Свантесат. Шепчущие Леса

Анке не слушала ее.

– Сам пояс говорит о том, что это черная магия.

– Чушь!

– Ты с ума сошла?! Этот пояс, он погубит тебя, и не только тебя, а весь наш род. Плата за силу – твоя человеческая сущность, ты отдаешь жизнь за лидерство?

– Это того стоит!

– Как ты будешь править, если окажешься жертвой магии Пояса?!

Анке рассвирепела и оттолкнула дочь в сторону. Быстрым движением она застегнула Пояс Доли на талии. Шида не успела остановить ее и лишь увидела, как наружу полезла черная слизь. Она покрывала Анке, глаза которой сверкали безумием и жаждой власти. Шида бросилась бежать. Ее охватил ужас последствий, о которых она прочла, но не успела поведать маме. Чернота расползется по всему дому и поглотит всех прямых отпрысков рода Ксемиль. Шида мчалась по коридорам и наткнулась на одну из своих сестренок, которая вышла в коридор на шум:

– Что случилось? Шида?!

Анданта схватила девочку за руку и крикнула:

– Бежим отсюда прочь!

– Но… Ши!.. – сестренка затормозила, и Шида увидела, что черная слизь уже поглотила ее, заглушив крик.

Мгла тянулась за Шидой, которая пыталась спастись. Анданта выбежала на улицу и побежала по дороге. Она увидела приближающихся Леона с Генри и что было силы крикнула:

– Леон! Спасайтесь!!!

Двое друзей, не внемля просьбе девушки, бросились к ней:

– Ши!!!

Волна воздуха ударила по ним и в миг все трое оказались отброшенными в сторону. Дальше всех улетел Генри, А Шида с Леоном – рядом. Они видели друг друга доли секунд, когда вдруг черная слизь схватилась за Леона и начала его заглатывать. Шида крепко держала брата за руки и пыталась вытянуть из трясины. Она верила, что может спасти его, она верила в это. И кричала все просьбы ко всем, кто мог услышать ее.

– Леон!

– Ши… – он смотрел на нее. В один миг в памяти всплыла последняя ночь в доме Генри, когда Шида и Леон также были рядом друг с другом, но никто ничего не сказал, никто ничего не сделал, хотя желал этого всеми фибрами своей души. Всего лишь мгновение, как вдруг все покрыла волна мглы…

Генри вернулся домой поздно после тяжелого трудового дня в надежде найти письмо от Шиды. Еще до отъезда они условились, что каждый вечер девушка будет писать ему письма любого содержания. Генри было неважно получить сообщение, повествование или дружеское послание, ему было необходимо прочесть хотя бы маленькую весточку от любимой Шиды. Из-за запрета встречи с ней во время похода Генри не мог думать ни о чем кроме как о вечере, когда он бежал домой и открывал ящик. Шида не скупилась на слова. Она много рассказывала о чудесной природе, отношении сандэлов к ней, чтобы андант не волновался за нее, делилась мыслями о плане битвы с противником. В ее последних письмах радость чувствовалась все сильнее и сильнее. Генри поймал себя на мысли, что все чаще она обращается к теме атинства, и он все равно увлеченно проглатывал написанные ее рукой строки.

Каждый раз, прочитав письмо, Генри чувствовал приятное напряжение в щеках, он улыбался. После томительного ожидания вечер приносил ему чудесный подарок – письмо от нее. Для усиления эмоций Генри доставал из стенки уже почти пустой пузырек с ее духами и наслаждался ЕЕ ароматом. Невидимое присутствие Шиды становилось еще сильнее.

В этот вечер он был поражен, что ящик оказался пустым. Тревога закралась в сердце. Что-то случилось, только бы с ней было все в порядке. Он беспокоился, что она так и не сможет справиться со своим страхом, не сможет поставить все точки на «i». Несмотря на всю ее внутреннею силу, все еще оставалось слабое и уязвимое место – ее прошлое.

На протяжении ночи Генри никак не мог найти себе места: вместо ужина перекусил тем, что попалось под руку, нервно щелкал кнопки телевизора, написал корявым почерком записку Шиде с вопросами, что случилось и почему она молчит. Волей-неволей ему вспомнилось, как он разговаривал с Амвросием о том, чтобы отправить Шиду в Шепчущие леса. Когда он узнал, что дело касалось рода Ксемиль, решил, что это будет наилучший способ расправиться со всеми призраками прошлого. Он больше не мог переносить ее состояние души, которой ничего не хотелось. Либо справится, либо… о втором он и не думал.

