Шёпот болот

– Кто?

– Баньши.

– Эта тварь заставила меня жевать мертвечину, – Кас скривился, в памяти всплыло разложившееся тело на кровати и жутковатое ощущение собственных зубов на той плоти. Скорее всего, это была лишь игра воображения, но картинка упрямо не желала покидать его голову. – Из того, что успел рассказать Монро, я понял, что издеваться и мучить жертв это у демонов вроде как народная национальная забава. Та парочка как раз этим и занималась, пытала меня, чтобы приманить кого-то посерьёзнее.

– Страданиями они и впрямь питаются, это верно, – Марсела, не прерываясь, ловко принялась за старые бинты на плече Каса, её движения были резкими и точными. – Но баньши недостаточно умны для таких изощрённых игр. Их природный приём это крик. Он не только оглушает, но и высасывает волю, заливает разум чистым, животным ужасом. – Она рывком дёрнула прилипший от запёкшейся крови край бинта. Кас всегда с содроганием относился к хирургии, а уж когда дело касалось его собственного тела, и вовсе предпочёл бы отвернуться. Он так и сделал, уставившись на огонь в печи, не чувствуя боли благодаря «Холодку», но прекрасно представляя происходящее. – Конечно, они могут учиться. С опытом такая тварь может смекнуть, что получит больше желанной энергии, если не убивать жертву сразу, а кромсать по кусочкам, начиная с пальцев на ногах. Может запутать тебя, подсунуть фантомы, отвлечь перед нападением. – Её голос был ровным, будто она читала лекцию о погоде. – Но такие тонкости, как манипуляция сознанием ради душевных мук, – этому оборванному полудемону в облике женщины просто не по зубам.

– А кому это по зубам?

– О таких я только слышала, да в древних свитках читала. Их называют высшими или архидемонами. Но с ними воюют псы Святого Престола, их инквизиторские спецы. Сюда, на болота, такая нечисть забредает редко. Их вотчина – это руины под Сеулом или раскалённые пустоши. Хотя… – она затянула новый бинт туже, – лет двадцать назад прошел слух, а потом и не только слух, что один такой архидемон объявился у самого поселка Принципал. Успел даже свиту из одержимых набрать. Выпотрошил почти половину поселения, пока специально для него из Эпископи не прислали целый отряд инквизиторов в белых мантиях. Еле управились. И это при том, что Принципал это один из трёх форпостов на краю болот и там всегда полно вольных стрелков, которые сами по себе – гроза для любой нечисти.

– Нет, такого маньяка у лесопилки я не видел. Только баньши…

– Будь там архидемон, мы с тобой лясы не точили бы, – резко заключила Марсела, завязывая узел. – Вероятно, дело тут в другом.

– В чём?

– В твоём даре. – Она отступила на шаг, вытирая руки о тряпку. – Инквизиция держит эти знания под семью печатями, поэтому мне известно немногое. Но я точно знаю, что «Легион Чистых», что воюет на границе с Пустыней, пополняется офицерами именно с такими способностями. И все инквизиторы, в той или иной мере, ими наделены. Этот дар как то связан с силой демонов и в чём то схож с ней. А Святой Престол очень не хочет афишировать эту родственность, способную бросить тень на его святость.

– Но как это связано с поведением Баньши?

– Не знаю, – Марсела отбросила тряпку. В её глазах читалась неподдельная досада исследователя, столкнувшегося с интересной загадкой. – Всё, отдыхай. Завтра будет тяжёлый день. Завтра посмотрим, на что ты годен.

И завтра, действительно, настало. И началось оно не с кофе, а с того, что Марсела выдернула Каса из кровати ещё до рассвета и, не дав опомниться, привела на заросшую, заброшенную полосу препятствий, затерявшуюся на краю леса.

Казалось, она стояла здесь вечно. Столбы, вбитые в землю, поросли мхом и лишайником, сливаясь с пейзажем, некоторые подгнили у основания и повалились, другие покосились, словно пьяные. Всё здесь дышало запустением и давно минувшими днями. Кас попытался сослаться на рану.

