скачать книгу бесплатно
– Это у меня есть вопросы.
– Или для того, чтобы проводить допрос, – продолжил он деликатно. Он повернулся к заместителю директора: – Мне необходимо отвезти мисс Донован на диагностику. У нее по расписанию сейчас МРТ.
Лидз кивнул:
– Пять минут, доктор Кэмпбелл.
Осознавая, что заместитель директора не просто просил, а требовал уделить ему пару минут наедине с пациентом, доктор Кэмпбелл двинулся в сторону двери.
– Пять минут, – он подчинился, но в его голосе звучало суровое предупреждение. Он понимал степень влияния Лидза, но в этой комнате, в этой больнице и с этим пациентом это у него были приоритетные полномочия.
Лидз подождал, пока дверь не закроется, и повернулся к Кендре:
– Питер Карсон летит сюда. Он хочет поговорить с тобой.
– Я уверена, что он хочет. Можете мне, пожалуйста, передать воду вон там? – Пока Лидз искал взглядом воду, Кендра крутила приспособление на своей кровати, поднимая матрас, чтобы оказаться в сидячем положении. Было что-то унизительное в том, чтобы разговаривать с боссом лежа на спине.
Он взял пластиковый графин и наполнил чашку.
– С тобой все в порядке?
Кендру раздражало, что ее руки тряслись, когда она потянулась за водой.
– Я же сказала, чувствую себя так, будто мне выстрелили в голову, – пробормотала она раздражённо, засовывая соломку в рот. – Сэр.
Лидз улыбнулся, на этот раз немного более искренне.
– Ну, по крайней мере ведешь ты себя как прежде.
– Чувствую себя отвратно.
Улыбка исчезла.
– Извини, Кендра. Карсон должен тебя допросить, но что, черт возьми, произошло?
Руки Кендры задрожали, когда она ставила пластиковую чашку на металлический столик, который подкатили к ее кровати.
– Майор, это полная задница, извините. Терри Лэндон нас предал. Или предал бы, если бы успел.
На какой-то момент она закрыла глаза и увидела, как голова Шеппарда взрывается. Она открыла глаза, и Лидз увидел это страдание где-то в глубине их. Наконец она произнесла:
– Он убил Дэниэла Шепарда прямо на моих глазах. Чертов ублюдок.
– Ты уверена?
– Да. Он чертов ублюдок.
– Кендра.
– Это он стрелял в меня. Я хотела вернуться и достать Балакирева, Грина. Тогда Лэндон и… выстрелил в Дэниэла. А затем и в меня, – она уставилась на свои руки, беспокойно теребящие покрывало. Она заставила себя остановиться. – Если бы я не попыталась пойти за Балакиревым, Дэниэл был бы жив.
– Вы же прекрасно понимаете, агент Донован, – Лидз подождал, пока она не поднимет глаза. – Вы не убивали Шеппарда.
– Но я абсолютно уверена, что не помогла ему, – ее дыхание перехватило. – Я работала с Лэндоном. Я профайлер, черт побери. Я должна была видеть его насквозь… должна была догадаться…
– Ты не всемогуща. Или не совсем совершенна.
Она подняла руки и нажала костяшками пальцев на глаза. И покачала головой. Чего делать не следовало, так как тут же безжалостное острие опять вонзилось в ее череп. Ей предлагали увеличить дозу морфия, но она отказалась. Кендра вздохнула, опустив руки:
– Я устранила Лэндона. Доктор… доктор Кэмпбелл сказал, что он мертв.
– Это так.
– А что с Грином и Балакиревым? Рицином?
– Балакирев мертв. Его задело во время перекрестного огня. Яд был упакован в форме гранул, как ты и предсказывала. Мы его конфисковали вместе с ноутбуком Балакирева. Над ним сейчас работает компьютерный отдел. Там есть много зашифрованной информации. Как только его взломают, мы надеемся внедриться в некоторые террористические ячейки, с которыми работал этот ублюдок.
– То есть нам не нужен был сам Балакирев. Нам всего лишь был нужен его ноутбук.
– Ну, не думаю, что Питер Карсон видит это так же. Но технологии всех нас превращают в консерваторов.
– Боже, я бы так хотела приложить к этому руки, – пальцы Кендры искривились от отчаяния, зарываясь в хлопковое белье.
– Я уверен, приложишь, – он посмотрел на свои часы. – Мои пять минут подошли к концу. Я пойду, пока доктор Кэмпбелл не надрал мне задницу. Зайду к тебе завтра. Директор сказал, что тоже может прийти. – Он подошел к двери. Немного задержался около нее. – Если тебе нужно с кем-то поговорить…
– Не нужно.
