Орден Крона. Банда изгоев

скачать книгу бесплатно

– Вот видите, – я продолжила довольно улыбаться. – Сплошные повторения от истории к истории. Чем же «Асмодей» отличается от других похожих пьес?

– Деталями, – загадочно пояснил хозяин театра. – В них всегда кроется дьявол.

– Дьявол? – уже открыто насмехалась я. – Это ещё кто?

В ответ он сделал шаг ко мне и тронул за рукав.

– Тот, кто исполняет желания, – шепнул Демиург. – По веллапольской легенде – главный из демонов, властелин подземелья, подобный Толмунду. Но, в отличие от кровавого бога, более проницательный.

– Не верю я в эти легенды, – я отдёрнула руку и отстранилась. – Магистр Калькут говорила, что веллапольцы не чувствуют присутствия своих богов… или демонов. Их маги не заполняют тиали, не читают воззвания и не творят никакой магии, кроме ментальной. А её невозможно увидеть.

Я всё ещё часто дышала, и от звуков оркестра волоски на моих руках встали дыбом. В приглушённом свете от запаха сотен свечей у меня закружилась голова.

– Правдивы легенды или нет, – Демиург больше не стал меня трогать, но и не отошёл, – главное, что они позволяют управлять людьми. Народные предания не были бы столь могущественны, если бы целиком состояли из лжи. Особенно в Квертинде, где ещё существует магия.

Я осеклась. До недавнего времени Господин Демиург сам был для меня легендой. Я, как многие квертиндцы, не была уверена в его существовании… и поэтому тронула его за руку. Неожиданно для себя, повинуясь внезапному порыву. Наверное, мне хотелось убедиться, что рядом со мной действительно живой человек, а не призрак. Здесь, в полутёмной ложе, мне как будто открылся целый мир, откровение о том, что есть иная жизнь.

– Как управляете вы, – завороженно подтвердила я.

Мелкие пятна света и причудливые тени соткали маску для создателя Ордена Крона, и правдивым оставался только голос из полутьмы, проникающий прямиком в разум. Этот голос волновал меня больше, чем музыка. Он был полон тайны, искушающей и дурманящей. Всё это было так непривычно мне, так незнакомо, отчего создавалось ощущение, что в реальный мир проник призрачный сон.

То, что происходило, оставалось для меня до конца неясным. Но это… будоражило.

– Расскажите мне, – выпалила я, ещё не успев придумать, о чём, просто очень хотелось снова услышать мужчину, – о спектакле. Что означает «Асмодей»?

Он не удивился, только коротко кивнул и заговорил:

– «Асмодей» – это безупречный голубой бриллиант, одна из первых находок в шахтах Галиофских утёсов сразу после их завоевания войсками Квертинда. – Тросы за спиной Демиурга натянулись и со свистом ухнули вниз. – Полагаю, ты наслышана о том, что знатные семьи тогда поделили между собой самые крупные драгоценные камни, назвав их именами демонов.

Я кивнула. Один из них – драгоценный камень семьи Торн – я видела на шее Дамны. Попыталась вспомнить его название, но не смогла. Наверное, это и было какое-то мифологическое имя.

– Веллапольцы особо ценили голубые бриллианты, так как считали их глазами демона, что всегда является за своей жертвой в маске животного, – продолжил Демиург. – Асмодея. Квертиндцы с помощью магии Нарцины придали камню уникальную огранку и вставили в оправу обручального кольца из белого золота. Украшение долгие годы принадлежало одному древнему роду королевства, что зародился ещё до правления Тибра. Тому самому, в который довелось попасть несчастной Мелли. Её обручили фамильным кольцом, и оно оставалось на её пальце до самой смерти.

– Это артефакт? – логично предположила я, увлеченная рассказом. Судьба Мелли меня не интересовала, а вот магическая сила знаменитого кольца – очень даже.

– Нет, – покачал головой Демиург. – Но, по легенде, владельца этого камня ждут вечные муки страсти и ревности, будто сам сластолюбивый и жадный демон нашёптывает импульсивные желания. Возможно, «Асмодей» подтолкнул Мелли к предательству и самоубийству. Ведь именно кольцо напоминало женщине о том, что она могла бы остаться преданной женой и любящей матерью. И о том, чего она лишилась ради угасшей любви.

Звуки неожиданно стихли, голоса приглушились до шёпота, и только лёгкий звон доносился снизу. Даже свет резко померк, часть свечей погасла, и я догадалась о магии Омена. Я вновь попыталась выглянуть, чтобы узнать, что происходит на сцене. Погибла Мелли или ещё нет? Кто был её возлюблённый? И являлся ли демон в образе животного несчастной женщине, пусть только на сцене этого театра?

– Вы верите в то, что демоны существуют? – шёпотом спросила я, прильнув к тонкому резному дереву перегородки.

– Демоны существуют внутри нас, Юна, – его лицо оказалось рядом, совсем близко: Демиург тоже наблюдал за едва освещённым залом. Это делало нас заговорщиками, объединяло. – И имя самому главному – человечность. В этом величие и грязь всех героев мира и ключ к управлению людьми. Посмотри на них.

Зал полнился волнением, трепетом и возбуждённым блеском глаз. Дамы прикрывались веерами, стыдливо кидая взгляды на своих мужчин. Зрители разволновались от спектакля, в них появился заразительный трепет и напряженное ожидание. На дальнем балконе я заметила два силуэта, слившихся в поцелуе. Они прятались в тени занавеси, но отсюда, сверху их интимное единение было прекрасно видно.

Я вдруг осознала, что совершенно забыла о цели своего визита. Кажется, впервые за всё время я отвлеклась от мыслей о менторе. И сейчас как будто впервые увидела его в этом театре. Захотелось ухватиться за эту эмоцию, развить её, чтобы не чувствовать того раздирающего душу страдания, что привело меня в эту ложу.

Элигия раскрыла малиновые губы и потянулась к уху Джера, нашептывая ему что-то сквозь полуулыбку. Джер улыбнулся и поднёс к губам её пальцы. Я отвернулась.

– Довольные, впечатлённые, влюблённые, сытые эмоциями и, одновременно, жадные до них. Мягкие, как разогретая глина. Я люблю наблюдать отсюда за зрителями, видеть в их зрачках каждого из демонов, что сменяют друг друга у руля сознания. Асмодей живёт в каждом из нас, – он посмотрел на меня, довольный произведённым эффектом. – И только сильный человек способен победить его в себе. Как и самого великого демона, объединяющего все пороки и добродетели.

– Вы говорите о человечности? – смекнула я.

Этот разговор был теперь необходим мне, потому что со звенящим трепетом зала в меня проникал сам веллапольский демон Асмодей. О да, он взмыл к тёмным сводам вместе с музыкой от лёгкого поцелуя, которым Элигия едва заметно наградила Джера, и пронзил меня мгновенной яростью. Зубы стиснулись сами собой.

– Именно о ней, – подтвердил Демиург. – Зная реакции человека, основываясь на его привязанностях, страхах, желаниях, морали можно управлять им и предугадывать его действия. За столетие я ещё ни разу не ошибался в людях.

Я скосила глаза на Господина Демиурга. За столетие? Сколько же жизней принёс в жертву Толмунду этот кровавый маг, чтобы так хорошо сохраниться? Как часто он берёт в руки ритуальный нож? Мне уже приходилось сталкиваться со смертью, я сама была убийцей, но почему-то не могла представить этого красивого, утончённого мужчину за жертвоприношением.

– Я вас помню, – призналась я. – Вы приходили к нам в Фарелби, чтобы сообщить о смерти моей матери. После этого мой отец заболел.

– Он любил её, – Демиург повернулся, и я всё-таки попятилась от его вида. – А это самый сильный крючок, на который только может попасть человек. Самая сильная зависимость и безошибочный рычаг, который действует безотказно. Игра, что приводит к поражению. Болезнь, что приводит к смерти. Она сгубила твоего отца, который не смог пережить потерю возлюбленной.

Жуткие глаза его смотрели, не мигая. Я нервно сглотнула.

– Он ненавидел любовь, как и вы, – вспомнила я отца. – Говорил, что она приводит к гибели. Но считал человечность величайшей из магий.

