Горячий танец смерти

Деев спешно вышел. Следом за ним направились из кабинета и оперативники. Гуров, Виктория и Крячко остались одни.

Глава 22

– У меня вот все не выходит из головы одна мысль, – вдруг сказал Крячко, и Гуров с Викторией посмотрели на него. – Пиджак, который висел в комнате Айнуры и Светланы. Тогда одна из девушек – Наталья Ветрова, – признала в нем свою вещь, которая якобы у нее пропала, и свалила вину на Светлану. Та, мол, пиджачок у нее украла. Но вот в чем проблема – этот блейзер, кажется, так этот тип пиджака называется, на Ветрову точно бы не подошел. Размерчик не тот. Великоват он ей был. Вот на Корякину и даже на Айнуру – да, в самый раз был бы, они обе не худенькие девушки, не в пример тощей Ветровой.

– А ну-ка, вспомни подробнее, о чем там шел разговор, – попросил его Лев Иванович.

Станислав на минуту задумался, вспоминая, а потом сказал:

– Разговор шел об Айнуре. Я открыл шкаф и, увидев в нем пиджак, спросил, не она ли его забыла. Тогда Арина и Наталья переглянулись, и Арина, заглянув в шкаф, воскликнула, что, мол, это тот самый пиджак, который пропал у Натальи якобы еще в июле. Та же воскликнула: «Ах, так она еще и воровка!» Мне же тогда это показалось фальшивым спектаклем, и я уточнил – не об Айнуре ли они говорят, ведь она приехала только в августе.

– Явно соврали, – заметила Виктория.

– Вот и я так подумал. Но девицы – далеко не дурочки и тоже поняли, что попали впросак. Поэтому, опять же, переглянувшись с Ариной, Наталья сказала, что она имела в виду не Айнуру, а Светлану. Ну, а когда разговор зашел о том, что уборка в комнате уехавших девушек наверняка не делалась, раз пиджак ранее не был замечен, то Наталья брякнула, что, мол, да, в комнате никто не убирался, что явно не соответствовало той чистоте, которая там была. Я снова задал вопрос, и тут в игру вступил Матвей Тарасевич, который взял на себя ответственность за чистоту, неожиданно вспомнив, что это он прибрался в комнате.

– Да, ребятки явно врали, – согласно кивнул Гуров. – Но вот с какого момента началось это вранье…

– Так вот я думаю, что с пиджака и началось, – ответил Крячко. – Он Наталье явно велик, так зачем было его красть?

– Думаешь, что это блейзер Айнуры? – спросила Виктория. – Но почему его не заметили и не убрали вместе с другими вещами?

– В списке вещей, которые мне дала Дина, я не помню красного пиджака, – вдруг сказал Лев Иванович. – Но может быть, я и ошибаюсь. Нужно будет еще раз посмотреть.

– Ну, не обязательно же мама должна была знать все вещи дочери, – возразила Зимина. – Может, Айнура этот блейзер уже в Москве или Химках покупала.

– Вот и я тоже так думаю… – пробормотал Станислав и задумался.

Гуров и Виктория тоже молчали. Каждый пытался найти объяснение этой нестыковки.

– У меня есть версия, – нерешительно сказал Гуров. – Но насколько она правильная, сказать не могу.

– Говори, – ответил Крячко. – Потому что у меня вообще все варианты какие-то или нереальные, или зыбкие.

– Мне кажется, что свои вещи собирала сама Айнура. Она, скорее всего, после отъезда Светланы решила съехать с квартиры. И может, даже нашла уже для себя другую комнату. Матерям о таких вещах молодежь не всегда говорит. Хотя бы потому, что сразу же начнутся расспросы, что да почему, уговоры вернуться, а девушке не хотелось говорить родным о своих проблемах. У нее была цель заработать деньги и встать твердо на ноги – купить собственное жилье. Доказать всем, и себе заодно, что она что-то может. Я читал переписку Айнуры и с братом, и с сестрой, но и там не нашел ничего, что указывало бы на то, что у девушки возникли какие-то проблемы. Всем она писала, что у нее все хорошо.

– А может, она чего-то боялась? – предположила Виктория.

