скачать книгу бесплатно
– В девяностых работал в банках, дослужился до вице-президента, заработал много денег и открыл свой бизнес, – начал рассказ Григорий.
– Что за бизнес? – записывая за Тополевым, уточнил Измаилов.
– Обслуживание самолетов «Аэрофлота». У меня был холдинг «Медаглия», в который входило до двенадцати компаний. Занимались всем, кроме бортового питания. Потом мой бизнес понравился бандитам, и они совершили рейдерский захват. Меня похитили, пытали, вкололи сыворотку правды, чтобы выведать пароли к счетам в офшорных банках, после чего у меня случилась амнезия. Память мне восстанавливал с помощью гипноза Зураб Ильич Келидзе – тогда заместитель директора института имени Сербского. Память частично восстановилась, и я начал бороться за свой бизнес. На память о тех событиях у меня навсегда остались следы от трех пулевых ранений, после чего я уехал в Израиль, где получил гражданство. Через четыре года вернулся и по приглашению друга стал помогать его сыну поднимать инженерно-изыскательский бизнес. Я включился, нашел знакомых в Облгазе, мы начали выигрывать тендеры. А потом нас кинул обнальщик. Меня попросили решить с ним вопрос и вернуть деньги в фирму. На последней встрече с ним меня и приняли с пятьюстами тысячами. Рублей! Теперь я тут.
– А откуда взялась эта парочка вымогателей? – намекая на Гинзбурга и Тростанецкого и прекратив записывать, спросил Ильяс.
– В Израиле я приболел и оказался в больнице. Так вот, пока я лечился, тамошний знакомый моей мамы развел моих бабушку с дедушкой на квартиру в Москве, а его, в свою очередь, очень красиво обманул его собственный сын. Поэтому Игорю, который звонил Ферузу, ничего от аферы не досталось. И он решил попробовать эту схему со мной.
– А второй персонаж кто такой? – продолжал любопытствовать Ильяс Наильевич.
– Да никто! При пизде кувшинчик, – слегка улыбаясь, ответил Тополев. – Великий авторитет с воровскими звездами на плечах и с тремя куполами во всю спину. И при этом – всего одна ходка за три гуся[19 - Статья 222 УК РФ – незаконное хранение оружия.]. У меня в «Медаглии» работал советником по связям с криминалитетом. Начал создавать мне проблемы, и я его прогнал. С тех пор успокоиться не может, наверное.
Измаилов встал из-за стола и несколько раз прошелся по своей небольшой комнатке. Снова сел. Закрыл свой ежедневник с записями, отодвинул его в сторону.
– Ты понимаешь, что за такие деньжищи тебя просто прирежут прямо на плацу перед вахтой, и мы даже не успеем тебе помочь? – взволнованно начал оперативник. – Тут за десять тысяч рублей убивают, а когда узна?ют, что ты на воле полмиллиона долларов должен, я за твою жизнь и пайки хлеба не дам.
– По-моему, вы сильно преувеличиваете! – ответил Гриша. – Во-первых, нет никакого долга или долгов. Во-вторых, этот вопрос еще на Бутырке был закрыт. В-третьих, бояться всякой швали и черной шушеры я не намерен. Поэтому если вы намекаете мне на БМ, то ни при каких обстоятельствах вам меня туда не засунуть.
Измаилов внимательно посмотрел на Гришу, и в этот момент их глаза впервые встретились. Они долго пялились друг на друга, пока опер первым не отвел взгляд.
– Ладно, иди в отряд. На черную сторону не ходить! Если снова будут беспокоить, сразу ко мне.
На выходе с вахты его уже ждал Космос. Он был в курсе произошедшего, и его интересовал только один вопрос.
– На БМ предлагал закрыться? – с ухмылкой спросил он.
– Да, но не тут-то было! – весело ответил Гриша. – Деревня маленькая, а нищих много. Не дождутся!
– Это правильно! Ментам веры нет. Я ночью разговаривал с Ферузом. Он сказал, что послал этих двоих куда подальше, так что с этой стороны у тебя проблем никаких нет. Ходи спокойно.
– Спасибо, Коля!
– А ты в курсе, что новый этап прибыл? – переводя разговор на другую тему, спросил Косенко. – Так вот, приехали два богатеньких мошенника: Матвей Жмурин и Илья Будянский. Знаешь таких?
– О как! – заинтересованно ответил Григорий. – Матвея знаю: пересекались с ним на Бутырке. А Будянского – нет.
– Понятно! Жмурина, скорее всего, в десятый отряд распределят – пищеблок поднимать из руин, а Буданскому всего три месяца сидеть осталось из его трешки. Поэтому его в восьмой, подальше от блатных.
– А почему ему так мало осталось сидеть? – с завистью поинтересовался Гриша.
– Он почти весь срок в СИЗО проторчал, да еще пару месяцев – на этапе. А остальное в интернете о нем прочитаешь, когда в санчасть придем.
Космос оставил закладку в браузере, чтобы Грише было легче искать информацию об Илье Будянском. Статья по делу о масштабном хищении бюджетных средств под видом возмещения НДС называлась так: «Налоговики отделались легким испугом». В ней было написано, что, по версии следствия, этот бизнесмен возглавлял фирмы, на счета которых поступали бюджетные деньги, преимущественно выплачиваемые по решению ИФНС №7. Также он контролировал деятельность еще десятков фирм с подставными учредителями и руководителями. Согласно данным МВД РФ, схема афер была следующей: злоумышленник создавал ряд фирм-однодневок, между которыми совершались фиктивные сделки купли-продажи; товар существовал только на бумаге, а фактического движения денежных средств не производилось. Затем в налоговые органы (преимущественно в ИФНС №7) направлялись документы для возмещения НДС, якобы переплаченного в ходе сделок. В некоторых случаях ИФНС сразу выплачивала деньги, а иногда использовался более сложный способ хищения: налоговики отказывали фирмам, подконтрольным Будянскому, в возмещении НДС, и тогда злоумышленник подавал иски в суд. Благодаря позиции все тех же налоговиков, слушания непременно выигрывали. Сотни миллионов переводились из бюджета уже согласно решению служителей Фемиды.
– Он три ляма зелени предлагал следователям за его вывод из состава подозреваемых, но те затребовали десять. Он отказал, объяснив, что за такие деньги лучше посидит, – выдал Космос секретную информацию, полученную из недр оперативной части колонии. – Мусора наверняка постараются подоить его, поэтому в восьмой и распределяют.
– Да ладно, ему осталось-то сидеть всего пару понедельников! И, как я понимаю, кичей его не запугать – обломаются. Запугивать нечем! Он ради этих денег все невзгоды переживет и все вытерпит.
– Я тоже так думаю, – согласился Коля. – А вот Жмурин – другое дело! Ему еще лет пять сидеть – как раз за это время пищеблок в порядок приведет. По поводу него на днях сам Балакшин приедет из управы.
– Это кто такой? – с интересом спросил Григорий.
– Второй человек в Управлении ФСИН по Тамбовской области. Главный по шмонам и карательным операциям. Он запреты носом чует! Как бы ни прятали телефоны, всегда находит.
– А при чем тут он и Мотя?
– Мотя? – переспросил Космос с удивлением.
– Так на Бутырке Матвея называли, – пояснил Гриша.
– Как при чем? Он же ВИП-клиент – личный узник президента, поэтому к нему особое внимание, как к Пудальцову. Вместе их в один отряд нельзя: боятся, что сговорятся и оставшиеся после всех арестов капиталы Жмурина пойдут на финансирование «Левого фронта» Сережи. И потом надо всем показать – и местным ментам, и блатным, – что доить Жмурина можно только управским. Так что скоро наша веселая разбитная жизнь закончится: будут закручивать гайки и превращать лагерь из калоши в красную особо показательную колонию, в которую не стыдно будет возить проверяющих и приглашать всяческие комиссии по правам человека и защите прав осужденных. Поэтому, Григорий, надо пользоваться моментом и успевать взять от нашей тюремной жизни все по максимуму. Кстати, у нас продукты почти закончились, так что давай-ка список варганить. Лимиты я найду.
***
Звонок в санчасть в районе полудня и срочный вызов Тополева на вахту не сулил ничего хорошего, особенно после истории со звонком положенца. Дежуривший в этот день капитан по кличке Патрон пояснил Грише, что к нему приехали на короткую свиданку и ему следует пройти в корпус свиданий и передач. Во внутреннем дворе административных зданий он наткнулся на выходящего из калитки, ведущей в ШИЗО, начальника отдела безопасности лагеря.
– Стоять! – скомандовал Борисыч. – Куда направляемся?
– Добрый день, Сергей Борисович! – поздоровался Григорий и сделал несколько шагов в его сторону. – Направляюсь на свидание, – пояснил он.
– А что это у тебя на ногах такое? – обратил внимание Борисыч на приобретенные Гришей у обиженных новенькие черные мокасины, абсолютно не похожие на положняковые уродливые сапоги.
– Летняя обувь, – прокомментировал Гриша. – В берцах жарко и неудобно.
– Еще раз в таком виде увижу – отправлю в штрафной изолятор, – сказал Борисыч и махнул рукой в сторону барака, из которого только что вышел.
– Будет исполнено, Сергей Борисович! – будто рядовой перед офицером, отрапортовал Тополев. – Разрешите идти?
Борисыч махнул на него рукой и пошел в сторону вахты. Гриша поднялся вверх по лестнице и зашел внутрь двухэтажного здания, в котором еще ни разу не был. Перед ним, как перед былинным богатырем, открылись три коридора – словно три дороги. Налево и вверх по лестнице был путь на второй этаж, в блок длительных свиданий. Прямо вел заветный для каждого зэка коридор на выход из зоны. Направо можно было пройти для получения передач и посылок, а также в комнату коротких свиданий.
Дежурный офицер, стоявший у двери, сперва поверхностно и, можно сказать, беспристрастно обыскал, а затем сопроводил Тополева в большую продолговатую комнату с тремя большими окнами, выходящими во внутренний двор, где слева вдоль стены на расстоянии полутора метров от окон была установлена длинная высокая деревянная кафедра, а к стене приставлена такая же длинная скамья. На нее-то офицер и пригласил Григория присесть в ожидании посетителя. Причем если сидеть на этой скамье, то из-за высоты кафедры противоположной стены уже не было видно, а вдоль нее как раз располагалась такая же конструкция для гостей. Расстояние между кафедрами было не менее трех метров: так, чтобы стоящие по обе стороны не могли дотянуться друг для друга. У правой от входа стены стояли обычный ученический стол и стул, за которым обязан находиться наблюдатель из состава сотрудников администрации. Также для контроля обстановки в зале встреч по углам комнаты висели видеокамеры. Стены почти до потолка были отделаны пластиковой вагонкой в тигриных цветах, на полу лежал современный дорогой линолеум, а подвесной плиточный потолок был еще белым, не успевшим загрязниться. Подразумевалось, что богатый и свежий ремонт всего блока должен был успокоить и направить на позитив приезжающих родственников и близких отбывающих наказание в этой колонии. Для полной гармонии и уюта в углу поставили большой аквариум с рыбками.
– Откуда такая прелесть? – спросил Гриша у дежурного, указывая на емкость с живностью.
– Забрали в пятом отряде во время последнего общелагерного шмона, – пояснил сотрудник. – В исправительной колонии ничто не должно облегчать участь контингента! – сформулировал он.
В дверь вошла женщина, выглядевшая явно старше Григория, и, увидев его, пустила слезу. Сопровождавшая ее сотрудница колонии указала на ближнюю ко входу кафедру и пригласила ее пройти туда, сама села на положенное ей место контролера. Гриша улыбнулся и подмигнул Ларисе. Она тут же смахнула слезинки со щек и постаралась выдавить из себя встречную улыбку. Он поймал себя на мысли, что вообще не помнит ни ее, ни какие-либо события из жизни, связанные с ней. Конечно, он надеялся, что при встрече память об этой женщине хотя бы частично вернется. Но он ошибся. Как будто и не было ее никогда в его жизни. Да и внешне Лариса была не совсем в его вкусе. Среднего роста, с прямыми, завязанными сзади в короткий хвостик темно-русыми волосами, неплохой фигурой для женщины сорока трех лет, но при этом с довольно возрастным, отягощенным морщинками лицом. Конечно, она очень постаралась выглядеть красиво после тяжелой долгой дороги из Москвы в поселок Зеленый. Легкий макияж, старательно нанесенный ею перед входом в колонию, уже почти сошел, но усталость и нервозность были видны невооруженным глазом. Нарядное платье и красивые туфли на каблучке придавали ей стройности, но сексапильностью от образа в целом не веяло.
– Объясняю вам правила поведения во время свидания, – громким противным голосом начала лекцию сотрудница. – Длительность краткосрочного свидания равна четырем часам. Администрация исправительного учреждения вправе сократить это время по настоянию лиц, находящихся на свидании. Передавать материальные предметы на краткосрочных встречах запрещено. Гость не должен иметь с заключенным никакого физического контакта. Я вправе остановить встречу, если будут нарушены установленные правила. Кроме того, применяются средства прослушивания и видеонаблюдение. Это понятно?
– Да! – ответили почти хором Гриша с Ларисой.
– Тогда можете начинать. Время пошло! – скомандовала офицерша.
– Прекрасно выглядишь! – решил подбодрить посетительницу Григорий.
– Спасибо, – улыбнувшись и даже слегка смутившись, поблагодарила Чувилева.
– Как доехала?
– Тяжело, – призналась она. – У меня машинка маленькая – «Хёндэ Гетц», поэтому эти шестьсот километров я ехала больше десяти часов – почти всю ночь. На обратном пути заеду к родителям в Тулу, у них переночую, а то до Москвы точно не дотяну.
– По закону первоходов должны отправлять не дальше, чем на пятьсот километров от места жительства, – отметил Гриша. – Но мой опер в Бутырке решил иначе. Он хотел с меня денег за хорошее распределение. Но, не получив желаемого, решил отомстить таким образом. Хорошо, что не в Карелию или Архангельск! – пошутил Гриша и улыбнулся.
Лариса улыбнулась ему в ответ, но все равно была сильно напряжена.
– Я так понимаю, что ты меня так и не вспомнил? – осторожно спросила она и внимательно стала вглядываться в реакцию Гриши на вопрос.
– Если честно, то нет, – спокойно ответил он. – Но это не беда. У нас есть все шансы начать с нуля. Поверь мне, это гораздо перспективнее, чем продолжение старых пустых отношений.
– Как ты тут? – решила перевести разговор Лариса, немного успокоившись и приняв последний постулат из уст Тополева.
– Да у меня-то все нормально! Расскажи лучше про нашу совместную работу в «Медаглии», – с надеждой вспомнить хоть что-то попросил Гриша.
– Ну, что тебе рассказать? – начала она. – Я работала в офисе в аэропорту Шереметьево, а ты в основном в Москве. Иногда приезжал к нам. Чаще всего – к моему старшему брату Алексею, который был техническим директором твоей транспортной компании. Однажды ты зашел ко мне в отдел кадров. У меня на столе стоял тортик, и ты попросил кусочек. Я тебе отрезала и налила чаю. Мы посидели и очень мило пообщались. После этой встречи я всегда старалась держать в комнате что-то сладкое, чтобы угостить тебя, когда ты приедешь. И ты всегда заходил и угощался.
Так они протрепались почти три часа. Лариса рассказывала о судьбе сотрудников «Медаглии», с которыми работала, о болезни и смерти брата, о своей нынешней работе и одинокой жизни с котами в однушке под Одинцово. Гриша поведал ей, что сам помнит о тех непростых временах, когда руководил холдингом, о разводе с первой женой Оксаной, которую почему-то очень боялась Лариса, когда они работали в Шереметьево, о сложных отношениях с детьми, которые по решению матери даже не знают, что с отцом и где он, что ему отказано в общении с ними.
– А как ты со своей второй женой познакомился? – с большим любопытством спросила Чувилева. – Откуда она взялась в твоей жизни?
– О, это интересная история… – весело начал Гриша. – Когда Оксана выгнала меня из дома в начале октября 2013 года, я в тот же день снял квартиру рядом со станцией метро Щукинская и зажил веселой, но одинокой жизнью. И вот в новогодние праздники меня пригласил в город Клин посидеть в ресторанчике мой знакомый и потенциальный партнер по бизнесу. Мы выпивали, закусывали, а в это время посередине зала танцевали. И вдруг мой взгляд остановился на одной танцующей девчонке, которая тоже пристально смотрела на меня и даже манила меня пальчиком. Я встал и подошел к ней, и мы начали танцевать. Познакомились. Ее, кстати, тоже зовут Ларисой. Фамилия – Куликова. Жила она недалеко, в поселке Решетниково, и работала в Сбербанке в Клину. В этот вечер она вместе с подругами с работы пришла в этот клуб на корпоратив. Мы обменялись телефонами. Через пару дней я ей позвонил и предложил продолжить знакомство. В конце января мы уже жили вместе в моей съемной квартире. Я договорился через своих знакомых в Сбере, и ее перевели в красногорское отделение, поближе к нашему дому. После Оксаны жить с ней было одно удовольствие: никаких скандалов и ссор, никаких выяснений отношений и длительного молчания, а главное – никаких наказаний в виде отказа в близости. Любви, конечно, не было ни с моей стороны, ни с ее. Я схватился за нее, чтобы доказать себе и предыдущей жене, что после брака жизнь не заканчивается, а наоборот – бьет ключом и фонтанирует. Лариса вцепилась в меня в надежде на денежное благополучие. Я тогда ездил на «Ауди А6», работал финансовым директором в московской компании и получал относительно большие деньги. Она довольно быстро окрутила меня. И в июле 2014 года мы с ней расписались, съездили в дорогущий отель в Турции на медовый месяц. Я начал ремонт на ее даче, Ларисе купил новенький «Мицубиси Аутлендер». А восьмого октября меня задержали. И в марте 2015 года в Бутырке я получил уведомление от мирового судьи о разводе. Так что мой брак де-факто продолжался меньше трех месяцев, а де-юре – семь.
– Так что, ты ее так и не полюбил? – заинтересованно спросила Чувилева.
– Получается, что нет! В данном случае я даже доволен, что меня посадили, потому что эта связь ни к чему хорошему меня бы точно не привела.
– А сейчас вы общаетесь?
– Нет, конечно! Она даже все мои вещи выбросила на помойку. Ты представляешь – все! Начиная от трусов и заканчивая верхней одеждой. А шмотки у меня были дорогие… Так что теперь я, как говорится, гол как сокол. Из всех вещей осталась только сумка на складе колонии со спортивной одеждой и теплой кофтой. Да, кстати, ты не могла бы забрать со склада эту сумку и отвезти к себе домой?
– Конечно, могу! – обрадованно согласилась Лариса. – А как это сделать?
– Молодой человек, – обратилась к Грише сотрудница, все это время внимательно слушавшая их разговор. – Вам надо написать заявление на выдачу ваших личных вещей со склада гражданке, а вам, девушка, с этим заявлением пройти на склад за территорией колонии и получить их.
– Спасибо большое! – поблагодарил Гриша и, памятуя о том, что «куй железо, не отходя от кассы», попросил помочь ему.
Офицерша достала бумагу и ручку, подошла к Тополеву, и он под ее диктовку написал заявление. Затем она забрала этот документ и, сказав, что пойдет подписать его во всех нужных инстанциях, удалилась. Пока ее не было, Гриша поведал Ларисе о своей новой работе в медсанчасти, рассказал о Космосе и тех перспективах на условно-досрочное, которые перед ним открываются с его помощью. Пообещал Ларисе, что к лету следующего года наверняка окажется на свободе и приедет к ней за сумкой с вещами, потому что ехать ему больше некуда.
Вскоре вернулась сотрудница и передала Чувилевой бумагу со всеми необходимыми подписями и печатями. Договорившись созвониться с Григорием завтра вечером, и, окрыленная встречей и полученными обещаниями, Лариса полетела на своих каблучках исполнять просьбу нравящегося ей мужчины.
Григорий, довольный собой и проведенным временем, отправился обратно в медсанчасть. Конечно, его слегка беспокоила мысль о том, что малосимпатичная ему женщина, которую он к тому же и не помнит, будет теперь жить надеждой на будущее с ним. Но при этом он прекрасно понимал, что другого человека, способного ему помочь, сейчас просто не найти. Конечно, были родные, Наташа и Богдан, но они поддерживали его только деньгами, и то в ограниченном количестве. А для выхода на свободу раньше срока нужны были совсем другие средства! И он все-таки надеялся, что пусть из такой, без симпатии, связи, может, и родится большое чувство, которого он искал и трепетно ждал.
***
Как Коля и говорил про распределение, так оно и случилось. Будянский пришел в восьмой отряд и довольно быстро наладил контакт со всей барачной интеллигенцией. На второй день знакомства с Тополевым, услышав его рассказ про торговлю на бирже и поиск средств под этот проект, Илья без раздумий согласился ссудить Грише сто тысяч рублей с условием дележки возможной прибыли из расчета пятьдесят на пятьдесят. Деньги было решено перевести с согласия Ларисы на ее счет в Сбербанке. Когда они поступили, Григорий сообщил Космосу, что нашел свою половину оговоренной с ним суммы для начала торговли. Лариса после команды Гриши перевела деньги девушке Косенко в Альфа-Банке. Оставалось дождаться зачисления этих средств на торговый счет у брокера.
В эти дни ожидания Космос был щедр, как никогда. Дорогими продуктами он заполнил весь холодильник. По вечерам устраивал пирушки с завхозом тринадцатого отряда Кирюшей, который прекрасно готовил настоящий узбекский плов и мог достать, как и Коля, почти все на этой зоне. Алкоголь лился рекой, пиццы и пирожки с разными начинками поставлялись из пекарни бесперебойно. Просмотры кинофильмов с флешки и безлимитный доступ к смартфону – все это должно было усыпить бдительность Гриши и отвлечь его от вопросов о сотке и начале работы на бирже.
В субботу Николай отвел Тополева в третий отряд. У него там были какие-то дела, а Григорий решил навестить Иосифа и Артема. Вид у них был, скажем так, не очень. Артем, будучи юным и наглым, смотрелся еще молодцом, а темные круги под глазами на бледных лицах контрастировали с отдохнувшим, отъевшимся и загоревшим Гришей. Иосиф так и вовсе сдал: землистый цвет лица и заметная худоба говорили не только о физическом, но и моральном истощении. Они, конечно, оба хвастались полным отсутствием режима и свободой перемещения по черной стороне, говорили, что могут смотреть телевизор хоть целую ночь, не ходить в столовую строем, да и вообще не посещать никакие мероприятия. На что Тополев заметил персонально Кикозашвили, что в его возрасте режим более полезен, чем его отсутствие.
– Зато мы купили себе должности на носках[20 - Цех по производству носков] и скоро выходим на промку, – с гордостью отметил Артем и ушел, не желая расстраиваться, увидав хорошо выглядевшего бывшего соэтапника.
– Гриша, у меня к тебе огромная просьба! – обратился к нему Иосиф и взял за руку. – Я вижу, ты уже оброс связями, поэтому постарайся, пожалуйста, организовать для нас, евреев, синагогу в колонии. Я очень скучаю по общению с умными интеллигентными людьми, а бейт кнессет[21 - Синагога на иврите] сможет решить многие наши вопросы и проблемы. Я уже договорился с московским раввином, чтобы он прислал мне кипу[22 - Традиционный еврейский мужской головной убор.], Тору и Таллит[23 - Молитвенное облачение в иудаизме, представляющее собой особым образом изготовленное прямоугольное покрывало.].
– Я постараюсь, Иосиф. Попробую что-нибудь узнать по этому поводу, – на прощание пообещал Григорий.
***
– Что это за носки такие? – спросил Гриша у Космоса, когда они возвращались с черной стороны в медсанчасть.
– Цех по производству носков. Стоят там с десяток станков вязальных, вот они и вяжут. У нас тут ползоны в их шерстяных носках ходит! Хозяин цеха у них – вольный дядька из местных, рассказовских. Наладил хороший бизнес. Торговля у него идет бойкая. Он мужик нежадный, и, поскольку зарплату нормальную платить работникам не может – менты не разрешают, он зекам каждую неделю «газель» еды на промку завозит и кормит всех бесплатно.
– Молодец какой! Если у него все так хорошо с заработком, зачем он тогда должности в своем цеху продает?
– Это не он продает, а мусора через своих подручных зэков: учетчиков, завхозов. Как кость он у них в горле! Бабло гребет лопатой, ни с кем не делится, зэков поощряет, помогает им всячески. Поэтому недолго ему носки вязать, я думаю. Подставят его как-нибудь, выгонят, если не посадят, а бизнес себе заграбастают. Так что можешь своим корешам не завидовать! Недолго им работать там, вот увидишь.
Николай оказался прав: буквально через неделю хозяина носков прихватили на личном досмотре с несколькими мобильными телефонами и зарядками к ним. Контракт об аренде помещения расторгли, а работников разогнали. Кто похитрее, успел устроиться на теплую швейку, кто работящий, но без блата – в слесарный цех, а остальных – по баракам.
В последних числах августа ночью в медсанчасть доставили на носилках суицидника. Фамилия его была Якубович, а погоняло – Царь. Его нашли за баней в петле. И то ли веревка была гнилой, то ли узел был смастерен неверно, но он сорвался, не успев откинуться. Принесли его в бессознательном состоянии, и пришел он в себя только утром. Выяснилось, что это наркоман со стажем, в колонии продолжил баловаться гашишем, а так как денег не было, то брал наркоту в долг у барыги. Когда пришел срок расплачиваться, чтобы не быть объявленным фуфлыжником, решил свести счеты с жизнью. Так как его попытка обернулась полным фиаско, то перед оперчастью встал неотложный вопрос о его дальнейшей судьбе. Сразу после утренней проверки заявился оперативник, который попытался разузнать у Царя причину его поступка и склонить к переводу в блок штрафного изолятора – безопасное место до конца срока – или на семерку, чтобы подлечиться от наркозависимости. Якубович разговаривать с опером напрочь отказался.
– Вот что мне с ним делать? – сетовал капитан. – Его же на нож поставят, как только он из больнички выйдет! Или, в лучшем для него случае, в обиженку загонят. Тогда он уже точно вздернется.
– Давайте я с ним попробую поговорить? – предложил свои услуги Гриша.
– А ты тот самый фээсбэшник-мошенник? – с прищуром спросил опер, обдумывая предложение Тополева.
– Куда его лучше склонять, на БМ или на семерку? – переспросил Григорий.
– Конечно, лучше на семерку! – встрепенулся оперативник. – С глаз долой! Пусть у них там голова болит по его поводу.
– Что от него требуется в случае согласия?
– Пусть заяву напишет о переводе. – Опер залез в кожаный планшет и достал несколько листов бумаги и ручку. – Вот тебе образец заявления и чистые листы. Постарайся, а?
Гриша зашел в палату и сел рядом с Якубовичем на стул. Тот приподнялся на кровати и улыбнулся вошедшему. Еще до прихода сотрудника администрации они успели пообщаться, и Царь, малообразованный человек средних лет, сильно зауважал умного и начитанного Григория. Поэтому любой информации из его уст он доверял полностью и безоговорочно.
– Иван, – начал Тополев, обращаясь к Якубовичу, – я сейчас прошу тебя об одном: быть со мной предельно честным. А я в свою очередь обещаю тебе свою помощь и открытость. Согласен?
– Да, – как завороженный, ответил он.
– Сколько ты остался должен барыге? – начал издалека Гриша.
– Пятьдесят тысяч, – не задумываясь, ответил Царь.
– Это за наркотики или еще за что?
– Нет, за гашиш! Я не игровой.
