Квест империя

– Утро было прелестным, – пропела Лика. – День обещает быть замечательным. Я рада нашей встрече, князь.

– О нет, – возразил Яагш, улыбаясь. – Вся радость моя. Вы знаете, с каким девизом ходил в бой первый Яагш? На его щите было начертано «Что мое, то мое!» Я не уступлю вам, графиня, и гроша из того сокровища, каким, в моих глазах, является наша встреча.

– Вы опасный человек, князь, – промурлыкала Лика в ответ. Впрочем, – репутацию надо поддерживать! – только абсолютно глухой человек мог не заметить низкие тона, вплетенные в сладкую музыку ее голоса, как будто дальнее эхо донесло отзвук рычания крупного зверя, вышедшего на охоту.

Князь глухим не был, он заметил.

– Вы опасный человек, князь, – сказала Лика. – Слушая вас, так и хочется сказать: не останавливайтесь, князь, продолжайте!

– Ах, графиня, поверьте, я так бы и поступил. – У Яагша был красивый насыщенный баритон. – Но обязанности хозяина принуждают меня оставить вас… хотя бы на некоторое время. – Он снова улыбнулся. – Впрочем, – князь изобразил левой рукой жест, который соответствовал в Ахане тому, что называется «заговорщицки подмигнуть», – я оставляю с вами свою дочь, а она гораздо лучше меня.

– Дамы и гостьи моего дома, – сказал он, меняя интонацию. Теперь его голос звучал торжественно: – Разрешите представить вам княгиню Яагш.

При этих словах блондинка, стоявшая до этого за левым плечом князя, вышла вперед и улыбнулась самой дружеской улыбкой, какую она могла себе позволить в данной ситуации.

– Здравствуй, Ё, – сказала она и, шагнув к Ё, обняла ее, как равная равную.

«Ну почти, – отметила про себя Лика. – По титулу, нет. Но по положению отца и возрасту, несомненно». Однако заинтересовало Лику другое. Выражение глаз молодой княгини, когда она смотрела на нее и Вику.

– Здравствуйте, ваша светлость! Я рада с вами познакомиться. – Она коснулась указательным пальцем левой руки плеча дамы Йя и чуть склонила голову.

– Графиня! – Она стала строгой и даже как будто подтянулась. – Приветствую вас в нашем доме. Как гегх, я полна гордости, принимая у себя Повелительницу Полуночи. Это честь для меня, и вся она моя. – Княгиня чуть улыбнулась, намекая на историю своего предка.

– Благодарю вас, княгиня, – ответно улыбнулась Лика. – Но разве вы гегх?

– Моя мать, графиня Йффай, гегх. – Княгиня сделала легкое движение рукой, как бы указывая на свое лицо.

– Вот как! – Лика была удивлена. – Но мне кажется, Йффай не гегхская фамилия.

– Вы совершенно правы, графиня, – ответила девушка, снова улыбнувшись. – Моя бабушка – баронесса Наэр. Вторым браком она замужем за графом Йффай. На службе, чтобы не вызывать толков, я ношу, с позволения дедушки, именно это имя.

– На службе? – спросила Лика, думая о том, что что-то тут не так. Княгиня была явно к ней расположена, и все, что было сказано до сих пор, было верно по существу и соответствовало ситуации. Но во взгляде молоденькой княгини было спрятано что-то еще. Это что-то звучало и в голосе девушки, жило в движениях ее тела, ощущалось в подтексте.

«Я становлюсь подозрительной, – сказала она себе. – Так нельзя. Это паранойя какая-то! Мне везде мерещится что-то еще. А сегодня это уже перешло все границы!»

– На службе? – переспросила она.

– Да, графиня. – Девушка снова улыбнулась. – Я лейтенант флота.

«Она гордится этим, – поняла Лика. – Но она же дочь премьер-министра!»

Лика хотела спросить о многом, но спросила о главном:

– Но почему?

– «Служение империи, как биение сердца, если это сердце дворянина», – процитировала в ответ княгиня кого-то из классиков. – А флот это шит и меч империи.

Она говорила все это на полном серьезе.

– Мой дед и бабка были офицерами флота. Мой родной дед погиб в сражении при Удоде. Служила и моя мать. – Княгиня улыбнулась. – До того, как вышла замуж за князя Яагша, разумеется.

