Тест для менеджера. Мир реальный – мир пластиковый

– похоже у меня еще один шрам на лице будет – слабым голосом проговорил сын купца.

– вот же а – хлопнул по ногам себе от эмоций Витек – ему чуть башку не продырявили, а он о роже беспокоится. Не переживай, наоборот будешь олицетворять удачу. Все засмеялись и даже Бахма с окровавленной головой робко заулыбался, а Борис подумал о Сиде. Не зря тот был прославленным генералом. Его команда швырять копья по ногам была выполнена Борисом, что называется, на автомате, а сейчас пришло осмысление. Относительно безопасно они могли поразить именно ноги степняков, а без ног воин уже не воин и может максимум обороняться, да и то не долго. После стычки, в которой кроме раны Бахмы никакого урона для беглецов не было, они перекидали трупы степняков за камни, лошадей, распределили между собой как заводных и тронулись в путь. Вскоре холмы остались позади и по уверениям степняков уже началась граница империи. Борис никакого отличия не заметил, все та же степь. Настала пора прощаться с проводниками. Сид поблагодарил их, а вот главный из проводников удивил Бориса. Он подошел к бледному Бахме, вытащил из-за пазухи какой-то амулет на кожаном шнурке и вручил юноше.

– я чувствую тебя ждет великая судьба, сын купца – сказал с улыбкой матерый воин – если я когда-то понадоблюсь тебе, покажи это любому из моей семьи, и я с сыновьями приду к тебе. После чего отряд беглецов во главе с Сидом пересел на трофейных лошадок, а наемники забрали с собой тех, на которых они выехали. Тем, кто кормиться с острия стрелы всегда нужны деньги. Ускакав на восток, вскоре, два война удачи пропали из виду.

– настала нам пора разделиться друзья – сказал Сид – у вас есть что предъявить капитану сторожевого гарнизона, а вот нам показываться там не стоит, чтоб шума не наделать. Поэтому поступим так, вы едете впереди, мы за вами, как только вас встретит патруль и поведет к капитану мы имеем шанс пройти незамеченными. Сид не был им другом, как, скажем Велунд или Кромхильд, до того, как принял бремя власти. Борис был уверен, что генерал не задумываясь разменяет их как пешек в шахматной партии, если ему будет так нужно для решения задачи. Однако, стратегический талант генерала был неоспорим, а они все равно должны были рано или поздно повстречать патруль. Наоборот, скрывайся они долго, их бы не поняли, а зачем имперский гонец скрытничает. Бумагу с пропуском королевского закупщика взял себе Сид со своей компанией. И тут с ним Борис согласился, закупщики, это скорее армия и ее кампании, так что Сид и его спутники с их военной жилкой, которую было не скрыть ничем, подходили больше, собственно, они и сами часто занимались вопросами снабжения армейских операций. А вот миссия гонца, предполагала совершенно разные факторы, направления, людей, в том числе и персон, которые стояли за этими гонцами. Поэтому нормальный командир обычно избегал расспросов и не приставал к гонцам. Меньше знаешь, крепче спишь, как говориться. Борис с Витькой и Бахмой, поехали, не торопясь и не скрываясь и вскоре им действительно повстречался десяток конных. Собственно, что их десяток углядел контуженный Бахма, все же бывший исконным степняком. Когда их смог различить и Борис, то его взору предстала следующая картина. Трое из десятка были экипированы единообразно, кожаные панцири, одетые поверх серых рубах, легкие шлемы, скрутки плащей с колчанами стрел и неизменными степными луками притороченные к седлам, длинные узкие мечи и легкие копья. Остальные были воинством разношерстным, и по экипировке, и по возрасту, и напоминали скорее ополчение. Видя, что от них не убегают, напрягшиеся было бойцы пограничники, подъехали аккуратно, но встали очень грамотно, в случае нападения их бы перещелкали из луков как куропаток.

– кто такие – спокойно и без вызова спросил старший пограничной стражи. Тут нужно было сказать, что бумага, бумагой, а легенду им Сид с Кромхильдом придумали оригинальную. Борис с его заурядной внешностью был как раз тем самым гонцом, поэтому его подстригли по моде, бывшей в империи пару лет назад, и был он выбрит, что его изрядно напрягало, так как к своей бороде он, как и Витек привык. А вот Витьку не пришлось менять ни прикид, ни внешность, он по легенде был северным наемником, которого гонцу удалось нанять для своей защиты и подтверждения той информации, которую он якобы нес своему патрону в столицу. Слухи о захвате стены не могли не дойти до местных, поэтому для отыгрывания роли секретного гонца все было плюс, минус правдоподобно. Бахме же наскоро соорудили легенду, максимально подходящую ему, он был сыном купца, караван которого разграбили разбойники и он по случайности примкнул к гонцу в качестве проводника, а так как гонец платил неплохо, то юный провинциал решил прогуляться аж до самой столицы. Поэтому Борис молча и спокойно предъявил бумагу.