– При всём желании пройти эту полосу я физически не смогу. Рука…

– Физически ты срать радугой не можешь и в кипятке плавать, а всё остальное – вопрос желания и правильного пинка, – отрезала Марсела. И прежде чем он успел моргнуть, в её руке блеснуло лезвие. Несколько ловких, отточенных движений – и бинты с его плеча спали на сырую землю.

Ошеломлённый Кас посмотрел на плечо. На месте зияющей раны красовался свежий, розовый шрам, уже затянувшийся, но ещё не огрубевший.

– Как? Прошло всего несколько дней. Я далёк от медицины, но такие раны не заживают так быстро!

– Если знать, как лечить по настоящему, а не просто перевязывать – заживают, – флегматично заметила старуха. – А эту развалюху, – она мотнула головой в сторону полосы, – сначала придётся восстановить, с этого и начнётся твой день. Каждый день.

И началось. Не тренировка, а настоящее искупление. Три недели подряд, с первых лучей солнца до последних, Кас бегал, прыгал, ползал по грязи, таскал брёвна и вбивал столбы, выжимая из себя все соки. Боль стала его постоянной спутницей, а усталость единственной мыслью перед сном. Вскоре к Марселе, наблюдающей за процессом с неизменной кружкой какого то отвара, присоединился оправившийся Монро. Он не вмешивался, лишь иногда кривил губы в усмешке или одобрительно кивал, видя, как Кас не сдаётся после очередного падения.

Кас сам для себя решил, как бы ни сложилась его судьба, сила и выносливость не будут лишними в этом мире. Тем более, что Марсела кормила его хоть и без изысков, но досыта. Неизменная густая каша из местного зерна «марсы», нечто среднее между ячменём и кукурузой, щедро заправленная тушёным мясом, придавала сил.

К концу третьей недели Марсела, то ли удовлетворившись достигнутым, то ли просто решив, что большего из Каса не выжать, ранним утром привела его на стрельбище. Вернее, на то, что ей им служило.

Их взору открылся впечатляющий арсенал. На грубом самодельном столе под брезентом лежало оружие, собранное, казалось, из разных эпох и миров. Здесь был и легендарный «Миротворец» Кольта на дымном порохе, и ухоженный, с ёлочкой на рукоятки револьвер Нагана, и грозный немецкий «Маузер» C 96 в деревянной кобуре прикладе. Рядом лежал «Кольт» совершенно невероятной модификации, на месте барабана у него была прилажена массивная металлическая лента с патронами, свисавшая вниз, словно у небольшого пулемёта.

Коллекцию длинноствола возглавляла знаменитая трёхлинейка Мосина, которую Кас узнал сразу. Рядом с ней мирно соседствовали швейцарский карабин Веттерли, изящная французская винтовка Бертье и ещё с добрый десяток моделей, которые Кас даже опознать не мог. Монро сидел поодаль за верстаком и с погружённым видом ковырял отверткой в сложном механизме своего арбалета.

– Миша утверждал, что ты стрелять умеешь. Но как может судить об этом тот, кто сам с двух шагов в медведя промажет? – Марсела бросила ехидный, ядовитый взгляд в сторону Монро, явно пытаясь задеть его за живое. Тот лишь флегматично отвернулся, и Касу показалось, что он едва заметно закатил глаза. – Ладно, начнём с «Винчестера». – Вредная старушенция, как мысленно окрестил её Кас, ткнула пальцем в сторону стола.

Больше всего ему приглянулась «Мосинка», знакомая, простая, надёжная. Но после трёх метких выстрелов Марсела, буркнув: «Из этой девочки и слепой крота с полсотни шагов подстрелит», чуть ли не с ревностью выхватила винтовку из его рук, бережно протёрла ствол и уложила обратно на бархатную подложку, словно реликвию. В итоге Кас остановился на том, с чего начал, и после непродолжительного ворчания насчёт неблагодарного сопляка и расточительства патронов «Винчестер» перешёл в его постоянное пользование. Марсела также выдала ему две сотни патронов в набитых доверху коробках, пахнущих смазкой и старым металлом.

Весь остаток дня Кас посвятил слиянию с новым оружием. Он разбирал и собирал его с закрытыми глазами, изучал каждый щелчок предохранителя, привыкал к весу и балансу. Затем началась пристрелка. Марсела наблюдала, не переставая сыпать едкими замечаниями: «Целишься, как паралитик, чего трясёшься», «Отдачу гаси, а то плечо опять разворотишь!», «Из пушки по воробьям – это про тебя!». Но после того, как Кас отстрелял первые двадцать патронов, уверенно попадая в самодельную мишень с пятидесяти шагов, она вдруг замолчала. Постояла, оценивающе скосив глаза на изрешечённое бревно, развернулась и без слов ушла в дом. Её молчание было красноречивее любой похвалы.

Монро тоже поднялся с верстака, отложив свой вечно разобранный арбалет.

– Ладно, хватит играть в солдатиков. Завтра двинем в Нору. Нужно сдать Камни инквизиторам и узаконить твоё пребывание в этом мире, насколько это вообще возможно. Пополним запасы, пока Марсела мне все уши не прожужжала про вино, и возьмём работу.

– Работу? – переспросил Кас, отрываясь от прицела.

– Да. Иногда инквизиция выкладывает заказы, информацию о месте и даже роде демона, чей камень души им нужен. Последнее, правда, редкость. Не знаю, откуда у них эти сводки, но они обычно точны, как предсказание слепой гадалки. Место указывают с погрешностью в несколько километров, а демоны, на поверку, оказываются не теми, кого ожидаешь. – Проходя мимо Каса, Монро приостановился и понизил голос. – Есть, конечно, и другие способы заработать. Например, охота за головами преступников, нарушивших законы Святого Престола.

– Мы и есть те самые преступники, – Кас посмотрел на него прямо. – Ты об этом?

– Верно. Само наше существование здесь это уже ересь. Не забывай об этом ни на секунду, – Монро усмехнулся, но в его глазах не было и тени веселья. – У инквизиторов есть стукачи даже среди домашних тараканов.

Глава 3

Они выбрались из дома, когда за окном только только заалел рассвет. Густой, почти чёрный лес вокруг озера Марселы отбрасывал такие плотные тени, что время суток можно было определить разве что по едва заметной росе. Утренний туман цеплялся за нижние ветки, стелился по земле, но не мог пробиться сквозь непроглядную чащу, образуя под её сводами влажную, прохладную мглу. Сама хозяйка подниматься не пожелала, лишь буркнула что то неразборчивое вроде «валите уже, трещётки» и повернулась к стене лицом.

– Оставь её, – коротко бросил Монро, – нам пора.

Судно уже весело урчало прогретым двигателем. Забравшись на борт, они тронулись в путь. В этот раз каменный лабиринт из руин забытой цивилизации, скрытый в узком канале, показался Касу ещё более величественным и зловещим. Обломки статуй, полускрытые тиной и водой, смотрели на них пустыми глазницами расколотых ликов даже со дна реки, будто осуждая за вторжение. Когда катамаран, наконец, вырвался на широкую гладь большой реки, Монро хлопнул Каса по здоровому плечу.

– Рули, я посплю до вечера. Останавливаться на ночь не будем, твоя вахта первая.

– Когда тебя разбудить? – уточнил Кас.

– На закате. И не врежься в берег.

Солнце поднялось выше и, наконец, пробилось сквозь пелену, прыгая солнечными зайчиками по глади реки и окрашивая макушки далёких елей. Туман, словно живой, медленно отступал с водной глади, превращаясь в позолоченную дымку, прежде чем исчезнуть совсем. Из прибрежных камышей раздалось первое сонное кваканье лягушки, к которому тут же присоединился целый хор. Берега постепенно менялись, редкие кусты сменились первыми одинокими ивами, склонившими свои длинные ветви к воде. Вскоре их стало больше, и они выстроились в живописную аллею, их отражения колыхались на поверхности, создавая перевёрнутый мир. Вдали, на отмелях, зашумели густые заросли тростника, его метёлки, словно знамёна, трепетали на лёгком утреннем ветерке. Кас стоял у штурвала, вглядываясь в реку, и улыбался, наслаждаясь красотой природы.

Но прекрасный вид вскоре вдребезги разбился, уступив место мрачным остаткам человеческой деятельности. Сперва изредка, а потом всё чаще среди деревьев на берегу начали мелькать остовы разрушенных строений. Двухэтажный дом с пустыми глазницами окон и провалившейся крышей, наполовину сгоревший сарай. Дальше разваливающаяся каменная мельница. Её лопасти давно сгнили и валялись где то в зарослях, а сам остов, почерневший от времени и непогоды, молчаливо и грозно возвышался над рекой. Лес уже подступал вплотную к постройкам, стволы молодых деревьев и колючие кустарники пробивались внутрь сквозь разбитую кладку и пустые оконные проёмы. Возможно, когда то здесь простирались возделанные поля, но сейчас отыскать их следы среди буйной дикой поросли было невозможно.

Касу невольно пришла мысль о том, что же случилось с жителями этого поселения. Его передёрнуло, и мурашки поползли по коже, в памяти всплыли рассказы Монро о жестокости демонов, об их особой, изощрённой страсти к человеческим страданиям. В перерывах между изнурительными тренировками по вечерам он рассказывал, какие виды нечисти ему известны, об их сильных и слабых сторонах, приводил жуткие примеры, а на следующий день, как заправский школьный учитель, требовал от Каса всё повторить без ошибок.

Кас обернулся, чтобы взглянуть на своего нового друга, других людей в этом мире у него и не было. Монро мерно дремал в своём гамаке, покачиваясь в такт невысоким речным волнам. «Двадцать с лишним лет в этом аду… Как он выжил? Как не сошёл с ума?» Касу каждую ночь снилась та девочка с лесопилки, снилось и то, во что она превратилась. А Монро, должно быть, видел десятки, если не сотни, таких девочек.

Его лицо в спокойствии казалось высеченным из камня, резкие, жёсткие черты, крупный нос и высокая лысеющая голова лишь усиливали это впечатление. Если демоны и являлись ему во снах, это никак не отражалось на его лице. Говорят, человек ко всему привыкает. Но можно ли привыкнуть к такому?

Под монотонный шум воды и гул двигателя, под груз этих тяжёлых мыслей солнце быстро завершило свой путь по небу и начало садиться. Монро открыл глаза в тот самый момент, когда Кас приблизился к нему, будто почувствовал его взгляд.

– Пара? – его голос был хриплым после сна.

– Да, смеркается. Посижу с тобой немного, выпью твоего чаю, – Кас посмотрел на товарища и слабо улыбнулся.

– Понравился, значит? Потом рецепт расскажу, – Монро достал из под сиденья небольшой потертый термос и протянул его Касу.

После того, как Монро сверился с положением судна по каким то лишь ему ведомым ориентирам на берегу и скорректировал курс, они разлили ароматный чай по металлическим кружкам и устроились рядом со штурвалом, глядя на уходящее за горизонт солнце.

– Раз уж спать не хочешь, давай повторим твою легенду, – сказал Монро, делая глоток чая.

– Меня зовут Касий, – чётко начал Кас. – Сын рыбака с маленького острова, у которого даже названия не было. После смерти отца остался сиротой, решил не продолжать его дело, а попытать счастья среди охотников на демонов. Направился к ближайшему поселению наёмников, но сбился с пути и ушёл слишком далеко на север. По счастливой случайности ты меня встретил и помог добраться. – Он выдохнул, стараясь, чтобы речь звучала естественно, с той самой коверканной интонацией, которой, по словам Монро, тут все отличались.

– Ладно, сойдёт, – буркнул Монро, и было непонятно, то ли он оценил рассказ, то ли просто одобрил чай.

– А что означают эти символы? – Кас указал на сложную вязь незнакомых значков, выбитую на металлической пластине рядом с гербом, висевшим на стене рубки.

– «Вера или Смерть», – прочёл Монро, и его лицо стало серьёзным. – Это их главный лозунг. И приветствие, и пароль, и последнее предупреждение. Среди инквизиторов и «Легиона Чистых». – Он помолчал, вглядываясь в горизонт. – По крайней мере, так говорят. О Легионе я знаю немного.

– А что знаешь?

– Это армия Святого Престола. Создана специально для охраны Рубежа, той самой цепи крепостей на границе с Пустыней, о которой я тебе говорил. Оттуда лезут твари, вроде наших демонов, только, пожалуй, ещё хуже.

Они проговорили ещё около часа. Монро обстоятельно рассказывал об устройстве Норы, о местном быте. Звучало всё это как описание городка из вестернов: пыльные улицы, салуны, конюшни, мастерские. Из общего ряда выходили лишь форт инквизиторов, возвышавшийся над всем поселением, и странные фермы, расположенные прямо на болотах, вместо плодородных земель.

– Фермеры тут выращивают «марсу» прямо на топях, – пояснил Монро, видя недоумение Каса. – Это местная культура. Люди её просто немного одомашнили – собрали в рядочки и обнесли хлипкими заборчиками. Не требует особого ухода, растёт сама по себе в любом болоте.

Кас впервые слышал о злаковой культуре, которая процветает на болотистой почве, и ему стало искренне интересно увидеть это своими глазами.

* * *

Первое, что увидел Кас, когда проснулся на рассвете, была гора. Не холм, не возвышенность, а настоящий исполин. Утреннее солнце, только только показавшееся из за горизонта, залило мир вокруг мягким золотым светом, и в его лучах предстала величественная картина. Двойная вершина, укрытая вечными снегами, казалась непостижимо высокой, словно гигантский страж, вознесшийся к самым небесам.

Кас прищурился, пытаясь привыкнуть к яркому сиянию сверкающих ледников. Утренний туман, словно жидкое серебро, плавно обволакивал скалистые склоны, цеплялся за пики и медленно стекал вниз, просачиваясь сквозь темную зелень хвойного леса у подножия. Снежные шапки на вершинах горели ослепительным белым огнём. Этот вид, дикий, нетронутый и подавляющий своим масштабом, захватывал дух, вызывая и восторг, и трепет. С каждым мгновением, по мере приближения катамарана, гора становилась всё монументальнее, внушая невольное уважение.

От созерцания этого величия внимание Каса отвлекла одинокая лодчонка с рыбаком, застывшим со снастями в руках. Чуть поодаль, прямо на сваях, вросших в топь, стояла скромная хижина с крошечной пристанью. А за ней показалась и первая ферма, добротный двухэтажный дом, сложенный из толстых, почерневших от времени и непогоды брёвен, из трубы которого вился дымок. Он выглядел так, будто стоял здесь уже не одну сотню лет, стойко противостоя сырости и ветрам, но медленно, неумолимо сдаваясь под натиском времени.

Вслед за первой фермой показались ещё несколько таких же одиноких, упрямых островков человеческого упорства посреди болот. А потом Кас увидел и сам городок, косые крыши низких домов, кривые, немощёные улочки, точно сошедшие со страниц вестернов. Резким диссонансом этому приземлённому пейзажу служила высокая, в пять этажей, каменная башня, венчаемая золотым куполом. Отсюда, с реки, сложно было разглядеть детали, но Кас не сомневался, это и был форт инквизиторов, о котором говорил Монро. Угадывались очертания частокола и более высоких деревянных башен по периметру.