Шёпот болот

Саша всмотрелся в темноту, глаза постепенно привыкали. Стволы деревьев, кусты… И вот что-то мелькнуло в чащобе! Тень? Он напряг зрение… И мир снова взорвался.

Цвета погасли. Остались только угрюмые очертания и пульсирующая багровая звёздочка, ярче и злее, чем в руках у Монро чуть ранее. На этот раз она была дальше, за деревьями, и не стояла на месте. Метнулась влево, исчезла, моргнув, и снова вынырнула правее, приблизившись на шаг. Пульсация в глазах учащалась, становилась невыносимой, выжигая сетчатку. Саша зажмурился, отшатнувшись и тряхнув головой.

– Ага… Значит, не показалось… – Монро не поворачивал головы, но голос его стал ещё жёстче. – Я знаю, что с твоими глазами, потом объясню. Сейчас скажи, где оно? Ну же!

– Что… оно? – Саша еле выдавил слова, открывая глаза. Мир снова обрёл краски, голова раскалывалась, а в ушах стоял гул.

– То, что ты видишь! – в голосе Монро прорвалось нетерпение, граничащее с гневом. – Где эта тварь сейчас?

Саша вновь напряг зрение, вглядываясь в чёрный полог леса. Переход случился опять слишком резко, хотя он был и готов к этому. На прежнем месте было пусто. Он начал оглядываться, ища багровую звёзду… и увидел только слабое свечение у кучи рюкзаков.

– Монро, не вижу! Только свет у рюкзаков… – Саша зажмурился, усилием воли выключая этот кошмарный режим зрения. Он раскрыл глаза, всё ещё глядя в ту же сторону… И застыл.

В колеблющемся свете костра, над рюкзаками, стояла девочка, точнее то, что когда то ею было, Саша узнал её лишь по обрывкам платьица. Оно замерло в немыслимой, извращённой позе. На четырёх конечностях, животом вверх, голова низко опущена к земле, словно что то вынюхивая. Одна рука, неестественно вытянутая и увенчанная чёрными когтями, лежала на ближайшем рюкзаке, пронзая ткань. Существо почуяло взгляд. Голова медленно повернулась и раскрыла пасть, утыканную иглами кривых и острых, как бритва, зубов.

Душераздирающий вопль разорвал ночь. Это была жуткая смесь плача младенца, волчьего воя и скрежета металла. Звук нарастал лавиной, за секунды превышая любой человеческий предел. Саша вскрикнул от боли, впившись ладонями в уши. Тёплая струйка крови тут же потекла по шее.

Глухой хлопок раздался слева. Огромный кусок плоти и костей вырвало из бедра чудовища. Монро взвёл курок и выстрелил снова. Пуля вспорола землю там, где только что было существо. Несмотря на страшную рану, оно мгновенно отпрыгнуло назад, растворившись в тени деревьев. Монро швырнул пустой револьвер в сторону и мгновенно вскинул арбалет.

– Куда?! – рявкнул он. Саша не реагировал, загипнотизированный ужасом. Мозг отказывался обрабатывать происходящее, скатываясь в пучину безумия. Рациональность трещала по швам. – Парень! – Монро шагнул ближе. Увесистая пощёчина, неожиданно сильная для худого тела, отрезвила Сашу, вышибая стеклянный туман шока. – Ты мне нужен! Где оно?!

Саша снова впился взглядом в черноту леса, туда, где только что исчезло существо, но его там уже не оказалось. Оглянувшись, он увидел чуть более тусклое пятно в здании лесопилки.

– Оно вернулось в дом! – Саша взмахом руки указал на строение.

– Просочилось в щель, хочет зализать раны. – Монро резко развернулся. – Ты умеешь стрелять? – спросил он, протягивая Саше семизарядный револьвер системы нагана.