– боец проводи меня к своему командиру – глядя в глаза, немного надменно сказал Борис пограничнику. Тот не стал кочевряжиться, а внимательно окинув глазом печать просил следовать за ним. Весь путь прошел в молчании, хотя их троица привлекала внимание. Один мальчишка бывший среди пограничного ополчения даже хихикнул, глядя на то, как Витек управляется с лошадью, но похожий на него мужик, только старше возрастом, видно отец, погрозил кулаком, мелкий зубоскалить тут же перестал. Через пару часов пути их привели к походному шатру, где располагался оперативный штаб пограничников, но и там их не задержали, командир постарался их сплавить быстрее после проверки бумаги. Впрочем, все было максимально тактично, их накормили и поинтересовались не нужны ли сменные лошади. Вопрос был задан скорее из вежливости, так как заводных лошадей из них каждый имел, но Борис вежливость оценил и так же расшаркался, поблагодарив за кормежку. Узнав, что дороги они тут не знают, командир удивления не показал, просто выделил проводника, пожилого по местным меркам мужичка, который, по-видимому, был очень рад поручению аж заулыбался. Вскоре в ландшафте появилась отчетливо видная среди весеннего разнотравья.

– когда будет гарнизон – спросил Борис у проводника, так как дело уже шло к ночи.

– ото ж не извольте беспокоиться – отвечал мужичок – вона за тем холмом и будет. И действительно стоило им подняться та пологий холм, с него открывался вид на местный оплот империи в виде нескольких каменных строений, обнесенных деревянным частоколом. По мере приближения стало видно, что вокруг гарнизона разбиты огороды, а сама крепость обросла домишками и хозяйственными строениями при этих клочках обработанной земли. Все как и везде. Людям надо жить, а земля и хозяйство иной раз кормят лучше, чем жалование. К тому же, помня о печальной участи капитана Прока, со снабжением тут не сильно было лучше, подумал Борис. И не ошибся. Камень оказался глиняным кирпичом, частокол нуждался в ремонте, а местный капитан был очень похож на убиенного Прока. Чистый, опрятный, но обветшалый. Проверив бумаги при свете масляного светильника, он представился именем Сарк и пригласил Бориса разделить с ним ужин. Витька же и Бахму разместили в казарме обещав накормить.

– с обеспечением вообще ужас – пожаловался Сарк Борису, разливая в глиняные кружки напиток похожий на пиво. Борис, отхлебнув, добрым словом вспомнил пиво, которое варила бой баба Вагна, но рожу кривить не стал.

– я везде это видел – с сочувствием сказал он капитану – у Прока вообще солдаты взбунтовались.

– так и мои бы взбунтовались – со вздохом сказал Сарк – если бы не местные фермеры, мы с ними так сроднились я уже не помню, кто тут чей кум, сват или брат. Вот они-то и выручают, а вот у Грида была, слышал, заварушка, но он ее сам погасил, нескольких убили, нескольких после показательно повесили, отходя через горы, но, в общем, ждет очередную партию ссыльных. Вот только выходит, контролируемые империей земли заканчиваются, перед тем как запустить ссыльных через горы.

– а степняки – спросил Борис – не беспокоят.

– пока казна им платит за конвой не беспокоят, а вот если это прекратиться, будет туго – покачал головой Сарк – они же все разбойники, налетел, схватил и удрал в степь, ищи его, а каждый местный тенге будет уверять что не его люди грабили. Вы вот тоже, смотрю потрепанные вышли из холмов то, зато с трофеями.

– откуда про трофеи знаешь капитан – напрямую спросил Борис.

– хе-хе – захмелевший Сарк рассмеялся, я уже двадцать лет лямку тут тяну, обращаю внимание на мелочи. Стремена то не под ваши ноги подогнаны, один юнец у вас догадался подправить, а не вы двое, ну северянин понятно, там лошади редкость большая, а вот что ты не наездник я сразу увидел, с юга поди? Ну, да кого он хотел обмануть, подумал Борис, человек тут двадцать лет служит. Правильно говорят, дьявол скрыт в мелочах.

– от тебя ничего не скроешь капитан – усмехнулся Борис, салютуя Сарку кружкой с пивом.

– я на это не претендую – засмеялся Сарк – но, вдруг возможность представится, уж замолви словечко.

– непременно – уверил его Борис. А сам подумал, что вот на таких служивых людях, как Сарк и покойный Прок и держится еще армия чтоб окончательно не рухнуть и не превратиться в сборище бандитов и мародеров. Сарк как видно смертельно скучал, но расспрашивать не решался. Поэтому Борис обтекаемо рассказал про случившееся на стене, а подробно про северян и их общество, чем порадовал Сарка и его домочадцев, он и не заметил, как к ним присоединилась его супруга и двое подростков детей. В общем Борис с капитаном наклюкались. Утром его не будили и он, видимо, расслабившись от последних нескольких дней проспал почти до обеда. Проснувшись его опять потащили за стол, накормив, что называется от пуза и только потом он вышел во двор. Витек и Бахма уже были там.

– о, застолье похоже было – с улыбкой констатировал Юморист Витек.

– ох да уж – отдуваясь сказал Борис – вы то как?

– да все хорошо – сказал Витек – обогрели, накормили.

– вот и отлично, надо выезжать – кивнул Борис. Проводил сам капитан Сарк со всеми домочадцами, выделив уже другого провожатого, молодого парня угрюмого вида. Выехали бодро, рану у Бахмы осмотрел гарнизонный медик и нашел ее удовлетворительной и заживающей хорошо. День был погожий, они были живы, и легенда вроде проверки прошла, весна во всю шагала по миру, и Борис расслабился. Все то внутреннее напряжение, которое у него было в последние несколько недель, растворилось. Дальше потянулись однообразные будни. Капитаны гарнизонов, пейзажи не сильно менялись, степь, с негустыми перелесками, фермы местных кланов, которые формально подчинялись империи, а по факту мало чем отличались от степняков образом жизни. Суровые люди, которые могли постоять за себя. Жили своим укладом, доставшимся им от предков, все тех же скотоводов фермеров. Строения ферм, скорее напоминавшие небольшие крепости, встречали чужаков настороженными взглядами и поблескивающими за частоколом жалами стрел и копий. Но проводники, хоть и сменяли один другого, организовывали нормальный прием и если уж не доверие, то хоть кров и кормежку точно. Все фермеры интересовались больше не стеной и произошедшим на ней, а внутренними делами степняков, которые были им ближе и понятнее, чем караван ссыльных, проходивших по их местам раз в один или два года. Еще через несколько дней они в очередном гарнизоне, которых, на равниной части империи было гораздо больше, чем в горной, они сменили коней, степных лошадок отдали воякам а получили более рослых и спокойных, что не могло не обрадовать Витька с его длинными по меркам этого мира ногами. А вот Бахма ни в какую не захотел расставаться со своим степным коньком, к которому привык и они ехали с Витьком, как Дон Кихот и его верный Санчо. Везде Борис видел одно и то же, обветшалые вояки с плохим снабжением и шатающейся дисциплиной, которая держалась исключительно за счет служивых типа покойного Прока и Сарка, который незаметно срастался с тем народом, который его окружал и идентифицировал себя скорее не как часть империи, а как командир воинских объединений фермеров. Если империя отдаст приказ, который идет в разрез с укладом местного общества или решит перебросить Сарка как служащего в другой гарнизон, то еще непонятно что он выберет. Борис отчетливо понимал теперь замысел Сида, о котором он узнал от Витька, Сид как раз поехал к двум генералам самых крупных Легионов Импери, с которыми он прошел не одну совместную кампанию и которые, по сути были его воспитанниками, чтоб заручиться их поддержкой. Наверняка он скажет, что Северный Легион за ним, хоть это и не совсем так, но кто же будет проверять точно, а представители этого самого Северного Легиона, вот они, рядом с ним. Если во всех остальных местах так же обстоит дело с провизией, снабжением и платой, то реальных защитников у существующей власти может и не быть. Борис не знал, что в море вышел лучший корабль Свенге Кольцо, возглавляемый им самим, который минуя прибрежные селения, которые обычно страдали от высадок северян, должен был достичь базы северного флота Империи, провести переговоры с командующим от имени объединенных сил Северного Легиона и короля северных племен. Суть переговоров сводилась к тому же. Не стоит вступаться за нынешнюю власть, когда она вас призовет. Благо ссыльных моряков среди командования Северного Легиона так же хватало. На борту корабля могучего северного морского волка находился один пожилой и увечный мужчина, который, несмотря на безобидный внешний вид, представлял силу, если уж не бОльшую, то точно равную армии. Силой этой были деньги. Купец Ииса, одноногий старик из некогда самого сильного торгового дома империи, возвращался в столицу морским путем. Купец не только выжил в ужасающей мясорубке дороги в Легион, хоть и лишился ноги, он стальной хваткой вцепился в торговые дела Легиона и северян, став полноправным партнером Свенге Кольцо. Впрочем, всего этого наши беглецы, неторопливо ехавшие по дороге, не знали. Их целью было попасть к безумцу и вернуться домой, а у Бахмы просто убежать от дыры в груди, которую ему, легко и непринужденно пробила та, которую он любил всем сердцем и готов был умереть за нее. Убежать, чтоб обрести себя.

Дорога проходила гладко и буднично, вот уже второй десяток дней они ехали по центральной части империи. Ландшафт местности постепенно сменился со степного на равнинный, становилось все больше лесов, прорезаемых большими и малыми, равнинными реками, которые неторопливо несли свои воды. Становилось все больше обработанных земель, на которых трудились крестьяне и небольших городков, как правило выросших при гарнизонах, либо соседствовавших с ними. Капитаны гарнизонов все более халатно относились к своим обязанностям, формальности соблюдены и ладно. Несмотря на то, что люди на равнинах жили несравнимо лучше и сами по себе были крупнее в кости и более рослые, но как бойцы не шли ни в какое сравнение с северянами и даже юнец Бахма смотрелся на их фоне хоть и маленьким, но все же хищником в стаде коров. Витек же и сам Борис были лучше их, что называется на две головы. Несмотря на это они продолжали ежедневные тренировки, на которые местные вояки смотрели как на блажь, угрозы то нет, чего напрягаться, было написано на их лицах. По мере приближения к столице стали появляться поместья знати и сами ее представители. Снабженные средствами Борис и его спутники стали останавливаться на ночлег в гостиных дворах, расположенных на развилках крупных дорог, которые хоть и были довольно качественными изначально, но содержались так себе. Четко инструктированные Сидом, друзья объяснили и юноше, что ни в какие конфликты они вступать не должны, как бы их не провоцировали. Сид повторил это раз сто, наверное, но понимать это правило друзья начали как раз когда они въехали в относительно цивилизованные земли центра империи. В окраинных землях никому и в голову не приходило задираться или провоцировать троих вооруженных людей, очевидно знающих как работать с оружием. Но, шутка под названием цивилизация, и ее атрибуты в виде статусов, положения и денег семьи, быстро портят людей. Картину этой испорченности друзья могли наблюдать, находясь в обеденном зале крупного гостиного двора.

– я что должен два дня жить в этом клоповнике – с нотками истерики в голосе спрашивал субтильного сложения юноша у седого, матерого мужика. Мужик, видно, отлично знал нрав того, кого он сопровождал, поэтому с невозмутимостью вокзального радио твердил одно и то же.

– ваша милость, по воле отца вы отправлены к своему дяде в гарнизон для прохождения службы, это лучший гостиный двор на этом тракте.

– прохождение службы – канючило молодое недоразумение – какая чушь, зачем это вообще нужно, я все пропущу, все спектакли, выставки, встречи с друзьями.

– потерпите несколько десятков дней, пока все уляжется – примиряющим тоном, профессиональной няньки отвечал мужик – вы ж знаете, что из-за ваших встреч с друзьями все и случилось.

– да что такого, подумаешь какая-то ссучка сдохла, мне что из-за этого страдать.

– вы ее прямо на площади выкинули из повозки…..

– все, заткнись, как ты мне надоел – брезгливо отмахнулся хлюпик и уже обращаясь к Борису и Бахме, которые сидели за два стола от них – эй, а вы кто такие? Бахма поняв, что обращаются к ним, уже хотел было послать наглеца, но Борис остановил его.

– я гонец короны – спокойно представился он – меня зовут Борис, а это мой спутник, Бахма.

– спутник – иронично искривив тонкие губы в брезгливом выражении, переспросил юнец – вот такие, спутники только клопов заносят, он хоть мыться умеет у тебя, а гонец. Бахма аж побагровел, когда услышал такое. К слову, надо сказать, был он чистоплотен и гигиену соблюдал, как и все живущие в суровых условиях, иначе им просто не выжить. Борис опять успокоил его, крепко сжав руку.

– не беспокойтесь – он специально никак не обращался к юнцу, благо положение гонца короны позволяло такое – он содержит себя в чистоте.

– о, еще один немытый варвар – переключился юный задира на Витька, который как раз принес большой кувшин местного пива на стол – и этот умеет мыться, тоже твой спутник?

– тоже мой спутник – спокойно подтвердил Борис.

– а северные вши отличаются чем-то в породах от степных, ха-ха-ха – заливался юный урод, отпихивая своего сопровождающего, который с кислым лицом пытался его отвлечь.

– пойдем ка друг, позвеним железом – обратился Витек к Бахме, грамотно оценив обстановку. Бахму пришлось буквально выволакивать на улицу, что Витек и сделал под колкие гадости юного ублюдка. Борис на его колкости не отвечал и заскучав, юнец удалился к себе в конуру, как он выразился. У мужика, который после этого спустился обратно за стол на лице было выражение облегчения. Подойдя к стойке и заказав кувшин того же пива, которое принес Витек, сопровождающий аристократа подошел к Борису и аккуратно поставил кувшин на стол.

– спасибо тебе Борис – просто и незатейливо сказал матерый мужик. Борис ответил не сразу, посмотрев на руки мужика, его осанку он понял, что перед ним не просто нянька, а нормальный боец.

– пожалуйста – после паузы сказал Борис – тебе не легко приходится.

– уффф, даже не представляешь на сколько – выдохнул воин – меня Крас зовут, можно я тут с тобой посижу, поем?

– присаживайся Крас, ешь, только если опять твой господин придет, лучше идите в другое место.

– не, этот господин – выплюнул последнее слово Крас – нажрется сейчас вина и спать будет, умаялся бедный за день дороги то.

Вскоре пришли разгоряченные Витек и Бахма. И, если Витек вел себя непринужденно, то юноша сначала напрягся, но увидев, что его старшие спутники общаются с Красом нормально, так же расслабился. Под еду и пиво Крас рассказал, что его господина временно сослали в гарнизон, которым командует его дядя, за непортебство, которое они и еще несколько таких же высокородных, молодых ублюдков совершили прямо в столице. А именно схватив первую приглянувшуюся девицу, изнасиловали ее и жестоко избили, выкинув прямо на многолюдной площади, где девушка скончалась. Но и это может быть сошло бы им с рук, если бы не оказалась она любимой племянницей местного главы мастеров – оружейников и дочерью еще одного мастера. Обезумевшие от горя отец и дядя организовали забастовку, которая чуть не вылилась в массовые погромы. Только с привлечением гвардии удалось остановить бойню на улицах. И влиятельные родители решили сплавить на время виновника трагедии, чтоб не нагнетать, как говориться. Крас надеялся, что скоро сдаст этого молодого урода, его же дяде и наконец-то сможет вздохнуть спокойно.

– я у его отца начинал служить – рассказывал захмелевший воин – того, так же сослали, но он хоть как-то себя в руках держал, а эти, молодые, все как один ничтожества, пьют, курят траву с юга, кутят и развратничают с малых лет. Витек и Борис сочувствовали молча.

– так почему ты ему служишь – не выдержал Бахма – уйди к другому, или стань свободным воином.

– эх дружище – вздохнул Крас – ты думаешь я не думал об этом, но уж больно платят хорошо. Крас хмелел все сильнее и вскоре ушел спать, а Бахма впал в задумчивость.

– чего приуныл – хлопнув по плечу, спросил Витек.

– теперь я понимаю скрытую ярость Сида – задумчиво сказал Бахма – приводить к покорности целые народы, чтоб появлялись вот такие как этот юнец, а тебя потом выкинут как ненужную вещь.

– ну, покойный Безит, тоже знаешь творил всякое у вас – хмыкнул Витек.

– вот поэтому небо и завершило его позорную жизнь, да еще и таким способом – выпалил Бахма. Витек переглянулся с Борисом и ничего не сказал юнцу. Сам же Борис поморщился. Он вспомнил, что утопил Безита в корыте с мочой, совсем не из возвышенных целей, а от своего нетерпения побыстрее двигаться к цели. Для него это было просто. Просто утопить как слепого котенка и Борис боялся именно этой легкости. Нет сомнений, нет сожалений, нет моральных норм, захотел и убил, чем он отличается от тех молодых ублюдков, что мучили невинную девушку, только что не мучал и не истязал свою жертву. Настроение стремительно испортилось, и он засобирался в свою комнату. Витек пошел с ним, а Бахма пошел к своему степному коньку на ежевечерние ритуалы. Он каждый вечер разговаривал с ним и угощал своего конька чем-то вкусным.