– Я рада нашему знакомству, княгиня. – Лика коснулась указательным пальцем правой руки плеча девушки. – Если вам когда-нибудь захочется побыть баронессой Наэр, приходите ко мне в любое время. Поболтаем о нашем… о гегхском.

Лика улыбнулась, давая понять, что приглашение дано всерьез, а шутка – это всего лишь шутка.

– Впрочем, – добавила она после секундной паузы, – то же относится и к княгине Яагш.

В ответ княгиня быстро коснулась пальцем своего виска: «Я запомнила» – и губ – «Я благодарна», – и, в который уже раз, улыбнулась Лике.

Между тем Лика опять увидала адмирала By Дайр Ге, он перемещался среди гостей в нескольких десятках метров от Лики, обмениваясь неторопливыми репликами с какой-то пожилой женщиной.

– Княгиня, – обратилась Лика к дочери премьера, провожая взглядом широкоплечего мужчину в серебристом флотском мундире. – Вы знакомы с графом By Дайр Ге?

– Да.

– Великолепно, – пропела Лика. – Он ведь гегх, не правда ли? Представьте меня ему.

– С удовольствием, – сразу откликнулась княгиня Яагш. – Адмирал гегх, и я с удовольствием вас познакомлю. Только…

– Только что? – Лика с интересом посмотрела на княгиню, почувствовав, что хотя бы один раз за этот день она все-таки узнает, что скрывается за взглядом и интонацией собеседника.

– О, ничего особенного. – Но по княгине было видно, что ее слова не соответствуют действительности. – Если позволите, два слова бирюзовой Йя, и я в полном вашем распоряжении.

– Говорите, милая, – сказала Йя, подходя ближе. – Останься, Нор, у меня нет от тебя секретов.

– Как скажешь, – мурлыкнула Лика. «Господи! Я так действительно скоро кошкой стану».

Хотя Йя и обращалась к одной Лике, вместе с ними осталась и Ё.

«Вот ведь наглое создание!» – в который уже раз, но снова скорее с восхищением, чем с раздражением, подумала Лика.

– Слушаю вас, княгиня, – сказала Йя, и голос ее был подобен безмятежной песне довольной жизнью птицы. Лика пока так и не смогла овладеть всей гаммой интонаций высокого стиля. Его музыкальная компонента была настолько сложна, что даже обучающие машины «Шаиса» не могли помочь за такой короткий срок, какой был отпущен им Ликой. Впрочем, виновата была и она сама. Отчасти. Узнав, что настоящая графиня Ай Гель Нор – «А была ли такая вообще?» – говорила по-ахански с акцентом, Лика решила не мучить себя и удовлетворилась пониманием, не углубляясь в произношение.

– Вы знакомы с полковником Варабой? – спросила княгиня.

«Даже так?» – насторожилась Лика, чувствуя, что и Виктория готова разорвать тесное платье кожи.

– Естественно.

– Шесть дней назад полковника арестовала контрразведка флота. – Княгиня, по всем признакам, испытывала неловкость, говоря с дамой Йя вообще, и в присутствии свидетелей, в частности.

– Вот как? Но, по-моему, полковник не подпадает под юрисдикцию флота, он же гвардеец. – Йя была удивлена, но не более того. То, что скрывалось за ее поверхностным отношением к миру, могла ощутить только Лика. К счастью для них всех, факт ареста Виктора уже не был для Виктории новостью.

– Да, вы правы, – согласилась княгиня, и Лике очень не понравился эмоциональный фон, скрытый за безупречными модуляциями ее голоса. – Я этого тоже не понимаю. Тем не менее это факт. Полковник уже шесть дней содержится на орбитальной станции Форт Б.

– Что такое этот, как вы сказали? Форт Б? – спросила Лика, приходя на помощь подруге. – Это тюрьма?

– Нет, что вы! – испуганно ответила княгиня Яагш. – Это штаб-квартира главного командования космических сил метрополии.

И Лика поняла.

«Ну не бином Ньютона», – отмахнулась она от неуместного сейчас торжества. Угадать то, что она угадала, было несложно. Особенно при ее новых способностях. Вот только понимание это, со всей очевидностью, вносило в их жизнь новые сложности, которых, увы, и так хватало «за глаза и за уши».

«Девочка влюблена в Федю! – поняла Лика с удивлением. – Господи! И когда они только успели?!»

Волна раздражения смыла песочный домик спокойствия, который она начала строить еще на Сше. Присутствие здесь «этой стервы Ё» еще больше усугубляло ситуацию.

«Они что тут, в загул пошли? – Лику уже захлестывал гнев. – Ну я покажу кому-то, как за бабами бегать! Так покажу, что и меня не захочется… Пусть только найдется!»

Как это бывало с ней уже и раньше, последняя мысль оказала на Лику очень странное, в том числе и для нее самой, действие. Гнев, раздражение, обида ушли, вытесненные беспокойством, даже страхом за Макса и Федю. И, самое удивительное, возникло острое чувство сопереживания, поддержки, дружеского участия, которые пришли извне, но не от одной только Вики – что было естественно, – а еще и от девушки Ё, чья вычурная нечеловеческая душа очень по-человечески тянулась к Ликиной душе, ища помощи и сочувствия и предлагая помощь и сочувствие, даря любовь и ожидая ответного чувства.

«Бог ты мой! – с тоской думала Лика. – Что со мной происходит? Это же ужас какой-то! Как я вообще могу о таком думать! А она? Она же Жирный Кот, в смысле, Кошка… Тьфу! Она-то как может? Они, конечно, все психи, но не до такой же степени! Или до такой? А ревность? Они же собственники или опять нет? А я?»

Как ни стремительны были ее мысли, но какой-то краткий миг они все-таки заняли, и Лика пропустила что-то важное, какой-то нюанс, какое-то душевное движение, возникшее между бирюзовой Йя и сиятельной Яагш.

– Прошу прощения, дамы, – улыбнулась Йя. – Но нам действительно надо переговорить с княгиней наедине.

И Лика не удивилась тому, что дочь премьер-министра, не возразив, а, напротив, с явным облегчением позволила даме Йя подхватить себя под руку и увлечь в сторону. О чем они там беседовали, можно было только гадать. Их лица, естественно, ничего не рассказали о содержании беседы окружающим, а расстояние между ними и Ликой было слишком велико, чтобы она смогла хоть что-нибудь почувствовать. Но эта незапланированная беседа нарушила ее планы, отодвинув их в неопределенное будущее, и вызвала у Лики вполне понятное раздражение.

«Ах как не вовремя!» – подумала она. Ей уже не терпелось закончить свой маленький квест, и будь что будет! Хоть трава не расти! Она уже хотела только одного – убить маячившего сейчас в отдалении адмирала и закрыть страницу. Впрочем, в конечном итоге все так и получилось – не было бы счастья, да несчастье помогло – хотя без такого «несчастья» она с удовольствием обошлась бы, но не она выбирала.

Вика и княгиня только и успели отойти от нее на пару шагов, а она додумала до конца простую мысль о том, что мелочи определенного рода стали что-то уж слишком часто осложнять жизнь их маленькой компании, как за ее спиной раздался чей-то крайне неприятный голос. Голос был и в самом деле из тех, что раздражают сами по себе, без всякой связи с содержанием сказанного. Лика не могла бы с ходу объяснить, что именно было не так с этим голосом, но она сразу почувствовала, что говорить с его обладателем она не хочет. Вот только выбора неприятный голос ей не оставил.

– Доброго времени суток, – сказал кто-то за ее спиной, и Лика увидела в глазах смотревшей ей за спину Ё то же раздражение, что возникло у нее. Пожалуй, даже больше. Омерзение.

– Мы не знакомы, – сказал голос, и Лике пришлось повернуться.

Перед ней стоял высокий кряжистый мужчина неопределенного возраста, с широким, испещренным морщинами лицом, бесцветными глазами и неопределенного, какого-то сивого цвета волосами. Он был одет в фиолетовые штаны и куртку, но никаких украшений не носил.

– Мы не знакомы, – сказал он, и Лику обдало волной знобкого холода. – Я герцог Рекеша.

Именно так, без объяснений и изящных оборотов, принятых в обществе. Как гвоздь в доску вбил:

– Я герцог Рекеша.

– Очень приятно, – пересиливая себя, произнесла Лика и даже нашла в себе силы улыбнуться. Она чувствовала, как Маска изо всех сил борется, пытаясь блокировать ментальное проникновение.

«Ну ничего себе! – со смешанным чувством ужаса, возмущения и ошеломления простонала она в душе. – Что он такое?!»