В какой-то миг, когда Генри устало посмотрел в окно на иллюминацию соседнего магазина, его сознание заполнилось воспоминаниями. Он был в своей комнате, но в то же уже время отсутствовал. Молодой андант перенесся в тот злополучный день, когда семья Шиды подверглась древнему заклятию. Он вспомнил, как девушка мчалась навстречу в поисках помощи и защиты. Мгновенно возник образ Леона, которого затягивала в жуткую трясину мрака, а она пыталась удержать его. Вдруг их накрыло волной жидкой тьмы, и тогда Генри почувствовал лишь одно: неужели? Неужели он потерял разом и лучшего друга и возлюбленную. Но волна отступила, она соскальзывала с Шиды, словно ее намазали маслом. Мрак отступал, окончательно утягивая за собой Леона. Чары ее отца тенида защитили девушку от того, чтобы не быть поглощенной заклятием. Она держала Леона до последнего, они не расцепляли рук, как вдруг анданта окончательно оторвало и унесло в пучину черноты. Шида хотела было броситься за ним, но вовремя подоспел Генри, он удержал ее, хотя девушка брыкалась и вырывалась. Она кричала, звала Леона, молила отпустить ее, все тело били судороги, и Генри до сих пор не мог забыть то отчаянье, которым она была охвачена. Казалось, что эмоции всех людей бушевали в ней, и она вот-вот взорвется или задохнется…

…Но Шида не взорвалась и не задохнулась…

…После этого происшествия Генри заботился о Ши, как мог. Весь август он провел вместе с ней в доме его рода на берегу Бездонного моря. Он разговаривал с ней, постоянно водил к воде, буквально силой тащил на лесные прогулки, читал ей книги и делал все, что мог и не мог. Все это он помнил очень смутно, но один вечер, даже мгновение легло в его память крепче, чем само несчастье в доме рода Ксемиль. В один из последних дней третьего месяца лета, когда они вместе гуляли по берегу бушующей водной стихии и слушали, как вода катает камушки своими волнами, Ши вдруг произнесла ту редкую мысль вслух:

– Я не сказала самых важных слов в моей жизни.

Генри чувствовал, что Ши вряд ли сможет ответить с такой же самоотдачей на его заботу, хотя и была безмерно благодарна ему (как она говорила позднее). Порой появлялась мысль, что анданта потеряла все свои эмоции в ту злосчастную ночь, и теперь она не успокоилась, а утихла.

Прошло чуть больше часа, когда Шида покинула комнату Левана. Он все еще был поражен тем, что услышал, но больше удивило его то, как она рассказывала. Словно, Леван – это неотъемлемая частица всей истории. Она не открывала тайны, она не пыталась испугать его своим непростым прошлым, она просто рассказала. Удивительное чувство наполнило сандэла, на миг он почувствовал себя не близким ей, а именно родным. Как друг или даже брат, но точно не случайный знакомый, не товарищ и уж никак не любовник. Ощущение, что все должно быть именно так, как происходит, и успокаивало и волновало Левана.

Он решил выйти на свежий воздух. Буквально у дверей сандэл столкнулся с Саввой, который направлялся к нему:

– Стареешь, друг? – язвительно произнес Савва. – Раньше девушки после тебя выходили воодушевленными, порхали, как мотыльки. А эта же спокойная, как удав. Уж не фригидна ли эта девчушка?

– Свои умозаключения строй со своими пассиями, старый сплетник.

– Понятно, – такое обращение обычно неприятно задевало Савву. – Вот для тебя письмо.

Глава 10

Впервые за время похода сандэлов в Шепчущие леса утро было серым и неприветливо холодным. Разнежившиеся на солнце свантесаты нехотя накинули теплые плащи, и лишний раз старались не перемещаться по лагерю. Любой выход из-под тенда грозился быть оплеванным моросящим дождем, и чувствовалось, что к вечеру разыграется буря.

Леван сидел вместе со всеми за столом, употребляя уже пятую чашку горячего чая, старательно приготовленного кем-то из их небольшого войска. Оставшуюся часть ночи, как только Шида ушла из его комнаты-палатки, он провел в размышлениях о ней. Окончательно запутавшись в сетях своих иллюзий, он уже не отдавал себе отчета, что было этой ночью, а что он надумал.

