скачать книгу бесплатно
– Вы же иезуит, – с жаром напомнил ему Людовик. – Где же ваши хваленые хитрость и красноречие? Заставьте ее есть.
Морская тварь вновь вцепилась в прутья клетки и принялась трясти их, подняв сноп брызг.
– Прикажите ей перестать, – взмолился месье Бурсен, – не то ее мясо испортится!
Мари-Жозеф ужасно хотелось успокоить русалку, но она не решилась подать голос из-за спасительного графского плаща.
– Не могу, – возразил Ив. – Это дикое животное, оно не слушается человека.
– Она успокоится, – предположил Людовик, – когда привыкнет жить в неволе.
Его величество спустился на землю, постукивая по деревянным ступеням высокими каблуками. Ив и месье Бурсен последовали за ним.
– Месье де Кретьен, – любезно обратился Людовик к графу Люсьену.
– Ваше величество?
– Мадемуазель де ла Круа, – воззвал к Мари-Жозеф Людовик, уже выйдя из клетки, но так и не оборачиваясь.
У Мари-Жозеф перехватило дыхание.
– Д-да, ваше величество?
– Вы что же, дожидаетесь, пока вам не нанесет визит Аполлон?
Придворные рассмеялись, а Мари-Жозеф покраснела, уловив смысл шутки. Смех постепенно стих.
– Н-нет, ваше величество.
– Тогда выходите оттуда немедленно, а не то заболеете.
– Да, ваше величество.
Она с трудом вскарабкалась на помост. Граф Люсьен по-прежнему скрывал ее от любопытных глаз своим плащом, а теперь, когда она взбиралась по ступенькам, приподнял плащ своей тростью. Если вода в бассейне была холодной, то воздух показался и вовсе ледяным. Дрожащая, мокрая, она перешагнула через край бассейна, проскользнула мимо придворных и затаилась в тени лабораторного оборудования.
По-прежнему стоя спиной к фонтану, король обратился к мадам де Ментенон:
– Моя дорогая, вам понравилась русалка?
Шевалье де Лоррен прошествовал мимо графа Люсьена и картинным жестом сбросил с плеч длинный темный плащ. Под ним оказался синий жюстокор, такого же цвета, что и у графа Люсьена, но не столь богато отделанный золотыми кружевами. Синий жюстокор был своего рода знаком отличия, свидетельствующим о принадлежности к доверенным лицам короля. Месье не удержался и проводил Лоррена взглядом, не в силах сосредоточить внимание на короле.
– Это создание необычайно безобразно, сир, – откликнулась мадам де Ментенон.
– Не безобразнее дикого вепря, мадам.
Лоррен накинул плащ Мари-Жозеф на плечи. Ее облек подбитый мехом бархат, охватило тепло его тела, объял аромат его духов.
– Благодарю вас, сударь. – У нее стучали зубы.
Лоррен поклонился и занял свое место возле месье. Тот дотронулся до его плеча. В свете свечей сверкнули его бриллиантовые перстни.
– Полагаю, это демон, сир, – промолвила мадам де Ментенон.
– Ваша светлость, это порождение природы, – возразил Ив. – Святая Матерь наша Церковь всесторонне изучила свойства морской твари и причислила ее к животным. Таким, как слон его величества или крокодил его величества.
– Однако, отец де ла Круа, – упрекнул его король, – вы могли изловить и особь попригожее.
Ив подошел к секционному столу, вынудив Мари-Жозеф отступить еще дальше в тень. Граф Люсьен по-прежнему заслонял ее от его величества, а мокрое платье теперь скрывал плащ Лоррена, но локоны неопрятными спутанными прядями облепили лицо. Фонтанж смешно сбился набок, его проволочный каркас до боли врезался ей в затылок, грозя вырвать волосы.
Ив развернул парусину, скрывавшую тело. По доскам настила тоненько застучали осколки льда.
– Все русалки, вне зависимости от пола, одинаково безобразны, ваше величество, – объявил Ив.
Придворные столпились вокруг него, спеша увидеть мертвую русалку. На стене шатра их тени торопливо стеснились вокруг тени брата Мари-Жозеф. Ив нынче был луной при солнце его величества, и другие придворные надеялись, что им тоже перепадет частичка отраженного света.
– От нее исходит смрад, ибо таковы основные соки ее тела.
Мари-Жозеф осторожно выглянула из-за края плаща, которым скрывал ее граф Люсьен. Месье прикрывал нос платком. Мари-Жозеф вполне понимала желание тех, кто не привык присутствовать на вскрытиях, иметь при себе ароматический шарик.
– Не показывайтесь, мадемуазель де ла Круа, – с трудом сдерживая раздражение, посоветовал ей граф Люсьен.
Разумеется, он предпочел бы занять полагающееся ему место рядом с королем. Людовик, со свойственным ему великодушием и тактом, сделал вид, будто не заметил его отсутствия.
Мари-Жозеф сжалась в комочек, снова спрятавшись за спасительным плащом, откуда ей были видны только тени брата, короля и придворных.
– Противогнилостный раствор действительно имеет сильный запах, месье, – подтвердил Ив.
– Признаюсь как на исповеди, – если, конечно, мой духовник простит мне такую неверность.
Тень Людовика кивнула тени отца де ла Шеза, его исповедника, а в голосе его величества послышалась едва заметная насмешка. Отец де ла Шез низко поклонился.
– Признаюсь, я не слишком-то верил вам, отец де ла Круа, – произнес король. – Однако вы обнаружили этих загадочных созданий в неизведанных морях Нового Света. Ваши предположения оправдались.
– Все данные указывали на то, что они собираются именно в этом месте именно в это время, – скромно добавил Ив. – Я всего-навсего оказался первым, кто сличил все свидетельства прошлого. Русалки избрали своей обителью уединенный остров Эксума, где им не грозит никакая опасность и где они встречаются, когда июньское солнце проходит над глубокой океанской впадиной. Там они совокупляются без разбору, как неразумные животные.
Воцарилось выжидательное молчание.
– Пожалуйста, избавьте нас от подробностей, – сурово промолвила мадам де Ментенон.
– Для истинного натурфилософа не существует запретных тем! – вмешался герцог Шартрский, одержимый страстью познания, которая вызывала тревогу при дворе и подозрения у низших классов. – Иначе как постичь сущность мироздания?
– Быть может, для натурфилософа и нет запретных тем, но моих обычных подданных может смутить многое и многое, – поправил молодого человека его величество. – А то и ввести в искушение.
– Но сущность мироздания…
– Замолчите сейчас же! – послышался тихий, но твердый голос мадам.
Мари-Жозеф стало жаль Шартра. При его титулах и богатстве, он не мог удовлетворить свою жажду знания. Он был бы счастливее, если бы, как Мари-Жозеф, не занимал вовсе никакого положения.
«Счастливее-то счастливее, – подумала Мари-Жозеф, – но лучших научных инструментов и оборудования у него бы точно не было».
– Со времен Людовика Святого, – провозгласил король, – никто еще не привозил во Францию живую русалку. Не могу не воздать вам хвалу, отец де ла Круа.
Его величество ловко сменил тему, и возникшее было напряжение спало.
– Ободрение и поддержка вашего величества гарантировали успех моей экспедиции, – сказал Ив.
– Я порекомендую вас моему кузену, его святейшеству папе Иннокентию.
– Благодарю вас, ваше величество.
– И я буду присутствовать при вскрытии русалки.
– Я… я…
Мари-Жозеф мысленно умоляла Ива ответить любезно и почтительно.
– Интерес, проявленный вашим величеством к моим исследованиям, – высшая честь для меня, – нашелся с ответом Ив.
Его величество обернулся к графу Люсьену. С минуту они о чем-то посовещались; король кивнул.
– Завтра. Можете начать вскрытие завтра, после мессы.
– Завтра, ваше величество? Но возможно ли это, тело уже начало разлагаться…
– Завтра, – тихо повторил король, будто не слыша Ива. – После мессы.
Мари-Жозеф хотела выскочить из-за плаща, вместе с братом умолять его величество о снисхождении и убедить его, что нельзя терять времени. Однако, раз нарушив этикет, она не смела больше рисковать своей репутацией. Она не решалась предстать перед королем; она не могла даже обратиться к нему первой, пока он сам не соблаговолит заговорить.
На шелковой стене шатра низко склонилась в поклоне тень Ива.
– Прошу прощения у вашего величества за чрезмерную горячность. Благодарю вас, сир. Завтра.
Тени заколебались, слились было и снова распались попарно.
– Помню, когда я был молод, как отец де ла Круа, – сказал Людовик, – я тоже видел в темноте.
Придворные рассмеялись его шутке.
Когда процессия, возглавляемая королем и мадам де Ментенон, потянулась к выходу из шатра, граф Люсьен опустил плащ и набросил на плечи. Он стоял перед Мари-Жозеф, сжимая и разжимая пальцы.
Точно из-под земли вырос Лоррен:
– Можете пока оставить себе мой плащ, мадемуазель де ла Круа…
Мари-Жозеф с трудом произнесла, стуча зубами от холода:
– Благодарю вас, сударь.
– И может быть, вы вознаградите меня, когда я за ним явлюсь.
Жар смущения не мог унять ее дрожь.
Месье взял Лоррена под руку и повлек его прочь от Мари-Жозеф. Они проследовали за королем. Месье что-то прошептал, Лоррен ответил, и оба рассмеялись. Месье отвернулся. Лоррен что-то проговорил. Месье взглянул на него с застенчивой улыбкой.
Механизмы фонтанов поскрипывали и скрежетали. Фонтан Аполлона по-прежнему не бил, но фонтан Латоны позади Зеленого ковра играл водяными струями, на потеху королю.
– Граф Люсьен, – начала было Мари-Жозеф, – благодарю вас за…
– Моя обязанность – избавлять его величество от неприглядных зрелищ.
Граф церемонно поклонился. Он поспешил навстречу Иву, мимо секционного стола с инструментами, опираясь на трость, чтобы скрыть легкую хромоту. Мари-Жозеф принялась растирать озябшие руки в надежде хоть немного согреться.
Граф Люсьен протянул Иву кожаный кошель, в два раза больше того, что он вручил капитану галеона.
– Его величество просил передать вам.
– Я глубоко благодарен его величеству, но не могу принять это. Вместе с посвящением в духовный сан я принес и обет нестяжания.
Граф Люсьен удивленно взглянул на него:
– Как все ваши братья во Христе, которые обогащаются…
– Его величество спас мою сестру от войны на Мартинике. Он дал мне возможность продолжать исследования. Я ни о чем более не прошу.
Мари-Жозеф ступила между ними, заслонив собой Ива, и протянула руку. Граф Люсьен положил тяжелый, туго набитый золотом кошель ей на ладонь. Кончиками пальцев она невольно коснулась его руки.
Он сделал вид, будто не заметил прикосновения. Пальцы у него были длиннее и куда более ухоженные, чем у Мари-Жозеф, стыдившейся своей грубой кожи.
«Готова поспорить, ему точно не приходилось скрести щеткой пол в монастыре», – подумала она. Она могла вообразить его только в блестящем окружении.
– Благодарю вас, граф Люсьен, – сказала Мари-Жозеф. – Это действительно позволит моему брату продолжить исследования. Теперь мы сможем купить новый микроскоп.
Она надеялась, что денег хватит даже на инструмент минхера ван Левенгука. А потом, кто знает, вдруг останется еще и на книги?
– Пусть поведение сестры послужит вам уроком, отец де ла Круа, – промолвил граф Люсьен. – Богатством и привилегиями наделяет король. Его внимание, как бы оно ни выражалось, слишком ценно, чтобы им можно было пренебречь.
– Знаю, сударь. Но я не ищу ни богатства, ни привилегий, а лишь возможности продолжать работу.
– Ваши желания, в отличие от желаний его величества, не играют никакой роли. Он позволил вам присутствовать на церемонии его утреннего пробуждения. Завтра вы можете присоединиться к придворным, имеющим право пятого входа.
– Благодарю вас, месье де Кретьен.
Ив поклонился. Осознавая, сколь высокая честь ему оказана, Мари-Жозеф присела в глубоком реверансе.
Граф откланялся и вышел из шатра.
– Ты понимаешь, что это значит? – воскликнула Мари-Жозеф.
