скачать книгу бесплатно
И мы полетели по длинному коридору в крайнюю комнату, похожую на игровой компьютерный зал.
«Как у Мадима», – успела подумать я.
– Садись, – распорядился домовой и включил огромный монитор, на вспыхнувшем экране которого Алинка укачивала Алешку и пела ему колыбельную. Затем изображение родных человечков исчезло. Карлос снова нажал на мышку: Олег с Олей пили чай, а на коленях у молодого папы сидела дочка так похожая на меня.
– Не выключай, – попросила я элементала.
– Смотри, пожалуйста, – мгновенно испаряясь, фыркнул вольный дух.
Весь вечер, затаив дыхание, я разглядывала внуков на равнодушном экране всезнающего компьютера, затем перешла на кошек. Они беззаботно спали на старом кресле, а на кухне стояли их миски с чем-то съедобным. Хозяина как всегда дома не было.
– У них все хорошо, – счастливо прошептала я. – Слава Творцу.
Утро наступило внезапно, впустив в спальню изысканное пение соловьев.
– Как спалось? – осведомился чисто выбритый Карлос, проявляясь на фоне ослепительно белой двери.
– Прекрасно, – отчаянно зевая, ответила я.
Никогда еще мои непослушные члены не испытывали такого расслабления. Да и в голове звучала поразительная пустота. Не хотелось ни о чем думать, ничего делать. Так было со мной в огромном доме второго мужа, всесильного Повелителя Стихий. Но тогда я являлась всего лишь обожаемой принадлежностью властного мужчины, сейчас же – хозяйкой самой себе, а чувство свободы пьянило.
– Хочешь в театр? – присаживаясь на краешек кровати, поинтересовался домовой.
Еще бы! Разве подлинные женщины когда-нибудь отказываются от посещения подобных заведений?
– Однако, мы живем в такой глуши! – воскликнула я, но мгновенно выпрыгнула из мягкой постели.
– Разве моя подруга не умеет летать? – фальшиво удивился Жемчужный.
– Ты прав! – восторжествовала я и, взмахнув руками, взмыла к белому потолку, чтобы оттолкнувшись от него, направить свое физическое тело в ванную комнату.
Встав под прохладный душ, я почувствовала, как невидимые руки ласково натирают мне спину легкой губкой с необычайно душистым мылом. Смыв пушистую пену, я накрылась махровым полотенцем, спустившимся с высоты, и снова взлетела вверх, чтобы вихрем примчаться в столовую и, игнорируя громоздкое платье от какого-то знаменитого кутюрье семнадцатого века, полуголой усесться за обеденный стол. На чрезвычайно неудобной одежде настоял мсье Карлос, неузнаваемо изменивший свой облик. Теперь толстенький элементал походил на знатного денди, скрупулезно выслеживающего каждый шаг капризной французской моды.
– Мы полетим в Марсель? – спросила я с аппетитом поедающего омерзительные лягушачьи лапки друга.
– В Париж, – проглатывая последний кусочек и простирая руку к горячему шоколаду, откликнулся он. – Одевайся.
– Но еще рано, – потянувшись, снова зевнула я. – Все уважающие себя люди ходят в театры по вечерам.
– Разве тебе не хотелось бы просто прогуляться по красивейшему городу планеты, посидеть в уютном ресторанчике? – поразился дух.
– Экзили уже мертв? – вспоминая страшную коллекцию колдуна, уточнила я.
– Да, – заверил меня домовой. – Только условимся: в настоящее время Алису Смирнову зовут маркизой Сюзанной де Ламарт, меня – Жоржем де Ламарт.
– И кем же ты мне приходишься? – насупилась я.
– Отцом, – показал розовый язык Жемчужный, – только отцом. И не кем более, как бы ты этого не желала.
– А если в столице мы встретим старых знакомых? – с опаской предположила я.
– Дегрэ не так богат, чтобы посещать подобные заведения. А Бульоны – сельские жители, не вылезающие из замка месяцами. Шанс повидаться с приятелями очень мал.
– Но все же…
– Ты хочешь вновь представиться княгиней Волконской? – вскинул пушистые брови элементал.