Сандэл осознал, что может думать только о ней одной. И даже когда девушки нет рядом, он начинает думать о ней еще упорнее. «А если вижу ее, словно перехватывает дыхание», – проскользнула мысль. Леван почувствовал раздвоение своего сознания. Одна часть продолжала мирно общаться со своими друзьями, разъясняя, что им стоит ждать от грядущего сражения, в то время как вторая была залита солнечным светом. Там, в другой половине, даже большей части, чем половина, кружилась и улыбалась атина.

Он отчетливо представил себе, что они должны увидится. Под предлогом разговора о бое Леван представлял, что они будут стоять совсем близко на расстоянии всего лишь нескольких шагов. Как она будет себя вести? Этот вопрос мучил его на протяжении последних часов. Они сделают вид, что ничего не случилось, попытаются пойти дальше, оставят все как есть? Сандэл вдруг решил, что он обязательно поговорит с ней. Сегодня вечером… он назначит ей встречу на том месте, где в лунном свете он был настолько близко к ней, но том месте, где он открылся ей, на том месте, которое должно пролить ясность на то, что происходит между ними.

Ей более не спалось в эту ночь, и она провела ее, не смыкая глаз. По началу в комнате Левана, затем в своей. Она терзалась мыслями, что не стоило ничего рассказывать ему, вдруг свантесат теперь возомнит себя поверенным, вдруг попытается пойти дальше. Она своими же руками разрушила идиллию, которая вырисовывалась между ними.

Но с другой стороны, подумала Шида, сев плести новый защитный талисман от существ, что плохого она сделала. В ее откровении ему не было ничего скверного, скорее откровение на откровение. Ведь это он с самого начала определил траекторию их знакомства друг с другом, ведь это он решал, что пойдет с ней в разведки. Он, а не она!..

Как же все сложно!

Анданта ясно почувствовала, как ей не хватает маминой поддержки, ей хотелось поговорить с кем-нибудь, посоветоваться и разобраться в себе… но Пояс Доли забрал все. На глазах проступили слезы воспоминаний об Анке. И теперь у нее осталось только одно – это разочарование, что ее окружают лишь воспоминания.

Она вспомнила свой тринадцатый или четырнадцатый день рождения. Для ее мамы дни рождения детей были важным событием. Она бросала свои дела независимо от их значительности и устраивала большой и яркий праздник. Будучи уже взрослой Шида думала о том, что Анке явно тратила на подготовку около недели. Невероятно занятая, мама всегда старалась найти время для своих чад в самый важный для них день.

Отлично продуманное фееричное торжество с веселыми играми, заводной музыкой, клоунадой и конкурсами всплыло в неясных подробностях. Именно в один из таких праздников девочка случайно подслушала странный разговор между мамой и бабушкой. Мама Анке обвиняла дочь в том, что женщина не отдает должного внимания юнцам, но чтобы удержать связь с детьми подкупает их «подарками», задабривает. Шиде стало страшно от одной только мысли, что мама их не любит. Сейчас девушка описала бы то состояние, будто Анке воспринимала маленьких как данность, как приложение к жизни, для продолжения жизни. Но это было не так, далеко не так. Теперь атина хорошо понимала, какой груз лежал на ее плечах по управлению делами всего рода. Прекрасный правитель, умная и талантливая женщина делала все возможное, чтобы дать будущее своим детям, старалась облегчить их жизнь, взяв на себя все заботы. И эти редкие праздники значили для них больше чем, если бы Анке каждый день «любила детей». Нет, мама бесконечно заботилась о маленьких, она не умела это делать по-женски, по общественным правилам, она делала это так как могла.

Однажды Шида встретила маму в коридоре поздно ночью, когда та была слегка навеселе. Женщину пошатывало, и она устало брела в сторону своей комнаты. Странное и непривычное состояние правительницы рода смутило ребенка. Анке грустно улыбнулась ей и произнесла случайные мысли вслух: «Я взяла на себя существование, чтобы вы мои любимые, могли жить». Она изобразила пальцами неточный жест и сделала глоток за здоровье из полупустого бокала.

