В тени молнии

Тесса смотрела на Кастору с надеждой. Как всякий стеклодел, она знала о канале феникса с самого начала своего ученичества и мечтала о том, чтобы когда-нибудь создать его самой.

– Вы уже выбрали тех, кто будет вам помогать?

– Еще бы! – воскликнул он. – Ты будешь вторым номером в этом проекте. Концепция вполне рабочая, ее только нужно слегка усовершенствовать!

Тесса резко вдохнула, чувствуя, как улетучиваются последние остатки сна. Она уже давно работала под началом Касторы, и за все годы он не делал ничего важнее этого. Любой стеклодел, даже самый опытный и знаменитый, с радостью согласился бы помогать Касторе в этом деле, но он выбрал ее – огромная честь для молодого подмастерья.

– Правда?

– Ты лучший стеклодел в Гренте, после меня, разумеется. Но учти, я буду отрицать, что говорил это, если ты вздумаешь повторить мои слова в разговоре. – Он снова улыбнулся. – Я не желал бы себе другой помощницы. А сейчас иди и как следует выспись. Феникс уже здесь. После обеда мы распакуем его и начнем оттачивать идеи. Если пойдет дождь, будет подходящий день для мозгового штурма, и я… – Он умолк, слегка склонив голову набок. – Послушай, ты уверена, что это гремит Кузня?

– Да, кажется, – ответила Тесса. Она открыла дверь и прислушалась к отдаленным раскатам. Через пару секунд Кастора встал и подошел к ней. – Хотя, может, и нет. Промежутки слишком регулярные для грома. Тогда что это?

Кастора отодвинул ее; она хотела заговорить, но осеклась, глянув сбоку на его лицо. Всегдашнее выражение благодушия сменилось хмурой гримасой.

– Идем, – приказал он ей и вышел на улицу.

Тесса бежала за ним, топая сапогами по плотно утоптанной земле. Они миновали общежитие и спустились по некрутому склону к главной проходной. Сердце Тессы сильно билось, через каждые несколько шагов она невольно бросала тревожный взгляд на своего спутника. А Кастора не сводил глаз с горизонта, даже когда перед ними вырос соседний холм, скрывший огни Грента. Затем он начал вставлять в ухо кусочки годгласа для зрения. Тессе стекло не помогало, но она и без того хорошо знала свой завод и следовала за мастером в почти полной темноте, не спотыкаясь.

Наконец они добрались до проходной. Кастора сунул голову в дверь, что вела в крошечную комнатенку.

– Капитана Джеро ко мне, – скомандовал он дежурному охраннику. – Да, я знаю, который час. Позовите ее немедленно.

Не прошло и минуты, как к ним, пошатываясь, вышла темнокожая женщина средних лет, которая натягивала бело-оранжевую куртку королевской пехоты.

– Мастер Кастора? – начала она вместо приветствия.

– Будите всех.

– Прошу прощения? – сказала она и зевнула.

Кастора протянул руку и схватил ее за эполет на куртке:

– Слышите? Это пушки. Стрельба идет на востоке Грента. Будите ваших людей, объявляйте полную боевую готовность и немедленно пошлите кого-нибудь во дворец.

– Я не могу… я… – Было понятно, что капитан Джеро еще не до конца проснулась. – Это наверняка просто салют в честь праздника.

– В четыре часа утра? Мне наплевать, что это. Отправьте человека, пусть выяснит. И пока он не сообщит чего-нибудь иного, считайте, что на нас напали.

– Кто? – недоверчиво спросила Джеро.

– А какая разница?

Кастора резко развернулся на каблуках и зашагал назад, вверх по склону. Тесса изо всех сил старалась не отставать. Она никогда раньше не видела Кастору таким, и ей стало страшно.

– Вы вправду думаете, что это нападение? Мы же нейтральное государство! Кто мог на нас напасть?

– Стреляют на востоке? Значит, Осса.

Тесса нервно хихикнула:

– С Оссой у нас мир. Мы торговые партнеры! Зачем им нападать на нас?

– Потому что все правила вот-вот изменятся. Время истекает, Тесса.

– Какое время?

Страх Тессы усилился. Похоже, мастер даже не удивился нападению оссанцев. Что известно ему и неизвестно ей?

Кастора проигнорировал ее вопрос.

– Если это нападение, значит наши дела обстоят хуже, чем я подозревал. Оссе нужны наши запасы песка, наши технологии и наши мастера тоже. Она предупреждала меня. Я считал, что она ошибается. Я думал, что у нас еще есть время. Я…

– Мастер! – Тесса громко щелкнула пальцами. Иногда только это заставляло Кастору покинуть мир собственных мыслей. – Чье время на исходе? Кто предупреждал вас о нападении Оссы? Я не могу помочь, пока вы не объясните все толком.

На этот раз Кастора услышал ее.

– Меня предупреждала Адриана Граппо, – сказал он. – Женщина, которая поручила мне создать канал феникса. Она говорила, что Осса нуждается в песке и это подтолкнет ее к войне. Все, что мы можем сейчас…

Вдруг он обернулся и посмотрел с вершины холма вниз, в сторону ворот, откуда они пришли. Изумленная Тесса увидела троих солдат. Они стояли на улице, с факелами в руках; судя по форме – грентские королевские пехотинцы. Капитан Джеро явно собиралась впустить их.

– Ворота не отпирать! – взревел Кастора.

Джеро удивленно обернулась.

– Они говорят, что прибыли из столицы с посланием от герцога! – крикнула она.

– И что, по их словам, там происходит? – крикнул в ответ Кастора.

У ворот прошли короткие переговоры.

– Просто праздник. Впустить их?

Кастора смотрел на солдат у ворот настороженно, как пес, оценивающий незнакомца за обеденным столом. Он тихо сказал Тессе:

– Иди в мой кабинет. Открой оба сейфа. Ключ от левого спрятан под половицей передней левой ножки стола. Ключ от второго – в первом.

У Тессы перехватило дыхание.

– В чем дело?

– Не отпирайте ворота! – снова рявкнул Кастора. – Никого не впускать и не выпускать, кроме гонца, который отправится в Грент. – Повернувшись к Тессе, он тихо продолжил: – Возьми все бумаги, которые найдешь в обоих сейфах. Отнеси их в печь и сожги по моему сигналу.

Тессу замутило от страха. В сейфах Касторы хранились результаты всех исследований и открытий, сделанных на заводах Грента, и все чертежи. В том числе те, которые выполнила она сама. Сжечь их означало уничтожить все достижения нескольких поколений мастеров. А заодно и все государственные секреты Грента, относившиеся к производству годгласа.

– Учеников будить?

– Только когда сожжешь записи. Они важнее наших жизней.

Тесса кивнула, надеясь, что мастер не заметит ее испуга, и побежала в его кабинет. Раздался выстрел. Она повернулась к воротам. Капитан Джеро покачнулась и упала. В руке одного из «грентских солдат» дымился пистолет.

– Сносите ворота! Рота сто сорок два, на стены! – последовал отрывистый приказ.

Его отдал властный, привычный к командованию голос с оссанским акцентом.

Тессу охватил страх, такой сильный, что она споткнулась и едва не упала. Только инерция заставляла ее двигаться вперед.

– Эй, вы двое, стоять! – крикнул все тот же человек.

Тесса, уже сворачивавшая за угол, оглянулась через плечо. Кастора бежал следом. Одной рукой он махал ей – «вперед, вперед!» – другой вдевал в ухо годглас.

– Не останавливайся, беги! – крикнул он ей.

– Опустите ворота! – сказал кто-то по-оссански. – Держите стеклоделов!

Тесса вбежала в кабинет, всего на шаг опередив Кастору. Тот почти не запыхался и с силой троих мужчин, сообщенной годгласом, отбросил в сторону массивный письменный стол, сорвал расшатавшуюся половицу, открыл сначала один сейф, потом другой и начал выгребать оттуда бумаги и складывать их не глядя в подставленные руки Тессы. Когда стало ясно, что больше ей не унести, он хлопнул ее по плечу:

– В печь!

Тесса выскочила во двор. По ее лицу текли слезы. На пороге цеха она едва не столкнулась с Аксио.

– Что случилось? – в панике спросил он. – Там что, стреляют?

Тесса не ответила. Открыв дверцу печи, она швырнула охапку бумаг прямо в пламя. Из топки выкатилась такая волна жара, что ее слезы высохли, а глаза защипало от дыма.

– Что… – снова начал Аксио, когда она пробегала мимо него.

Тесса задержалась ровно настолько, чтобы рявкнуть:

– Буди подмастерьев, а потом конюхов! Нет, сначала конюхов. Пусть седлают лошадей. Завод вот-вот захватят иностранные солдаты. Надо уводить людей. Беги! – Тесса постаралась воспроизвести настойчивые, властные интонации мастера Касторы, но все это звучало дико даже для ее уха. – И пусть Палуа выйдет из моей спальни. Она у меня в постели.

Тесса снова побежала в кабинет Касторы. Мастер стоял снаружи, опираясь на длинную выдувную трубу с гравировкой, которой пользовался для работы над особенно крупными проектами. Из открытой двери и окон валили клубы дыма. Потрясенная Тесса остановилась:

– Вы… вы подожгли здание!

На любом стекольном заводе больше всего боялись пожара. Вышедшая из-под контроля печь может разрушить целый цех. А преднамеренный поджог наверняка положит конец всему предприятию.

Выражение пепельно-серого лица Касторы было мрачным, но решительным.

– Так будет быстрее, – сказал он, – и действеннее. Я не позволю, чтобы мои труды попали в руки оссанцев.

– Я велела Аксио разбудить конюхов, – сказала Тесса, стараясь не думать о том, сколько стеклодельной мудрости поглотит сейчас огонь. – Они оседлают лошадей.

– Верно, надо бежать. – Кастора дернулся, словно вырывая себя из задумчивости. – Опытный образец… – Он умолк. – Нет, он слишком тяжел для тебя, а времени мало.

Он метнулся в одну сторону, потом в другую и снова застыл в нерешительности. Тесса схватила его за руку и потащила к конюшням.

– Сделаете другой, – сказала она ему. – А этот пусть горит.

– Да. Ты права, конечно.

Вскоре оба уже бежали бок о бок вокруг столовой, в тени заводской ограды. Они обогнули общежитие, и Тесса услышала крики, доносившиеся со стороны конюшни. Это кричал сокол, испуганный близкой пальбой. Он метался по клетке, бился грудью о прутья. Тесса без долгих раздумий распахнула дверцу – не оставлять же птицу в огненной ловушке.

– Улетай, Эхи! Прочь!

Сокол с полминуты внимательно смотрел на нее глазом, потом перепрыгнул на другой насест, поближе, и наконец, взмахнув крыльями над самой головой Тессы, вылетел наружу. Она ничего не видела, но слышала, как он скрылся в ночи, и с болью смотрела туда, где стих свист его крыльев. Кастора потянул ее за руку.

– С ним все будет в порядке, – сказал он и потащил девушку дальше.

Вместе они промчались мимо второго общежития и завернули за угол как раз в тот момент, когда задние ворота распахнулись и на заводскую территорию ворвались солдаты в грентской форме. В руках у них были мушкеты с примкнутыми штыками. Тесса хотела было обратиться к ним и позвать на помощь, но поняла, что и они могут оказаться не теми, за кого себя выдают.

Мастер Кастора, нахмурившись, снова потянул ее за угол. Там, откуда они только что прибежали, уже раздавались крики и выстрелы. Видимо, охрану завода все же не застигли врасплох.

– Наши сопротивляются! – шепнула Тесса Касторе.

– Да. – Мастер, похоже, принял решение. Он достал из заплечной сумки пачку пергаментных листов, которую сунул ей в руки. – Нам надо разделиться.

– Как?

– Так больше шансов. Ты беги из лагеря вместе с подмастерьями, а я соберу наш гарнизон и постараюсь отстоять завод.

– Но куда мне бежать? – в отчаянии прошептала Тесса.

– Отнеси эти схемы Адриане Граппо в отель «Гиацинт». Это в Оссе.

– Но ведь оссанцы напали на нас! – возмутилась Тесса.

– Не все оссанцы одинаковы, – резко возразил Кастора. – Адриана помогла мне с моим изобретением. Скажешь ей, что опытный образец утрачен, но схемы те самые. – Он схватил Тессу за ворот блузы и притянул к себе. – Если со мной что-нибудь случится, ты восстановишь по ним прототип.

– Но…

– Не отдавай никому эти схемы. Никакой второразрядный оссанский стеклодел не должен знать о моей работе. Ее закончишь ты. Поняла?

Едва сдерживая дрожь, Тесса собрала все свое мужество и встретила настойчивый взгляд Касторы:

– Я поняла.

– Не бойся. Вряд ли до этого дойдет. Я соберу гарнизон, мы прикроем ваш отход, а потом сами уйдем в город. Если все будет нормально, встретимся в отеле Адрианы под конец недели. Беги!

Тесса не успела возразить – Кастора сорвался с места и побежал вдоль ограды. Его фигура то исчезала в тени, то снова обрисовывалась в свете очередного фонаря. Тесса помешкала, словно надеялась, что Кастора вернется и пойдет с ней. Поняв, что этого не случится, она собралась с духом. Она сможет. Она много раз бывала в Оссе. Там всегда можно слиться с толпой. А сейчас ей нужно выбраться из Грента во время иностранного вторжения, всего-навсего.

Подумаешь.

Обогнув конюшню сзади, Тесса остановилась, чтобы еще раз перевести дух. Она положила на землю пергаментные листы, расправила их и свернула в тугой свиток, который засунула за голенище. Убедившись, что снаружи его не видно, она подкралась к двери конюшни.

– Аксио! – прошипела она в темноту. – Аксио, лошади оседланы?

Ответа не было. Тесса ругнулась про себя, не уверенная, что сможет в темноте оседлать лошадь. Секундная заминка едва не стоила ей свободы – откуда-то слева вдруг раздался приказ:

– Стой, девчонка! Руки вверх, не двигаться.

Тесса обернулась, и по ее спине пробежала дрожь: мужчина средних лет в плохо сидящем грентском мундире держал на уровне груди мушкет с примкнутым штыком. Все выглядело так, точно он был готов без колебаний пустить оружие в ход. Слова он произносил с оссанским выговором.

Тесса мучительно размышляла о том, как быть дальше, но тут из предутренней тьмы вдруг вынырнуло нечто и кинулось солдату в лицо. Крича и ругаясь, солдат все же отбился от Эхи. Сокол упал на землю, дважды подскочил, взлетел с третьего раза и тут же исчез из поля зрения Тессы. Но солдат поднял мушкет, прицелился и выстрелил.

За грохотом выстрела последовал вскрик, полный мучительной боли. Сердце Тессы забилось где-то в горле, дыхание перехватило, страх за свою жизнь пропал в волне ярости и горя. Она бросилась бы на этого проклятого солдата, но кто-то схватил ее сзади.

– Уходи! – зашипел ей на ухо Аксио. – Я задержу его, а ты беги!

Не дожидаясь ответа, Аксио поднял тяжелый колун и кинулся на ругавшегося солдата. Тесса понеслась со всех ног, размазывая по лицу слезы. Миновав конюшни, она выскочила на задний двор, отперла служебную дверку в ограде завода и выскользнула наружу. Еще пара мгновений, и она уже бежала во всю прыть по тропинке, которая вела в лес за стекольным заводом. Путь ей освещало яркое зарево над тем зданием, где раньше был кабинет Касторы.

Измученная, потрясенная, донельзя возбужденная, Тесса отгоняла от себя чувство вины за то, что оставила Аксио наедине с тем солдатом. Перед ней стояла задача: выбраться из Грента, попасть в Оссу и там, во вражеском доме, встретиться с мастером Касторой.

4

Киззи Ворсьен, страж порядка из гильдии Ворсьенов, стояла на крыльце дома и наблюдала за гуляками и уличными артистами, которые принимали участие в празднике солнцестояния на окраине оссанского предместья Касл-Хилл. Был десятый час, и сквозь шум уличной ярмарки то и дело пробивался звук далеких пушечных залпов.

Киззи подумала: сколько людей знают, что разразилась война – можно сказать, прямо у них на пороге? Конечно, об этом уже напечатали во всех газетах. Иностранный легион вторгся в Грент менее шести часов назад, чтобы отомстить за смерть Адрианы Граппо. Но прочитать статью в газете еще не значит понять, что происходит. Как известно, все плохое случается только с другими. Праздник не прекратится, пока пушечные ядра не начнут сносить жилые дома, а может, даже и тогда.

Ее внимание привлекла одна уличная артистка, пожилая женщина в ярком костюме менестреля, с потрепанным футляром для скрипки на плече. Похоже, ее знали в этих краях: вокруг женщины собралась небольшая толпа, и теперь она обходила зрителей, потряхивая банкой для денег, где звенели монеты и шелестели банкноты, перебрасываясь с людьми словами и шутками. Когда их щедрость иссякла, женщина вышла на середину улицы и поставила футляр на землю. Открыв его, она вынула скрипку, положила ее на плечо, склонила голову набок и нахмурилась, настраивая инструмент. Ее лицо выражало разные стадии разочарования, пока не стало совсем комичным. Тогда она подмигнула парнишке из первого ряда. Киззи невольно фыркнула от смеха. Она и не ожидала, что будет так заинтригована незамысловатыми действиями уличной музыкантши, и с растущим изумлением наблюдала за тем, как та все настраивала и настраивала скрипку.

По шее пошли мурашки, спустившись затем по руке к кончикам пальцев; именно такое ощущение она испытывала, когда рядом с ней начинал творить колдовство гласдансер. Киззи внимательно пригляделась к музыкантше, и тут из футляра, стоявшего у ног женщины, на мостовую что-то выпрыгнуло.

Это была птица. Игрушечная, из цветного стекла. Она стала приплясывать на тонких ножках, а старуха все настраивала и настраивала скрипку. Закончив, она провела смычком по струнам, извлекая одну протяжную ноту. Птица, которая сначала просто смотрела на нее снизу вверх, взмахнула крыльями, словно для пробы, и взлетела, едва из-под смычка потекла мелодия.

Дети смеялись. Взрослые охали и ахали, хлопали в ладоши. Многие проталкивались вперед, чтобы бросить в футляр еще денег, а птица все летала над ними, и движения ее крыльев идеально попадали в такт.

– Ой, как здорово! – сказала Киззи вслух, неожиданно для себя самой.

Вообще-то, она считала себя циничной, но это маленькое представление тронуло ее. Все гласдансеры делились на две разновидности: большие таланты и мелкие дарования. Последних было много, и сама Киззи тоже входила в их число. Она ощущала присутствие годгласа и гласдансеров и, сосредоточившись, могла даже манипулировать мелкими стеклянными предметами, если тех было немного.

Большие таланты встречались значительно реже и почти всегда служили в армии, где вскоре отличались на поле боя, а затем вступали в семью-гильдию. Талантливых уважали и боялись, и они сами очень серьезно относились к себе и своему могуществу. Но кто эта женщина? Как она ухитрилась пренебречь общепринятыми правилами и развлекать людей на улице? И ведь ей это, похоже, нравилось.

– Если бы мы все умели так обманывать ожидания… – буркнула Киззи себе под нос.

Она наблюдала за представлением, пока радость не исчезла; тогда она заставила себя отвести взгляд от музыкантши и сосредоточиться на работе. Работа ждала ее на складе, в полуквартале ходьбы от этого места: ничем не примечательный склад возле большой конюшни. Большинство людей даже не смотрели на него, когда шли мимо. Но только не Киззи: последние две недели она выслеживала украденную партию золы, зная, что та доставлена именно сюда.

У склада бездельничала молодая женщина в тяжелой зимней робе, на ее плече небрежно лежал мушкет. Женщина запрокинула голову, наблюдая за уличной музыкантшей, и время от времени зевала; ее мысли явно были где-то далеко.

Киззи уже давно решила про себя, что банды привлекают глупых, бездарных и ленивых. Если тебе не хватает способностей и ума, чтобы стать бойцом семьи-гильдии или поступить в Национальную гвардию, какой из тебя страж незаконно добытых товаров?

Киззи сошла со своего крыльца и медленно побрела по улице, мимо склада и его охранницы, а потом свернула в конюшню, где обнаружила двоих мужчин средних лет, слонявшихся у входа. Мизинцы обоих были помечены светло-голубой краской: знак того, что они служат Ворсьенам и находятся под их защитой.

– Вы те возницы, которых я просила?

Киззи показала им свою татуировку: перевернутый треугольник Ворсьенов с заходящим солнцем над пустыней. Намного меньше по размеру, чем у обычного члена гильдии, – Киззи была незаконнорожденной. Однако этого, как правило, хватало, чтобы внушать должное уважение собеседникам.

Один из мужчин кивнул, нервно поглядывая на улицу.

– Надеюсь, эта работенка быстро закончится. Я слышал, Гарротеры из Касл-Хилла опасны, – нетерпеливо сказал второй.

– Гарротерам из Касл-Хилла не хватает способностей, чтобы стать гильдией. Они даже не могут придумать без шума продать золу, которую украли с речного судна Ворсьенов, – ответила ему Киззи, старательно скрывая раздражение.

Раньше в ее жизни все было иначе: высокое положение, почтение со стороны людей. Она возглавляла сторожевой пост Национальной гвардии, угощала влиятельных клиентов Ворсьенов. А теперь ее понизили, и она следит за ворами.

– Может, вернемся, когда народу будет поменьше? – предложил другой.

– Это Касл-Хилл. Здесь всегда много народу. Кроме того, Гарротеры ждут, что мы нападем на них ночью. Так что давайте подгоняйте лошадь с повозкой.

Не дожидаясь ответа, Киззи вышла из конюшни и пошла, едва не касаясь плечом стены, в сторону охранницы. Та даже не услышала, как приближается Киззи, пока к ее боку не прижался короткий острый клинок. Охранница шумно вдохнула.

– У тебя есть выбор, – любезно сообщила ей Киззи. – Закричишь, и я проткну тебе легкое. Ответишь на мои вопросы – и будешь дышать дальше. Кивни, если выбираешь второе.

Охранница тяжело сглотнула и кивнула:

– Кто ты?

Киззи сунула ей под нос правую руку с татуировкой, а левой продолжала крепко прижимать стилет к боку охранницы.

– Стекло тебя разрази! – выругалась женщина. – А Ясмос сказал, что Ворсьены нас не выследят.

Ясмосом звали мелкого мошенника, самозваного главу Гарротеров из Касл-Хилла.

– Ясмос – идиот, – сказала Киззи. – Сколько человек внутри?

– Только он и девочки.

– Что еще за «девочки»?

Охранница ответила не сразу, и Киззи слегка кольнула ее стилетом.

– Ай! Сестры Ясмоса, Дорри и Фиггис.

– И все?

– Да!

– А годглас у них какой?

– Форджглас у всех троих. У Ясмоса еще витглас, но, кажется, давно просроченный.

– Ладно. Дай сюда мушкет… Вот так. А теперь скажи, что ты извлекла для себя из этого маленького урока?

Киззи снова ткнула ее стилетом, и женщина издала звук, похожий на «ип».

– Не красть у Ворсьенов!

– Ух ты! Надо же, сообразила. Теперь убирайся отсюда, а я сделаю вид, что никогда тебя не видела.

Охранница сделала, как ей было велено, и заспешила по улице не оглядываясь. Киззи смотрела ей вслед, а когда убедилась, что та действительно ушла, нырнула в узкий переулок за складом. Там она бросила мушкетон в грязь и достала из кармана пару сережек из годгласа. Три тонкие стеклянные проволочки – витглас, форджглас и сайтглас, – искусно сплетенные воедино. Ничего дороже этого у Киззи не было. Она подняла их и посмотрела на просвет, желая узнать, сколько волшебства в них осталось. Цвет наполнял каждую серьгу примерно наполовину, и все они напоминали полупустые бокалы с вином. Если расходовать магию экономно, хватит месяцев на пять. Киззи продела по серьге в колечко на каждом ухе, услышала жужжание – звук колдовства – и взбодрилась.

Киззи не обладала природной склонностью к насилию. Талант гласдансера, даже скромный, делал ее опасной для других. Без этого гильдия не взяла бы ее в бойцы. Но насилие как таковое всегда казалось ей первым признаком идиотизма. Тщательное планирование, немного подкупа и шантажа плюс старое доброе расследование – вот и все средства, которыми она обычно пользовалась.

Увы, зачистка банды выскочек не требовала особых тонкостей.

Киззи подошла к боковой двери склада в конце переулка и громко постучала. Встав спиной к стене, она переложила стилет в правую руку и вытащила из кармана дубинку. Дверь открылась, и женский голос спросил:

– Кто здесь?

Киззи сильно ударила дубинкой по бедру женщины, отчего та громко вскрикнула. Киззи смогла рассмотреть ее лицо. И правда, Фиггис, сестра Ясмоса. Киззи перерезала ей горло, пинком зашвырнула падающее тело в здание и сама вбежала туда. Форджглас придал Киззи сверхъестественную силу и громадную скорость, а благодаря витгласу она воспринимала окружающее так, будто мир стоял на месте.

Свет на складе был тусклым, и это помешало бы Киззи, если бы не сайтглас в ее серьгах. Слева от себя она заметила Ясмоса; мужчина лет двадцати пяти в грязном, но дорогом камзоле – вероятно, снятом с убитого. Дорри, вторая сестра, стояла у него за спиной. Оба разинув рот смотрели на Фиггис.

Киззи выбросила вперед руку с дубинкой, ударив Ясмоса между глаз. Он отшатнулся, отвлекся, и Киззи успела сократить дистанцию. Ее стилет вошел Ясмосу между ребрами. Краем глаза Киззи увидела, как Дорри поднимает пистолет, и потянула стилет вверх, слегка приподняв Ясмоса, чтобы закрыться им от выстрела как щитом.

Звук, раздавшийся в замкнутом пространстве и к тому же усиленный сайтгласом, едва не оглушил Киззи. Не обращая внимания на звон в ушах, она отшвырнула Ясмоса в сторону и вонзила стилет в глаз Дорри. После этого Киззи обыскала склад, но никого больше не нашла и вернулась к убитым – проверить, точно ли все трое мертвы. Затем вытерла стилет о камзол Ясмоса. Ее сердце бешено колотилось, рукава мундира были в крови, и она почти ничего не слышала. Операция была успешно завершена.