Безнаказанных не бывает

Ирина Малаховская-Пен

Безнаказанных не бывает

Солнечным московским днём Джейн, она же Женя Зимина, стояла в помещении ресторана на выходе из коридорчика, в котором находились туалеты. Из-за серенькой холщовой шторки она разглядывала мужчину, который сидел за угловым столиком. Стол Борис нашёл сразу правильный, за которым она и назначила ему встречу. Не метался по залу, не озирался, к хостес и менеджеру с вопросами не подходил. Именно это, наверное, в нём и смущало Джейн. Слишком уж всё четко. Волноваться приходилось каждый раз. Любой новый клиент – тёмная лошадка, кто бы его не порекомендовал.

За штору зашёл официант. Обнаружив Джейн, остановился и шумно выдохнул:

– Напугала!

– Да тише ты!

– Хорош кошмарить гостей. Найди себе другой наблюдательный пункт.

Она перевела взгляд с Бориса на дерзкого официанта. Имя не вспомнила – прочла на бейдже. Тимур. Джейн не успела ничего сказать. Просто посмотрела парню в глаза и тот стушевался. Отправился дальше, куда шёл.

Ладно! Она вышла из-за шторы и пошла к угловому столу. Как говорится, взялся за гуж…

– Борис? Добрый день. – она присела за стол.

– Да, это я… – мужчина очевидно был удивлён.

Стройная, даже худенькая девушка с длинными русыми волосами, одетая во всё чёрное. На руках чёрные перчатки, как у мотоциклистов. Хлипкая – так бы охарактеризовал её Борис. Какой уж там мотоцикл.

– Вы Джейн? Та самая Джейн?

– Я та самая Джейн, но кричать об этом не стоит. Смотреть с недоверием тоже. Нужна помощь – излагайте.

Он помолчал с минуту. Джейн ему посоветовал одноклассник, друг детства. Пути-дорожки их с Николаем разошлись после школы, аккурат перед армией. Боря пошёл в армию и связал с ней свою жизнь – стал военным. А Коля, Николай Фербер по кличке «Ферзь», подался в братву. Так и не виделись они всю жизнь, пока не пришло в семью Бориса горе.

Отчаявшись получить законную помощь, Боря вспомнил про друга детства. Тот далеко пошёл по своей кривой дорожке. Выслушав друга детства, Фербер сказал, что помочь ничем не может.

– Я же тебе не киллер, Борян. Ну чего ты как маленький? Могу помочь нанять киллера, но если проболтаешься – хана тебе.

– Киллер – это не совсем то. Я хочу, чтобы он понял. Хочу, чтобы знал, за что! Понимаешь?

– Да я-то понимаю! Но помочь тебе не могу. Не занимаемся мы мокрухой. Тем более такой. В стиле «Вендетта».

Борис уже почти ушёл ни с чем, как вдруг Коля хлопнул себя по лбу!

– Черт, я ж чуть не забыл! Женька!

– Что – Женька? Какой Женька?

– Какая. Вообще, она предпочитает, чтобы её звали Джейн. Она не совсем киллер, но убивает. Если объект – очень плохой человек. Для неё это принципиально. В общем, для Женьки главное – справедливость. Так что, думаю, она возьмётся за твоего Сысоева.

Гад и мерзавец, Дмитрий Сысоев, был неуловимым похитителем юных красивых девушек. Он не убивал их – нет. Отпускал. Развлекался с девушками какое-то время в своём особняке, держа их в неволе, в подвале, а потом – отпускал. Сломленных, зависимых от запрещённых веществ. В этот кошмар попала младшая дочь Бориса, Алёна. Родители искали её два месяца, подключив полицию и поисковые отряды, не чаяли увидеть живой, но дочь вернулась сама.

Понадобилась помощь нескольких психотерапевтов, чтобы Алёна смогла рассказать, как провела время, когда родители искали её, сбившись с ног. Вот только рассказ Алёны ничего не дал. Полиция не приняла заявление. Когда Борис, потрясённый до глубины души, стал добиваться, почему именно, ему сказали: «Улик нет, свидетелей нет. Дохлое дело».

