Небо Земли

Васечкин вывел рядом со своим изображением Юпитера еще одно изображение, но уже с эфира из Португалии, где все еще ночь.

– Ударит через несколько минут, – сказал Саша, – напомню, Европа по размеру практически как Ио. Самый сильный удар будет после столкновения с Ганимедом.

Саша открыл калькулятор и принялся считать, поглядывая в справочник с характеристиками спутников Юпитера.

– Между падением Тебы и Ио прошел час. Между Ио и Европой – четыре. Если учесть разницу в орбитах Европы и Ганимеда и их орбитальную скорость и сравнить с теми же показателями, но уже между Ио и Европой, то, выстроив пропорцию, у меня получается, что Ганимед упадет через двенадцать часов, но это все сильно приблизительно. У нас будет семь часов вечера, а это еще светло, так что придется смотреть эфиры от Западного полушария.

Вскоре Европа коснулась поверхности Юпитера, и вспышка света вновь разлилась по всему рабочему полю программы. Васечкин посмотрел в небо. Юпитер сиял как десять Венер! Сияние это продлилось недолго, и вскоре все стихло. Картина на мониторе вырисовывалась такая же, как и после падения Ио. Второе кольцо ударной волны пошло во все стороны и вскоре должно было столкнуться с кольцом от Ио. Не было сомнений, что вся поверхность Юпитера будет затронута ударной волной.

Саша измерил угловой диаметр планеты, который в три составлял тридцать девять угловых секунд.

– Юпитер продолжает уменьшаться, – произнес астроном, – за три с половиной часа уменьшился на три угловые секунды и стал тридцать шесть угловых секунд. Чем меньше объем Юпитера, тем быстрее будет уменьшаться его диаметр. Динамика поглощения будет расти. Я не знаю точно, через сколько он исчезнет, но могу предположить, что завтра ночью его уже не будет.

Изображение планеты в Сашиной программе исчезло, а вместо этого было видно дневное небо. На изображении из Португалии взрывная волна от Ио встретилась с волной от Европы. Видимое полушарие Юпитера стало черным, и контуры его сливались с фоном космоса, но наблюдать погибающего гиганта все еще было возможно.

Васечкин поставил будильник на четыре часа дня, попрощался со зрителями и отправился спать.

Третья ночь

Первым делом после пробуждения Саша бросился к компьютеру и принялся искать эфиры от западных коллег. Найти было несложно, ведь практически все астрономы-любители не сводили глаз с неба последние недели. Юпитер на небе можно будет наблюдать только через пять часов, но Саша все же запустил свой эфир и вывел изображение газового гиганта для своих зрителей от какого-то американского астронома.

– Всем доброго утра, друзья. Точнее, дня, – произнес Саша. К эфиру подключились двадцать тысяч человек, и число это росло с огромной скоростью.

Юпитер был полностью черный. Взрывные волны ушли за видимый горизонт и, возможно, уже наткнулись сами на себя в противоположных диаметральных концах от места падения двух Галилеевых спутников, тем самым погасив свою энергию. На сайте Мирового Космического Агентства было указано время падения Ганимеда и Каллисто – 20:57 сегодня и 23:34 завтра. Васечкин сообщил об этом своим зрителям и написал в названии эфира о падении Каллисто, чтоб люди подтягивались к этому времени.

– Он пишет, что увеличение у него триста крат, – сказал Васечкин про телескоп астронома-любителя, эфир которого он вывел на свой монитор. – Сейчас измерим его диаметр.

Саша скопировал изображение Юпитера и вставил в свою программу. Там он отмасштабировал Юпитер по увеличению телескопа, времени и дате наблюдения и растянул линейку от левого до правого края планеты.

– Юпитер сжался, – сказал Саша, – сейчас его диаметр двадцать девять угловых секунд. Я не уверен, что он дотянет до того момента, когда на него упадет Каллисто. Но на падение Ганимеда мы посмотрим.

Прямой эфир Саша оставил, но камеру не включал. Сел за стол завтракать.

К семи часам вечера Юпитер уже можно было кое-как разглядеть в телескоп, по крайней мере контуры его были видны. Этого Васечкин и ждал. Он померил снова диаметр Юпитера: вышло двадцать семь угловых секунд.

– Друзья, еще немного, и можно смело говорить, что Юпитер уменьшился в диаметре в два раза. При этом он не терял массу. Вся масса внутри в Сфере.

Саша включил камеру ближе к девяти часам вечера и поприветствовал людей, которых собралось снова более ста тысяч человек. Все хотели увидеть, как самый большой спутник Солнечной системы Ганимед врежется в свою планету. Столкновение должно случиться уже через двадцать минут. В центре поля программы был сам спутник, увеличенный до размытого серого пятна, а с правого края торчал кусок черного Юпитера.

– Юпитер сжимается не только потому, что Сфера поглощает его материю и уплотняет свое тело. Юпитер сжимается еще и из-за того, что сила тяжести на его поверхности увеличивается. Подчеркиваю – только на поверхности. На орбиты спутников какая сила действовала вчера, такая действует и сегодня. Почему же при сжатии тела на его поверхности увеличивается сила тяжести? Попробую объяснить. Например, если Землю сжимать, то сила тяжести на ее поверхности будет постепенно расти до тех пор, пока не станет настолько сильной, что у нее появится горизонт событий и Земля превратится в черную дыру. Это произойдет, когда радиус Земли сожмется до размера мячика для пинг-понга. На протяжении всего сжатия Земли сила тяжести на ее поверхности будет расти пропорционально сжатию. Происходит это потому, что мы, стоя на поверхности сжатой Земли, находимся ближе ко всей ее материи, ко всем ее частям – к Америке, к Африке, к Антарктиде, и она нас тянет к себе сильнее, – Саша глянул в чат. – Непонятно, да? Сейчас еще раз… смотрите, вы стоите на несжатой Земле, на обычной, так? – Саша сделал паузу, глядя в камеру. – И в это время на вас действует гравитация со всех кусочков Земли, с каждой крупинки, с каждой точки Земли на вас действует сила притяжения. Но какие-то крупинки далеко, например, те, что находятся в Южной Америке или на Северном полюсе. Они находятся далеко и поэтому притягивают вас слабее, чем те куски Земли, которые под вашими ногами. А теперь мы сжимаем Землю, и материя, находящаяся в Южной Америке или на Северном полюсе, становится к вам ближе и ближе, как и вообще вся материя Земли к вам приближается, и поэтому эта материя начинает на вас действовать сильнее, то есть сильнее вас притягивает. Вплоть до того, что может раздавить вас, размазать по поверхности, если Землю сильно сжать. Сжимаем Землю в два раза – и ваш вес по закону всемирного тяготения увеличится в четыре раза. Сжимаем Землю в три раза – ваш вес увеличится в девять раз! То есть вместо семидесяти килограммов вы будете весить шестьсот тридцать килограммов! Сами можете представить, что станет с вашим телом. С увеличением силы тяжести вы будете медленно раздавлены под весом собственного тела. Так и атмосфера Юпитера постепенно сжимается, уплотняется под воздействием увеличивающейся силы притяжения из-за сжатия планеты.

Васечкин не стал говорить, что после того как Сфера начнет поглощать Землю, есть вероятность, что эта участь будет ждать тех, кого не смоют километровые волны цунами из-за приближающейся Луны.

Ганимед должен был упасть на Юпитер сбоку, практически как и Адрастея, от падения которой все еще виднелось выброшенное фонтаном вещество атмосферы Юпитера. Столкновение произойдет менее чем через минуту и будет самым мощным, которое только возможно в Солнечной системе. Саша увеличил изображение максимально, размыв четкие контуры краев спутника и планеты, но зато теперь было видно в реальном времени, как Ганимед приближался к Юпитеру слева направо – маленький нечеткий шарик двигался к растянутой на весь экран дуге левого края газового гиганта, который при таком увеличении помещался на экран лишь небольшой частью. Чат замолк. Васечкин тоже. Казалось, что и сверчки с жабами затихли. Серый кружок Ганимеда коснулся Юпитера, и монитор побелел…

Вспышка на небе была по яркости как полная Луна. Васечкин и его оборудование отбросили на траву тень. Продлилось это столько времени, сколько Ганимед заходил в поверхность Юпитера. Как, собственно, и с предыдущими спутниками, только диаметр их был меньше, и летели они с большей скоростью. Ганимед диаметром пять тысяч километров со скоростью шестьдесят тысяч километров в час погружался в Юпитер ровно пять минут. Все эти пять минут на небе полыхало. Когда столкновение закончилось, на Юпитере снова было видно кольцо ударной волны, точно такое же, как и от Ио и Европы. Второй фонтан выброшенного вещества был в десятки раз больше предыдущего. (От всех столкновений оставались такие выбросы, но видно их было лишь в тех случаях, когда спутник падал сбоку.) Вещество летело из Юпитера со скоростью, практически равной скорости испарившегося Ганимеда. Гравитация Юпитера и Сферы была не в силах удержать материю. Миллиарды миллиардов тонн было выброшено в космос.

Четвертая ночь

Этой ночью случилось то, чего никто не ожидал. От чего у всех астрономов, да и простых зрителей челюсть отвисла еще сильнее, чем после наблюдения падения спутников…

Васечкин, как обычно, проснулся после обеда и до восьми вечера общался со зрителями, смотрел западных астрономов и, как и многие, замерял размер Юпитера, который с каждым часом уменьшался в диаметре. К восьми стало смеркаться, и Саша выставил свой телескоп. На уменьшение Юпитера уже никто не реагировал с таким удивлением, как в прошлые дни. Хвост от выброшенного ударом Ганимеда вещества растянулся по небу и стал больше самого диаметра планеты, который в данный момент составлял всего одиннадцать угловых секунд, что равнялось тридцати тысячам километров вместо положенных ста двадцати. Никаких облаков на Юпитере уже быть не могло, потому как гравитация из-за сжатия планеты в четыре раза стала невероятно огромной, и всё на его поверхности теперь весило больше в шестнадцать раз. Из-за большого давления облака Юпитера спрессовались в жидкий водород, но это было лишь началом его уплотнения, потому как к двенадцати часам ночи, за несколько минут до столкновения с Каллисто, Юпитер был в диаметре уже пять угловых секунд. Такое сжатие суммарной массы Юпитера и Сатурна превратило практически всю материю планеты теперь уже в металлический водород. Давление на глубине нескольких тысяч километров было выше земного атмосферного в миллионы раз. Жидким водород оставался лишь несколько сотен километров на поверхности, да и там газ был уплотнен до такой степени, что фактически являлся твердым телом.

– Сейчас может быть несколько итогов столкновения, – произнес Саша, глядя на приближающийся к неузнаваемому Юпитеру Каллисто, – первое – из-за того, что теперь спутник врежется не в газовую среду, а в твердое тело, он может расколоться и разлететься в разные стороны. Второе – из-за увеличения силы тяжести вблизи поверхности Юпитера может сработать предел Роша. Если говорить коротко, это когда приближающееся маленькое тело к большому телу разваливается из-за гравитации большого тела. Каллисто может развалиться подобно комете Шумейкеров—Леви и по кусочкам упасть на Юпитер. И третий вариант – Каллисто полностью испарится, перейдет в чистую энергию от столкновения со столь твердым телом, но это менее вероятно. Я думаю, у спутника недостаточно скорости для этого, но тут, чтоб сказать точно, надо вычислять.

Внезапно для всего следящего за Юпитером мира, за минуты до столкновения, планета начала сплющиваться по горизонтали и вытягиваться в овал по вертикали. Из-за твердости Юпитера искажения были несильные – большая ось была всего на двадцать процентов длиннее, чем малая. Одновременно с этим Юпитер медленно смещался вверх относительно центра рабочего поля программы. Скорость его была выше скорости Каллисто, потому как глазом движение Юпитера заметить можно было, а вот движение Каллисто нет.

Васечкин схватился за волосы, осознав, что произошло.

– Он уворачивается от Каллисто! – крикнул Саша. – Видимо, Сфера не хочет, чтобы спутник врезался и разлетелся, потеряв материю!

Вытянутый в вертикальный овал, черный Юпитер поднялся вверх на длину своего диаметра. Каллисто, безусловно, почувствовал через гравитацию изменение положения Юпитера и вскоре должен будет пролететь под ним и начать заворачивать по эллиптической орбите.

Спустя двадцать минут все свидетели этих небесных чудес поняли, что Каллисто в Юпитер не врежется. Сфера, толкая остатки Юпитера, налипшие на ее поверхность, догнала спутник и медленно состыковалась с ним. В таком виде она плавно затормозила, чтоб пока еще не растворившийся в ней Каллисто по инерции не слетел (на остановку ушло почти десять минут), и взяла такой же плавный разгон в сторону Марса.

7

Новое излучение

Главной наблюдательной станцией Мирового Космического Агентства был гигантский Магелланов телескоп, построенный в Чили в 2035 году, имевший семь зеркал диаметром 8,4 метра. Телескоп, предназначенный для поиска экзопланет, который работал в оптическом и ближнем инфракрасном диапазонах, последние недели был направлен только на Сферу.

Чилийский астроном Фернандо Диаз забежал в кабинет к своему руководителю Генри Спенсеру в тот момент, когда шеф наливал в кружку чай.

– Ты чего? – спросил Генри.

– Там что-то странное происходит, – взволнованно начал Фернандо, – на Сферу добавилось излучение!

– Сила излучения Луча увеличилась? – спросил Генри.

– Нет, добавились еще потоки энергии!

– А что за частицы летят? – спросил Генри.

– Неизвестные, но они такие же, как и те, что испускает Луч – частицы, которые вытягивают массу.

– Регистрируются так же в гамма и инфракрасном?

– Да.

Генри сел за свой стол, а Фернандо встал рядом. Шеф вывел только что полученные данные с наземного инфракрасного телескопа и с космического гамма-телескопа. На черном фоне были видны десятки лучей белого цвета, направленные в одну точку. Генри сменил картинку, и на экране появилось такое же изображение, только лучи были уже красные.

– Если это то, о чем я думаю, то… – произнес Генри.

– Теперь Луч не один! – воскликнул Фернандо, – они все вместе выбьют из Сферы всю материю!

– Ох ты… горячий чилийский юноша, – по-доброму произнес Генри, покачивая головой, – давай не будем забегать вперед. Мы не знаем, с какой скоростью Сфера теряет массу. Когда долетит до Марса, посмотрим, как на нее среагируют его спутники.

8

Проект «Астероид»

Околоземный астероид Флоренс, открытый в 1981 году, в диаметре составляет пять километров. Этот астероид входит в число потенциально опасных для Земли объектов. Флоренс в максимальной точке сближения с Землей оказывается на расстоянии 7,5 миллиона километров. Для сравнения – от Земли до Луны 365 тысяч километров. Период обращения Флоренс вокруг Солнца составляет немногим более двух лет. Если такой астероид упадет на Землю, человечество повторит судьбу динозавров. Хотя в нынешних условиях землян кто знает, что лучше – Сфера или астероид? Как бы там ни было, астероиду этому уготована особая роль.

Технология высадки на астероид была опробована китайским зондом «Тяньвэнь-2» в рамках программы отклонения космической угрозы от Земли в 2029 году. Зонд совершил успешную посадку на астероид и смог изменить орбиту небесного тела.

Китайский генерал Су Джен стоял на застекленной смотровой площадке космодрома Тайюань и смотрел на подготовленную к запуску ракету с находящимся на ней зондом «Тяньвэнь-3». Площадка эта была исключительно для руководства. Находилась в полутора километрах от самой ракеты, которая в высоту составляла пятьдесят пять метров. Всего было подготовлено семь площадок, на шести из которых разместились СМИ. Возле генерала стоял главный инженер проекта «Астероид» Ван Цзы. Мужчины с гордостью и трепетом смотрели на техническое устройство, являющееся вершиной космических военных технологий современности. Впервые в истории было создано оружие, которое в качестве снаряда использует небесное тело. Никто не мог предположить, что можно разработать что-то страшнее ядерного оружия, но нужный по размеру астероид, направленный во вражескую страну, наведет панику на любую армию мира похлеще любых межконтинентальных баллистических ракет. Всего созданного ядерного оружия не хватит, чтоб уничтожить Землю полностью, а вот технология наведения крупного небесного тела на планету это сделать может. И если уж не атаковать таким образом врагов, то шантажировать, добиваясь своих политических требований, угрожая уничтожить вообще всех, вполне себе в стиле землян. Но не сегодня…

– Меня терзает одна мысль, – произнес генерал, не поворачиваясь к Ван Цзы.

– Что за мысль? – спросил инженер.

Военный глубоко вздохнул.

– Сфера смогла увернуться от спутника Каллисто, который шел на нее со скоростью пятьдесят три тысячи километров в час. Когда мы задумали этот проект, мы не знали об этом, – генерал посмотрел в глаза Ван Цзы.

– Вы думаете, она также увернется от Флоренс?

– А почему нет?

– Я считаю, что Сфера смогла увернуться от Каллисто, потому что она знала его орбиту. Нам остается надеяться на то, что возникший на ее пути астероид станет для нее неожиданностью.

– И на то, что астероид сможет повредить ее, – добавил генерал.

– Подобный астероид оставил на Земле кратер размером с мексиканский залив, собственно, и образовав его! – произнес Ван Цзы. – Конечно, он повредит ее! А то, что она увернулась от Каллисто, когда от Юпитера практически ничего не осталось, подтверждает то, что она уязвима для кинетического снаряда.

Генерал ничего не ответил. Лишь многозначительно кивнул.

* * *

Ракета успешно стартовала и устремилась в сторону астероида, до которого была неделя пути. Планировалось подлететь к Флоренс сбоку относительно его траектории на расстояние двух километров и выстрелить в него зондом «Тяньвэнь-3». Проблема заключалась в том, что пятикилометровый Флоренс имел очень слабое гравитационное поле, хотя у этого астероида были свои два спутника – два камня длиной триста метров. Чтобы управлять астероидом, зонд должен был как-то перемещаться по его поверхности. К примеру, если нужно повернуть камень направо, зонду необходимо переместиться на левый бок Флоренс и запустить двигатели. Но любое движение зонда по небесному телу, практически не имеющему гравитации, будет приводить к тому, что зонд начнет взлетать с поверхности этого тела. Проблему эту решили следующим способом – зонд обладал гусеницами, а на его верхней части возле основных сопел, из которых должно было выбрасываться вещество для управления астероидом, были еще сопла в десять раз меньше. Из них выброс вещества был синхронизирован с движением зонда. Когда «Тяньвэнь-3» трогался с места, выброс из маленьких сопел прижимал зонд к поверхности Флоренс. Перехватить Сферу планировалось на подлете к Земле после того, как она уничтожит Марс, потому что расстояния и скорости не позволяли сделать это быстрее. Удар астероидом будет произведен как можно быстрее после удара ядерным оружием.

9

Убийца

Когда Сфера долетела до Марса, на Земле наступила всеобщая паника. Глядя на то, как космический убийца уничтожает планеты, мировое население разуверилось в том, что на Сферу можно вообще хоть как-то воздействовать. Никто не верил в успех проектов по ее уничтожению. Первое время людей пытались успокоить тем, что к Лучу добавились его соратники, что они спасут Землю, но, когда все увидели через эфиры блогеров-астрономов, как на глазах тает Марс, как его спутники Деймос и Фобос приближаются к планете и вот-вот упадут на нее, доверие к обещаниям властей у людей начало таять. От Марса со дня на день ничего не останется. А дальше что? Дальше Земля. И смерть… Осознание того, что через неделю все живое будет стерто с лица нашей планеты, с каждым днем ввергало людей во все больший социальный хаос. Жизнь в Москве была полностью парализована. Федеральная Служба Охраны, выполняя свои прямые обязанности, запрятала президента, министров, мэров, губернаторов по бункерам, причем против их воли. Следом из инфопространства пропали граждане статусом пониже – генералы, начальники МВД и Росгвардии, главы служб пожаротушения и МЧС, лидеры политических партий, известные актеры и телеведущие. Простые люди перестали выходить на работу. Телеканалы прекращали свое вещание постепенно, и в результате телевидение полностью исчезло. Новости можно было получать лишь из частных каналов в социальных сетях, куда ушли в том числе и журналисты с телевидения. Атомные электростанции были принудительно остановлены, но электричество в городах все еще оставалось за счет ветряных, гидро- и солнечных электростанций. Продуктовые магазины толпы народа опустошили еще позавчера, когда люди поняли, что организованных силовых структур практически не осталось. Те немногие силовики, которые не покинули свои посты, в основном охраняли важные политические и исторические объекты и памятники культуры.

Гречкин сидел на полу в гостиной своего коттеджа и держал смятый в руке листок бумаги. Рядом валялись три гайки. Запрокинув голову, прислонившись затылком к холодной стене, он смотрел сквозь потолок, сквозь крышу, сквозь облака, будто не было никаких преград на пути его зрения, будто вглядывался он в глубины космоса. Мысленно Гречкин спрашивал у бесконечной черной пустоты – за что нам досталась такая участь? Почему именно мы? Космос ответа, конечно же, не даст. Какое дело космосу до какого-то сознания, заточенного в оболочку из углеродного тела. Таких тел, как Юра, в бесконечных вселенных бесконечное множество, как и планет, находящихся в обитаемых зонах возле своих звезд. И нет никакой судьбы. Есть лишь причины и следствия. Он вздохнул и швырнул исписанный комок бумаги в сторону. Гречкин медленно поднялся и, шаркая ногами, будто старик, побрел в коридор. Мужчина накинул желтую спортивную кофту поверх майки (на нем были синие джинсы), надел белые кроссовки и вышел на улицу. Сев в свой «БМВ», космонавт незамедлительно тронулся.

На кладбище было пусто, хотя обычно утром в будний день здесь всегда кто-то поминает близких. Гречкин об этом не знал, потому что на кладбищах ему быть не доводилось. Отца он ни разу не видел, а бабушку и деда кремировали. Отсутствие живых людей вокруг Юре казалось естественным для этого места. Гречкина Мария Сергеевна покоилась на Красногорском кладбище. Юре сообщили о смерти матери, когда он был на карантине после прилета. Стоя напротив памятника, Гречкин ничего не чувствовал. С матерью у них отношения были натянутые, но она любила его всем сердцем.

– Я хотел попрощаться, – шепотом произнес Юра, – я знаю, что мы не очень ладили…

У Гречкина подступил ком к горлу. Он вдруг осознал, что больше никогда не увидит ее.

– Прости меня за все, – сказал он, – я был не очень заботливым сыном. Я не…

Юра покосился, когда почувствовал на себе чей-то взгляд: мужчина лет тридцати, одетый в обноски, напоминавший бездомного, стоял через несколько могильных оградок от Юры. Когда Гречкин повернул на него голову, тот резко отвернулся.

«Откуда он взялся? – подумал Юра. – Только что же никого не было. Из могилы вылез?»

Юра снова сосредоточился на образе матери.

– Мне сегодня приснился сон, что я снова ребенок, – говорил он ей, – я сижу в гостиной, еще на «Филевском парке» когда жили, в этой комнате нашей с дурацкой зеленой мебелью. Ну денег тогда не было, эх (усмехнулся), н-да… играю в приставку, и ты заносишь мне торт со свечками. Я загадываю желание – хочу быть космонавтом – и дую на свечи, а они не задуваются. Я дую изо всех сил… ты стоишь и улыбаешься. Я дую снова, и в этот раз ты помогаешь мне. Вместе мы их задуваем… вот… такой вот сон. Н-да… Не знаю, к чему он. Видимо, ты во многом помогла мне в жизни. Особенно в юности, когда можно было ступить не туда… Спасибо. Я… наверное, поеду. Прости еще раз… и прощай…

Гречкин периферическим зрением увидел движение слева от себя. Для Юры все произошло будто в замедленном воспроизведении: вот человек в обносках вынимает откуда-то из-под кофты пистолет, и вот в этот же момент Юра прыгает через оградку и укрывается за соседним памятником, буквально тут же раздаются выстрелы, и куски мрамора сыплются на Гречкина. Юра оглянулся – сзади стояла часовня, метрах в десяти. На доли секунды Гречкин высунулся. Увидев, что стрелок в этот момент перешагивает через метровую оградку, Юра рванул за часовню. За спиной снова раздались выстрелы, но Гречкин успел повернуть за здание. Не мешкая, он побежал по дорожке, ведущей между могил, правда не туда, откуда он пришел. Машина его была припаркована в противоположном направлении. Гречкин бежал, не оглядываясь. Сзади раздались еще два выстрела. Юра резко свернул за кустарник и лег. Перевернувшись на спину, он окинул взглядом местность. Дорога, по которой он бежал, уходила в лесополосу, через которую просматривалось пустое шоссе, а правее была тропинка, ведущая вдоль этой лесополосы. Гречкин бросился через кусты параллельно дорожке к шоссе. Стрелок не отставал. Когда Гречкин, миновав лесополосу, перепрыгнул через кювет и оказался на дороге, возле него просвистела пуля, и следом тут же раздался звук выстрела. Юра рванул через дорогу и лег в противоположный кювет. За дорогой сразу начиналось поле, бежать туда не имело смысла, там он окажется как на ладони. Мозги Гречкина работали на все двести процентов. Ползти по кювету? Зачем? Медленно будет. Рвануть обратно в лесополосу? Не успею, он уже должен быть там. Внезапно возле Юры остановилась машина. Злой и напуганный Гречкин поднял голову. Дверь грязной белой «Нивы» раскрылась перед ним. Юра увидел какого-то с виду придурковатого паренька, сидящего за рулем.