Мерцающие

– Программа уже написана и вставлена, вам остается только взлететь.

– На скорости света лететь не получится, так что путешествие займет несколько дней, – добавила ящерица-женщина.

Рудо растерянно смотрела, как ее подруга переговаривается со всеми ними, такая странно уверенная посреди того хаоса, в который превратилась их жизнь. Несколько дней? Куда они собрались лететь несколько дней? Похоже, что Нитья и в самом деле все спланировала. Видимо, действительно существовало что-то, способное помочь им избавиться от них. И тут ужас очутился совсем рядом.

– Рудо, садись, скорее! – крикнула Нитья, и девушка, как обычно, не стала медлить – тут же запрыгнула в космокар.

Она ожидала, что Нитья к ней присоединится, но тут вдруг осознала, что снова видит то, что не может описать. В глазах рябило, мозг не успевал или не мог регистрировать происходящее, оставляя только вспышки страха, и ужаса, и какого-то горького отчаяния. Ящерица третьего пола залезла в корабль вместе с ней и активировала программу. Двери задвинулись, и корабль еле слышно загудел. И тут Рудо поняла, что ее подруги внутри не было. Выглянув в окно, она увидела, как Нитья упала на пол и больше не двигалась. Вокруг нее крутилось это существо, настолько страшное, что все тело начинало трястись от одного лишь взгляда на него. Кажется, оно собиралось напасть на корабль.

– Нитья! – отчаянно крикнула она, но элаойска пробормотала:

– Мы ничем не можем ей помочь. Мы должны лететь дальше.

И Рудо горько зарыдала, только сейчас осознав, что Нитья умерла.

Часть 1

Марен

Глава 1

Яркий свет Барни (так мы называем звезду Барнарда, светило в этой системе) слепил мне глаза. Высокие волнистые полоски песчаных водорослей отбрасывали блики, которые почему-то устремлялись именно в мою сторону. Невольно вспоминались гармонианцы, способные выжечь твое зрение, если ты не наденешь специальные очки. Не думаю, что водоросли имели цель лишить меня зрения. Однако и работать они не помогали.

Я со вздохом перевела взгляд на экран своего палма и не увидела ничего, кроме гладкой поверхности, отражающей большой желтый шар. Планета находилась очень близко к звезде, но современные технологии позволяли сохранять атмосферу пригодной для жизни, так что мы не плавились и не сгорали. Хотя, конечно, круглый год здесь царило лето, лишь по приближению зимы начинались дожди, а небо серело. Я с грустью подумала о том, что мне никогда не нравилась жара. Моя кожа вся почти горела, а навязчивое тепло действовало усыпляюще. По телу разливалась слабость, глаза почти смыкались. Соленый запах моря немного щекотал нос, а ярко-розовые песчаные водоросли слегка пробуждали мой организм, но недостаточно, чтобы сосредоточиться на тексте, который мне нужно было перевести.

Поднеся прибор ближе к лицу, я прищурилась, но даже это не помогло мне разглядеть буквы. Со вздохом отложив палм, я признала, что Локи был прав. Нужно было мне установить нанопейджер, чтобы я могла выполнять свою работу, переводя изображение на сетчатку глаза. Однако каждый раз, когда я представляла, что какой-то хирург будет копаться в моем мозгу и что-то в него встраивать, я вспоминала Кристаллис. На этой планете Офелия чуть было не загрузила сознания всех людей в одного человека, и это вызвало катастрофические последствия. Перед моими глазами всплыл бедный японец Юма. Его искаженное от боли лицо, неповторимая мудрость во взгляде и сотрясающееся в конвульсиях тело. Я содрогнулась и решительно качнула головой: никакой встроенной техники. И пусть палмы безнадежно устарели, лучше уж так, чем кто-то получит возможность копаться в моих мозгах.

Барни находился в зените, а на ярко-голубом небе не было ни облачка. Если я буду оставаться на улице, то до самого вечера ничего не увижу, а значит, ничего и не сделаю. Наверное, имело смысл вернуться в дом, а не сидеть во дворе, но все, что я могла, это вяло катать страницу в палме вверх-вниз, чувствуя, как подобно пролитому кофе, по моему телу растекается раздражение.

Наверное, я бы еще долго так сидела и ничего не делала, если бы до меня не донесся пьяный смех. Переведя взгляд на темно-розовый песок под водорослями, я отметила, что тени почти не было. Полдень. Какой придурок напился так рано?

