скачать книгу бесплатно
Ее внимание привлекло какое-то движение на улице. У обочины тихо урчал черный лимузин. Из окна свешивался лист бумаги с написанным на нем именем Нины.
Этот почерк она узнала бы из тысячи.
– Нина! Ты идешь? – позвала Рейчел.
– Извини, мне надо встретиться со своим методистом, – соврала Нина, выждала еще немного, а потом побежала через лужайку к машине.
На заднем сиденье ее ждала принцесса Саманта в велюровых спортивных штанах и белой футболке, сквозь которую просвечивал розовый лифчик. Нина поспешно забралась в лимузин и закрыла дверь, пока никто не увидел.
– Нина! Я по тебе скучала! – Сэм, как обычно, порывисто обняла подругу.
– Я тоже по тебе скучала, – пробормотала Нина в плечо принцессы. Миллион вопросов крутился на языке.
Наконец Саманта отстранилась и подалась вперед, чтобы дать указания водителю.
– Можете просто покружить по кампусу. – Все та же типичная Сэм; ей постоянно нужно было двигаться, даже если она никуда конкретно не собиралась.
– Сэм, что ты здесь делаешь? Ты разве не должна готовиться к балу?
– Я тебя похищаю и тащу на бал как свою спутницу! – сообщила подруга заговорщическим тоном.
– Извини, я сегодня работаю, – покачала головой Нина.
– Но там будут твои родители – уверена, они будут счастливы тебя увидеть! – Сэм вздохнула. – Нина, пожалуйста. Мне сейчас очень не повредит поддержка.
– Ты же только вернулась. – На что король с королевой уже могут сердиться?
– В последнее утро в Таиланде мы с Джеффом сбежали от своей охраны, – призналась Сэм, глядя в окно.
Они ехали по Колледж-стрит в сторону готического здания библиотеки Дэндриджа.
– Вы улизнули от своих телохранителей? Как?
– Убежали от них, – повторила Саманта, не в силах сдержать улыбку. – В прямом смысле слова. Повернулись и рванули по встречной полосе, виляя между машинами, а затем отправились в пункт проката квадроциклов. Взяли пару и поехали кататься по джунглям. Это было невероятно.
– Рискованная затея, – заметила Нина, и Сэм рассмеялась.
– Ты говоришь точно как мои родители! Видишь, вот почему ты мне нужна. Я надеялась, что если сегодня вечером ты пойдешь со мной…
– То смогу за тобой проследить? – договорила за нее Нина. Словно ей хоть раз удавалось проконтролировать принцессу. Никакая сила на земле не могла остановить Саманту, если та что-то вбивала себе в голову.
– Ну, ты же хорошая девушка!
– Хорошая только в сравнении с тобой, – уточнила Нина. – Невелико достижение.
– Тебе вообще следует сказать мне спасибо, что я установила планку так низко, – поддразнила Сэм. – Слушай, мы можем уйти с приема пораньше; прихватим с кухни домашнее печенье, будем допоздна смотреть паршивые реалити-шоу… Мы сто лет пижамную вечеринку не устраивали! Ну, пожалуйста, – повторила она. – Я так по тебе соскучилась.
Сложно устоять, когда лучшая подруга тебя умоляет.
– Думаю… я смогу уговорить Джоди поменяться со мной сменами, – сдалась Нина, помявшись так недолго, что Сэм, пожалуй, даже этого не заметила.
– Спасибо! – восторженно взвизгнула Саманта. – Кстати, я привезла тебе кое-что из Бангкока. – Она покопалась в сумке и наконец выудила пакетик конфет M&M’s.
Ярко-голубую упаковку испещряли витиеватые надписи на тайском.
– Ты вспомнила. – M&M’s были любимым лакомством Нины.
Сэм всегда привозила ей их из своих заграничных поездок – где-то вычитала, что в каждой стране свой рецепт, и решила, что они с Ниной должны перепробовать все возможные.
– Ну как? – спросила Сэм, когда Нина сунула в рот шоколадную конфету.
– Вкуснятина. – На самом деле лакомство немного отдавало затхлостью: неудивительно, если вспомнить, сколько километров оно проехало в боковом кармане сумочки Саманты.
Они свернули за угол, и в поле зрения плавно выплыл дворец – слишком рано, на вкус Нины, но, в конце концов, Королевский колледж находился всего в паре миль от резиденции монарха. Сосны гордо высились по обе стороны улицы, забитой офисами и людьми. Дворец выделялся на синей эмали неба ослепительно-белым пятном. Его отражение танцевало в водах Потомака, и казалось, существует два дворца – один настоящий и другой подводный, сказочный.
Туристы толпились у железных ворот, там же выстроилась охрана, вскинув руки в военном приветствии. Пока лимузин выписывал круг, Нина увидела трепещущий край королевского штандарта – флаг показывал, что монарх официально в своей резиденции.