– Так ищите! – возмутился Борис. – Улики ищите. Свидетелей ищите! Других потерпевших. Девчонка два месяца провела в этом аду! Вы же не думаете, что моя дочь – его первая жертва?

– Я с вами терпеливо беседую, Борис Викторович, потому что вы – уважаемый человек. Подполковник армии. Но шансов правда нет. Не будет никто заявлять на Сысоева. Тем, кто пытался, он рот деньгами заткнул, и всё. – майор полиции понизил голос и сказал. – Он – серьёзный бизнесмен. И у него связи везде, где только можно. Ну не будет вам тут справедливости. Хотя лично я вам верю.

– Но если верите – примите заявление. Дайте делу ход!

– Улик нет, свидетелей нет. – майор снова заговорил громко. – Её слово против его. Дохлый номер.

Слово… Алёна и сама не особо хотела говорить о случившемся. Она сидела в своей комнате, почти не выходила, а при попытке выяснить у неё какие-то подробности, плакала.

– Папа, хватит! Я всё уже рассказала! Оставьте меня в покое.

Ага, оставьте в покое… а подонок утащит в свою темницу новую жертву, и так до самой старости или смерти. Его необходимо остановить!

Джейн выслушала и спросила в лоб:

– У вас есть доказательства, что он занимается этим на постоянной основе? Что это система? Что ваша дочь – не единственная жертва?

– Вы о чём? – не понял Борис.

– Ну… может он за ней так ухаживал. Неудачно. А получив отказ, повёл себя не слишком адекватно. Но в целом – обычный законопослушный гражданин.

– Хорошая шутка. Смешная. – невеселым голосом сказал Борис.

Ему стало обидно. Скрывая эмоции, он сказал Джейн, что про систему ему неизвестно.

– А я не детектив. – ответила она. – Доказательства не собираю.

– А что, моей дочери вам недостаточно? Николай сказал, что вы с пониманием. Что для вас главное, чтобы человек был плохим. По-настоящему плохим.

– Это я и пытаюсь понять…

– Я думал нанять детектива. – помолчав, признался Борис. – Но этот мерзавец действительно почти недосягаем. Как можно в чём-то его уличить, если он ездит на тонированной и бронированной машине, и забор у него до небес?

– Я дам вам контакт хорошего детектива. Их двое. Лена и Женя. Они раздобудут любую информацию, высота забора этих людей не смущает.

Она вытащила лист бумаги и записала довольно странное название детективного агентства и адрес.

– Идите лучше вечером. Точно их застанете.

– Если они накопают информацию…

– Да. Тогда я возьму заказ.

– И он узнает, за что? Узнает, что его настигла справедливость?

– Даже не сомневайтесь. – усмехнулась она.

Тем же вечером Лена и позвонила Джейн.

– Надо же. Так быстро? – удивилась она.

– Да я не собираюсь за ним следить. – фыркнула Лена. – Я знаю эту мразь. К Женьке по его поводу обращались ещё лет пятнадцать назад. Можешь быть уверена, всё, в чём его подозревает клиент – правда. Он действительно похищает девчонок и развлекается с ними в своём загородном доме.

Джейн валялась на диване и читала книгу, когда позвонила Лена. Она потянулась и лениво спросила:

– А ты не хочешь этим заняться? Ну… разве плохо, слопать мерзавца на ужин?

– Спасибо, мы уже поужинали. И у нас куча своих дел. Работай, детка. Труд облагораживает человека!

Вампирша хихикнула и сбросила звонок.

– Так то человека! – сказала Джейн и постучала новеньким айфоном себе по носу.

Потом она позвонила Борису и сказала, что берётся.

Оставались сущие пустяки. Выяснить, где, кроме как у себя дома с невинными девицами, развлекается господин Сысоев. И на всякий случай прикинуться таковой, грим ей в помощь.

Сысоев стоял с бокалом на благотворительном вечере и думал о грустном. О том, что неумолимо стареет. О том, что чем больше он стареет, тем более молодые девушки его привлекают. О том, что на современных тусовках встретить юную невинную девушку практически невозможно. Один эскорт, прости Господи… как вдруг.

Она стояла с бокалом сока и растерянно смотрела по сторонам. Юная блондинка со стрижкой каре. В черном закрытом платье, в черных шёлковых перчатках и с небольшой сумочкой. Фарфоровая нежная кожа. Невинный взгляд – что-что, а в этом Дмитрий разбирался.

– Простите, вы тут одна? – удивленным тоном спросил он.

– Что? – испуганно вздрогнула девушка.

Сысоев почувствовал знакомое тепло внизу живота. Да, это то, что ему надо. Но что такая девчушка забыла на подобном мероприятии?

– Вы одна?

– Я… мы должны были встретиться с мамой. Но она задержалась, не отвечает на звонки. Я уже волнуюсь…

– А кто у нас мама? – спросил Сысоев.

Но она не ответила. Посмотрела на него своими невероятными глазами и спросила:

– Простите… не знаете, где тут туалет?

– У самого выхода.

– Спасибо!

Юная нимфа двинулась в сторону выхода, к туалетам.

– Я провожу вас. Хотите? – спросил Сысоев.

Девушка не оглянулась. Тогда Дмитрий дал знак своему охраннику, чтобы был наготове, и пошёл следом за прекрасным видением. У двери в туалет он осмотрелся и понял, что никто не обращает на него внимания. Сысоев бы потом подумал, почему свалял такого дурака, и пошёл за ней сам. Не послал охранника Володю. Обязательно бы подумал, если бы у него была такая возможность…

Она просто манила его, вот он и пошёл. Однако, едва Сысоев зашёл в тамбур туалета, всё произошло очень быстро. Почти мгновенно. Девушка закрыла дверь за его спиной на шпингалет. Левой рукой. А правой она ловко заклеила ему рот каким-то непроницаемым пластырем.

– Ну вот, дядя. Теперь слушай, у меня мало времени.

– М-м-м-м-м! – возмущённо замычал Сысоев.

И она пнула его коленом в пах. Возмущение сменила острая боль. Он попытался рефлекторно согнуться от боли, но девушка не дала. Она сильной рукой прижала его за шею к двери. Левой рукой. А в правой у неё невесть откуда взялся нож. Смешной, цветной, похожий на игрушечный.

– Пластик. – сказала нимфа. – Можно пронести через любой металлоискатель. Но он очень острый, ты не бойся. В общем, ты сейчас сдохнешь. За Алёну Демьянову, и всех остальных, которых ты похищал, удерживал в неволе, насиловал и мучил.

И ни о чём не успел подумать Дмитрий Сысоев. Пластиковый нож положил конец его жизни на земле.

– Отправляйся в ад. – ласково сказала Джейн.

Тело Сысоева она закинула в кабинку и закрыла там.

Снять парик – секунда. Вторая – стереть салфеткой макияж с лица. Снять запачканное кровью платье, под которым надето ещё одно – третья секунда. На четвертой Джейн тряхнула маленькой сумочкой, и она превратилась в большую. Сумка-трансформер, ничего особенного. Она закинула туда ножи, платье и парик. Бумажными салфетками стерла кровь с пола, их тоже закинула в сумку. Неслышно открыла защёлку и вышла за дверь, демонстративно тряхнув гривой русого цвета. Она не блондинка. Она не при чём. Ещё через пять секунд Джейн уже не было в здании.

Борису она отправила короткое сообщение в телеграм. «Done» – всего одно слово. Джейн надеялась, что сегодня ночью отец несчастной девушки будет спать чуть спокойнее, чем долгие несколько месяцев до того.

Джейн приехала на Ваганьковское. Нашла парковку, и даже оплатила. Как раздражало её это – не передать словами. Почему она, прожив в столице чёрт знает, сколько лет, должна платить за парковку? Ерунда какая!

Но она оплатила. Против лома нет приёма. Против системы в компьютере тоже. Машина оформлена официально, человеку просто придёт штраф. И всё. Пять тысяч. Плати, или будут приняты меры. Про меры думать совсем уж не хотелось. А ведь всего каких-то жалких десять лет назад платные парковки были редкостью. Всего две-три, и те в пределах Садового…

Джейн вытащила с заднего сидения букет белых роз. Мама так их любила. Джейн помнила, как сейчас, что мать сокрушалась по поводу невозможности сделать себе свадебный букет из белых роз. Нет, технически она могла его собрать. Взять в руки и пойти с этим символом невинности и чистоты в храм. Венчаться с букетом из белых роз. Но совесть маме не позволила. Они с Михаилом тихо обвенчались в деревенской церквушке. Джейн не присутствовала на таинстве – мать предпочла оставить дочку с соседкой. Пятилетняя девочка тогда мало что понимала, но обиделась. Почему её не взяли с собой на такое важное мероприятие? Потом-то, конечно, она узнала, почему…

Джейн прошла по кладбищу, ушла далеко от входа, к тем участкам, где ещё хоронили простых смертных, а не знаменитостей. Быстро нашла оградку. Огляделась по сторонам, вошла. Памятники она обновляла не так давно. Зимин Михаил Александрович и Зимина Мария Мстиславовна. Джейн носила фамилию Михаила. Она хорошо относилась к отчиму. Так и относилась бы дальше, если бы не проклятая холера. В 1848 году она забрала у Женьки и маму, и отчима. Дальше пришлось самой…

– Мам, я скучаю. – сказала Джейн.

По листочкам прошёл ветерок. Если бы Джейн хотела получить ответ на своё «скучаю», она бы пошла к ведьме. Попросила бы, чтобы её связали с духом матери. Но такой контакт Джейн был сейчас не нужен. Листва зашелестела сильнее. Словно мать злилась. Словно так и считала Женьку юной девушкой, которой нужна забота. Которая не справится сама. Когда мать умирала, – она пережила отчима на два часа, – твердила:

– Найди отца. Помирись с ним!

– Мам, я не ссорилась с ним. Что ты? Всё будет хорошо!

Прошло немало лет, прежде чем Джейн узнала, что могла спасти свою мать. И отчима могла спасти. Лучше бы она этого не знала! Тогда, может, не думала бы об этом каждый раз, когда приезжала на Ваганьковское.

Хотя… по большому счёту, какая разница? Всё равно мать умерла бы, просто позже. Через ещё двадцать лет. О бессмертии мать не хотела слышать. Она рассказывала уже повзрослевшей Женьке, что её отец уговаривал Машу на бессмертие.

– Согласилась бы – тебя бы не было. – улыбалась мать и гладила Джейн по щеке.

Интересно… а мать знала, что её можно спасти? Знала, что достаточно выпить крови собственной дочери, и болезнь отступит? Это мучило Джейн даже сильнее собственной тупости.

Ветки деревьев над головой Джейн закачались ещё активнее.

– Да ладно тебе, мам! Ну зачем он мне? Я выросла уже. И у нас с отцом разные ценности. Он убивает всех подряд, а я – только плохих людей. Не волнуйся ты за меня. Я правда уже давно могу сама. Всё могу…

Джейн подошла и с любовью погладила памятник матери.

– Люблю тебя, мама. Когда-нибудь, может, и увидимся.

Джейн уже собиралась уходить, когда на памятнике появилась надпись. Как будто углём начертили ровными линиями. «Дарен» – вот что там было написано. Имя Женькиного родного отца. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, надписи уже не было.

– Да что ж ты будешь делать! – с досадой сказала Джейн.

Она оставила цветы между двух давно просевших холмиков, заперла калитку оградки и ушла. Дался матери этот мерзавец! А Джейн он зачем?

Дарен не любил её, не растил. Он исчез, прежде чем Джейн появилась на свет. Мать осталась одна в ужасном, по тем временам, положении. Если бы не её верный поклонник, нежно любящий Машу с юных лет, Михаил, неизвестно, что стало бы с девушкой.

Прошло пять лет с небольшим, прежде чем Мария позволила Михаила убедить себя, что достойна любви и замужества. А он все эти пять лет, и последующие десять, доказывал Маше, что правда любит. Безоговорочно, а остальное просто не имеет для него значения. Он и Женьку любил, как родную. Общих детей с Машей им Бог, почему-то, не дал.

Сто семьдесят шесть лет прошло со смерти родителей, а Джейн никак не может позволить себе забросить их последний приют. Правда, между заменой памятников, возведением надёжной оградки, она всё-таки делала паузы. Чтобы люди в администрации погоста успели смениться. Ну, или просто забыть её, Джейн. Пройдёт ещё лет пятьдесят, нужно снова будет привести захоронение в порядок. Земля оседает, камень теряет блеск, тускнеет. Затираются буквы и цифры. Ваганьково, наверное, никогда не сравняют с землёй. Так что, забота о могилах родителей – это ещё надолго.

Джейн села в машину и получила сообщение в телеграм. «Мне вас посоветовала Надя Гуминская. Мы можем встретиться?». Джейн тут же позвонила Наде.

– Привет. Ты кого-то ко мне направляла?

– Да. Слушай, я не знаю, возьмёшься ли ты…

– Я разберусь. Главное, чтобы всё чисто было.

– Чисто, Джейн. Не волнуйся. – Надя умничка, быстро поняла, что объяснять ничего не нужно.

Джейн ответила на сообщение. Написала место и время. С клиентами она встречалась в разных ресторанах и кафе Москвы, но всего в пяти. Просто чередовала их. Не так часто Джейн получала заказы. Пяти ресторанов вполне хватало на целый год. Одно место встречи в два-три месяца.

– Добрый день. – сказала Джейн, выходя из укрытия и садясь за столик. – Вы опоздали.

Женщина, хорошо одетая, но какая-то замученная, сказала:

– Простите, Бога ради. Я живу за городом. Пробки…

Джейн молчала.

– Я понимаю, что нужно было выехать раньше, но… в общем, если начну объяснять – даже вам станет грустно.

– Да ну? – усмехнулась Джейн.

– Сколько вам лет?

– Это неважно. Это интересует всех, но это – неважно. Ну?

– Надя сказала, что вы можете и не взяться. Я расскажу, а там уж будь что будет.

У Риты был сын восьми лет. Муж тоже имелся – зарабатывал хорошие деньги. Всё вообще было прекрасно, пока сын, Стасик, не заболел. Жизнь превратилась в кошмар. Больницы, капельницы, обследования. Стас похудел. Облысел. Он начал что-то чувствовать, может даже понимать. Мальчик попросил у родителей щенка. И они купили ему щеночка, который обещал вырасти в большую собаку. Верного друга, а уж кому – Стасу, или потом Рите и Сергею – там жизнь покажет. Щенок был весёлым, мальчик ожил и повеселел. А потом…

– Этот подонок украл щенка прямо с участка. Был врач, и я не заперла калитку за ним на засов. Она не захлопывается. Пошла провожать врача, а Рики нет в саду. Мы с мужем с ног сбились. Искали вечер, ночь, всё утро. Узнали случайно… его украл бывший зэк с соседней улицы. Мы живём в обычном частном секторе, не в элитном посёлке. Всякие у нас там… есть. Рики бы сам не вышел за калитку. Подлец его утащил, а люди видели. Не сразу сказали… а когда мы к нему пришли – Рики уже не было в живых.

– Что он сделал со щенком? – спросила Джейн.

Рита понизила голос и сказала, что.

– Он смеялся нам в лицо. Мол, что вы мне сделаете. А собачий жир полезен при туберкулёзе. И полиция… полиция сказала, что ничего ему не будет. Рики был не просто щенком. Он был для нас членом семьи.

– Польза собачьего жира при туберкулёзе не доказана. – задумчиво сказала Джейн. – От туберкулёза умирают страшно…

– Страшно. Но неизвестно, когда. А сколько он ещё перебьёт собак за это время? Я не могу… я закрываю глаза, и вижу Рики. Я постоянно плачу. А Стас… совсем закис.

Они ещё помолчали, и Рита добавила:

– Серёжка собрался сам его пристрелить. Был готов сесть за это. Но… но мы не можем! Лечение… это всё так дорого. И жизнь. И всё. И потом… он сядет, а когда выйдет, Стаса может уже не быть.

Джейн думала о том, что рак тоже, наверное, можно вылечить. Надо попробовать.

– Вы не убеждайте меня. Я берусь. Цену вам сказали?

– Да. Нас устраивает. Но пусть он знает…

– Да-да. Всем хочется, чтобы они знали.

Рита огляделась и сказала негромко:

– У вас такая страшная… работа! Я бы не смогла.

– Зато интересная. Ладно. Давайте имя и адрес мужика, и будем на связи.

Вечером Джейн стало совсем невмоготу. Она так подолгу и так отчаянно пыталась сделать вид, что является просто человеком… но что толку? Она не просто человек. Видимо эти попытки – желание доказать себе, что Джейн не похожа на своего отца. Не похожа на Дарена. Не имеет с ним ничего общего!

– Привет, каннибал Лектор! – хмыкнула она, спускаясь со второго этажа старого деревянного дома.

Лестница скрипела. Но у Жоры так орал телек, что он не услышал этого скрипа. А и услышал бы – не спасло.

Георгий облился пивом и подскочил:

– Ты кто такая? Как попала сюда?

Вторая реакция не заставила себя ждать:

– О-о! Да ты красотка. Кого мне благодарить за такой подарочек?

Джейн спрыгнула с середины лестницы и с размаха врезала подонку ногой в живот.

– Чё-орт, – выдохнул он, отлетая к стене.

Расстояние между ними оставалось приличное, но вдруг глаза девчонки оказались аккурат напротив его глаз:

– Что? Что ты такое? – прохрипел Жора.

– Я то, что съест тебя. Ты собачек кушаешь, а мне почему нельзя? Я решила, что мне тоже можно.

Красивое лицо вдруг исказил оскал. Георгий увидел клыки и окаменел от ужаса.

– А есть я тебя буду медленно. Сначала капельку за Рики. Помнишь Рики? Ты украл его у больного мальчика.

– По… не помню.

– Ничего. Вспомнишь. – сказала Джейн и вцепилась клыками в шею Георгия.

Потом она отрывалась, медленно вынимая клыки, и спрашивала о других собаках и их кличках. Ответные реплики Георгия не отличались разнообразием. «Не помню!», «Прости!», «Пощади!», и так далее. Наконец в нём осталось слишком мало крови, и он отключился.

Джейн вытерла рот о его рубашку и швырнула обездвиженное тело на пол. Медленно подошла к зеркалу в старом трюмо, стоящем в углу. Посмотрела на себя. Черты лица разгладились. Клыки втянулись на место. Джейн открыла рот и провела языком по окровавленным зубам, слизывая следы. Ещё раз посмотрела на себя.

– Я не похожа на тебя. – сказала девушка своему отражению. – Не похожа!

Дом Георгия Джейн сожгла дотла. На всякий случай. Напился мужик, спалил родную хату – с кем не бывает. Сам по пьяни сгорел – тоже частая история. А у неё было в этом посёлке ещё одно дело. За которое ей не платили. Но даже если и так. Сработает – в мире будет на одного хорошего здорового пацана больше. Чем не профит?

Джейн позвонила Лене. Не сразу – сначала долго думала. Но потом всё-таки решилась.

– Привет. Я в засаде. – негромко, но спокойно, ответила на звонок детектив. – Срочное что-то?

– Да не знаю… хотела тебя нанять… наверное.

– Ну ты говори-говори. Я пока тут жду. Если исчезну из эфира – свяжусь с тобой позднее. Для чего хотела нанять? И почему – наверное?

– Да мать мне покоя не даёт! Снится. И так… наяву пытается кошмарить.

– Тебя? Кошмарить? Смешно.

– Лен, короче… ты всех вампиров в столице знаешь?

– Да всех-то не знаю, конечно! Так, по мелочи. У кого бизнес есть, в основном. Ты отца, что ли, разыскать хочешь?

– Не хочу я! Но мама… ну а вдруг он правда изменился?

Лена молчала.

– Хомина, ты чего заткнулась? Алё? У тебя там всё, слежка в активную фазу перешла, и ты исчезла из эфира? – спросила Джейн.

– Да я просто обдумываю. Кто из наших, в принципе, не питается людьми. Ну вот кто? Мы с Евгением. И всё, наверное. Я про Москву. В других городах может тоже есть такие энтузиасты, но единицы. Твой папаша склонен к гуманизму?

– Я его видела один раз в жизни. Один раз, Лен! И тогда он был очень… несдержан.

– Думаю, ничего не изменилось. – Лена тяжко вздохнула.

– Ты чего сопишь? – удивилась Джейн.

– Знаешь… я вдруг тебе так позавидовала. Так позавидовала… аж самой неловко стало.

– Почему позавидовала?

– Ты знаешь, почему.

Она знала. Лена могла завидовать только двум моментам. Первый – Джейн не горела на солнце. При дневном свете она могла перемещаться по улице совершенно спокойно, не боясь превратиться в горстку пепла. И второе – кровь. Джейн могла пить её, могла не пить. По идее, пить приходилось, чтобы остановить процесс естественного старения. Именно употребление крови подпитывало вампирическую составляющую Джейн, позволяя ей оставаться молодой. Но жажды крови у неё не было. Достаточно было раз в месяц выпить пару кубиков, и всё. Живи да радуйся дальше.

А все вампирские привилегии были при ней. Скорость, сила, слух, зрение, обоняние. И способность внушать. Человек с возможностями вампира… да, тут было чему завидовать. Если же Джейн когда-нибудь надоест жить, она просто перестанет пить кровь. Состарится в естественном темпе, и умрёт. Их, вампирских полукровок, на земле было мало. Считанные единицы. Но к двадцать первому веку они уже всё знали о плюсах и минусах своего существования.

В принципе, минус был один. Но довольно большой. Джейн жила с липовыми документами. Нет, паспорт был проведён по базе, с этим не было проблем. За деньги можно сделать всё, что угодно. Но он всё равно был липовым, и у Джейн не было остальных документов. Если бы её, к примеру, задержали, и начали копать, то тут же бы вскрылось отсутствие у девушки налогового и страхового номеров. Паспорт был, для отвода глаз и для покупки билетов. Менялся раз в десять лет, примерно. Но теперь, когда все данные о гражданах были систематизированы, отсутствие документов стало проблемой, конечно.

Паспорта – Российский, и очень дорогой, заграничный – у Джейн имелись, в основном, чтобы быстро покупать билеты через интернет. Визы приходилось проставлять с помощью внушения. Любая проверка документов тоже не обходилась без внушения. Можно в таком случае вообще отказаться от документов, но ведь тут какое дело… внушить пропустить её в самолёт можно. А люди вокруг? Всех не зачаруешь. А места в самолёте? Нет. Билет нужен. А значит нужны и паспорта. Что же касается имущества, то его себе Джейн позволить не могла. Слишком изворотливые и мутные схемы надо было изобретать для того, чтобы покупать недвижимость и завещать потом самой себе, но так, чтобы никто об этом не догадался. Поэтому её квартира в Москве принадлежала Наде Гуминской, её старой знакомой. Подруге, можно так сказать. Вот только Наде пошёл восьмой десяток, и она переживала, что квартира Джейн принадлежит ей. Знала все нюансы, но всё равно беспокоилась. Чего она беспокоилась? Что Надин непутёвый внук, вступив в права наследства после её смерти, выкинет Джейн из дома? Смешно… или, может она волновалась за внука? Тут Джейн и правда было смешно.