Конечно же, это глупый вопрос. Пара секунд, и из-за угла появилось двое высоких парней. Один черноволосый с наглой, немного ленивой улыбкой, а другой блондин и с трехдневной щетиной на лице. Их ноги заплетались и спотыкались, так что им приходилось придерживать друг друга, чтобы не упасть, глаза ярко светились, а смех разносился, наверное, до самого Редема (а это, да будет вам известно, в четырнадцати часовых поясах от нашего острова). Я сделала вывод, что они обнаружили нечто уморительно смешное в кибернете. На их пьяный взгляд, естественно. Я вся сжалась на скамье, надеясь, что они меня не заметят, но этому не суждено было сбыться.

– О, Кендис, ты дома! – едва его глаза прекратили светиться, прокричал на всю улицу черноволосый парень, который был братом Локи Эриком. – Мы с Йоханом проголодались. Ты не приготовишь нам что-нибудь поесть?

Я протестующе застонала:

– Вообще-то мне нужно работать.

Но стоило мне попробовать уткнуться в свой палм, как существо внутри меня заерзало, выражая протест. Конечно, я знала, что Марен недостаточно древняя планета, чтобы я могла видеть энергетическую вселенную, однако иногда до меня доносились какие-то странные отголоски чего-то непонятного, в основном похожего на раздражение. Кому принадлежало это чувство – мне или магнуру – сказать было трудно. Но все чаще мне казался наиболее правдивым ответ, что обоим.

Эрика мой ответ не удовлетворил. Держась рукой за плечо Йохана, он приблизился ко мне и состроил свое коронное выражение лица. Игриво изогнутые брови, большой белый блик на серой радужке (определенно поставленный нанопейджером), приподнятый уголок губы. Из-под простой черной футболки выглядывала мускулистая рука, а матовая ткань обтягивала стройное тело. Мое сердце бешено ускорило свой темп, когда я не смогла удержаться от того, чтобы бросить на него жадный взгляд.

– Хватит строить мне глазки, Эрик, я встречаюсь с твоим братом.

Парень окинул взглядом двор, в котором, кроме нас троих, пары скамеек и нескольких песчаных водорослей, ничего не было.

– Локи здесь нет, – уголок губы снова задрался вверх.

– Ага, – поддакнул Йохан. – Зато здесь есть мы, и я с самого утра ничего не ел.

– А давно ли оно для тебя было, это утро? – недовольно проворчала я, но пальцы уже сворачивали файл на палме. Мне ничего другого не оставалось, кроме как встать. – Ладно уж, пошли.

Я поднялась на ноги, потянулась, ощущая как кровь снова начала циркулировать по моему затекшему телу, и медленно пошла к двери нашего дома. Лениво окинув взглядом цилиндрическое салатовое строение с зарослями растений на крыше, легким движением пальца по нагретой поверхности палма сдвинула дверь. Едва я вошла внутрь, как зажегся приглушенный свет, а все мое тело окутала приятная прохлада. Умная система жизнеобеспечения поняла, что я немного перегрелась под Барни, и стремилась создать комфортную для меня обстановку.

Следом за мной ввалились и чуть не повалили небольшую статуэтку в виде коралла Эрик с Йоханом. Когда они приблизились, я ощутила их запах и поморщилась. Пока Эрик поднимал упавшего Йохана, я незаметно запустила программу отрезвления. Из стен начало выделяться специальное вещество в виде газа, очищающее кровь от алкоголя. Через несколько минут должно подействовать.

Я прошла на кухню и двинулась к термобоксу. Мое утро всегда начиналось с того, что я готовила для всех жильцов дома завтрак, обед и ужин, так что ящик был забит. В животе заурчало, и я решила, что самое время и мне перекусить. Достав три ролла с пиктаном из горячей секции, я положила их на отдельные тарелки, а потом поставила на стол. Не дожидаясь, пока медленно трезвеющие Эрик с Йоханом доберутся до кухни, я набросилась на свою порцию так, как будто год не ела.

Парни тоже зашли. На ногах они стояли уже более уверенно, и я усмехнулась, прикрыв рот ладонью. Едва они увидели ролл, испускающий по всему помещению тонкий и аппетитный аромат, как тут же дружно проглотили слюни. Эрик резко опустился на стул и воскликнул:

– Ролл с пиктаном! Я его обожаю! – и принялся уплетать на скорости звука.

Йохан тоже к нему присоединился, и оба парня принялись расхваливать мои кулинарные способности. В окно ворвался легкий ветерок, донесший до нас запах моря и разметавший мои кудряшки по плечам. Смущенно улыбаясь, я начала медленно прожевывать кусок. Довольное лицо Эрика грело душу. Кажется, раздражение начало потихоньку утихать. Закончив с похвалами, парни уделили все внимание еде, и я смогла сосредоточиться на своих мыслях. Какая-то часть меня твердила, что мне нужно подумать о Локи и о том, как я его встречу, когда он прилетит всего через пару дней… Но при мысли о моем парне существо внутри меня заворчало, как будто ему предложили написать финансовый отчет. Это магнур или я? Со вздохом я отложила ролл, который внезапно потерял вкус. Я постаралась вспомнить, как приятно было целоваться с Локи, и не смогла. Теплое, слегка волнительное чувство не появлялось, вместо этого накатило ощущение нежелания чего-либо. Мои пальцы сжали вилку с такой силой, что выступили побелевшие костяшки. Не первый раз у меня такое чувство. Я встречалась с Локи уже два года, и в первые несколько месяцев все было чудесно, однако через какое-то время страсть пошла на спад. Мне уже не хотелось постоянно к нему прикасаться, мои мысли стали витать вокруг других парней, а еще это ощущение раздражения, которое поначалу возникало только в те моменты, когда я переводила нечто скучное, стало появляться все чаще и чаще. Я не знала, что со мной происходит. Время шло, Локи уже давно признался мне в любви, а я лишь переводила разговор на другую тему. Ответить тем же самым я не могла. Язык не поворачивался.

Ну, все, настроение окончательно испортилось. Лучше об этом не думать. Я снова перевела взгляд на Эрика и залюбовалась его немного нагловатым выражением лица. Наверное, я бы еще так долго сидела, если бы кое-что не произошло.

Дверь на кухню сдвинулась, и на пороге появилась невысокая доранка. Редкие для этого вида белоснежные волосы волнами спадали до талии и легонько покачивались. Она прошествовала к нашему столу с царственным видом и, проигнорировав меня, посмотрела на Эрика:

– Что, тяжелый день на работе? – ехидно спросила она.

– Ага, – подхватил Эрик. – С самого утра дегустировал разные виды морбона, а также проводил конкурс красоты на местном пляже. Столько красивых девушек пришло…

– И кто победил? – доранка скучающе посмотрела на свои ногти, подстриженные треугольником и покрашенные в лиловый цвет.

– Пока не знаю, – усмехнулся Эрик. – Думаю, нужно провести еще один тур…

– Ты как всегда, – тяжело вздохнула доранка и хотела уйти, но Эрик ее остановил:

– Форми, ты с работы? Кендис приготовила очень вкусный ролл с пиктаном. Попробуй, пальчики оближешь.

Доранка протянула:

– Нет, спасибо, я не голодна. А если вдруг захочу поесть, – добавила она, бросив укоризненный взгляд на Эрика. – То могу пойти в какое-нибудь кафе или ресторан. У меня-то есть лицензия, и мне нет нужды есть то, что готовят какие-то переводчики, – последнее слово она произнесла с такой интонацией, как будто это заразная болезнь.

Такого презрения к своей работе я стерпеть не могла. Со звоном уронив вилку в тарелку, я выпалила:

– Между прочим, если бы не переводчики, то черта с два ты смогла бы понимать инопланетные слова!

Форми посмотрела на меня так, как будто я заявила, что крайты питаются мясом, и подняла указательный палец вверх:

– Мальчики, обратите внимание на то, насколько невежественными могут быть люди, целыми днями переставляющие буквы на палме, – слова «люди» и «палм» она произнесла с той же интонацией, что и «переводчики». – Да будет тебе известно, мозг дорана способен запомнить в тысячу раз больше информации, чем человеческий. Я говорю на всех языках, известных в этой Галактике. И даже если вдруг эта штука сломается, – она постучала пальцем по голове, видимо, имея в виду нанопейджер. – Я все равно смогу понять любое существо. В отличие от нашего переводчика, который знает только английский, японский и немного универсальный.

Я не нашла, что на это возразить. Но ей мой ответ был и не нужен. Довольно улыбаясь, она покинула кухню.