Он смотрел на нее около минуты и решил не напоминать ей о том, что ей придется пройти полное психическое освидетельствование перед тем, как вернуться в Бюро. Пока что он просто кивнул:
– Вы ценный член нашей команды, спецагент Донован.
– Спасибо. А… сэр? Вы проинформировали… мои родители знают, что я … хотя ладно, – она плотно закрыла рот, недоговорив фразу. Ей было неудобно, что ее пальцы, дрожа, опять теребили белье. Она уже пожалела об этом вопросе, увидев сожаление в глазах заместителя директора.
– Что касается ваших ближайших родственников, ваши родители были проинформированы, – сказал он мягко.
Она кивнула и больше не смогла выдерживать его взгляд:
– Спасибо.
Лидз помедлил и почувствовал знакомый гнев, поднимающийся в нем в отношении этих двух ученых. Он знал, что они были гениальны в своей сфере деятельности, доктор Элеанор Янке в квантовой физике, а доктор Карл Донован – в изучении генома и биогенетическом искусстве. Но, насколько ему было известно, оба они были отвратительными людьми.
Так как он не знал, что еще может сделать, чтобы прогнать опустошение, которое он увидел в темных глазах Кендры перед тем, как она отвела взгляд, он просто сказал:
– Отдохните, агент Донован.
Кендра пыталась справиться с унижением и старой болью в груди, которая не имела ничего общего с ее ранениями. Когда она подняла глаза, удивилась, что оказалась в палате одна.
И так и не узнала, что произошло с сэром Джереми Грином.
* * *
Следующие четыре дня прошли быстро из-за постоянной беготни с тестами и физиотерапией. Кендру раздражала собственная слабость, раздражало, что ее конечности были вялыми и неловкими. Неживыми. Каждую секунду, когда она заставляла себя что-то сделать, она будто бы толкала гигантский булыжник на верхушку горы, после чего вся тряслась, чувствовала дезориентацию и мечтала лечь в кровать.
К счастью, кровать у нее была.
Лидз не вернулся, хотя она слышала, что он регулярно узнает, как она. Как и было обещано, Карсон появился, чтобы допросить ее, мрачно проинформировав ее о числе убитых, среди которых кроме Шепарда и Вейла были Аллан О’Брайан и Дэнни Кортез из первой команды. Двое из команды Вейла тоже погибли. Билл Нун получил пулю в ногу, но остался жив.
Терри Лэндон был не в счет.
Кендра подумала об О’Брайане и его молодой жене, которая сейчас стала вдовой, и ей захотелось рыдать. И снова застрелить Терри Лэндона. Чертов ублюдок.
Карсон ушел до того, как она успела спросить о Грине, и, по правде, к тому времени, как их разговор подошел к концу, она слишком устала, чтобы сформулировать какой-либо членораздельный вопрос. Ей стало даже интересно: была ли она обязана этой усталостью своему настроению или ей все-таки добавили морфий в капельницу?
Как и бывает в таких случаях, время, казалось, тянулось ужасно медленно, а затем опять резко ускоряло свой ход, расплываясь и растекаясь от одного момента к другому, от вечера до утра, а потом и до дня. Она, по сути, никогда не была одна. Медсестры, чей разговор она тогда подслушала, Энни (по-матерински добрая, с солнечными светлыми кудряшками, прыгающими вокруг ее удивительно молодого лица) и Памела (гораздо менее добрая, более угловатая, с короткими волосами с проседью), теперь залетали и вылетали из ее палаты, как жужжащие пчелки, проверяя ее показатели, давая ей маленькие бумажные колпачки с таблетками и сопровождая ее во время ее передвижения на два этажа выше для тестов или во время спуска в кабинет физической терапии этажом ниже.
– Для человека, который был в коме пару недель назад, у вас все прямо отлично, – заметил доктор Кэмпбелл, когда зашел в ее комнату однажды утром. Он взял ее карту у подножия кровати и быстро оценивающе ее просмотрел, прежде чем улыбнуться ей. – У вас тут посетитель.
– Да?
– Кендра.
Ее сердце внезапно заколотилось, когда ее глаза посмотрели на дверь.
Мужчина, стоявший на пороге, был высокий, худой и намного старше, чем она его помнила. Его некогда черные волосы были сейчас испещрены серебряными полосами у висков, а на его привлекательном лице появились морщины, которых она не помнила. Прошло больше десяти лет.
Однако, когда он зашел в комнату, выражение в его темно-карих глазах, обрамленных рядом густых ресниц – ее глазах, как она вдруг осознала со странным душераздирающим чувством, – оказалось ей отчетливо знакомо. Это была холодная беспристрастность, смешанная с неудовольствием.
Есть вещи, которые никогда не меняются.
По всей видимости, не понимая скрытого значения этого визита, доктор Кэмпбелл продолжал улыбаться:
– Очень хорошо, что вы решили навестить Кендру, – сказал он. Если он и считал странным, что этот человек не навестил свою дочь или не позвонил, когда она была на волоске от смерти, он не подал вида. – Я, пожалуй, оставлю вас наедине, – он отошел к двери, затем остановился: – Кендре уже намного лучше, но, пожалуйста, не утомляйте ее.
– Понимаю. Спасибо, доктор Кэмпбелл. – Доктор Карл Донован дождался, пока мужчина покинет комнату, затем холодно произнес: – Итак… это ради этого ты бросила то, что могло стать твоим блестящим будущим?
Кендра не знала, смеяться ей или плакать. Двенадцать лет прошло, и его первые слова в ее адрес были критикой. Знакомо.
– Что ты здесь делаешь? – ее голос звучал немного напряженно, но по крайней мере ровно. – У меня огнестрельное ранение в голову, но, похоже, это ты забыл, что отказался от меня.
– Не дерзи, Кендра. – Рот ее отца сжался в узкую полоску. – Я получил звонок от заместителя директора Лидза, он предположил, что для продолжения моего исследования мне нужно навестить тебя.
Кендра нахмурила брови:
– Я не понимаю. Как твое исследование связано со мной?
– Я работаю в Товарищеском институте в Аризоне…
– Над исследованием человеческого генома. Я знаю.
– Тогда ты должна знать, что государство – наш важнейший донор.
Кендра вспомнила то выражение сожаления в глазах заместителя директора:
– А. Понимаю. Лидз тебя заставил приехать. Вот почему ты здесь.
Не потому что ее отец хотел увидеть ее. Боже упаси, чтобы ему на самом деле было не все равно. И странное дело, от этого было больно. Она не видела своего отца двенадцать лет, но он до сих пор обладал этой властью над ней.
Брезгливым движением Карл приподнял штанину брюк перед тем, как сесть в кресло у кровати. Он поднял бровь:
– Ты расскажешь мне, как оказалась здесь… в таком виде?
– Ой, знаешь. Просто спасала мир.
– Я мог бы отметить, что есть более простые и безусловно более продуктивные способы спасать мир. Если бы ты продолжила …
– Как там Барбара? – прервала его она. – Как дети?
Он помедлил. Он не любил, когда его прерывают, но, так как предыдущая тема была ему противна, он позволил это ей:
– Барбара сейчас ушла из Института, чтобы написать книгу. Дети демонстрируют замечательные когнитивные способности.
– Патрисия и Стюарт, верно? – она вспомнила имена своих сводных сестры и брата. – Или ты называешь их «Испытуемый 1» и «Испытуемый 2»?
– Вижу, твое чувство юмора со временем не улучшилось.
– Нет, не думаю. Но, вообще, если уж мы затронули эту тему, я же была бракованной, не так ли? Я не реализовала гениальный потенциал, на которой вы с мамой надеялись. Кстати, как там мама? Она придет?
– Без понятия. Я уверен, она справляется о твоем состоянии.
– Ничто так не радует любящую мать, как хороший тест.
Карл одарил ее порицательным взглядом:
– На Элеанор лежит невероятная ответственность в ЦЕРН. Она проводит научные эксперименты над Большим адронным коллайдером…
– Знаю. Пусть мама создает большую черную дыру прямо здесь, на земле.
– Это глупость. Это классическое преувеличение в СМИ, как тебе отлично известно, – сказал он сухо.
– Все мое жалкое чувство юмора, – она вздохнула и вдруг почувствовала себя жутко измотанной. Филип Лидз хотел как лучше, она понимала. Но шантажа недостаточно, чтобы соединить семью, которая развалилась много лет назад. Боже, да кого она обманывает? У нее никогда не было семьи в истинном смысле этого слова. Она была лабораторной крысой. Ребенком Франкенштейном, как ее назвала Энни.
– Это плачевно, – согласился ее отец. Она не сразу поняла, что он имеет в виду ее чувство юмора.
– Да, обидно, что ты не смог вывести его для меня.
– Сарказм – низшая форма остроумия, и это тебе не к лицу, Кендра.
– Похоже, мне ничто не к лицу.