Нина глубоко вздохнула, собираясь с духом. Ей не хотелось возвращаться во дворец и сталкиваться с ним. Она все еще ненавидела его за то, что случилось в ночь выпускного.
Но еще больше Нина ненавидела себя, ведь в глубине души втайне мечтала его увидеть, даже после всего того, что он натворил.
3
Дафна
Дафна Дитон повернула ключ в замочной скважине входной двери своего дома и остановилась. По привычке с улыбкой оглянулась через плечо, хотя уже несколько месяцев папарацци не собирались у нее на лужайке, как тогда, когда она встречалась с Джефферсоном.
По другую сторону реки виднелся уголок Вашингтонского дворца. Центра мира – по крайней мере, мира Дафны.
С этой перспективы он был прекрасен, солнечный свет струился по кирпичам из белого песчаника и высоким арочным окнам. Но, как знала Дафна, дворец был далеко не таким упорядоченным, как казалось. Построенный на месте Маунт-Вернон, дома короля Георга I, он неоднократно обновлялся, когда различные монархи пытались оставить свой след в его истории. Теперь резиденция представляла собой запутанное гнездо галерей, лестниц и коридоров, в которых постоянно сновало множество народу.
Дафна жила со своими родителями на окраине Геральд Оукс, скопления величественных аристократических домов к востоку от дворца. В отличие от соседних поместий, которые наследовались в течение последних двух с половиной веков, дом Дейтонов был совершенно новым. Так же, как их дворянство.
По крайней мере, у ее семьи был титул, слава богу, пусть и не столь значимый, как хотелось бы Дафне. Ее отец, Питер, был вторым баронетом Маргрейвом. Титул им даровал король Эдуард III за «личную дипломатическую службу» деда Дафны императрице Анне Российской. Никто в семье никогда не объяснял, в чем заключалась специфика этой самой личной службы. Естественно, Дафна сделала собственные выводы.
Она закрыла за собой дверь, сняла с плеча кожаную сумку с книгами и услышала из столовой голос мамы:
– Дафна? Не зайдешь сюда?
– Конечно. – Дафна заставила себя скрыть раздражение.
Она знала, что сегодня родители вновь устроят семейный совет, как делали это уже не раз: когда Джефферсон впервые позвал Дафну на свидание, или когда пригласил ее в отпуск со своей семьей, или в тот немыслимый день, когда он с ней расстался. Каждая веха в ее отношениях с принцем была отмечена одним из подобных советов. Так уж повелось в ее семье.
Не то чтобы родители как-то влияли на процесс. Все, что Дафна делала с Джефферсоном, она решала строго сама.
Дафна села за стол напротив родителей и небрежно потянулась за кувшином чая со льдом. Она точно знала, что сейчас скажет мать.
– Прошлой ночью он вернулся.
Не было необходимости уточнять, о ком идет речь. Принц Джефферсон Джордж Александр Август – самый младший из трех королевских отпрысков Вашингтон и единственный мальчик.
– Я знаю. – Словно бы Дафна сама не установила дюжину интернет-оповещений по имени принца, не штудировала СМИ в поисках любой крупицы информации о его нынешнем положении. Словно она не знала Джефферсона лучше, чем кто-либо, – пожалуй, даже лучше, чем его родная мать.
– Ты не пошла встречать его в аэропорт.
– И стоять там, рядом с визжащими фанатками? Вот уж нет. Я увижу Джефферсона сегодня, на Балу королевы. – Дафна подчеркнуто отказывалась называть принца Джеффом, как все прочие. Уменьшительное имя звучало возмутительно не по-королевски.
– Полгода прошло, – напомнил отец. – Ты точно готова?
– Полагаю, да, – резко ответила Дафна. Ну, разумеется, она готова.
Мать поспешила вмешаться.
– Мы лишь пытаемся помочь, Дафна. Сегодня важный день. После всего, что мы сделали…
Психолог мог бы предположить, что Дафна унаследовала амбиции от своих родителей, но точнее было бы сказать, что амбиции родителей сконцентрировались в ней, как изогнутая стеклянная линза фокусирует рассеянные лучи солнца. Восхождение Ребекки Дейтон по социальной лестнице началось задолго до рождения Дафны. Бекки, как ее тогда звали, покинула свой маленький городок в штате Небраска в возрасте девятнадцати лет, имея только потрясающую внешность и острый ум. Буквально несколько недель спустя она уже подписала контракт с ведущим модельным агентством. Вскоре ее лицо красовалось на обложках журналов и рекламных щитах, мелькало в рекламе нижнего белья и автомобилей. Америка увлеклась ею. В конце концов, Бекки стала позиционировать себя как Ребекку и нацелилась на титул. А после встречи с отцом Дафны получение титула леди Маргрейв стало лишь вопросом времени. И если бы все пошло по плану и Дафна вышла бы замуж за Джефферсона, ее родители наверняка бы поднялись выше скромного баронетства. Они могли бы стать графом и графиней… возможно, даже маркизом и маркизой.