Эрик немного усмехнулся, но потом заметил мой расстроенный взгляд и совершенно серьезно произнес:

– Да ладно тебе, Кендис. Ты готовишь ничуть не хуже любого повара в ресторане, а твоя профессия очень даже нужная. Да, дораны по многим пунктам превосходят людей и, возможно, для них нанопейджер – это ненужное украшение, которое они давно переросли. Но я вот, например, кроме английского, ничего не знаю. А Йохан знает только исландский, правда, стармэйт?

– Ага, – кивнул блондин. – Лично я очень ценю труд таких, как ты.

Это, конечно, утешало, но не сильно. Разумеется, я прекрасно осознавала важность своей профессии. Если перевод речи еще мог осуществиться за счет наложения особых телепатических полей, которые, как оказалось, есть у всех живых существ, то в переводе художественных текстов или non-fiction ни одна раса не смогла добиться полноценного, красочного и эмоционального перевода. Я, как и многие другие переводчики системы Барнарда, переводила статьи, книги и разные другие тексты на английский, японский или универсальный. Без наличия перевода в базе данных этого встроенные и не встроенные нанопереводчики просто не могли ничего перевести, или могли, но выдавали всякую ерунду, подобную той, что когда-то выдавали переводчики-онлайн на Земле. Но дело было не в моей профессии. Вот уже около года Формадора вела себя по отношению ко мне очень высокомерно. И это меня расстраивало, ведь мне доранка нравилась. Она была очень умной и всегда адекватно смотрела на мир. А ее познания в психологии были так велики, что ежедневно к ней обращались сотни существ нашей планеты, и всем она помогала, чутко и мягко решая их проблемы. Почему же она так ненавидит меня?

Пока я, сгорбившись, сидела за столом и жалела, что не могу спросить своего магнура о внутреннем состоянии Формадоры, парни доели свои роллы и встали из-за стола.

– Ну что, Йохан, нас ждут красотки с пляжа! – Эрик бросил быстрый взгляд на меня, но я осталась безучастной. – Чур, моя та, грудастая с голубыми волосами?

– Она вообще-то мне понравилась! – возмутился Йохан. – Ну ладно, тогда я займусь рыженькой.

Больше не обращая внимания на меня, они покинули кухню. Я осталась одна, и только далекий шум моря составлял мне компанию. Нужно было возвращаться к переводу, но существо внутри меня заерзало, возмущаясь тем скучным текстом, что мне в этот раз попался, и я мрачно с ним согласилась. Так что вместо того, чтобы открыть файл с кучей фраз и предложений, для которых нужно было подобрать идеальный эквивалент на английском языке, я запустила браузер и подключилась к кибернету.

Безусловно, мне следовало бы ответить Локи, который говорил, что скучает, заверить Лору, что я не пропущу сегодняшнюю трансляцию ее концерта… Однако я предпочла оставить их сообщения не прочитанными. Вместо этого я зашла в соцсеть и, прежде чем успела себя остановить, очутилась на странице Криса.

На аватаре была фотография влюбленной пары. Высокий и стройный блондин с голубыми глазами и вытянутым лицом, чьи тонкие губы растянуты в счастливой улыбке, нежно прижимал к себе черноволосую девушку с немного хищным взглядом. Девушка была принцессой Аукторской Меридианой, а парня звали Крис. И пока что он единственный человек, про которого я на самом деле могла сказать «люблю».

Мы с Крисом познакомились еще в школе на занятиях по гитаре. Как-то незаметно мы начали общаться, а потом и дружить. Но для меня это была не просто дружба. Не знаю, как такое произошло, но я полюбила его, полюбила так, как не любила еще никого в этой жизни. Словно яркое пылающее солнце, он разогнал серые облака, покрывающие мою жизнь, показал красочность окружающего мира, а самое главное, придал смысл тому унылому существованию, которое я влачила до этого. Моя любовь была невзаимной, но это меня не остановило. Именно вслед за Крисом я полетела в космос и увидела этот чудесный мир. Я могла бы провести вечность, просто находясь рядом с ним и радуясь тому, что могу время от времени его коснуться… Но началась война с гармонианцами, которую теперь официально называют Световой войной. Я со своими друзьями собралась лететь на Дору, чтобы найти оружие, способное остановить этих существ, но… Мы с Крисом были не совсем людьми. В нас сидели древние существа, магнуры, они состояли из чистой энергии и могли воспринимать то, что осталось от когда-то существовавшего на месте нашей Вселенной мира Вечности. Я долгое время думала, что мой магнур погиб на Тиморе, но насчет того, что то же самое произошло с магнуром Криса, у меня уверенности не было. А значит, гармонианцы, которые были следующей ступенью эволюции после магнуров, могли как-то им воспользоваться и причинить ему вред, а то и убить. А я не могла этого допустить, поэтому попросила Меридиану, получеловека-полуадаморта, обладающую большой психической силой, с которой у Криса был роман в Ауктории, заставить его поверить в то, что он так сильно ее любит, что не может оставить. Это и так было правдой, так что ей почти не пришлось стараться. Мы оставили Криса на Кристаллисе, а сами отправились на войну.

Мне было жутко больно в разлуке с ним, и вскоре я поняла, что начинаю испытывать симпатию к Локи. У этого парня тоже тяжелая судьба: когда он был маленьким, его мать погибла в автокатастрофе на Земле, после чего брат Эрик возненавидел его, несправедливо обвиняя в ее смерти, а отец отдалился. Единственным его другом был парень по имени Стив. Когда Эрик отправился в тур «Новая жизнь», Локи вздохнул с облегчением. Он не был злопамятным, и через некоторое время начал мечтать о том, как тоже полетит в космос, встретится с Эриком, и дальнейшая его жизнь будет чудесной. Однако не тут-то было.

На Тиморе его бросили аж две девушки, и он впал в депрессию. Из-за этого на Кристаллисе он связался с наркотиками, что чуть его не погубило. На Доре он постарался направить свою боль на достижение нашей цели, как поступила и я, и вскоре мы стали лучшими учениками по боевым искусствам и навыкам выживания. Плюс ко всему он начал мне напоминать Криса тем, как он не думая бросался к опасности. Я ощутила симпатию к Локи, а он ощутил симпатию ко мне. Я долго считала себя предательницей любви к Крису и не могла понять, чего же на самом деле хочу, а потом прочитала в кибернете, что Крис женится на Меридиане. Разрушать его счастье мне не хотелось, и я согласилась встречаться с Локи. Мы с друзьями улетели в систему Барнарда, и с тех пор он официально числился моим парнем. Все было прекрасно, пока страсть, которая нас и свела, не исчезла.

И вот, вместо того, чтобы переписываться с Локи, которого я не видела вживую шесть месяцев, я смотрела на фотографию Криса, а в моих глазах закипали слезы. Я не видела своего любимого уже два субъективных года, а для него и вовсе прошло семь лет. За все это время он мне ни разу не написал, и я тоже не решалась его побеспокоить. Наверное, он забыл меня. Мне тоже следовало бы двинуться дальше, и я думала, что смогу сделать это с Локи. Однако прошло уже два года с начала наших отношений, а я по-прежнему не могу сказать ему «люблю».

До моих ушей донесся звук сдвигаемой входной двери. Ворвавшийся в окно неожиданно холодный ветер высушил мои слезы, и я быстро свернула браузер и схватила вилку. Кто бы ни пришел, ему совершенно ни к чему знать, что я по-прежнему люблю Криса, в то время как мой парень летает с туром по всей планете. Я запихнула в рот кусок остывшего ролла, практически не ощущая вкуса, и в этот момент на кухне появился единственный человек, вернее, доран, чье присутствие меня по-настоящему радовало.

– Теки! – улыбнулась я и осеклась, увидев нахмуренные брови мальчика.

Текодор был братом Формадоры и, в отличие от своей сестры, относился ко мне хорошо. Наверное, это неудивительно, ведь в нем тоже сидел магнур, что несколько роднило нас. Да и к тому же это вместе с ним мы спасли мир на Гармонии. После такого невозможно не стать друзьями. Теки был очень жизнерадостным мальчиком, которого интересовал мир вокруг, и чаще всего его можно было увидеть с улыбкой до ушей и задорно взъерошенными зелеными волосами. Однако сейчас он хмурился, а в фиолетовых глазах застыл весь возраст носимого внутри него существа, который исчислялся не одной вечностью. По моей коже пробежались мурашки, и я поняла, что наши магнуры уже успели пообщаться, и происходящее их ужасало. Жаль, что я не могла их понять. Отложив еду, я спросила:

– Что случилось?

Вместо ответа мальчик достал из своего кармана палм (сестра не разрешала ему установить себе нанопейджер, заявляя, что хватит того, что внутри него есть энергетическое существо) и протянул его мне. Я осторожно его приняла и посмотрела на страницу, отображающуюся на экране. «Карантин на Малонии» – гласил заголовок. Я быстро пробежалась глазами по тексту, в котором говорилось, что на самой большой планете нашей системы началась эпидемия, и теперь ее закрыли для туристов, но внутреннее чутье как будто видело за этими словами скрытый смысл. И этот смысл был очень и очень нехорошим.

– Что ты чувствуешь, когда читаешь это? – спросил Теки.

Я облизнула пересохшие губы, и повторила возникшие у меня в голове слова:

– Что это вовсе не карантин. И что я должна быть там и помочь, иначе случится нечто ужасное, – только закончив предложение, я поняла, что произнесла его синхронно с Теки.

Звучащие в унисон голоса были не нашими. Это произнесли наши магнуры, а мы всего лишь их озвучили. Понятия не имею, как мы поняли их на планете, где не осталось энергии, но они нашли способ до нас достучаться. И они предупреждали об опасности.

С другой стороны планеты царила ночь. Темное небо сияло далекими светящимися точками звезд. Со стороны города доносились звуки музыки. Но здесь, на пляже, только мягкий шум моря нарушал окутавшую местность безмолвность. Редкие компании затихали, глядя в бескрайнюю даль. Выбежавшие на все еще теплый после жаркого дня песок зверьки с тонкими лапками и множеством глаз тихо бродили по пляжу. Казалось, сама Вселенная замерла в ожидании чего-то. Но в ожидании чего?

Этой ночью Фроуд, тридцатитрехлетний морской биолог из местного исследовательского института, отправился на пляж, чтобы собрать полоски странного вида водорослей, выносимые на берег волнами. Они могли ему пригодиться в одном эксперименте, который он планировал провести завтра вместе со своими коллегами. Однако это была не главная причина, почему он прошел столь долгий путь. На самом деле он хотел увидеть Маривонн.

Он ступил на освещенный белыми фонарями розовый песок, окинул взглядом пляж и замер. Маленькая девушка, казавшаяся обманчиво хрупкой, сидела на песке, скрестив ноги, и смотрела вдаль. Ночной ветер развевал ее длинную копну черных волос, они окутывали ее, подобно мантии. Фроуд затаил дыхание и осторожно приблизился к ней.

– Здравствуй, – произнес он своим низким и глубоким голосом, поразившись тому, насколько неуместно он прозвучал в такой обстановке. Совсем как если бы кто-то в оркестре, до сих пор исполняющем прекрасную симфонию, нажал неправильную ноту. Но не похоже, чтобы Маривонн это взволновало.

На него поднялись глаза глубокого карего цвета. По телу Фроуда пробежала дрожь, что всегда происходило, когда он видел ее лицо. Молодая и чистая кожа без единой морщинки столь резко контрастировала с практически вековой мудростью в глазах, что это казалось неестественным. Разумеется, Фроуд знал, что в ней больше не было гармонианцев, однако они оставили свой след в ее душе, как следует истерзав перед тем, как сгинуть навсегда. И этот след проступал на сетчатке глаз, как будто она специально установила какой-то эффект нанопейджером. Но Маривонн не устанавливала себе этот прибор.

Девушка еле заметно нахмурила изящно изогнутые брови и спросила:

– Опять за водорослями?

– Да. А ты… снова тот сон?

Маривонн не ответила, лишь перевела взгляд на далекую линию горизонта. Фроуд тоже посмотрел в ту сторону, но ничего необычного не заметил.

– Я сидела на пляже, – медленно начала Маривонн. – Барни мягко припекал мою голову, прикрытую белой шляпой. Вокруг меня были люди, тимилты, виталы и другие существа. Все радовались теплому дню и плескались в море. Казалось бы, все чудесно. Но это было не так.

Девушка вытянула руку с короткими ногтями без малейших признаков маникюра вперед и указала на море. Мимо нее пробежал один из зверьков, моргнул всеми своими глазами и застыл, словно жест Маривонн заставил его остановиться. Насколько Фроуд помнил, эти создания не были разумными, однако сейчас существо вело себя так, как будто прекрасно понимало, о чем речь.