Вопрос застал Сашу врасплох. Стрелять он, конечно, умел и как раз обшаривал глазами окрестности в поисках пистолета погибшего напарника Беатрис. На поясе у трупа мужчины была кобура, а значит, и оружие должно было валяться где то рядом. Но он не ожидал, что оружие предложит новый знакомый. Несмотря на дружелюбную улыбку и вкуснейший чай, Саша отчетливо понимал, что доверять этому человеку нельзя. Убить для Монро не сложнее, чем заварить чай. Хотя действия охотника и спасли ему жизнь, истинные мотивы спасителя оставались под вопросом. Столь же неожиданным было и доверие со стороны Монро, ведь тот тоже не знал, чего ждать от случайного путника.

– Да, – ответил Саша. Его рука обхватила шершавую рукоять револьвера. На мгновение Монро задержал оружие, добавив.

– Слабые места у Баньши – голова и суставы. Попадание в голову убьет. Выстрел по ногам ослабит и, главное, замедлит тварь.

– Баньши? – переспросил Саша, ощущая холод стали в ладони. – Но это же призрак, а та девочка была из очень даже плотной плоти.

– Вероятно, название придумали люди из за крика. Баньши им пользуется, чтобы оглушить жертву перед атакой, – пояснил Монро. – Не думаю, что она имеет что то общее с ирландской мифологией.

– А к какой тогда имеет? – не унимался Саша.

– Никто не знает, – пожал плечами Монро. – Святоши бредят, что это особая порода демона. Но, впрочем, а что ещё они могут сказать? Фанатики, и есть фанатики… – Горькая усмешка скривила его губы, словно он вспомнил что то. – Идём! – Он уверенно шагнул в сторону здания.

Они ворвались в цех лесозаготовки. Монро резким движением чиркнул по коробку, зажёг световую шашку и метнул её вглубь здания. Ослепительно яркий, кровавый свет вспыхнул, озарив центральное помещение, но оставил нетронутыми многочисленные глухие углы и закутки. Саша попробовал снова активировать то самое особое зрение, но на этот раз, сколько ни вглядывался он во тьму, ничего не менялось.

– Монро, не выходит… Не могу переключиться, – выдохнул он, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– Потом разберёшься, а сейчас слушай! – прошипел охотник, и Саша замер, напрягая слух. Тишина повисла густой, липкой пеленой. И вдруг где то в глубине, справа, тихо звякнула цепь. Слева, совсем рядом, хрустнуло раздавленное стекло. Саша резко повернул голову на звук, но в черноте ничего не смог разглядеть. Более того, Саша с ужасом осознал, что Монро исчез. Вот он мгновение назад был в шаге и вдруг как сквозь землю провалился. Снова звякнула цепь, теперь громче, увереннее. Саша всмотрелся в темноту и узнал место, именно тут он впервые встретился с этой девочкой. Краем глаза он уловил, как смутная тень мелькнула и юркнула за знакомую ему перегородку.

Внутри комнатки ничего не изменилось. Труп мужчины по прежнему сидел на стуле, уставившись в окно пустыми глазницами. Свет от догоравшей шашки уже тускнел, превращая глубину комнатки в непроглядную черноту. На той самой кровати, на которой Саша так и не успел попробовать пирожков, распластался труп женщины в таком же высушенном, мумифицированном состоянии, как и сидевший за столом мужчина. Осознав значение увиденного, Саша побледнел. На миг ему почудилось, что на иссохшей руке женщины виднеются следы его собственных зубов. В угасающем свете с трудом можно было различить очертания останков, но больное воображение дорисовало остальное. И это вызвало не столько отвращение, сколько вспышку яростной злости. Злости на себя, на абсурдную ситуацию и больше всего на эту тварь, заставившую его коснуться губами человеческой плоти. В верхнем правом углу, у самого потолка, что то шевельнулось. Саша смог заметить это движение лишь потому, что движущийся объект был чуть темнее окружающей тьмы. Он вскинул револьвер, целясь в тень, но в этот миг ещё один оглушительный вой ударил по барабанным перепонкам, заставив Сашу пошатнуться. Ствол дёрнулся, и выстрел ушел в пустоту. Чудовище сорвалось с потолка, приземлилось на кровать и, оттолкнувшись от нее, стремительным прыжком ринулось на Сашу.

Второй выстрел пробил щёку Баньши уже в полёте, сбив её с траектории. И вместо того чтобы вонзить все свои клыки и когти в грудь Александра, существо врезалось в него всей своей костлявой массой, сбив с ног и оставив глубокие, жгучие порезы на обеих руках. Вспышка острой боли пронзила сознание, заставив Сашу со стоном открыть глаза. Тварь уже сидела у него на груди, занеся лапу с бритвенно острыми когтями. Ещё мгновение, и сталь вонзилась бы в горло. Но тугая тетива лязгнула, и тяжёлый арбалетный болт с сокрушительным хрустом пробил глаз чудовища, войдя по самое оперение и пробив затылок насквозь. Инерция удара отшвырнула тварь на несколько метров вглубь комнаты. Через десять секунд второй болт, выпущенный почти в упор, с глухим стуком пригвоздил голову твари к полу.

– Ты как? – Монро резко повернул голову в сторону растянувшегося на земле парня.

– Жить буду, – хрипло прошептал Саша, кривясь от боли. – Но сейчас мне бы пару суток отоспаться… – На губах его дрогнула усталая улыбка.

Монро молча протянул руку и крепко взял его под локоть. Едва Саша встал на ноги, как волна слабости накрыла его с головой. Адреналиновая броня, державшая его на плаву во время схватки, рассосалась, оставив лишь ломоту и ледяную пустоту в жилах.

Монро ловко выдернул из ножен свой охотничий нож. Сталь тускло блеснула в отблесках костра. Два быстрых, точных удара, и длинные, окровавленные когти Баньши отскочили в сторону. Он действовал с пугающим хладнокровием, словно тушку кролика разделывал. Короткое лезвие глубоко вонзилось под грудную кость твари. Рёбра захрустели, словно сухие ветки. Зарывшись рукой по запястье в чёрную плоть, он извлек небольшой камень, нечто среднее между обсидианом и углем.

– Сердце демона, – прошептал Монро, торопливо заворачивая добычу в грязную тряпицу. – Без этого камушка внутри они не более, чем изуродованная мёртвая плоть. Но инквизиция заплатит за него золотом. – Он с удовлетворением погладил свёрток и спрятал его за пазуху.

– Монро, – голос Саши прерывался, – у тебя… случаем… нет аптечки? Сил нет… даже стоять тошнотно… – Ноги подкосились, и он грузно осел обратно на грязный пол. Мысль о том, чтобы просто лечь и отключиться, манила, как морок.

– Есть, – кивнул Монро, уже наклоняясь. – У костра, пошли. – Он подхватил Сашу под мышки, закинул его дрожащую руку себе на загривок и, взвалив на себя половину веса парня, поволок его прочь из зловонного мрака здания.

Над болотом алел рассвет, когда Монро закончил с перевязкой. Он густо замазал раны какой то отвратительно пахнущей мазью, цвета болотной тины, и сунул ему в руку небольшую стеклянную колбочку. Внутри булькала густая, тёмно-синяя жижа, от которой несло тухлыми яйцами и кислым потом.

– Выпей до дна, – приказал охотник. – Местный антибиотик. Не даст гнили сожрать тебя изнутри. На вкус, как коровье дерьмо, но работает.

Саша медленно перевёл взгляд с колбы на Монро. Тот спас его жизнь уже дважды. Если бы он хотел вреда, то давно бы оставил его истекать кровью или добил в здании. Сжимая нос, Саша залпом опрокинул мерзкую жидкость. Горло свело от противного вкуса и запаха. Он отшвырнул пустую колбу, еле удержавшись от рвоты, и тяжело привалился спиной к шершавому стволу ближайшего дерева.

– Монро, – Саша произнёс это совершенно буднично, словно спрашивал о погоде, – объясни мне, чёрт побери, что тут вообще происходит? А то я сейчас окончательно сойду с ума. – Странная отстранённость в собственном голосе заставила его заподозрить наркотический эффект у зелья Монро.

– Ну, тут уж ничего не попишешь, – хрипло усмехнулся Монро, поправляя догорающие поленья. – Мы тут все немного сумасшедшие: и я, и ты, и остальные. Нормальных я здесь за двадцать лет не встречал. – Он налил в видавший виды походный котелок болотной воды и поставил его на угли. – Начну ка я, пожалуй, с самого главного. Ты, дружище, больше не на земле. Кто то считает, что это параллельный мир, другие горлопанят про чистилище, а бредни некоторых я тебе и пересказывать не стану. Верь во что хочешь, дело твоё. Главное, заруби себе на носу, мир этот тебя люто ненавидит. С первого твоего вздоха тут и до последнего.

– Успел почувствовать, – Саша с гримасой потер шею, вспомнив острые клыки «собаки Баскервилей». – Но другой мир… прости, Монро, но на эту сказку я пока не готов купиться.

Фантастику Саша любил искренне. В детстве проглатывал тонны книг, да и сейчас иногда погружался в вымышленные миры. Но мечтать, листая пожелтевшие страницы под теплым одеялом – это одно. А просыпаться в реальности, где тебя жрут демонические твари и воздух пропах смертью и болотом – совсем другое.

– Поверишь, – Монро произнес это с какой то зловещей уверенностью, будто мир вокруг был живым, злобным существом. – Он не оставит тебе шанса не поверить. А пока включи уши на полную и впитывай каждое слово. От этого зависит, увидишь ли ты завтрашний день.

Когда Монро начал говорить размеренно и четко, Саша с удивлением уловил разительную перемену. Суровый охотник, еще вчера напоминавший хладнокровного маньяка, вдруг превратился в школьного учителя. Не то из его собственных смутных воспоминаний, не то из какого то старого доброго фильма. Спокойный взгляд, уверенные интонации, умение держать внимание – всё кричало о профессии, давно похороненной в прошлом.

– Попал я сюда двадцать один год назад, – начал Монро. – Как и ты, вынырнул прямо посреди этих проклятых болот, только гораздо севернее. Брел четыре дня. Четыре дня по этому проклятому богом месту, где каждая тварь с клыками или жалом считает тебя пунктом в обеденном меню. К концу марафона я был, как живой скелет, в коросте засохшей грязи, в лоскутах одежды и истекающий кровью из полудюжины ран. И вот деревня, большая, казалось бы, спасение. Названия уж и не припомню, да оно и не важно. Обрадовался, как дитя, думал, люди помогут, сейчас наемся до отвала, в тепле высплюсь.

Он сделал паузу, глядя сквозь пламя костра куда-то в прошлое.

– Улицы были пусты, будто вымерли. Весь народ, от седых стариков до сопливых детей, столпился на центральной площади. А на временном помосте возвышался человек в ослепительно-белой, как снег, рясе. Лицо аскетичное, а нос… Нос у него был, как клюв стервятника, огромный, крючковатый. Он что то громогласно ораторствовал, размахивая руками. Я слов не понимал, да и не слушал. Мой взор приковал не он, а фон. Фон его пламенной речи. Два пылающих костра. И в них обугленные, скрюченные останки. Не место преступления, Саша, это был спектакль. Судилище, оформленное по всем канонам Святой Инквизиции эпохи Джордано Бруно. И запах… Запах жареного мяса и сожженных волос висел над площадью тяжелым саваном.

– Монро, – осторожно вставил Саша, пытаясь замаскировать нарастающую тревогу шуткой, – ты, конечно, человек бывалый, но, чтобы так детально помнить средневековые обычаи и традиции… Ты уж не очевидцем ли был?

Но шутка получилась смазанной, события ночи, пирожки, девочка, всё это тяжелым камнем лежало в его сознании. Разум отчаянно цеплялся за любую соломинку рациональности. Если Беатрис еще как то укладывалась в ложе извечной человеческой жестокости к себе подобным, то эта тварь… она не лезла ни в какие ворота логики.