Шида знала, что в желанном, но неосуществимом разговоре она бы обязательно поняла свою маму. Наверняка она узнала бы столько нового из восприятия мира ее мамой. Легче всего винить, корить, ругать кого-то в его поступках, но другое дело попытаться понять причину, что побудило сделать именно так. Принять или не принять – это уже другое, но почему Анке тогда взялась за пояс Доли? Нехватка знаний, чрезмерная поглощенность тем, что она лучше всего умела делать в жизни – управлением? Или принцип: если не я, так кто-то другой и уже неизвестно, что тогда станется. Что же? Женщина наверняка очень подробно изучила всю литературу, в том числе и закрытую, связанную с поясом. Власть, конечно, значила многое, но не настолько, чтобы отдать жизнь всего рода…

Вдруг в комнату постучали, и вихрь мыслей угас в одно мгновение. В дверях показался сандэл, который передал, что Леван попросил девушку зайти к нему. «Прекрасно, – подумала Шида, – он еще и пользуется своим положением, вызывает меня к себе под предлогами совместной работы». Она почувствовала появившуюся из ниоткуда злобу.

Девушка вышла и пересекла лагерь, машинально обходя остальных, чтобы не вызвать излишнего внимания к своей персоне. Когда Шида вошла, Леван и Арсений стояли у окна, откуда открывался вид на окраину леса и о чем-то оживленно говорили. Но стоило им лишь заметить вошедшую анданту, оба сразу умолкли и приветственно кивнули.

– Нам необходимо поговорить о плане, – объяснил Леван скорее для Арсения, нежели девушке. Его друг попрощался и, выходя, даже успел незаметно сунуть в руку Шиды какой-то скомканный листок. Девушка убрала его в кармашек.

Некоторое время Леван и Шида стояли в полном молчании, не глядя друг другу в глаза. Наконец, сандэл прервал тишину и предложил ей чаю, и она не отказалась. Пока он наливал кипяток из небольшого походного термоса по двум одинаковым чашкам, свантесат размышлял, как стоит начать разговор, когда лучше и всего сказать ей о свидании сегодняшним вечером.

– И так… – протянул руководитель группы, когда поставил чашку перед ней и окончательно убедился, что они остались с проводницей тет-а-тет. Он только теперь заметил, что девушка, несмотря на серую погоду, выглядит удивительно прекрасно по сравнению с тем, какой она была во время их первого знакомства. Несколько минут он разгадывал, что именно изменилось в ней… или в нем… На душе после ночи терзаний и размышлений стало тепло и даже по-своему спокойно. Леван ощутил непреодолимое желание накинуть на хрупкие плечи теплый плед и обнять ее, оберегая от всех невзгод.

Он поскорее отогнали все мысли прочь, чтобы сосредоточится на разговоре.

– Есть ли новости?

– Сегодня с утра Шепчущие леса несговорчивы, – ответила Шида и сделала глоток чая. – Однако я нашла полезную информацию о том, какое оружие будет смертельно опасно для наших врагов.

– Для твоей семьи?

– Для наших врагов, – повторила Шида.

– Извини, – Леван почувствовал, что не стоило этого говорить, сейчас не лучшее время продолжать откровения.

– Победить их можно огнем сандэлов, точнее победить злой дух, который поселился в них. Но этого мало. После огненной атаки придется прибегнуть к помощи воды. Она поможет им освободиться и обрести покой.

Главный сандэл любовался, как девушка пила чай и рассказывала ему о существах. Загоревшиеся глаза, живое лицо – все это приковывало его внимание.

– Хорошо. Мои ребята обработают их огнем…

– А дальше можно попытаться договориться с Духом Лютой реки, – Шида указала в сторону. – Он отправит нам мощное магическое наводнение.

– Подробнее, пожалуйста.

Девушка недовольно потрясла головой из-за того, что ее перебили:

– Подробнее некуда, это лишь предположительно. Есть правда одно «но». Мы не сможем переместиться куда-либо, так как сами Шепчущие леса в момент идущей волны заблокируют всю магию.

Леван отошел к окну, понимая, что для соображений ему нужно отвлечься от любования девушкой. Он перебирал различные варианты и прорабатывал их до логического конца.

– А лес не лишит нас магии, когда мы пустим в ход огонь?

– Нет, – Шида покачала головой, – мы лишимся чародейства в момент идущей волны. Да, кстати, пока вода не коснется всех существ, она будет пробираться вглубь леса. Нам не убежать.

Леван посмотрел на нее и больше не смог скрывать своего очарования. Атина все почувствовала и, потупив взгляд, зарумянилась. Тонкая и изящная, ей явно было приятно чувствовать его симпатию, но девушка изо всех сил прикрывалась ожиданием решения для спасения команды от форс-мажора. Он не заметил, как верное решение само с собой пришло в его голову. Тонкая и изящная…

– Легкая и невесомая, – произнес он себе под нос и улыбнулся найденному решению. – Ши, Шепчущие леса разрушат магию, которая была создана до прихода волны?

Она призадумалась на мгновение и уверенно покачала головой:

– Нет, не разрушат.

– Слушай тогда такой вариант, – он подошел к столу и подозвал ее жестом. – Мы не будем убегать от волны, мы от нее улетим, точнее, отпрыгнем на ветви деревьев.

Анданта оценивала вариант развития событий и затем одобрительно кивнула:

– Отлично, – Шида улыбнулась, глядя ему в глаза. Недоверие и размолвки, которые она надумала себе сегодняшним утром, вдруг улетучились сами собой, и девушка почувствовала себя комфортнее.

Они еще немного помолчали. Шида точно знала, что ей пора уходить, но никак не могла преодолеть оцепенение. Ее хватило на то, чтобы подняться из-за стола, а дальше ноги не желали двигаться. Леван обернулся, услышав шуршание ее платья и отставив чашку в сторону, подошел к ней, с трудом отдавая себе отчет, что происходит. Рука потянулась к тумбочке, откуда вылетел плед. Сандэл расправил его и неспешно завел его за ее спину. Девушка оказалась между ним и плотной тканью, которую он крепко сжимал в ладонях.

– Здесь очень прохладно, сожалею, что не предложил его тебе раньше, – негромко произнес он и накрыл им ее плечи, она машинально подхватила плед и почувствовала, как прикоснулась к его рукам.

– Спасибо, – еле слышно произнесла она.

Двое замерли на мгновение, и тогда Леван решился:

– Ши…

– Да?

– Как ты смотришь на то, чтобы встретиться сегодня вечером… на другой стороне песчаной косы, за теми выступами?

Девушка не торопилась с ответом.

– Лучше не отвечай, просто приходи, я буду ждать.

Был глубокий вечер, когда Шида впервые оказалась на воздухе, не гонимая общественными делами. Дождь временно прекратился, тогда как небо почернело еще сильнее, и поднимался нешуточный ветер. Она стояла поодаль от лагеря и наблюдала за стихией, все нутро подсказывало, что будет буря… Как странно… не изнуряющее ожидание сражения с существами, а страшная непогода. Означает ли это, что бой будет спокойнее или наоборот еще мощнее?..

Она услышала голос Левана, который отдавал распоряжения укрепить их лагерь. Невольно девушка стала следить за ним, как он двигался, как разговаривал с сандэлами. Но стоило ему приветственно махнуть ей, и девушка затушевалась. Сердце вдруг предательски застучало.

Шида не имела возможности сослаться на беготню или переживания предстоящего сражения. Да, все то время, пока они с Леваном делали вид, что разговаривают о серьезных вещах, она чувствовала его притяжение к себе, вызванное чертой всех девушек рода Ксемиль. Однако атина не желала отвергать волнение, захлестывающее ее в присутствии Левана. В ней происходили перемены. Холодная и блеклая Шида все чаще улыбалась. А Леван… Он всегда оказывался рядом с улыбкой: то когда они с Арсением болтали во время готовки обеда, то вдруг спасал от обрушившего на нее восхищения после ритуального танца в честь речного ветра. Шида вспомнила, как он направился за ней в лес, думая, что девушка не ощущает его присутствия. Но уже тогда она слышала каждый его шаг, но позволяла следовать за ней. Почему? Во всех подробностях всплыла картина, как атина танцевала «Виву» с Саввой, а Леван наблюдал. Она вспомнила или придумала, как уловила едва заметную ревность с его стороны. А тот вечер, когда она вышла на берег, и он был совсем близко и, накрыв ее своим плащом, старался защитить от холода. Именно тогда перемены из подсознания вырвались в сознание девушки, и, наверное, в него. Разговоры, много разговоров и днем и ночью и отвлеченные и доверительные. Шида начала сомневаться, что все правильно. Возможно, это все Шепчущие леса, возможно, это азарт от приключений, возможно…

Во время их последнего разговора она старалась быть спокойной, даже прохладной по отношению к сандэлу. Но его предложение встретиться этим вечером вышибло ее из колеи. Сбитая с толку, она неестественно кивнула и, выходя из палатки, собрала почти все углы.

Ей подумалось, что если бы она осталась и более того сделала шажочек навстречу ему, он подхватил ее. Но вновь Шида не смогла сделать то, что подсказывало сердце.

Атина страстно захотела написать послание своему другу. Она даже мысленно водила ручкой по листу бумаги:

«Дорогой Генри,

Осталось совсем немного до сражения. Я стараюсь подготовить сандэлов насколько могу. По сути, мой договор с ними можно считать выполненным. Но я хочу остаться, я хочу принять участие в…»

Шида глубоко вздохнула и мысленно продолжала: «Я еще никогда ни с кем не дралась. Никто не скажет хорошо ли все сложится и как легко достанется победа. Я не знаю. Боюсь загадывать». Девушка еще раз вспомнила несуществующее письмо и также несущественно разорвала его. Она не писала вчера, и сегодня ей не о чем ему сообщать. Можно было поведать обо всех сомнениях, которые кроятся в душе, все можно было рассказать своему лучшему другу. Но вдруг Шида засомневалась, что она имеет право писать свои мысли Генри. Поговорить с Леваном? О чем? О ком?

Вдруг сорвался сильный ветер и, добравшись в считанные доли секунд до большого тенда лагеря, надул его и с силой стал пытаться вырвать из земли вместе с кольями. Все сандэлы, что были под ним, быстро высыпали наружу и стали пытаться угомонить тенд. Шида побежала к ним. В спешном порядке одни удерживали плотную ткань, борясь с порывом ветра, другие же выдергивали колья. Мощная стихия не желала сдаваться и уже угоняла часть походной посуды, складывала кресла, роняла мелкие ветви одиноких деревьев.

Вслед за ветром захлестнул дождь, который крупными каплями поливал все и вся. Кто-то из бойцов не выдержал этого и побежал в лес, чтобы спрятаться под ветвями. Вслед за ним те, кто быстро опустили палатки к земле, тоже рванули в спасительное убежище. Леван подбежал к Шиде и, перекрикивая ветер и дождь, сказал:

– Брось ты эти стулья. Бежим скорее к остальным!

– Куда? В лес? – переспросила Шида и теперь увидела, куда все спрятались. – Вы с ума сошли?! Это же Шепчущие леса!.. – она не успела закончить, когда подбежавший со спины Арсений подхватил ее под руку, и все трое в мгновение ока оказались под покровом ветвей. Здесь было теплее и суше… Но!.. Шепчущие леса, теперь они передадут их запах вглубь, к тому же Шида наполовину анданта, и из этого не выйдет ничего хорошего.

– Ты что грустная? – спросил Арсений у нее, на что девушка отрицательно покачала головой. – Записку читала?

– Да, спасибо, мне очень приятно, – девушка улыбнулась, вспомнив о коротеньком послании, которое он написал проводнице: «Ты всегда можешь рассчитывать на нас».

– Нехилую трепку задала природа. Признавайся, твоих рук дело?

– Ни в коем разе.

– Чувствую, нам придется все собирать руками, магия заблокирована.

– Тебе не пристало жаловаться. Ты всегда все делаешь сам, – заметил Леван.

– В смысле? – не поняла Шида.

– Арсений всегда все собирает вручную, в то время как остальные используют магию.

– Интересно. А почему? – спросила она.

– Потому что Арсений все любит делать руками, так сказать, ощущать, – ответил главный сандэл.

– Чары слишком убыстряют наши действия, – начал объяснять его друг. – Появляется дополнительное время, и мы начинаем спешить сделать еще что-нибудь. Так возникает лишняя суматоха. Если я располагаю временем, почему бы не провести его с чувством…

Но за него закончил Леван:

– И поэтому команда вечно помогает нашему повару собрать вещи, дабы скорее отправится в путь.

Трое весело расхохотались.

– Так, я пойду и проведаю остальных, – доложился Арсений и убежал.

Двое успели лишь рот открыть, когда их общий знакомый скрылся из вида. Стоящие в стороне от всех, они молчали, не решаясь что-либо сказать. Леван чувствовал, как в ней вновь нарастает нервное напряжение как в тот момент, когда они с Арсением буквально загнали палками ее под покров Шепчущих лесов. Он решил отвлечь мысли: