Только дворецкий, или Убить, но не по-английски

Мистер Тревор сказал, что он услышал выстрел после того, как нажал на звонок. Это не правда. Ведь Алфорд подтвердил, что не слышал звонок. Еще одна странность, почему дверь была открыта? Алфорд ведь вы не забыли закрыть дверь, когда пришел последний гость.

– Конечно, нет, сэр, – подтвердил дворецкий.

Я вспомнил, что так и было, ведь последним гостем был я.

– Кто-то открыл ее потом. Очевидно, специально для мистера Тревора. И очевидно, это была Кэтлин. Она и мистер Тревор, как бы это деликатней сказать, больше, чем друзья, поэтому часто она оставляла для него дверь открытой.

– Вы ничего не докажите, – со злостью процедил Дейв. – Это все ваши домыслы, которые ничего не доказывают. Возможно, я ошибся, и услышал выстрел до того, как нажал на звонок. И что с того? Я просто ошибся. Что касается открытой двери, то я понятия не имею, о чем вы толкуете. Она оказалась открытой, а почему я не знаю и меня это не волнует. Вам еще предстоит доказать, что это я стрелял. Тем более, оружие у меня не нашли.

– Да, но оружие у вас никто и не искал. Вы сами его отдали. Только не орудие убийства, а другой револьвер, маленький, для стрельбы по бутылкам. Как правильно заметил инспектор, убийца оказался заложником ситуации. Он не ожидал, что на месте окажется инспектор полиции. Только таких людей было не двое, а трое. Ведь тот, кто не присутствовал на ужине тоже не мог знать о присутствии полицейского. Пришлось импровизировать, и вам почти удалось избежать разоблачения. Во-первых, вы, мистер Тревор, тонко намекнули Кэтлин, что приобрели два самых дешевых билета на Титаник, чтобы сбежать с ней. Однако вы так ненавидели ее отца, что у вас просто сработал инстинкт убийцы. Ведь в Америке до сих пор разрешено ношение оружия, а убивать на улице в порядке вещей. Вы так воспитаны. Когда вы, зная, что дверь, по обыкновению, для вас открыта, распахнули ее и увидели ненавистного вам человека, а он увидел вас, у вас просто сработал рефлекс и вы застрелили его. Тем более у него была зажигалка револьвер в руках, возможно еще это повлияло на ваше спонтанное решение. И эта фраза «Дьявольское отродье», конечно, была адресована именно вам, потому что вы не ладили с отцом своей возлюбленной, а когда он увидел, что для вас открыта дверь, возможно он все понял о ваших отношениях и пришел в бешенство.

Кэтлин все поняла, она очень хорошо вас знала. Когда начался обыск, ей ничего не оставалось, как изобразить обморок, а вы в это время подкинули револьвер мистеру Элмериз, который в стрессовом состоянии и не заметил, что его карман значительно потяжелел.

– Вы ничего не докажете! – воскликнула Кэтлин. – Я ничего этого не подтверждаю.

– Боюсь вы правы. Ваше соучастие невозможно доказать. Хоть все и происходило на моих глазах. На самом деле для меня с самого начала было понятно кто убийца я просто наблюдал, что будет происходить дальше, поскольку полагал, что инспектор и сам справиться. Однако, этот трюк с избавлением от револьвера мог все испортить. Но есть одна улика, одно обстоятельство, то, что видели абсолютно все, но никто не предал этому необходимое значение. Но если вы это вспомните, это станет решающим доказательством для присяжных. Я говорю о шторах. Когда разбилось окно, а это произошло совершенно случайно, шторы от сквозняка надулись как паруса, это произошло в тот момент, когда Дейв открыл входную дверь.

– И что это доказывает, – презрительно бросил Дейв. – Я действительно открывал входную дверь, как же иначе я мог оказаться внутри.

– Да, только шторы надулись до выстрела, а не после. Это доказывает, что входная дверь сначала открылась, потом произошел выстрел, а уже потом она закрылась и открылась снова. Зачем вы ее открыли во второй раз? Чтобы убедиться, что ваш выстрел достиг цели? В совокупности с остальными доказательствами все указывает на вас. Вам почти удалось избежать наказания, вы вполне могли успеть уплыть на Титанике, и вряд ли вас и Кэтлин нашли бы в Америке. Но эта ветка, она так не вовремя сломалась. Поистине одна случайность перевернула все, ведь не разбейся это окно, не было бы этого сквозняка, а остальное было бы сложно доказать здесь и сейчас. Теперь же, когда вы будете арестованы, можно сравнить ваши отпечатки и отпечатки на револьвере. Этого вполне достаточно, чтобы вас повесить.

Дейв до сих пор стоял в мокром плаще, под которым, я уже не сомневался в этом, скрывалась кобура. Его взгляд потух.

– Они ничего не докажут, милый, не сдавайся! Мы обязательно уедем в Америку! Вместе, как мы мечтали! – Кэтлин подскочила к нему, попыталась обнять, но Дейв задержал ее руки.

Инспектор в очередной раз достал из кармана наручники и направился к Дейву. Но тот и не думал сдаваться, он тихо сказал ей:

– Прости, детка, – затем толкнул ее на инспектора и бросился к выходу.

Не очень помню, как я его догнал и повалил. Его искаженное злобой лицо смотрело прямо на меня, когда я оказался сверху. Я вложил в удар все свое нервное напряжение последних часов. Убийца затих.

После долгого молчания незнакомец, разоблачивший убийцу, весело произнес:

– Две колоды, ну конечно!

Когда все закончилось я и круглолицый незнакомец сидели в гостиной одни, выпивая неразбавленный виски. Время близилось к полночи.

– А? – невежливо отозвался я, пребывая в тяжелых раздумьях после столь напряженного вечера.

– Ваш фокус. Я понял его механизм. У вас было две колоды. Сначала вы показываете одну колоду, где не хватает три карты, конечно, этого никто не замечает. Потом вы подменяете эту колоду на другую, не случайно вы уронили ее под столик. Из второй колоды, которая выглядит как обычная по количеству карт, но в ней всего три определенные карты, например, восьмерка пик, туз червей и валет крести. Поскольку других карт в колоде нет, человек вытягивает одну из этих трех карт и называет ее, в данном случае это была восьмерка пик. Заранее в разных местах у вас спрятаны эти карты, чтобы эффектно их предъявить, одна в правом ботинке, вторая в левом… А третья?

– Под кофейником на каминной полке, естественно подложенная заранее.

– Затем вы опять меняете колоду и предъявляете на обозрение ту, где указанные три карты отсутствуют совсем. Эффектно.

– Браво, – искренне поразился я.

Немного помолчали. Мысли так и роились в голове, наскакивая одна на другую. Эффект от виски был нулевой, поэтому тревога не покидала меня, хоть все и закончилось. Что будет с Кэтлин, вот что меня беспокоило.

– Что вы ему сказали?

– Кому?

– Инспектору. На ухо.

– Я сказал ему, что он ошибся, что я знаю убийцу и могу это доказать прямо сейчас. Еще я сказал, что не претендую на славу, в связи с этим делом, однако закон и справедливость должны восторжествовать. Пикок умный и честный человек, конечно, ему не чужды людские слабости, но, в общем и целом, это человек чести. Я не стал упоминать его принципиальную ошибку. Ведь вся его логика строилась на том, что убийца не знал, что на ужине присутствует полицейский. Однако он совсем позабыл, что сам об этом упоминал во время вашего фокуса. Помните, как он сказал, что он внимательно за вами следит и будучи полицейским все видит и запоминает?

– Точно. А почему Дейв не выбросил оружие сразу после выстрела?

– Такую вещь выбросить очень сложно. Револьвер для американца это лучший друг, единомышленник и собрат. Очевидно, он думал, что в комнате никого не было, из коридора других гостей не было видно, а когда услышал приказ инспектора, было уже поздно пытаться выбросить револьвер на улице, ведь сам он уже был на виду. Корзина для зонтов возле двери также не лучшее место чтобы спрятать револьвер, поскольку это сразу бросало подозрение на него. А обыскивать бы стали весь дом. Поэтому лучшим решением было зайти в комнату, чтобы улучить момент и избавиться от оружия в комнате, тогда даже если оружие найдут будет не понятно, кто его спрятал. Был большой риск, что обыск начнут сразу и с него, поэтому чтобы отдалить момент обыска, Дейв сам сдал один из револьверов, на какое-то время это сняло с него подозрение. Кэтлин, конечно, здорово помогла. С обмороком было ловко придумано. Однако, поскольку я уже знал кто убийца, я прекрасно видел, как Дейв положил револьвер в ваш карман. И сдается мне, это был не случайный выбор.

Разговор про кассы Титаника только укрепил мои подозрения. Дейв откровенно лгал, отрицая, что его могли видеть там. Я видел его в билетных кассах, я запомнил это лицо, потому что молодой человек вел себя очень нагло, норовил пролезть без очереди, по всему было видно, что он очень возбужден и торопится. Я не знаю, планировал ли он убийство заранее, скорее всего оружие он прихватил с собой, поскольку не собирался возвращаться домой за вещами, а револьверы оставить он не мог. Поэтому вполне себе это могло быть спонтанное убийство, как это обычно бывает на американском западе, в пылу ссоры или из-за неприязненных отношений. Когда он открыл дверь, которую открытой для него оставила Кэтлин, и он это знал, поэтому и не звонил в дверной звонок, он увидел то, что никак не ожидал увидеть. Ненавистный ему человек, мучитель его возлюбленной, препятствие для их счастья, стоял с вытянутой рукой, в которой угадывался револьвер (конечно, ему и в голову не пришло, что это всего лишь зажигалка). Возможно, на секунду ему показалось, что отец его возлюбленной хочет его убить. Рефлекс не заставил себя долго ждать. К тому же эта фраза. Изрядно выпивший мистер Оулдридж не выбирал выражения и, увидев неприятного себе субъекта, сразу сказал то, что о нем думал. Зажигалка-револьвер плюс эта фраза, все это вместе стало той самой роковой случайностью, которая и погубила двух в целом не плохих людей. Все это могло бы стать неплохим сюжетом для рассказа или даже для романа.

– Простите, а кто вы по роду деятельности?

Собеседник удивленно вскинул брови.

– Я писатель.

– Мне право очень неловко, но после всего пережитого ваше имя напрочь вылетело из моей головы… вы должно быть очень известный писатель…

– А вот этого я не знаю. Меня зовут Жак Фатрелл. Может быть, когда-нибудь вы еще услышите это имя.

Мы распрощались, когда уже было за полночь. Как вы понимаете, больше мы не увиделись. Жизнь человека фатум, теперь я отчетливо это понимаю. События, о которых я рассказал, навсегда изменили мою жизнь. Кэтлин не осудили как соучастницу, поскольку это было не правдой. Эпизод, когда она помогла убийце избавиться от револьвера, остался не доказанным. Кэтлин стояла на своем. «Мне правда стало дурно!», – твердила она. Впрочем, Пикок особо и не настаивал. Ему и так досталось славы. Издательство перешло по наследству к дочери. Кэтлин пришлось бросить учебу, чтобы заняться делами. Я все время был рядом и помогал чем мог. Через год мы поженились. Мы прожили долгую и счастливую жизнь. Благодаря ветке так удачно разбившей окно гостиной.