– Ещё в той жизни, что до этих болот, – Монро ответил тихо, почти медитативно, но вдруг резко замолчал. Его челюсти сжались так, что желваки вспухли и заходили холодными буграми на скулах. Будто невидимая рука схватила его за горло и вдавила в память что то невыносимо острое. Длилось это лишь секунду. Мгновение, и его лицо снова стало каменной маской, а голос вернул ровную, почти академическую интонацию. – Я окончил педагогический. Был учителем истории в сельской школе. Так что да, друг мой, мне положено, как ты изволил выразиться, помнить Средневековье.

Внезапно воздух наполнился густым, сытным ароматом. Пахло перловой крупой, томленой с кусками вяленого мяса. Не изысканно, но чертовски аппетитно. У Саши предательски заурчало в пустом животе, а рот наполнился слюной. Любимым блюдом это никогда не было, но после такой ночи голод диктовал новые приоритеты. Монро, не прерываясь, помешал содержимое котелка обугленной веткой, и его голос зазвучал на фоне успокаивающего бульканья в котелке.

– Около пятисот лет назад Томас Торквемада появился в этом мире, тебе знакомо это имя? – спросил Монро, отодвигая от жара котелок. Он взглянул на Сашу, горько усмехнулся и махнул рукой. – Ну, конечно же, нет. Кому сейчас эти древние страшилки нужны? Это Великий Инквизитор Испанской ветви Католической церкви пятнадцатого века. Самый рьяный и, наверное, самый кровавый из них. – Монро снова помешал кашу обугленной веткой, и его голос зазвучал сухо, как порох. – При нем костры запылали массово. Он создал целую науку выявления ереси, даже учебник написал для начинающих палачей, «Молот ведьм» называется. Утвердил графики пыток, их продолжительность и интенсивность, ввёл нормативы, так сказать, всё по инструкции, святое же дело! По самым скромным подсчетам, восемь тысяч сожгли заживо. Более двадцати тысяч искалечили на допросах. Торквемада не делал разницы между знатным и простолюдином: прими веру или исчезни в очищающем пламени.

– Крайне неприятный тип. – Саша, с удивлением улавливал глухую, кипящую ненависть в голосе Монро, хотя тот и говорил о событиях пятивековой давности.

– Неудивительно, что за восемь десятков лет своей страшной работы он нажил себе врагов абсолютно везде. Среди знати, среди простолюдинов и, как выяснилось, даже среди сил, куда более мрачных, чем он сам. – Монро плеснул дымящейся каши в деревянную миску и шлепнул ее перед Сашей. – На исходе пятнадцатого века Великий Инквизитор исчез в возрасте семидесяти семи лет. Вероятно, гоняясь за мнимыми колдунами, нарвался на настоящую секту, которая совершила масштабный кровавый ритуал. И вместе со всей своей свитой, двумястами пятьюдесятью телохранителями, сотней инквизиторов и попов, да еще и целым городком в десяти тысяч душ, на который этот ритуал и был обрушен, угодил прямиком сюда. Так его маниакальный страх за собственную шкуру, заставлявший держать армию охранников, помог ему не только выжить здесь, но и отгрызть кусок континента. От гор до океана и до великой пустыни. – Монро язвительно фыркнул:

– Торквемада провозгласил себя наместником Божьим, а этот мир назвал чистилищем для истинно верующих. Мы, дескать, очистили землю от скверны, испепеляя еретиков и демонов во имя Господа! Вот их сказка. Но кто здесь жил до них, чью память и культуру они выжгли огнём и каленым железом? Кое-где встречаются безымянные руины, памятники угасшей цивилизации, но вряд ли их строили демоны.

Саша механически взял ложку, но есть пока не стал. Мысли путались в голове.

– Итак, я попал в филиал средневековой Инквизиции со всеми прелестями того времени. Ладно, принимается, – он кивнул в темноту, туда, где еще недавно лежало тело Беатрис, но теперь уже сгустились тени. – Тогда объясни, откуда у нашей милой дамы Кольт Уокер сорок четвертого калибра? Инквизиторы в свободное от костров время куют револьверы или у них в «Молоте ведьм» есть глава про металлообработку и бездымный порох?

– Значит, в оружии разбираешься? – Монро отложил ложку, его взгляд внезапно стал острым, цепким, как у ястреба. – Не каждый Кольт Уокер с лету опознает.

– Достаточно, чтобы узнать легенду Дикого Запада, – отозвался Саша, машинально проверяя большим пальцем предохранитель на своем Нагане.

– Это неожиданно полезно тут, – после короткой, значимой паузы, Монро продолжил, его голос вновь обрел ровный, повествовательный тон. – А теперь-другая часть истории. Люди сюда попадают. Ты уже в курсе. – Уголок его губ дрогнул в подобии усмешки. – И, думаю, не так уж редко. Но всегда ближе к горам, вот в эти топи. Тянет их всех сюда. А почему, никто не знает. Но за пределами Проклятого Леса и Мертвых Болот никого не вышвыривает. – Он ткнул палкой в тлеющие угли, вспыхнул сноп искр. – Раньше многим удавалось добраться до поселений. Лес еще не был проклят, болота не так смертоносны. Если попавший принимал местный уклад и, главное, веру, то пополнял население страны. Но то были одиночки, потерянные, перепуганные до полусмерти. Таких легко сломать, да и выбор невелик, покорность или костер.

Монро сделал паузу, дав словам немного осесть в сознании собеседника.

– А потом, примерно сто пятьдесят лет назад, целый городок Дикого Запада где то в Луизиане лег спать, а проснулся на самой кромке этих болот. – Он широко развел руками, охватывая мрак вокруг. – Как? Почему? Никто не понял. Ни тогда, ни теперь. Со Святой Инквизицией у них не сложилось сразу. Переселенцы, люди гордые и свободолюбивые, основали свой город на самом севере континента, бесхитростно прозвав его Нью Луизианой. Для Инквизиции он стал олицетворением всего того греха, против которого они боролись: проституция, пьянство, азарт, дуэли. Порок во плоти! Посыпались аресты и казни. Церковники действовали по накатанной, грубо, без оглядки на нравы и шестизарядные кольты за поясами обвиняемых. И жестоко поплатились за свою гордыню. – Голос Монро стал холодным, как сталь. – В первую же ночь горожане вырезали церковный гарнизон под чистую. А инквизиторов посадили на колья, как чучел, рядком вдоль городской стены на потеху воронам и урок всем остальным. Так Нью Луизиана стала Вольным Городом и бросила вызов самому Престолу Торквемады. Эти люди верили в золото, свободу и собственные законы, а не в догматы старого фанатика. Инквизиция ответила молниеносно. За века покоя она не растеряла умения воевать. Собрала огромную, хорошо вооруженную армию. Численный перевес был подавляющим. Победа казалась неизбежной.

Он замолчал, давая Саше представить эту картину: копья, алебарды, латы, рясы поверх доспехов, кресты на знаменах.

– Но огнестрельное оружие в руках суровых, закаленных жизнью людей, предрешило исход. Револьверы, винчестеры, грохот залпов, дымовая завеса, а потом груды мёртвых тел там, где только что была фаланга непобедимых рыцарей. – Монро щелкнул пальцами. – Пыл крестоносцев остыл быстрее, чем догорели зажжённые ими факелы. Число не помогло против свинца и пороха. Торквемаде пришлось пересмотреть тактику и впервые отступить.

– Постой! – Саша резко поднял руку, словно останавливая невидимый поток. – Ты же сам сказал – он попал сюда стариком! Торквемада умер на Земле пять веков назад! Как он мог командовать армией полтора столетия спустя? – В его голосе звучало не только недоверие, но и тревожное предчувствие.

– Жив старый упырь! – Монро произнес это сквозь стиснутые зубы, и в этих трёх словах угадывалась целая бездна ледяной ненависти. – Жив и здравствует, чтоб его черти по утру задрали.

– Но как? – выдохнул Саша, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– В этом мире возможно многое, друг мой. – Монро не отрывал задумчивого взгляда от танцующего пламени. – Он кишит тварями, вроде Баньши, одержимых и прочей экзотикой. Все смертельно опасны, но могут быть и полезны. Умерщвленные, разумеется. – Он многозначительно постучал пальцем по бревну. – Местная алхимия творит чудеса. Сочетание органов демонов, камней души и древних знаний дает эффекты, о которых на Земле и не мечтали. Одни зелья обостряют зрение в полной темнате. Другие делают человека сильным, как бык, и выносливым, как скала. А третьи… третьи дарят годы, десятилетия и даже века. – Он помолчал, давая словам впитаться. – Инквизиция первая поняла ценность этого наследия. Они выкорчевали или подчинили себе всех, кто владел тайнами и знаниями. Стали единственными хранителями знаний. И среди этих тайн – тайна продления жизни. И Торквемада – первый и главный владелец этого проклятого знания.

Саша механически зачерпывал остывающую кашу из котелка, погрузившись с головой в историю Монро.

– Торквемада взял город в железное кольцо осады, и через восемь мучительных месяцев город пал. Кончилось не только продовольствие, иссякло их главное оружие: порох. – Монро язвительно хмыкнул. – Узнай инквизиция об этом чуть раньше, договор был бы написан кровью, а не чернилами. Но как есть, город безоговорочно отошел церкви. Все знания, все технологии производства огнестрела находятся под тотальным контролем Святой Инквизиции. Казнили лишь горячие головы, самых непримиримых. Так закончилась Первая Война. И самым гадким её плодом стало то, что ко всем, кто попадает сюда извне, стали относиться с большим подозрением, граничащим с ненавистью.

– Ты сказал первая… – Саша отложил ложку. – Была и вторая?

– Да. Короткая, локальная, но с катастрофическими последствиями. – Монро отхлебнул чаю, как будто смывая горечь воспоминаний. – 1945-й год. На болота явилась целая дивизия СС «Аненербе». Не просто солдаты, спецы по оккультизму и демонологии. Бежали от советских войск. Под командой бригадефюрера Веллигута провели контролируемый ритуал перехода. Знали они, куда идут, или это случайность, никто не знает. – Он сделал паузу, глядя в пламя. – Нацисты молниеносно захватили ближайший город Сеул. С их шмайссерами, пулеметами и даже парой бронеавтомобилей – это была не битва, а бойня. Осатаневшие от страха инквизиторы просто не успевали реагировать. Сумей нацисты наладить поставку ресурсов, а главное, производство патронов, они бы смели власть Торквемады в прах. Но церковь, наученная горьким опытом, не дала им опомниться. Бросила в бой всё, что имела, не считаясь с потерями. Людская волна в рясах и латах, вооруженная уже и винтовками, и револьверами, захлебнулась кровью, но задавила нацистов числом до того, как те успели закрепиться.

Он замолчал, а в воздухе повисло тяжелое молчание, нарушаемое только треском костра.

– Инквизиторы уже пировали в поверженном Сеуле, когда Веллигут и горстка уцелевших фанатиков совершили последнее чудовищное деяние. Во время кровавого ритуала принесли в жертву тысячи уцелевших жителей города, чтобы открыть врата Ада и впустить сюда его обитателей. – Голос Монро стал хриплым, едва слышным. – Весь регион стал рассадником зла. Земля заболела, воздух отравлен. Часть армии Инквизиции – Бог весть как – сумели прикрыть щитом или каким то заклинанием. Остальные превратились в то, с чем мы сегодня воевали. В одержимых, в Баньши, в других полуразумных тварей и вполне разумных демонов. Немногие вырвались с этих проклятых болот. С тех пор весь край под запретом. А все, кто попадает сюда извне, вне зависимости от того, ребенок ты или старик, объявляются еретиками. Исчадиями ада и наследниками Веллигута. – Монро с ужасающей простотой договорил. – Таких, как мы с тобой, либо убивают на месте, либо везут в застенки Эпископи. Второе страшнее, я не знаю ни одного, кто вернулся оттуда живым.