– вот же, юный идеалист – сказал про Бахму, Витек, укладываясь на своей постели – вот такие революции то и делают.

– да уж – коротко согласился Борис.

– тут в принципе то все общество трещит по швам – продолжал Витек – вояк мало мальски годных ссылают, остальным жалование зажимают, не снабжают, аристократы вырождаются стремительно, скоро все окраины полыхнут, северяне, степняки и прочие думаю, хлынут и раздербанят эту власть в клочья.

– ага – кивнул Борис – и мы этому очень способствуем с тобой.

– да, назревает грандиозный кипешь – засмеялся Витек – имперского масштаба, свалить бы до всей этой заварухи.

– вот и я бы этого очень хотел – смотря в потолок, сказал Борис – я просто хочу жить спокойно. Но не знаю, смогу ли я это сделать, после всего, что с нами произошло, подумал про себя.

Но спокойно им не удалось даже до столицы добраться и виной этому послужила все та же заносчивость аристократов, которых становилось все больше по мере того, как они подъезжали к столице.

Постепенно погода становилась все теплее, да и расположение столицы империи Авако было гораздо южнее тех широт, куда ссылали неугодных. Народ носил все более легкие одежды и спутники, убрав в дорожные баулы все лишнее, ехали в одних штанах и рубахах, а Витек так вообще часто щеголял голым торсом, вид которого очень изменился со времен его попадания в этот дикий мир. Мышцы, хоть и не были прорисованы как у атлетов на сцене, были глубокими и перекатывались при движениях как змеи, под загорелой кожей оставляя белыми полоски многочисленных шрамов. Борис, хоть и не обладал габаритами Витька, смотрелся внушительно, кроме крепких мышц в нем интуитивно угадывалось какое-то напряжение, как будто закрученная пружина, спустив которую может быть все что угодно, но хорошим это вряд ли закончится. Велунд утверждал, что пройдя несколько раз инициацию и победив своего зверя, сроднившись с его существованием, человек приобретает некоторые отличия, которые хорошо чувствуют животные и хуже люди. Запах опасности, вот что исходило от Бориса, по заявлениям его компаньона Витька. А вот Бахма постоянно становился объектом подколок, благодаря своему возрасту и неопытности в жизни. В основном он смеялся вместе со всеми, не обижаясь на торговцев или служанок постоялых дворов, где ночевали путники. Проезжая по дороге, которая петляла вдоль сонной, равнинной рекой, неторопливо несущей свои воды между перелесков и полей их обогнал конный разъезд из пятерки всадников. Со смехом и гиканьем пронеслись они мимо. Все, что смогли разобрать путники, это прекрасные, породистые кони и богатые одежды пронесшихся мимо людей. Собственно такое поведение было не очень вежливым, все кто обгонял, старались выехать на дорогу чуть дальше тех, кого обгоняли, глотать взбаламученную пыль было неприятно, ведь в следующий раз так поступят и с тобой. Эти же, что называется, подрезали, да еще и издевательски засмеявшись при этом. Нахалов узнал Бахма, когда путники подъехали к переправе через реку по их прекрасным коням, которые в данный момент находились под присмотром хмурого, матерого мужика, который привязывал хозяйских коней к хлипкой коновязи. Сами же хозяева коней, оказавшиеся разодетыми в пух и прах юнцами, изрядно пьяными, задирались и творили беду. Переправа представляла собой паром, по сути, большой плот, который отходил от длинных и широких мостков и причаливал к песчаной отмели наискосок, учитывая течение, которое неизбежно сносило его. Обратно же плот двигался, что называется на лошадиной тяге. Все нехитрое хозяйство паромщика состояло из самого плота, длинного амбара, пары сараев и небольшого домика, в котором жил сам паромщик, который сейчас лежал в луже собственной крови, уставившись мертвыми глазами в синеву неба. А его убийцы увлеченно насиловали молодую женщину, которая уже никак не реагировала, дергаясь в такт движениям насильника и смотря мутными глазами в сторону реки. Насиловал ее тощий юнец, а остальные ржали и обсуждали этот процесс, отпуская язвительные комментарии и передавая по кругу бутыль с вином. Увидев это, Борис, которого Витек и Бахма, негласно признали лидером в их компании, тем более что пропуск имперского гонца был именно у Бориса, поморщился и хотел уже проехать дальше, как был замечен пьяной компанией.