– Нет, нет! – всплеснула руками я. – Но сметливые аристократы поймут, что новоявленная маркиза – лицо не их круга.
– Скажешь, что долго жила в Новом свете, – отмахнулся от меня Жемчужный.
– Штаты уже открыли? – искренне сожалея о том, что плохо учила историю, осторожно осведомилась я.
Впрочем, в обожаемой мной книге про Анжелику….
– Много столетий назад, – наслаждаясь моей неосведомленностью, расхохотался Карлос. – Норманны прибыли на американский континент в 967 году.
– Не может быть! – покачала головой я. – Но в школе….
– Сеньор Колумб опоздал на пятьсот лет, – перебил меня добрый Карлос и испарился.
Обрядившись в маскарадный прикид, кружевами и рюшечками призванный на каждом шагу доказывать гражданам Парижа, что перед ними неподдельная средневековая маркиза, я замахала руками в надежде на удачную экскурсию.
– Куда? Куда? – закудахтал домовой, хватая меня за колоколообразный подол вычурного платья. – Сначала прочитаем специальный заговор.
– Какой? – оседая в его руках, оторопела я.
Обняв мои дрожащие от нетерпения плечи, дух быстро зашептал какую-то белиберду, смешно вращая одуревшими от данной белиберды глазами.
Это продолжалось около десяти минут, в течение которых я смиренно проигрывала в уме различные варианты своего поведения в высшем свете.
– Летим! – внезапно закричал Жемчужный, и я почувствовала, что становлюсь похожей на пустое место, коим, наверное, и была на самом деле.
Мчались мы со скоростью штормового ветра около получаса. За время пребывания в воздухе я тщетно пыталась рассмотреть бешено проносящиеся внизу живописные пейзажи прекрасной, но чужой страны, которую мечтает повидать, наверное, каждый житель земного шарика.
Красивейший город Земли стремительно приближался к путешественникам, разворачивая перед ними свою шикарную панораму.
– Где будем материализовываться? – собравшись с силами, заверещала я в круглое ушко сосредоточенного на полете Карлоса.
– В уборной данного ресторана, – крепко хватая мою вспотевшую от напряжения ладошку, ожил мсье де Ламарт. – Приготовься!
– Хорошо, – заорала я и мстительно пнула отвратительно неустойчивый воздух.
Крыша неуклюжего каменного дома пропустила нас без задержки. Возле большого, с узорчатым золоченым ободком, зеркала стояла величественная молодая дама и, пристально всматриваясь в свою доисторическую физиономию, тщательно припудривала острый угреватый носик. Услышав за спиной свист, она круто обернулась на сомнительный звук и, плотно закрыв веки, повалилась на правый бок.
– Бежим, – затравленно озираясь по сторонам, тихо скомандовал Жемчужный, и парочка воздушных хулиганов покинула сверкающую чистотой туалетную, украшенную лежачей на боку блондинистой барышней в алом шелке.
Глава 7. Атенаиса де Монтеспан
В ресторанчике было пусто, только в дальнем углу две пожилые матроны в пухе и перьях рассказывали друг другу свежие новости.
Бармен явно скучал и машинально натирал мягкой тряпочкой сияющие свежестью длинноногие фужеры. Юркий официант со всей прытью молодости бросился к нам, словно намеревался выловить из воды тонущего ребенка.
– Что желают господа? – завопил было он, но внезапно припомнил, что служащему заведения высшего класса следует вести себя более достойно.
Карлос заказал кучу неизвестных блюд и, довольный собой, вальяжно растянулся на изящном кресле с изогнутыми ножками. Скучающий бармен вздрогнул и уставился на домового с тупым недоумением. Тут из уборной вымелась ожившая тетка в красном и тоже воззрилась на нас, хватая ртом калорийный воздух, пропитанный запахами гастрономических изысков. Не выдержав всеобщего внимания, я показала тетке язык и отвернулась к окну, великодушно демонстрирующему внимательным зрителям модную коллекцию от кутюрье по имени Семнадцатый Век.
– Сядь прилично, – прошипела я спутнику и заискивающе улыбнулась пожилым дамам, прервавшим беседу и превратившимся в вылепленные неумелой рукой статуи.
– Пожалуйста, – поднос с яствами опустился к нашим носам, жадно впитывающим в себя самые настоящие ароматы национальной кухни.
Жемчужный гордо выпрямился и принялся за еду. Бармен мгновенно потерял интерес к необычным клиентам, отвернулся и обратил взор черных испанских очей на мадемуазель в алых шелках, которая, заметив на себе пристальный взгляд бесстыжего простолюдина, возмущенно выпорхнула птичкой из элитного кабака.
Наполнив под завязку голодные желудки, мы выбрались на яркое солнышко, чтобы прошвырнуться по впечатляющим улицам столицы несравненной во все времена Франции. Но и двигались мы явно не так. Внимательно наблюдая за сладкой парочкой, аборигены сооружали удивленные глаза и перешептывались между собой.
– Твой папочка похож на слона? – осведомился обиженный Карлос, подозрительно осматривая «Сюзанну де Ламарт» с ног до головы.
– Нет, – повторяя ту же процедуру, ответила я, – на футболиста в смокинге.
– Постой, постой! – хлопнул себя по лбу догадливый домовой. – Во времена Людовика Четырнадцатого смокинги, кажется, не носили!
– Точно, – прошептала я, оглядываясь по сторонам. – Как же ты мог это забыть?
– А кто недавно обитал на вилле у графа де Виронна и общался с маркизами и баронами? – вспыхнул элементал.
– Жила. Ну и что? – озадаченно пробормотала я. – Кстати, белые кроссовки необычайно шокируют здешних обывателей.
– Да, – почесал в затылке мсье Жорж, – придется искать приличный бутик.
Магазин мы нашли сразу же. Молодой продавец шаркнул ножкой, вежливо поздоровался и поинтересовался, откуда мы прибыли.
– Из Америки, – подмигивая элементалу, улыбнулась я.
– Это национальная одежда? – почему-то восхитился торговец готовым платьем.
– Да, – торопливо заверил его домовой.
– Чья? – не унимался любопытный француз. – Индейская?
– Конечно, – прыснула со смеха я, представляя в уме разрисованных туземцев из Нового Света в черных смокингах и футбольных ботинках.
Облачение для Жемчужного мы все же купили и, довольные собой, отправились в небольшой скверик, расположенный поблизости от величавого театра со смешным названием «Пале-Рояля». Там, в тени каштанов, «индейцы» расслабились, а потому, недолго думая, «папочка» выудил из борсетки сотовый телефон и принялся тыкать в него коротеньким пальчиком, наслаждаясь мелодиями, предназначенными для ушей непритязательных абонентов из далекого третьего тысячелетия. Маленькая девочка, чрезвычайно похожая на Мальвину, остановилась возле чудного дяденьки и уставилась огромными голубыми глазами на необычную игрушку. Немолодая женщина в одежде простолюдинки рысью кинулась к непослушной подопечной, но тут тоже узрела вовсю веселящийся мобильник.
– Что это? – ахнула она, намертво прилипая к скамейке.
– Бесовское, это бесовское, – авторитетно заявил важный монах, проходящий мимо странной мигающей вещички, беззаботно испускающей мелодичные звуки.
– Дьявольское? – поразилась заносчивая нарядная мадам, закрывая небесного цвета зонтик.
– Кого-то убили? – подскочили к нам любопытные парни в расшитых златом и серебром камзолах.
– Чертов старик выкрал прелестную мадемуазель у родителей и хочет продать ее за большие деньги приезжему советнику марокканского султана, – раздался из группки зевак визгливый голос, принадлежащий существу непонятного пола.
– Пора! – рассвирепел «чертов старик» и потащил «мадемуазель» сквозь строй бездельников к ожидающему их величественному зданию.
Занимательную картину представлял собой сценический зал той эпохи. В нем не было обычного разделения мест, поэтому театралы изображали из себя единую сверкающую драгоценностями материальную массу. Зрительские скамейки в партере постепенно заполнялись избранным обществом, бросающим на нас дерзкие удивленные взгляды. Влево от вожделенной сцены находилась запертая золотой решеткой королевская ложа. В несколько ярусов над ложей и по обе стороны от нее расположились открытые кабинки для двора.
«Неужели увижу самого несравненного Людовика Четырнадцатого»? – подумала я, разочарованно обозревая средневековую аристократию, которая, не церемонясь, вела оживленные разговоры и напоминала эксцентричную публику на рядовом стадионе двадцать первого века.
Неожиданно водворилось устрашающее безмолвие. Красивый стройный мужчина и очаровательная черноглазая дама величественно вплыли в зал и уселись на места, предназначенные королевской семье.
– Сир и его невеста, Франсуаза де Монтенон, – донеслись до нашего обостренного слуха отдельные слабые голоса.
Будущая сиятельная королева была великолепна. Ее превосходная пышная фигура напомнила мне греческие скульптуры во дворце несчастного Тиберия.
Вдруг чей-то ненавидящий взгляд вонзился в новоиспеченную возлюбленную короля. Обратив голову к завистнице, я приметила прелестную белокурую женщину, сидящую в партере. Она комкала в руках кружевной платочек и казалась очень расстроенной. Давали «Насильственный брак» господина Мольера, но избалованная комедиями Рязанова и Гайдая, я не могла принудить себя растягивать рот в слащавой улыбке, как это делали все остальные. К тому же, незнакомка с заплаканными глазами не позволяла мне сосредоточить внимание на сцене с издающими невыносимые вопли взбудораженными лицедеями.
– Атенаиса де Монтеспан, – прошептал Карлос, указывая чисто выбритым подбородком на опечаленную натуральную блондинку.
– Как жестоки мужчины, – вспоминая ветреного Мадима и самовлюбленного Сергея, вздохнула я.
– Да? – хмыкнул Жемчужный. – Маркиза де Бренвилье находилась в женском теле.
– Но она раскаялась, чего никогда не делают представители сильного пола, – покачала головой я.
На нас зашикали. Я раболепно уставилась на подмостки, на середине которых причитала бездарная комедиантка. Или комедиант?
Через двадцать минут представление закончилось, и возбужденный люд стал медленно расходиться по домам. Смеркалось. На театральной площади зажгли фонари. Неуклюжие кареты как по команде распахнули гостеприимные двери и принялись дружно засасывать в себя скучающих бездельников, чтобы доставить их к местам назначений.
– Полетели, – оглядываясь по сторонам в поисках взлетной полосы, предложил дух.
– Подождите, пожалуйста, – неожиданно попросил нас кто-то из темноты.
Белая фигура стояла под раскидистым деревом и теребила носовой платочек.
– Атенаиса? – бросаясь к несчастной дамочке, вскричала я.
– Откуда вы меня знаете? – изумилась прелестная блондинка. – Впрочем, кто же сейчас не ведает о брошенной женщине! Я очень одинока, господа, так как неверные друзья отвернулись от бывшей фаворитки легкомысленного монарха. Возможно, незнакомые двору люди выслушают ее и постараются понять.
– Говорите, – деловито приказал Карлос, усаживая бедняжку на ту самую скамейку, где недавно давал захватывающее представление наш меломан мобильник.
– Будучи любовницей короля, я была счастливейшей женщиной в мире, – начала она свой рассказ. – Уродливая королева умерла. Хромая Луиза де Лавальер тенью ушла в прошлое Людовика, когда он увидел меня. Я блистала в свете, передо мной преклонялись, мне посвящали стихи. И вдруг появилась она, безвестная дочь кальвиниста Франсуаза Скаррон, вдова калеки, взявшего ее замуж из-за банального сострадания. Я боролась до последнего, но тщетно. Толстуха одолела прекрасную Атенаису, повергнув ее к своим ногам. Она притворилась лучшей подругой, дав кров, когда я рожала ребенка от Его Величества, а потом соблазнила моего возлюбленного. Теперь король игнорирует мать своего сына и демонстрирует перед обществом свою любовь к ….
– К презренной шлюхе, вы хотели сказать? – угодливо подсказал Карлос.
– Да, – ответила госпожа де Монтеспан, передергивая плечами от вечерней прохлады.
– Кто высоко взлетел, тому больно падать, – назидательно изрек Жемчужный. – Мы что-то должны для вас сделать?