– Мы просто заботимся о тебе, – прибавила Ребекка, не сводя глаз с дочери.
Вернее, о себе, хотелось ответить Дафне, но вместо этого она заверила мать, мол, с ней все в порядке. Годами она знала, что станет женой принца. Именно так – знала. Не надеялась, не мечтала, даже не предчувствовала. Все эти слова содержали в себе элемент случая, неуверенности.
В детстве Дафна жалела девочек из своей школы, которые были одержимы королевской семьей: тех, кто копировал все, что носили принцессы, или клеил в шкафчиках фотографию принца Джефферсона. Что за блажь страдать над плакатом, притворяясь, будто принц твой парень? Притворство – для детей или дураков, а Дафна не относила себя ни к тем, ни к другим.
Затем в восьмом классе Дафну с другими школьниками повели на экскурсию во дворец, и она поняла, отчего родители так одержимо цепляются за свой аристократический статус. Потому что он был окном в этот мир.
Разглядывая покои во всем их недостижимом блеске, Дафна услышала шепотки одноклассников, мол, как, наверное, здорово быть принцессой, и поняла: а ведь они правы. Быть принцессой замечательно. Поэтому Дафна, в отличие от них всех, ею и станет.
После той поездки Дафна решила, что будет встречаться с принцем, и добилась этого, как и всех целей, которые когда-либо перед собой ставила. Она подала документы в частную школу для девочек святой Урсулы, которую с незапамятных времен посещали дочери королевской семьи. Сестры Джефферсона пошли туда. Делу не повредило, что школа самого принца, Академия Форсайт для мальчиков, стояла по соседству.
И, конечно, к концу года принц позвал ее на свидание. Дафна училась на первом курсе, он на втором.
Не всегда было легко управлять кем-то, столь спонтанным и безрассудным, как Джефферсон. Но Дафна являла собой живое воплощение понятия «принцесса»: милостивая, совершенная и, конечно, красивая. Она очаровала американский народ и прессу. Она даже получила одобрение королевы-матери, а бабушке Джефферсона, как известно, было практически невозможно угодить.
Так продолжалось до самого выпускного вечера Джефферсона в средней школе. В ту ночь все полетело кувырком. Химари пострадала, и Дафна пошла искать Джефферсона – только чтобы найти его в постели с другой девушкой.
Это точно был он: свет играл на темно-каштановых прядях принца. Дафна с трудом вспомнила, как дышать. Перед глазами плясали точки. После всего, что произошло, после того пути, который ей пришлось осилить…
Она попятилась и выскочила прочь, прежде чем любовники успели ее заметить.
На следующее утро Джефферсон позвонил. Дафна запаниковала, что он каким-то образом все узнал – узнал об ужасной, немыслимой вещи, которую она сделала. Вместо этого принц разразился бездушной прощальной речью, которую с тем же успехом могли написать его пиарщики. Джефферсон все твердил, как они оба молоды; что Дафна еще не закончила среднюю школу, а сам он не знает, чем займется в следующем году. Возможно, им обоим будет лучше, если они проведут какое-то время порознь, и он надеется, что они останутся друзьями. До жути спокойным голосом Дафна заверила принца: мол, все понимает.
Стоило ему повесить трубку, Дафна набрала Наташу из «Дейли Ньюс» и поведала свою версию разрыва. Давным-давно она поняла, что первая статья всегда самая важная, так как задает тон последующим. Поэтому проследила, чтобы Наташа написала: Дафна и Джефферсон расстались по обоюдному согласию, решили, что так будет лучше.
По крайней мере, пока, едва уловимо намекала статья.
Следующие полгода Джефферсон отсутствовал – сперва посещал страны в рамках королевского тура, затем напропалую кутил вместе со своей сестрой-близнецом. У Дафны было предостаточно времени обдумать их отношения, что они оба натворили и чем она за это заплатила.
Но даже после всего произошедшего, после всего, что всплыло на поверхность, Дафна по-прежнему хотела стать принцессой. И намеревалась вновь завоевать Джефферсона.
