Путь домой: хроники простого героя

Мелиандра Ослепительная держала его за рукав с цепкостью клеща, присосавшегося к любимому дубу. Её пальцы, холодные и твёрдые, словно отлитые из лунного света, не оставляли шансов на побег.

– Ну хорошо, – выдохнул Эгберт, сдаваясь. – Допустим, я пойду с вами. Но только чтобы объяснить: я не герой. Я просто человек, который хотел купить соль.

– О, это и есть суть героизма! – восторженно воскликнула Мелиандра, её голос звенел, как колокольчики на праздничной процессии. – Скромность, прикрывающая великую силу! Это как алмаз, завёрнутый в мешковину!

– Это не скромность, а здравый смысл, – попытался возразить Эгберт. – И если уж сравнивать, то я скорее не алмаз, а… ну, скажем, картофелина. Полезная, но не блестящая.

Но прорицательница уже размахивала свитком, как знаменем, её глаза горели священным огнём убеждения:

– Он согласился! Путь начат! Знамения ведут нас на восток, где…

– Где трактир «У трёх карпов», – пробормотал Эгберт так тихо, что услышал только ветер. – Там подают отличный суп с капустой. И соль, кстати, всегда под рукой.

– …где нас ждёт великая миссия! – перебила Мелиандра с таким энтузиазмом, что Эгберту захотелось нырнуть в ближайшую канаву.

Толпа разразилась аплодисментами. Кто‑то бросил в воздух шляпу (на этот раз она приземлилась на куст шиповника, вызвав сдержанные охи и осторожные попытки её достать). Дети бегали вокруг, выкрикивая: «Герой идёт!», а старуха Гримхильда, та самая, что вчера ворчала на него у колодца, теперь размахивала вязаными носками и кричала: «Возьми, избранный! В дороге пригодятся!»

Эгберт посмотрел на свой дом, на огород, на колодец – всё это теперь казалось далёким воспоминанием, размытым, как рисунок на мокром песке.

«Если это и есть начало пути, то я хочу обратно к своему завтраку», – подумал он, но вслух сказал только:

– Ладно. Куда идём?

– К славе! – провозгласила Мелиандра, взмахнув рукой так, что её перстень сверкнул, будто мини‑солнце.

– Или хотя бы к обеду, – тихо добавил Эгберт.

2. Первая остановка: «У трёх карпов»

Трактир «У трёх карпов» встретил их запахом жареного лука, дыма и немытых полов – то есть всем тем, что Эгберт ценил в заведениях подобного рода. Это был запах реальности, в которой ещё можно было найти здравый смысл среди хаоса.

Они заняли стол у окна. Мелиандра величественно опустилась на скамью, будто на трон, а Эгберт пристроился рядом, стараясь выглядеть как можно незаметнее – словно тень, которая решила присесть отдохнуть.

– Нам лучший обед! – провозгласила Мелиандра, ударив ладонью по столу так, что подскочили кружки и зазвенели ложки.

– И кружку воды, – тихо добавил Эгберт, словно боясь разбудить спящего дракона.

Хозяин трактира, бородатый мужчина с глазами, привыкшими ко всему (и к пьяным дебошам, и к внезапным пророчествам), кивнул:

– Будет сделано. А ещё у нас сегодня свежий маг.

– Маг? – переспросил Эгберт, чувствуя, как внутри всё сжалось. – Это обязательно?

– Вардулус Вечнозанятый, – пояснил хозяин, указывая на угол, где за столом сидел человек в потрёпанном плаще, окружённый свитками, склянками и чашами с непонятным содержимым. Всё это напоминало склад безумного алхимика, который решил устроить генеральную уборку, но застрял на этапе «разложить по кучкам».

Вардулус поднял голову, увидел их – и тут же вскочил, опрокинув склянку с зелёной жидкостью (та растеклась по столу, образуя узор, подозрительно похожий на карту Нижних Болот, где крестиком было отмечено место под названием «Тут водятся странные мысли»).

– О! – воскликнул он, размахивая очками (один из линз не было, но это его не смущало). – Вы – те самые! Я ждал вас!

– Нас? – удивился Эгберт, оглядываясь в поисках выхода. – Мы точно не заблудились?

– Конечно! – Вардулус протёр очки о плащ (теперь они стали ещё менее прозрачными). – Я читал звёзды, и они сказали: «Сегодня придёт тот, кто изменит мир!»

– Это он про меня? – шёпотом спросил Эгберт у Мелиандры.

– Конечно! – ответила она с таким энтузиазмом, что Эгберту захотелось спрятаться под стол (что он и попытался сделать, но Мелиандра вовремя схватила его за плечо).

Вардулус уже разворачивал свиток – тот был такой длинный, что, казалось, мог опоясать весь Плёс‑на‑Болоте:

– Я подготовлю заклинание, которое откроет нам путь к славе!

– Может, сначала пообедаем? – робко предложил Эгберт. – Путь к славе, наверное, лучше начинать с сытым желудком.

– Обед – это часть ритуала! – заявил Вардулус, не слушая. – Сейчас я произнесу формулу, и…

Он набрал воздуха, поднял руки, зажмурил глаза и громогласно произнёс:

– Абракадабра, сим‑салабим, да будет свет, а то я ослеп!

Ничего не произошло.

Точнее, произошло, но не то, что ожидалось:

из одной склянки вырвался клуб дыма (запах напоминал тухлые яйца, забытые в сундуке времени);

вторая взорвалась с тихим хлопком, обдав всех розовыми искрами, которые оседали на волосах, как причудливая новогодняя мишура;

третья просто опрокинулась, разливая жидкость, которая, судя по шипению, была кислотой – или, возможно, чьим‑то неудачным любовным зельем.

– Э‑э‑э… – протянул Вардулус, оглядывая последствия. – Кажется, я перепутал ингредиенты. Или слова. Или день недели.

– Или реальность, – мрачно добавил Эгберт, отряхивая искрящиеся волосы.

– Нет! – возразила Мелиандра с энтузиазмом, достойным лучшего применения. – Это знак! Магия пробуждается! Это как первые капли дождя перед великой грозой!

– Это как первые брызги супа перед мытьём кастрюли, – вздохнул Эгберт.

– Ты не понимаешь! – воскликнула Мелиандра. – Это предзнаменование! Мы на верном пути!

– На пути к прачечной, – пробормотал Эгберт, пытаясь оттереть пятно с плаща.

3. Ночной побег (и его неожиданные последствия)

Вечер опустился на трактир, принеся с собой полумрак, шум посетителей и запах подгоревшего масла – аромат, который мог бы стать символом всех неудачных начинаний.

Эгберт сидел у окна, глядя на звёзды – те казались такими спокойными, такими далёкими от всего этого безумия. Они мерцали, будто смеялись над ним: «Ты думал, что твоя жизнь – это огород? Ха‑ха!»

«Нужно бежать», – решил он.

План был прост:

Дождаться, пока все уснут.

Тихо выйти через заднюю дверь.

Вернуться домой.

Забыть всё как страшный сон.

Купить соль.

Он дождался полуночи. Трактир затих. Даже Вардулус, бормотавший заклинания (теперь уже про «вечный сон» и «тихие сны»), наконец уснул, уронив голову на стол (и случайно придавив свиток, отчего тот издал жалобный треск, как раздавленный жук).

Эгберт осторожно поднялся, прокрался к выходу, приоткрыл дверь…

И тут же замер: у входа дремала Мелиандра, свернувшись калачиком, как кошка. Её плащ раскинулся, словно крылья спящей птицы, а лицо было умиротворённым – будто она уже видела во сне их триумфальное возвращение.

«Проклятье, – подумал Эгберт, отступая в тень. – Как кошка: спит, но всё слышит. И если шевельнёшься – сразу цапнет когтями».

Он огляделся. Во дворе стояла телега, гружённая капустой – словно зелёный холм, укрытый сумраком. Рядом дремал возница, привалившись к колесу и тихо посапывая.

«Отлично, – решил Эгберт. – Телега – это шанс. Капуста – это маскировка. Ночь – это союзник».

Тихо, как мышь, он забрался в телегу, зарылся в кочаны и накрылся мешковиной. Капустные листья хрустели под ним, будто шептали: «Спрячь нас, и мы спрячем тебя».

– Теперь спим, – прошептал он, устраиваясь поудобнее среди зелёных шаров. – А завтра – домой.

Но судьба, видимо, решила, что этого мало.

Где‑то в предрассветной тьме раздался скрип колёс. Телега дрогнула, покатилась…

Эгберт приоткрыл глаз: телегу везли. Мешковина чуть сдвинулась, и в щель пробился бледный свет – утро уже подкрадывалось, как вор к спящему богачу.

Он приподнял мешковину:

– Куда мы едем? – спросил он у возницы, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Тот обернулся – лицо в полумраке казалось маской из дерева и тени:

– В город на востоке, куда же ещё?

– А зачем?

– Так ведь там ярмарка! – радостно ответил возница, похлопывая вожжами. – Капусту продавать. Да и тебе, видать, туда надо – раз уж устроился.

Эгберт закрыл лицо руками. Кочаны под ним тихо хрустели, будто смеялись.

«Я хотел вернуться домой, – подумал он. – Но, видимо, судьба решила, что мне нужен свежий воздух, капуста и… приключения. Хотя последнее я точно не заказывал».

Он выглянул из‑под мешковины. Дорога тянулась вперёд, как змея, уползающая в неизвестность. Вдали, на горизонте, уже проступали очертания города – его башен, крыш, дымящих труб.

«Город на востоке… – мысленно повторил Эгберт. – Там Мелиандра. Там Вардулус. Там… всё это безумие. А я – в телеге с капустой. Вот он, мой великий путь: лежать среди кочанов и надеяться, что меня не продадут вместе с урожаем».

Возница вдруг заговорил, не оборачиваясь:

– Знаешь, парень, я тут подумал… Может, ты и есть тот самый избранный?

Эгберт едва не подскочил:

– Что?!

– Ну а как же! – возница хмыкнул, поправляя шапку. – Лежишь в капусте, как в колыбели. А в старых сказках именно так и появляются великие герои – из ниоткуда, среди простых вещей. Может, ты – знак?

– Я – знак того, что пора купить новую телегу, – буркнул Эгберт.

– О, это тоже мудрость! – воскликнул возница. – Знаки бывают разные. Кто‑то видит звёзды, кто‑то – капусту. А я вижу, что ты едешь туда, куда нужно. Даже если сам не знаешь.

Эгберт вздохнул. «Если это и есть судьба, – подумал он, – то она явно любит шутить. И шутки её – как капуста: свежие, но с душком».

4. Неожиданная встреча (и ещё больше капусты)

К полудню телега въехала в город. Улицы пестрели вывесками, шумели торговцы, звенели колокола – всё это напоминало гигантский улей, где каждый знал своё дело, кроме Эгберта.

Возница остановил телегу у рыночной площади:

– Приехали. Вылезай, герой.

Эгберт выбрался из капусты, отряхнулся. Вокруг уже собирались зеваки – кто‑то указывал на него пальцем, кто‑то шептал: «Смотрите, он вышел из капусты! Это знак!»

– Какой ещё знак?! – не выдержал Эгберт.

– О, это древний символ возрождения! – вдруг раздался голос.

Из толпы выступила… Мелиандра. В алом плаще, с сияющей улыбкой, она выглядела так, будто только что сошла с картины «Триумф избранного».

– Ты здесь! – воскликнула она. – Это судьба!

– Это телега с капустой, – поправил Эгберт. – Я просто…

– …следовал знамениям! – перебила Мелиандра, беря его за руку. – Ты прибыл именно тогда, когда нужно! В час, когда город ждёт спасителя!

– Город ждёт торговца капустой, – пробормотал Эгберт, оглядываясь на телегу.

– Нет! – Мелиандра подняла руку, и толпа затихла. – Он пришёл! Тот, о ком говорили звёзды!

Кто‑то в задних рядах выкрикнул:

– А соль он принесёт?

Толпа засмеялась. Эгберт почувствовал, как земля снова уходит из‑под ног – но теперь не в переносном смысле, а буквально: кто‑то толкнул его в спину, и он шагнул вперёд, прямо в объятия толпы.

Вардулус, который, видимо, тоже добрался до города, возник рядом – в новом плаще (хотя и с пятнами от вчерашнего заклинания) и с ещё более безумным взглядом:

– Я подготовил новое заклинание! На этот раз точно сработает!

– Только не здесь, – быстро сказал Эгберт. – Пожалуйста.

– О, ты уже думаешь о последствиях! – восторженно заметила Мелиандра. – Это признак великого лидера!

«Это признак человека, который хочет есть и спать, – подумал Эгберт. – И желательно в своём доме».

Но вслух он сказал только:

– Ладно. Куда теперь?

– К славе! – провозгласила Мелиандра.

– К обеду, – тихо добавил Эгберт.

Толпа зааплодировала.

Финал главы.

Эгберт стоит на рыночной площади, окружённый толпой, и думает:

– Если это и есть приключение, то я хочу его вернуть. Или хотя бы обменять на мешок соли, тихий вечер у камина и…Он смотрит на капусту в телеге, на Мелиандру, на Вардулуса и добавляет:– …на телегу без пассажиров.Но вслух говорит только:– Кто‑нибудь знает, где здесь трактир?

Ключевые детали главы:

Символика капусты:

маскировка для побега;

метафора нелепого, но неизбежного пути;

«колыбель героя» в народных поверьях.

Контраст персонажей:

Эгберт – прагматик, пытающийся сохранить рассудок;

Мелиандра – энтузиастка, видящая во всём знаки судьбы;

возница – философ‑простолюдин, чьи слова звучат мудрее, чем кажется.

Юмор:

неудачный побег, превратившийся в триумфальное прибытие;

толпа, интерпретирующая всё в свою пользу;

бытовые детали (капуста, телега), контрастирующие с «великой миссией».

Развитие сюжета:

Эгберт невольно становится центром внимания;

город на востоке – новая точка приключения;

Мелиандра и Вардулус продолжают «вести» его, несмотря на сопротивление.

Часть 2. Случайные подвиги (главы 4–9)

Глава 4. Монстр и скука

«Скука – это монстр, который пожирает время. А иногда и нервы».

Из «Заметок о негероических буднях» Эгберта Мягкоступа

«Герой – это тот, кто не обещает победить, а просто остаётся рядом».

Из «Заметок о тихой доблести» Эгберта Мягкоступа 1. Город, где ничего не происходит

Город на востоке оказался… разочаровывающе обычным.

Улицы – прямые, как линейки в школьной тетради; дома – ровные, будто выстроенные по нитке; люди – занятые, словно муравьи в муравейнике. Ни тебе драконов над крышами, ни загадочных теней в переулках, ни даже подозрительных личностей у колодца.

– И это место ждёт спасителя? – пробормотал Эгберт, оглядываясь.

– О, ты не понимаешь! – воскликнула Мелиандра, её глаза сверкали, как два маленьких солнца. – Это затишье – предвестник бури! Здесь, в самом сердце обыденности, и родится великое испытание!

– Или великий сон, – вздохнул Эгберт. – Я уже зеваю от предвкушения.

Вардулус, шагавший рядом, вдруг остановился, поднял палец:

– Чувствуете? В воздухе пахнет… ничем! Это подозрительно!

– Это называется «спокойствие», – пояснил Эгберт.

– Нет! – Вардулус потряс свитком, который, кажется, стал его постоянным аксессуаром. – Это затишье перед катастрофой! Сейчас я проведу диагностику…

Он достал из сумки кристалл, поднёс к носу, понюхал, чихнул – и кристалл рассыпался в пыль.

– Ну вот, – разочарованно протянул маг. – Опять не тот реагент.

Мелиандра, не обращая внимания на неудачу, уже вела их к центральной площади:

– Здесь мы начнём! Объявим о грядущем спасении!

– А можно просто пообедать? – попросил Эгберт. – Без объявлений.

– Герой не думает о еде! – возмутилась Мелиандра.

– Но герой и не голодает, – возразил Эгберт. – А я уже чувствую, как мой желудок пишет жалобу на имя судьбы.

2. Скука как испытание

На площади Мелиандра взошла на импровизированный помост (то есть на перевернутую корзину) и провозгласила: