен. Я могу, как пытать ее фишки, так вот и спасать своих людей от потери рассудка из-за пыток и прочих маленьких шалостей моего второго Я.

– Я готов выслушать и выполнить твои указания, – подает голос Бродяга, – в этот раз осечки не будет!

– А в этот раз, к сожалению, как таковых указаний и не будет, – со скорбью в голосе заявляет мужчина, – сейчас у нас начнется принципиально новый этап соревнования, и победить безупречный расчет вкупе с женской логикой по моему скромному мнению возможно только раздолбайством и надеждой на удачу.

– Серьезно?! – не выдержал я. – Это и есть Ваш план, рассчитанный в конечном итоге спасти и сохранить разумную жизнь на этой планете?! Разгильдяйство и удача?!!

– Раздолбайство, – сохраняя нордическое спокойствие, поправил меня полустраж, – да, все именно так: на любую их хитрость мы ответим нашим ленивым спокойствием! А действовать начнем только тогда, когда станет невмоготу.

– Или поздно! – обреченно поставил я точку под его ленивым во всех отношениях спичем.

– А мне нравится! – если вдуматься, то вполне ожидаемо одобрительно отозвался о плане нашего гениального стратега Бродяга. – У хороших людей все должно быть хорошо, если будет иначе, то и сам мир получается не таким уж и правильным! И стоит ли, спрошу я вас, из-за такого мира напрягаться?

Я едва вслух не застонал от беспомощности. Вот дал же Бог начальника и коллегу – врагу таких не пожелаешь! Придется, видимо, работать и за себя, и за тех парней.

– Может, хотя бы намекнете на то, что нам предстоит? – уже не скрывая безнадеги в голосе, практически взмолился я.

– Намекну, но не тебе, а твоему другу, потому что тебе – я точно знаю – промоют мозги и сотрут из памяти любую информацию, способную помочь тебе хоть как-то повлиять на мироустройство. Да еще и в физическом плане обязательно подсунут какую-нибудь подлянку – зуб даю.

– А мне-то это все зачем?! – не на шутку возмутился Бродяга. – Я тоже хочу ничего не знать и ничего не делать!

– Зная тебя, обалдуя, твою память трогать не станут, хотя физически однозначно тебе достанется еще больше, чем Евгению. В этом случае, если ты вообще будешь способен передвигаться и хоть как-то обмениваться информацией с окружающими, то сможешь попытаться найти товарища и быть ему чем-то полезным.

– Это уже не сильно похоже на наш первоначальный план с ничегонеделаньем, – проворчал Бродяга, но дальше спорить не стал.

– Слушай, Таллан, – заговорщически зашептал, вдруг полустраж, словно нас мог еще кто-то услышать, – а ты готов еще немного потерпеть невыносимую боль, но до крайности унизить свою обидчицу?! Просто я знаю одно ее слабое место, и у тебя вполне может получиться по нему от всей Души хорошенько так пройтись!

Ответа можно было и не ждать. Бродяга готов был пожертвовать, минимум, половиной жизни, лишь бы насолить пускай и чуть ли не всемогущей, но, тем не менее, зарвавшейся бабе. А уж чуть-чуть потерпеть нечто невыносимое – это для такого бравого парня вообще пустяк!

То, что товарищ уже не с нами, я понял на слух. Вроде бы, крики сами по себе и не изменились, но мое несуществующее по факту сердце от них стало сжиматься особенно больно и мучительно. Теперь, когда голос мужской ипостаси Стража не перекрывал для меня воплей, пытаемых тел, мне стало тошно от того, что слышал, видел и обонял. Внезапно даже для меня, готового к тому, что сейчас должно случиться нечто из ряда вон выходящее, корчившийся в судорогах Бродяга сорвал с себя свой единственный предмет гардероба – юбку и без замаха метнул ее точнехонько в лицо женщине Стражу. Юбка, конечно же, испепелилась еще в полете, но вот мизерная часть ее содержимого таки достигла цели. Что за содержимое? Так наши с Бродягой тела уже не единожды успели опростаться в процессе пытки…

Эта скрупулезная стерва слишком не любила тратить лишнюю энергию, вот и не рассчитала ее нужный объем. А может, Бродяге немного подыграл полустраж мужского пола? Кто знает…

Ясно одно – часть дерьма попала-таки на полукукольное личико и облачение местечковой богини.

От ее полного безграничной ярости вопля заложило мои виртуальные уши, задрожала земля, со стен близлежащих зданий посыпались куски бетона, по самим стенам зазмеились новые трещины, а небо стало быстро затягивать какими-то очень нехорошими тучами.

Да, не хотел бы я попасть под явно токсичный дождь на мертвой планете, будучи в материальном теле. Сдается мне, что я тут же его бы и лишился.

Еще одни короткий взгляд в сторону Наемницы. Не думаю, что хозяйка особенно в ее теперешнем состоянии в случае подобного развития событий снизойдет до заботы о своей фишке.

– Страж, – тоже тихо, как он до этого, проговорил я, – ничего ужасного же не произойдет? Никто из нас именно сейчас не погибнет?

– Занят! – односложно ответил мне собеседник.

Видимо, без его помощи Бродяга действительно не обошелся. А уже спустя секунду рядом снова оказался мой боевой товарищ. Связно заговорил он не сразу: первое время слышно были стоны боли, потом бульканье смеха, а потом глубокие вздохи для восстановления дыхания.

– Ужас! – в конце концов смог выдавить из себя Бродяга. – Так больно еще никому и никогда не было! Но я счастлив! Если я все же сегодня умру, то жизнь уже прожита не зря!

Я хотел уточнить у него понимает ли этот безмозглый авантюрист, что они сейчас рисковали судьбой целого мира? Но сдержался. Перед кислотным дождем в местном аналоге воздуха было душно и без моих нравоучений.

А потом к нам снова присоединился наш покровитель. Я начал подозревать, что ему тупо скучно играть из века в век, из тысячелетия в тысячелетие хоть и в разные партии, но в рамках одной игры.

Как он там ответил на мой первый глупый вопрос? «Только для того, чтобы помнить цену и впредь не заигрываться»? Получается, что сейчас он не заигрывается. Ну-ну!

– Все, не переживай, Евгений, грозы не будет. Электричество кончилось! – произнес вернувшийся полустраж.

Они с Бродягой расхохотались в унисон. Идиоты. Ладно, Страж, но Бродяга то! Он ведь даже не знает, что такое электричество! С чего он смеется?

– А как же… как же… она… отмываться-то будет?!! – то и дело прерывая себя приступами гомерического хохота, простонал Бродяга.

Естественно, воспоследовал новый взрыв смеха.

Где ж я так согрешил-то?

Не хочу каркать, но этим двум ипостасям одного Стража пора готовить огромный медный таз для этого однозначно обреченного мира!

Злые курсанты

Такого красивого лица я в жизни еще не видел! Да, свою жизнь до потери памяти я не помню, а в данный отрезок времени женщины мне на глаза и вовсе не попадались, но вот руку готов дать на отсечение, что я прав по поводу зашедшей в дом женщины.