– Мы просто пытаемся присматривать за тобой, Дафна, – продолжала Ребекка так же серьезно, как если бы обсуждала смертельно опасную болезнь. – Особенно сейчас…
Дафна понимала, к чему клонит мать. Они с Джефферсоном расстались, открывается новый сезон, и за ним вновь начнут бегать стайки девушек. БРАКоньерши, как называли их газетчики. Лично Дафна предпочитала именовать их шлюхами Джеффа. Откуда бы они ни заявлялись, сценарий был один: короткие юбки, высоченные каблуки, часами сидят в барах или лобби отеля, лишь бы взглянуть на кумира. Джефферсон – как обычно, ничего не замечая – беззаботно порхал с места на место, точно бабочка, а девицы преследовали его, держа наготове сачки.
Эти БРАКоньерши, на самом деле, не могли тягаться с Дафной, просто были не из ее лиги. И все же каждый раз, видя фото Джефферсона в окружении девиц, Дафна поневоле чувствовала тревогу. Соперниц было слишком много.
Не говоря уже о той девчонке в постели Джефферсона, кем бы она ни оказалась. Из каких-то мазохистских побуждений Дафне хотелось узнать ее имя. С той ночи она все ждала, когда девица явит миру свои откровения, но их так и не последовало.
Чтобы успокоиться, Дафна посмотрела на себя в зеркало, висящее над комодом.
Она прекрасна, никаких сомнений. Красива той редкой, пьянящей красотой, которой обычно приписывают все успехи и оправдывают все поражения. Дафна унаследовала яркие черты Ребекки, ее алебастровый цвет лица и, прежде всего, ее глаза: эти выразительные зеленые глаза с золотыми искорками, которые, казалось, намекали на таящиеся в глубине секреты. Но волосы Дафна взяла от Питера. Великолепное буйство цвета, все оттенки от меди до красной смородины и жимолости; роскошные локоны ниспадали почти до талии.
Дафна слегка улыбнулась, как обычно, умиротворенная собственным многообещающим отражением.
– Дафна, – ворвался в мысли голос отца. – Что бы ни случилось, знай, мы на твоей стороне. Всегда.
Что бы ни случилось. Дафна пристально глянула на родителя. Знает ли он, что она сотворила той ночью?
– У меня все будет хорошо, – повторила Дафна и на этом закрыла тему.
Она знала, чего от нее ждали. Если план не сработал, составляй другой; если упала, то падай строго вперед. Для нее не существовало иных вариантов. Всегда – только вперед.
Родители понятия не имели, на что способна их дочь – и что она уже сделала в погоне за короной.
4
Саманта
В тот вечер Саманта направилась к неприметной двери, что притулилась в коридоре внизу, словно архитектор вспомнил о ней в последний момент. Может, и неприметной, однако это была «дверь вздохов», отдельный вход для королевской семьи в большой бальный зал. Называлась она так потому, что принцессы, которых в силу юного возраста еще не пускали на приемы, поколениями торчали у нее и тоскливо вздыхали, подглядывая за танцами.
– Ох, и влетит тебе от родителей, – предупредила Нина, идя рядом.
– Возможно. – Саманта сомневалась, что родители вообще заметят ее опоздание. Они никогда не обращали внимания на младшую дочь, разве что она вынуждала их откровенно скандальными поступками.
Рядом шел начальник охраны, сжав губы в тонкую линию. Калеб явно все еще злился на подопечную за ту выходку в Таиланде. Что ж, Сэм не хотела выскакивать на встречную полосу; Калеб просто не оставил ей выбора. Ничто иное не сработало – ни уговоры, ни мольбы, ни даже ее последний трюк, который заключался в жалобах на спазмы или просьбе купить тампоны. Телохранитель просто вручил ей две таблетки обезболивающего и бутылку воды.
– Вхожу с Воробьем, – пробормотал Калеб в свою рацию.
Сэм проглотила вспышку раздражения, услышав свое кодовое имя. Всех членов королевской семьи обозначали как птиц: король – Орел, королева – Лебедь, Беатрис – Сокол, Джефф – Сиалия. Всего пару лет назад Сэм узнала, почему охрана всегда называла ее Воробьем.
Самая незначительная. Не наследница. Дополнительный ребенок, живая запасная батарейка.
Глашатай, что нес вахту у «двери вздохов», не осмелился упрекнуть Сэм в опоздании. Он терпеливо ждал, пока она, решив поправить помаду, достала из расшитого бисером клатча блеск для губ – сделанный на заказ пионовый оттенок. Ей предлагали многомиллионную сделку за право назвать оттенок «Американская роза» и поставить лицо Сэм на тюбик, но она отказалась. Ей нравилось думать, что цвет полностью принадлежит ей, а не фирме.
Когда она кивнула, герольд вошел в бальный зал и стукнул об пол огромным золотым посохом. Звук перекрыл шум приема: звон бокалов, шорох кожаных подошв и низкий гул сплетен.
– Ее Королевское Высочество Саманта Марта Джорджина Амфиллис из Дома Вашингтон!
Сэм в последний раз глянула на Нину и вошла в зал.