Их поединок длился почти минуту. Герцог давил, пытаясь прорваться в ее мысли и чувства, а Лика вместе со сходящей с ума Маской пыталась этого не допустить. Такого с ней не случалось никогда. Меш неоднократно влезал ей в голову – без умысла, разумеется, просто такова была его природа, – и чаще всего она этого даже не замечала. Впрочем, Меш сказал ей как-то, что влезть-то он, может быть, и влезал, но прочесть ничего не мог. Дело, однако, было не в том, мог или нет он что-нибудь прочесть, а в том, что его вторжения были безболезненны. Они не причиняли боли и не вызывали отторжения. А Рекеша ощущался именно как захватчик, пытающийся проникнуть туда, куда не следовало, и знающий, что его жертва знает о происходящем и испытывает от этого омерзение и ужас. Это было форменное изнасилование, хотя Рекеша стоял в метре от нее и не тронул ее даже пальцем.

– Вы крепкая женщина, – сказал он своим ужасным голосом, и давление неожиданно исчезло.

«Что он такое? Кто он такой?» – с ужасом подумала Лика, приходя в себя.

– Это комплимент? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал максимально ровно.

– Нет, это констатация факта, – ответил хозяин Черной Горы. – Рад был с вами познакомиться, графиня.

Он неторопливо повернулся и пошел прочь, при этом люди уступали ему дорогу, даже не глядя в его сторону. И Лика потрясенно смотрела ему вслед, забыв даже о том, что себя следует контролировать. Но какое бы ни было у нее сейчас выражение лица, никто из гостей на это не отреагировал.

«Ни взгляда, ни жеста, – устало подивилась она, медленно возвращаясь из преисподней на зеленую лужайку перед дворцом Яагшей. – Они его боятся!»

По-видимому, сцены, подобные этой, были здесь не в диковинку, вот никто и не удивился, даже если ее лицо и выразило всю гамму одолевавших Лику чувств.

Она еще смотрела вслед герцогу, помимо воли переживая снова и снова странное и страшное состояние «поединка воль», когда поняла, что она снова не одна. Стоило герцогу отойти, как вокруг Лики начали собираться наиболее «жадные до удовольствий» гости, гегх прежде всего, но не они одни. И более того, центростремительные силы любопытства, стянувшие к ней уже человек десять из гостей князя, захватили, по-видимому, помимо его собственной воли, даже графа By Дайр Ге. Так что, Лика, задумавшаяся, казалось, всего на минуту о непонятной и неприятной встрече с хозяином Черной Горы, вдруг обнаружила себя посреди ажитированных аханских аристократов, а справа прямо к ней несло, или, вернее, тянуло, попавшего в «течение» адмирала.

Лика бросила быстрый взгляд вокруг, разыскивая подруг, но те были далеко. Вика все еще выгуливала княгиню Яагш, и о чем могли говорить эти женщины так долго, было совершенно непонятно. А Ё вообще и слова не сказав, исчезла из виду, растворилась среди гостей «без остатка». И значит, тщательно разработанный план вовлечения графа в западню летел в тартарары, и Лике оставалось лишь импровизировать.

Вот она и сымпровизировала. Кто знает, как или почему в ее памяти, позаимствованной у покойной графини, всплыло именно это. Но случилось так, как случилось. Едва граф By Дайр Ге приблизился к ней на метр, Лика резко повернулась в его сторону, встретилась с ним взглядом, улыбнулась и медленно, демонстративно плюнула ему под ноги…

– Вас желает видеть император, – сказал приблизившийся к ней распорядитель дуэлей.

«Не насмотрелся еще», – устало подумала Лика, но вслух ничего не сказала, а только молча кивнула и направилась вслед за распорядителем к императорской ложе. Они поднялись по лестнице, миновали три заслона, состоявших из гвардейцев в броне, и вошли в ложу. Вернее, в ложу вошла уже одна Нор, пройдя между двумя телохранителями императора. Еще двое стояли за креслом, в котором сидел худощавый узколицый человек средних лет, одетый в алую тунику и золотые сандалии. Его длинные каштановые волосы схватывал тонкий, кожаный ремешок, усыпанный бриллиантами.

– Приветствую вас, ваше императорское величество! – сказала Нор, опускаясь на колени. – И припадаю к стопам вашего величия. – Она качнулась вперед и коснулась лицом пола.

– Поднимитесь, графиня, – тихо сказал император, и она встала.

Он окинул ее долгим взглядом от ступней ног до глаз и несколько секунд напряженно вглядывался в глаза Нор.

– Что вы знаете об императорской Воле, высказанной в седьмой день месяца гроз?

– Ничего, – ответила удивленная вопросом Нор.

– Сколько покушений вы пережили? – спросил император.

– Трудно сказать, – ответила она.

– Я приглашаю вас быть моей спутницей на празднике Вод.

– Благодарю вас, ваше величество.

«Кто прядет в империи нити судьбы?» – спросила себя Лика, оставляя императорскую ложу.

Глава 13

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Полчаса, до начала Ночного Бдения, Лика провела в крохотной, но уютной гостиной, примыкавшей к туалетной комнате, в которой она переодевалась. Теперь на Лике было ритуальное одеяние из тонкой белой ткани, естественно, без вышивок и других украшений, похожее на монашескую рясу, или как там это у монахов называлось. Имелся даже капюшон, откинутый сейчас за ненадобностью на спину.

К ее удовольствию, гостиная была декорирована в староимперском стиле, то есть в ней преобладали лакированное дерево, кованый металл, грубо обработанный камень и толстое тонированное сиреневое стекло, но не много. От «ночного пламени» шло живое тепло, а на стене над камином висели настоящие механические часы. Лика сидела в уютном замшевом кресле у низкого столика, неторопливо попивала крепкий душистый чай, не забывая время от времени то сделать глоток холодной мятной водки, то съесть орешек в меду; посматривала то на огонь, живущий в камине, то на часы, отмеряющие ход времени; курила ставшие уже частью ее образа лиловые пахитоски и думала о многом сразу. Ее мысль была быстра – конечно, не так, как во время Кровавого Обета, но все же быстра – и эффективна. И думать она теперь могла, действительно, о многом одновременно. Но вот беда какая, Лика могла крутить в голове одни и те же мысли без конца, но и без результата, потому что для плодотворной работы мысли просто не было у нее необходимых и достаточных данных.

Вечер она провела в одиночестве. «Все покинули меня», – грустно пошутила Лика. Но, по сути, так оно все и было. Ё, получившая какое-то важное сообщение из круга Ё, сорвалась и унеслась, пообещав держать графиню Нор в курсе дел. О Максе по-прежнему не было никаких известий, и Ё надеялась что-нибудь узнать у своих. И как, спрашивается, она собирается держать Лику «в курсе», если Лика во дворце и все ее линии связи заблокированы?

Ё была первой. Второй стала Виктория. Жемчужная госпожа Йя убыла в семь вечера, ничего толком не объяснив, а лишь сказав, что намеревается «помурлыкать» с Жирными Котами на воле. От нее тоже ничего не было слышно до самого позднего вечера, когда за Ликой прибыл золотой императорский флаер. А теперь с Викой и подавно не свяжешься. Связи-то нет.

Гвардейцев – и Фату, конечно; Фату даже в первую очередь, как наиболее преданную и умную из ее мечей – Лика послала «повращаться» среди своих: послушать пульс гегхской улицы, познакомиться с местной молодежью, определиться. Тем же занимались и ее люди из «Круга воев», только в иных слоях общества. Лика хотела знать, что происходит, и действовала не только согласно рекомендациям Вики, но и по собственному разумению, кое-как обтесанному стараниями Макса и Феди. Но и тех и других – гвардейцев и воев – не стоило ждать раньше утра, а утром – и не только утром, но и в течение всего следующего дня – ей предстояло сопровождать императора на празднике Вод.

Она попробовала поговорить с Сиан, но и из этого ничего путного тоже не вышло. Княжна той'йтши умела хранить свои секреты, а, кроме того, ее златокудрая головка была занята сейчас только Мешем. О Меше Лика не забывала. Еще до поединка с адмиралом она послала несколько своих адвокатов – да чего уж! Всех! – с заданием «рыть землю». Вероятно, этим они и занимались. Во всяком случае, подозревать их в недостаточном рвении повода у Лики не было. Так что все оказались при деле, а ее делом стало ждать.

Время тянулось медленно, и она почти обрадовалась, когда за ней наконец прилетел флаер из императорского дворца. «Нет хуже, чем ждать и догонять», – говорил в таких случаях Евгений Львович, ее первый отчим. Он был прав. И сейчас в маленькой гостиной, затерянной в циклопическом лабиринте императорского дворца, она чувствовала то же самое. Ей было уже невмоготу ждать. Но надо было ждать.

Часы пробили полночь, открылась дверь, и в комнату вошел император.

«Он что, за дверью стоял или как?» – мысленно покачала головой Лика, вставая и склоняя перед императором голову.

Блистающий был одет точно в такую же хламиду, как и она. К ритуалам в империи отношение было самое трепетное.

«Все по слову ритуала, все во славу ритуала», – с иронией констатировала Лика.

– Пойдемте, графиня, – сказал император тихо, повернулся и вошел в ту же дверь, из которой только что появился. Ни слуг, ни охраны видно не было. Вдвоем они вошли в лифт, поднялись на самый верх, прошли довольно длинным коридором и вышли на маленькую площадку, в центре которой одиноко стоял самый обычный флаер.

– Скажите, графиня, – спросил император, когда флаер поднял их в небо и понес в сторону храма Айна-Ши-На. – Каково это, вернуться в мир через семь десятков лет?

«Интересный вопрос», – отметила Лика, но вот интересного ответа на этот вопрос у нее не было. Она попыталась представить себе «верный» ответ, то есть то, как бы она ответила на него, если бы ей довелось стать настоящей «спящей красавицей».

– Удивление, – сказала она. – Потом гнев. А затем принятие неизбежного. В конце концов, и в таком повороте судьбы есть своя прелесть.

Подумав над сказанным, она пришла к выводу, что добавлять ничего не будет.

Император некоторое время молчал, вероятно, тоже размышляя о том, что сказала ему Лика.

«Ну, никаких таких глубоких мыслей я ему не подарила», – с сожалением решила она.

Но вполне возможно, что император думал сейчас совсем о другом или не думал вовсе. Читать мысли Лика не умела.

– Что значит быть гегх? – спросил он вдруг.

«Что значит быть гегх? Хороший вопрос!» Особенно если отвечать на него должна она.

– Прошу простить меня за дерзость, ваше императорское величество, – сказала Лика. – Но представьте себе на минуту, что тогда, в сражении на Ледяной, победили гегх. И вот прошли столетия. Аханки все еще существуют, хотя их осталось немного. Они полноправные граждане гегхской империи, хотя до сих пор все еще аханки, а не гегх. Они помнят все, что было, но и им не забыли ничего. Вопрос лояльности, естественно, уже давно не стоит. Жизнь продолжается, и вы всего лишь аханк, пусть даже знатный, живущий в среде гегх, которые построили империю с вами вместе, но вместо вас, и правят империей во благо всех населяющих ее граждан, в том числе и вас.

– Спасибо, графиня, – сказал после секундной паузы император. – Вы дали исчерпывающий ответ. Я вас понял.

Молчание продолжалось почти до самой посадки. Уже были видны здания храмового комплекса, залитые светом двух лун, когда император заговорил снова:

– Скажите, графиня, как вы оцениваете внешнее и внутреннее положение империи?

«И к чему бы это все? – удивилась Лика, услышав вопрос. – Он мне что, экзамен по обществоведению устраивает?»

«Ситуация в империи, – сказала она себе. – А какая, кстати, сейчас ситуация в империи?»

– Извините, ваше величество, но мне нечего вам ответить. Я не думала над этим, – сказала она, ожидая какой угодно реакции – скорее всего никакой, но не той, которая последовала.

– Напрасно, – сказал император, помолчав некоторое время. – Вам следует изучить эти вопросы со всей тщательностью.

«И с чего бы это вдруг?» – искренне удивилась Лика.

Между тем флаер плавно приземлился на пустынной площадке напротив входа в некрополь аханских императоров. Некрополь окружала высокая стена, сложенная из битого необработанного камня. Насколько знала Лика, главный вход – кованные из бронзы ворота с вырубленными из кроваво-красного гранита быком и медведем по сторонам – находился на противоположной стороне комплекса. Здесь же перед ними была лишь узкая железная калитка, врезанная в камень стены. Сейчас она была открыта и как бы приглашала их войти в город мертвых, единственным освещением в котором был все тот же лунный свет.

– Положение империи определяется двумя факторами, – сказал император, выходя из флаера и направляясь к калитке. Он не смотрел на Лику и даже не сделал намека на то, чтобы к ней повернуться. Но говорил он тихо, так что предполагалось, что она должна, чтобы слышать этот тихий невыразительный голос все время, идти сразу за его левым плечом.

– Извне нам угрожают ратай. На дальних границах разведанного космоса мы встретили и других потенциальных конкурентов, но реальную угрозу для нас представляют сейчас только ратай.