Это было самым важным наставлением. Будучи при смерти, Кем Горст без конца повторял и просил, чтобы я сохранила в себе человечность. От воспоминаний к горлу подкатил ком, и я снова упёрлась взглядом в Джера. Таинство момента ускользало, теряло своё волшебство: я возвращалась в мир Юны Горст, где не осталось никого, кому она была дорога. И где, вопреки всему, она всё ещё дышала.

– Кем Горст на себе прочувствовал все острые грани сердечной страсти, – Демиург не заметил перемены и снова посмотрел в зал. Глаза его горели восторгом и превосходством, пока он окидывал взглядом зрителей. – Любовная история – спектакль, который всегда вызывает овации и слёзы. Времена меняются, дни идут за ночами, за летом неизменно приходит осень, наука вытесняет магию, мирное время нарушают войны, но и они проходят, уступая место новому покою. Сменяются эпохи, поколения, даже мораль и добродетели. Одно остаётся неизменным: люди несут жертвы на алтарь любви. О, этот демон – самый коварный из всех, потому что он может долгое время спать и, однажды проснувшись, разрушить всё, что было тебе дорого.

Демиург остановил взгляд на Джермонде, и жёсткий рот создателя Ордена Крона тронула таинственная полуулыбка. Мой ментор больше не наблюдал за спектаклем, а неотрывно смотрел на Элигию, томительно вытягивающуюся под его взглядом, как кошка под солнечными лучами. Пламя лизнуло меня изнутри, разлилось, как алкоголь по венам, поднялось злым жаром к вискам. Я попыталась прогнать демона ревности, но он только сильнее одолевал меня. Мне не хотелось быть такой живой и податливой, хотелось ощутить холод, стать камнем, водной гладью, куском льда. Ничего не чувствовать, не гореть в этом испепеляющем огне подозрений и ненависти.

– Вы научились этому сопротивляться? – проговорила я резче, чем хотелось.

Мне нравилось, как он говорил, и нравилось слушать его. Я никогда раньше не встречала людей, кроме Джера, с которыми мне хотелось бы подолгу разговаривать. Демиург пугал меня и одновременно… манил.

– Думаю, я с самого начала был лишён этого изъяна. Моё появление было необычным: я, скорее, монстр, гибрид, чудовище, чем человек. И если ты думаешь, что это самобичевание, то ошибаешься, Юна. Всё, что я перечислил, гораздо разумнее, чем человек. В особом смысле, конечно. Лишившись всех чувств, продравшись сквозь демонические преграды эмоций, остаёшься лишь ты один, наедине со своим разумом, с тем, кого ты сам из себя сотворил, и нет ничего прекраснее этой разновидности свободы. И этого могущества. Посмотри, – позвал он, пригибаясь. – Видишь, как изменил их спектакль?

Я снова выглянула в зал. Конечно, я видела. К своему огорчению и злости. Но озвучивать это совсем не хотелось. Хотелось сбежать и забрать с собой Джера. Вырвать его из когтей хищной охотницы, умело завлекшей моего ментора в коварные сети.

– Они не понимают всей опасности страстей, – буркнула я.

– О, напротив, – заспорил Демиург. – Они прекрасно всё осознают и наслаждаются ими. Впускают страсть в свои сердца, чтобы ощутить остроту и яркость жизни. Они желают этого и именно за этим сюда являются. Намеренно.

Конечно, он снова был прав. Джер слишком умён, чтобы не понимать происходящего. И вряд ли он впервые в театре… и впервые с женщиной. Как бы я ни желала вырвать его из лап Элигии, это было невозможно. Потому что он сам хотел находиться в них.

– А чего сейчас желаете вы, Юна Горст? – Демиург словно прочитал мои мысли, отчего мне вновь сделалось не по себе.

Я больше не хотела откровений. К тому же отныне у меня должно было быть только одно-единственное заветное желание, что оставалось моим предназначением. О да, Юна Горст знала, чего хочет, и у неё имелся ответ. Я отвернулась от ширмы и отошла вглубь ложи, почти к самому выходу.

– Убить Кирмоса лин де Блайта, – ровной скороговоркой выдала я, ни секунды не сомневаясь в сказанном. – Этого я хочу больше всего. Сейчас и всегда.