скачать книгу бесплатно
Во-вторых, на Иве было то же платье, в котором она приходила в кафе. Этот факт разозлил его даже больше, чем подарок в её руках. Ну вот разве нельзя было хотя бы раз постараться и уделить должное внимание своему виду? Какая-то сильно потаённая часть Мэтта (определённо та, к которой всё-таки дотянулась и приложила руку его мать) тихо пискнула, что, вероятнее всего, у Ивы это платье – единственное подходящее. Мэтт легко мог бы купить ей новое, но разве ж она попросит? Вот его бывшая подружка покупала не меньше пятидесяти нарядов в месяц и никогда не заставляла его краснеть! А большинство приглашённых наверняка уже видели Иву в этом её шифоне в мелкий красный цветочек – круг знакомств-то у них в этом городке один, и как же он будет выглядеть рядом с такой дамой, которая не в состоянии нормально нарядиться?
Однако за те пять минут, пока они ехали к клубу, арендованному Беном по случаю свадьбы, Мэтту удалось взять себя в руки и настроиться на позитивный лад. Точнее, из состояния накручивания самого себя его вывел звонок от адвоката, который Мэтт пропустил из-за того, что был за рулём, и которому теперь нужно было перезвонить.
Мэтт взял букет себе, положил серебристый конверт поверх подарочной коробки Ивы и в ответ на её вопросительно вздёрнутые брови ладонью подтолкнул за поясницу в направлении улыбающегося до ушей Бена.
– Ива… Мэтт, – медово-грудным голосом возрадовался их приезду новобрачный.
А Мэтт на несколько долгих мгновений ушёл в астрал. Бен и его довольный вид тут были абсолютно ни при чём: Мэтт впервые прикоснулся к Иве. Её тело действительно оказалось умопомрачительно приятным наощупь, и Мэтт, познавший немало женщин на своём веку, столкнулся с таким впервые. Его руки привыкли к ухоженным, подтянутым телам, упругим. А Ива была до того мягкой и обволакивающе тёплой, уютной, что все мышцы Мэтта буквально заныли от желания прижаться к ней целиком, коснуться губами нежной шеи, втянуть её запах.
Когда Мэтт опомнился, оказалось, что у него неприлично распёрло ширинку. Опустив руки с букетом чуть ниже, он устрашился сам себя: вожделеть Иву? Но ведь она же… толстая!
К счастью от неловкости его спас очередной телефонный звонок – Мэтт воспользовался им, чтобы сгрузить цветы Иве и отойти в сторону для разговора.
Пока Мэтт говорил, Бен познакомил Иву с женой, объяснил, что основная церемония прошла накануне и была максимально приближена к традициям родни Медины, и, в принципе, для них-то только и проводилась, а этот вечер больше для друзей Бена, и он будет более молодёжным, нежели помпезно-свадебным. Ива и сама уже это поняла по тому, что невеста была одета как для новогодней вечеринки – на ней не было ни фаты, ни белого платья. Сам Бен, правда, был одет в элегантный костюм светло серого цвета с зеленоватым оттенком, страшно подходящий его светло-русым волосам.
Бен сегодня был просто красавцем, но ладони Ивы взмокли и дрожали после того, как некто статный, облачённый в тёмный костюм и белую рубашку с раскрытым воротом, немыслимо благоухающий, всего лишь раз прикоснулся к её пояснице своей ладонью. Ещё в машине Ива едва могла дышать – таким сексапильным был её водитель. Она заметила всё: и мужественность его запястья, снимающего машину с паркинга, и сильные мышцы его бёдер, обтянутые дорогой тканью брюк, и красивый загар на шее и ключицах, так эффектно подчёркиваемый белизной его праздничной рубашки. Ива впервые в жизни физически ощутила на себе одежду: вот её тело, а вот тонкая полупрозрачная ткань платья, шёлковая подкладка, бельё. Её тело, а не она сама, словно просило освободиться от всего этого.
Медина не удержалась и сразу раскрыла серебряный конверт – ей было любопытно, что же придумал для них лучший друг её мужа. Обнаружив там путешествие для двоих, она завизжала, как ошпаренная, и, прежде чем слёзы брызнули из её глаз, повисла на Мэтте, хмуро прижимающем телефонную трубку к уху. Лицо его было бледным.
– Поздравляю, Медина… от души… – едва ли не сквозь зубы процедил он и даже забыл, что подарок не от него лично, а от них с Ивой.
Поскольку Медина и не думала от него отлипать, он пообещал человеку на том конце перезвонить чуть позже, оторвал от себя руки Медины и направился вместе с ней к Бену и Иве.
Бен в этот момент представлял Иве дальнего родственника Медины – Амира – крупного и очень брутального восточного мужчину. Половина его лица была покрыта короткой, но очень ухоженной бородой, на руку был надет браслет с деревянными бусинами, а глаза хитро наблюдали за окружающими.
– Медина говорит, у этого парня миллионов больше чем волос у меня на голове, – тихо шепнул Бен Иве на ухо и провёл рукой по своей шевелюре с намечающимися залысинами.
И на всю громкость он сообщил ей же:
– Представляешь, Ива, у Амира на родине многие мужчины имеют жён больше, чем одну!
– Эта традиция уверенно уходит в историю, – с улыбкой ответил Амир. – Если мои родители и их родители ещё придерживались, то ровесники уже отторгают. Новые поколения более ориентированы на моногамные браки.
– И зря, – поспешила заверить его Ива. – Тем более, у такой традиции есть разумное объяснение.
– Какое?
– В конце концов, мы – всего лишь биологический вид, и, как у каждого вида, у нас есть только одна цель – продвинуть свой ген как можно дальше в будущее. Может, наука и открыла только теперь Митохондриальную Еву, но стремление оставить после себя как можно больше потомства существовало всегда.
– Митохондриальную Еву?
– Да. Не слышали?
– Нет. Расскажите.
– Какое-то там время назад учёные обнаружили, что большинство ныне живущих людей унаследовало митохондриальную ДНК от единственной женщины, живущей в Африке что-то там около двухсот тысяч лет назад. Только её потомки дожили до наших дней. Суть в том, что митохондриальная ДНК не подвергается рекомбинации, в отличие от ядерной, состоящей, как вы знаете, наполовину из генов отца и наполовину из генов матери, и наследуется только по материнской линии. То есть, если у женщины рождались только сыновья, её митохондриальная ДНК не будет передана. То же есть и у мужчин, и получило название Y-хромосомного Адама. Таким образом, чем больше от вас родится сыновей, тем выше вероятность, что именно ваша Y-хромосома будет передаваться дальше. Чем меньше у вас сыновей, тем выше вероятность, что всеми их потомками в определённой точке окажутся дочери, и вы свой код дальше не передадите. Кстати, Адам значительно младше Евы, и одной из причин этого считается многожёнство.
– Вы как-то связаны с биологией? Антропологией?
– Нет, я ветеринар. Это открытие одно время активно обсуждалось в публикациях и даже в соцсетях.
– Не слышал.
– Наверное, случайно пропустили.
– То есть, если я правильно понял, вы не против многожёнства?
– Как можно быть против традиции целых народов? Как можно быть против истории?
– Нет, я не в том смысле. Если бы вас позвал замуж мужчина, у которого уже есть или будут ещё жёны, вы бы согласились?
– Вряд ли. Видите ли, я тоже продукт народа с традициями. Иногда кросс-культурные браки работают, иногда нет. Мой случай скорее про «нет».
– Почему? Мне интересно, правда. Почему западная женщина всегда отвергает полигинию?
– Наверное, эгоизм. Стремление защититься от боли. Ведь это больно, когда тот, кого ты любишь, выбирает другую. А я смогла бы выйти замуж только по любви.
– А если он не выбирает? В исламе мужчина обязан всё делить поровну, и время, и богатство. Многожёнство – это всегда про достаток.
– Всё равно больно. По крайней мере, мне было бы. Я же говорю – эгоизм.
Амир производил на Иву очень странное впечатление: выдающаяся маскулинность в сочетании с высокомерным спокойствием и мягкостью движений, какой-то животной грацией и восточной манерой обволакивать собеседника расположенностью вызывали в ней недоверие. Казалось, удав гипнотизирует кролика. Ива невольно сжалась.
– А она тут что делает? – внезапно до Ивы донёсся негромкий, но знакомый голос – это подошедший вплотную к Бену Мэтт прошипел свой вопрос другу прямо в ухо.
Ива обернулась и увидела у входной двери Софию. Бывшая одноклассница и несостоявшаяся подруга выглядела сногсшибательно. Даже у Медины перекосилось лицо, когда та увидела вновь вошедшую гостью: на Софии было белоснежное длинное платье – праздник по случаю бракосочетания Бена и Медины всё-таки не останется без традиционной невесты. Медина сразу представила, сколько народу сегодня ошибётся и поздравит эту отвратительно красивую даму с замужеством вместо неё.
– Я думал, это ты её пригласил… – прошептал Бен.
– Я же с Ивой! – так же тихо возмутился Мэтт. – Может, это Медина?
– Они даже не знакомы! – напомнил ему Бен.
София шла к ним уверенным, красивым шагом. Она несла себя так, как носят себя только королевы.
– Бен, дорогой, поздравляю! – приобняла она жениха, уже успевшего прикрыться слегка оторопевшей улыбочкой. – Познакомишь с невестой?
Однако шанса этому знакомству не представилось. София, словно бы случайно, обратила свой взор на Мэтта.
– Боже, Маттео… Сколько лет… сколько зим… Да ты просто…
Голубые глаза Софии медленно и словно смакуя смерили все сто девяносто три сантиметра Мэтта в высоту и сколько-то там в ширину его плеч.
– …шикарно выглядишь, – добавила она таким голосом, как если бы львица внезапно превратилась в котёнка.
Никто не знал подробностей, но все, и даже ушедшая ещё в восьмом классе на домашнее обучение Ива, были в курсе, что София и Мэтт в старшей школе общались… организмами. Общение это дальше организмов не заходило, поскольку Мэтт имел привычку так же общаться и с другими одноклассницами, но было оно даже для Мэтта исключительным, потому что регулярным.
– Спасибо. Ты тоже, – холодно ответил он.
«Его явно расстроил телефонный звонок», – подумал про себя Бен.
За ужином Мэтт был молчалив и погружён в свои мысли. За здоровье молодожёнов пил неохотно и часто отлучался – ему всё время кто-то звонил.
– Бизнес, наверное, – пожав плечами, – зачем-то пояснил Бен для Ивы, хотя она ни о чём не спрашивала.
– Если бизнесом заниматься с таким надрывом, ничего кроме убытков он не принесёт, – заметил Амир.
А Ива заметила, что полуулыбка никогда не сходит с его лица. Но и нормально улыбаться Амир не забывал – делал это довольно часто и почти всегда, когда встречался с Ивой взглядом.
Когда Мэтт в очередной раз вернулся, и за столом никого кроме него и Бена временно не было, Бен посчитал возможным, наконец, спросить:
– С бизнесом проблемы, друг?
– Да какой там! Ты не поверишь, что вытворила эта сука…
– Говори уже!
– Она спалила квартиру.
– Как это?
– Да вот так. Завалила пентхаус в Инглиш Бэе так же хламом, как её мамаша в своём клоповнике, и во всём этом бардаке взялась делать себе ногти, а для этого нужна какая-то лампа, и от этой лампы загорелось что-то из хлама. И эта дура, вместо того, чтобы потушить, выбежала из квартиры. Выгорело, мать его, всё!
Бен как-то знавал одну дамочку, уж больно громко она умела кричать, и ему это не особо нравилось, как и то, на что была похожа её квартира – словно склад, помещение было завалено вещами. Они были повсюду и преимущественно на полу, так что ему приходилось буквально протискиваться по узким проходам от входной двери до самой её кровати, и даже на кровати у неё почему-то было шесть подушек и три одеяла. Бену даже казалось, что ему трудно дышать в той квартире, так что он хорошо понимал, о чём говорит Мэтт.
– Квартира не была застрахована?
– Нет.
– Плохо. Но ты же там месяц уже не живёшь. Тебе-то что?
– А то, что договор аренды был оформлен на обоих, и то, что я там не жил, когда всё случилось, не имеет значения. Ущерб оценён в полтора миллиона.
– Да ты чё!
– Мой адвокат говорит, похожий прецедент уже был, и суд разделил возмещение ущерба пополам между съёмщиками.
Бен закусил губу.
– Ну ты-то свою часть хотя бы можешь выплатить, а как выплатит свою она?
– Ты считаешь, меня и эта проблема должна занимать? Серьёзно? Мой риэлтор уже присмотрел несколько вилл на Кипре, я на следующей неделе должен был лететь и смотреть их сам, и, если всё окей, оформлять покупку. А теперь что?
– Это все твои сбережения?
– Не все. Но, семьсот тысяч, Бен! Семьсот! Вот так, как с куста, на ровном месте и только потому, что связался с непроходимой дурой!
– Да… – задумчиво протянул Бен. – На семьсот тысяч, наверное, можно купить целую виллу на Кипре, сдавать её туристам и… больше никогда не работать с девяти до шести.
– Виллу на материке или квартиру на первой линии, – уточнил Мэтт.
Из всех его проектов этот был самым безрисковым – он уже устал терять деньги.
– Ладно, забей, – посоветовал друг. – Чему быть, того не миновать, а ты из всего выпутаешься – я тебя знаю. А сегодня… у Софии помнится бывало с собой… ты спроси, может даст закинуться, иначе ты уже не расслабишься.
Ива заметила, что Мэтт выпил один за другим несколько бокалов, а вот Мэтт, казалось, и вовсе забыл про Иву. Он словно перенёсся в другое измерение: вначале только ментально, а потом и физически – просто исчез из поля зрения.
Праздник у Бена и Медины получился весёлым, Ива даже умудрилась перекинуться парочкой фраз кое с кем из бывших одноклассников. Большинство её, конечно, не узнали, но она этого не особенно-то и желала. Все приглашённые были молодыми, энергичными и готовыми веселиться.
Ди-джей заводил толпу такой хорошей музыкой, что даже Иве захотелось выйти на танцпол, но она для этого была слишком неопытной и слишком трезвой. Вот выдерни её Мэтт за руку, она бы рискнула, да хотя бы в надежде прижаться к нему в медленном танце, если таковому повезёт случиться. Но Мэтта она не видела вот уже около часа – у него явно были какие-то проблемы.
Когда заиграла всем известная мелодия из Криминального чтива, у Ивы от радости чаще забилось сердце. Она даже, грешным делом, подумала, а что если рискнуть и всё-таки выйти потанцевать? Ива никогда раньше не танцевала на публике, только дома и только для себя, а “You Never Can Tell” была одной из её любимых.
Внезапно она заметила Мэтта: он спрыгнул на танцпол, забросил на ближайший свободный стул свой пиджак и стал танцевать твист так, что у Ивы в прямом смысле отвисла челюсть: Мэтт был в самом центре своей стихии. Она впервые по-настоящему увидела не мальчика Маттео из её детства, а взрослого Мэтта, довольного собой, уверенного и нагло берущего от жизни всё, что только захочется. Движения его были чёткими, красивыми и свободными, потому что сам он ни секунды не сомневался в себе.
По короткой лестнице, ведущей на танцпол взбежала тонкая, как лань, женщина в белом платье. На самом деле она не была тонкой, это просто Ива мысленно определила её в лани, машинально сравнив с собой. Ива спросила себя, будь она такой же тонкой и изящной, был бы у неё шанс получить предложение о чём-то большем, нежели ни к чему не обязывающие краткосрочные отношения?
София буквально влилась в танец Мэтта. Их движения получались такими слаженными, словно они были одним целым. От обоих исходила странная энергия – куда более мощная, чем та экранная между Траволтой и Турман – и это ощущала не только Ива: люди на танцполе стали потихоньку вначале отходить в стороны, чтобы освободить для Мэтта и Софии больше места, а вскоре и вовсе покинули его, чтобы не мешать тем, кто завороженно наблюдал за экспрессивным танцем двоих со своих мест в зале.
Одна музыка сменилась другой из того же фильма, и под раскатистое «Девочка, ты вскоре станешь женщиной» Мэтт бесцеремонно вжал талию Софии в себя. Парный танец вышел ещё более накалённым чем предыдущий. Гости в зале умолкли, словно почувствовав себя лишними. Никто больше не свистел и не подначивал танцующих плеснуть в свой пожар ещё больше огня: все завороженно наблюдали.
– Не хотите тоже потанцевать? – внезапно услышала Ива вопрос.
– Наверное, нет, – ответила она и почувствовала, как краснеет.
Ива отнюдь не была эмоциональной, и даже невзирая на свою неопытность никогда не отреагировала бы на внимание мужчины вот так, по-тинейджерски. Ива покраснела, потому что на мгновение представила себя в руках Мэтта на танцполе и поняла, какой нелепой и смешной была бы такая картина. Зал не любовался бы на них завороженно, а покатывался бы со смеху.
– А зря. Восточные мужчины умеют доставлять женщинам удовольствие в танце, и не только в нём.
Слова может произнести любой, но то, как это сделал Амир, не оставляло никаких сомнений в том, что он говорит правду. Ива повернулась, и, когда встретилась с ним глазами, ею овладело чувство, очень похожее на то, которое она совсем недавно испытала в машине, сидя рядом с Мэттом, впервые осознавая на себе одежду. Амир смотрел на неё так, словно это она сейчас завораживала всех на сцене, словно это её движения сводили мужчин с ума. Оба чувства были ей незнакомы; в чём-то похожие, они сильно отличались. Внезапно Ива поняла, что удав не съел кролика, а превратил его в женщину. И ей настолько это понравилось – ощущать себя влекущей и желанной, что она уже не могла сказать, что же будоражило сильнее, то волшебство, которое случилось в машине, или эта сладкая патока, которая растекалась в ней сейчас.
– А вот интересно, восточные мужчины танцуют со всеми своими женщинами одинаково или по-разному?
– По-разному, – признался Амир, изящно кивнув и улыбнувшись. – Но, как и у западных мужчин, всегда есть та, с которой танец получится особенным.
Ива и впрямь не была кисейной барышней. Но она пришла сюда не одна и для неё это кое-что значило.
А ещё Ива была прямолинейной:
– У меня уже есть кавалер, – сообщила она.
– Вон тот? – Амир кивнул на сцену, не глядя.
Ива же взглянула, причём неосознанно. Мэтта и Софии на танцполе уже не было: они быстрым шагом направлялись в сторону туалетов, София практически бежала, а Мэтт будто гнался за ней, преследовал, как хищник.
Мэтт знал свою пряжку – Софи будет возиться, а его настроение к прелюдиям не располагало. Он раскрыл её сам, Софи нетерпеливо сделала всё остальное.
Отпечатки её красной помады на самом краешке его белой рубашки и на его коже заводили его так, что он начал стонать в голос, хотя Софи, похоже, разучилась делать то, что так хорошо умела раньше.