– Да, она могла решиться съехать с квартиры и из-за страха, – согласился Гуров. – Вполне возможно, что она после отъезда Светланы решила бросить торговлю наркотиками, а квартет начал ее запугивать и требовать остаться с ними в их незаконном бизнесе. Пригрозили ей, что, мол, так просто соскочить у нее не получится.

– Или, как вы и ранее предположили, стали требовать с Айнуры деньги, которые у них украла Светлана, – добавила Виктория, и Гуров кивнул, соглашаясь.

– И такой вариант вполне допустим, – ответил он. – Но почему она оставила пиджак?

– Может, он просто девушке разонравился, – пожала плечами Виктория. – Может, немодным показался. Вот и оставила. Зачем тащить с собой ненужную вещь, когда ее проще оставить?

– Да, вполне возможно, – согласился Станислав. – Тогда вполне вероятно, что Айнура сама и прибралась в комнате. Ты ведь сам мне рассказывал, что Дина приучала своих детей к аккуратности и труду, – обратился он к Гурову.

– Проверить твое предположение очень легко, – кивнул Лев Иванович. – Тот, кто убирал в комнате, наверняка наследил. Поэтому криминалисты сразу определят, кому принадлежат эти, так сказать, следы. Не в перчатках же она прибиралась.

– Почему бы и нет? – удивилась Виктория. – Я дома уборку делаю в специальных перчатках, чтобы руки химией не испортить.

– Ну, такими мелочами парень бы точно не заморачивался, – рассмеялся Гуров. – Если уборку делал, как он сам признался, Тарасевич, то он точно не додумался бы перчатки нацепить. Ты вот, Станислав, додумался бы? – спросил он у Крячко, и тот помотал головой и улыбнулся. – Вот и я бы никогда не додумался. А уж что говорить о молодых и здоровых парнях! Но факт остается фактом, – продолжил Лев Иванович после недолгой паузы. – В комнату эти ребята после отъезда Айнуры, скорее всего, не входили, и что она оставила пиджак – не знали.

– Думаешь, она успела переехать на другую квартиру? – спросил его Крячко.

– Думаю, что да. – Гуров нахмурился. – Надо искать таксиста, который ее отвозил по новому адресу.

– А если ее отвозил не таксист, а Егор Березин? – предположила Виктория. – Во всяком случае, они должны были знать, где она поселилась, чтобы потом забрать ее вещи.

– Не исключено, – согласился Лев Иванович. – Но они могли и просто проследить за ней.

– А как им тогда удалось накачать ее алкоголем и наркотиками? – спросила Виктория.

– Вот так и удалось. Все спланировали, пригласили к себе, отметить перемирие, например, потом напоили, вкололи, вывезли и, ударив по голове, столкнули в воду. А затем поехали к ней на квартиру, что-то наплели хозяйке или хозяину… Или же просто, воспользовавшись ее ключами, вошли, собрали и отвезли вещи на вокзал, а там сдали их в багаж, – ответил Гуров.

– Надо попробовать узнать, не вызывал ли кто такси на первое марта в первой половине дня по адресу, где жила Айнура, – предложил Станислав.

– Вот садись за компьютер, а потом на телефон и займись этим прямо сейчас, – похлопал Гуров Станислава по плечу. – В конце концов, это дело расследуешь ты с Дербеневым, тебе и карты в руки.

– Я тоже могу помочь, – отозвалась Виктория. – Ведь мы даже не знаем, в Химках это такси было заказано или…

– Но начать нужно все-таки с Химок, – ответил Крячко, усаживаясь за компьютер. – А уж если мы не найдем его в этом городе, то будем искать дальше. Ох, – вздохнул он, – пусть нам повезет и такси будет именно из Химок! Садись рядом, – скомандовал он психологине. – Будешь записывать название конторы и телефон, которые я тебе буду диктовать. А уже потом будем вместе всех обзванивать.

– Вот и хорошо. – Лев Иванович посмотрел на часы. – А я тем временем отлучусь. Хочу поехать в Химки с Деевым. Надо самому посмотреть, что там и как. Об этой Светлане еще переговорить нужно. Сдается мне, что, почуяв запах жареного, эти ребятки начнут все валить на Корякину – и наркотики, и смерть Айнуры, и даже грядущий Армагеддон, – усмехнулся он и вышел из кабинета.

Глава 23

Группа захвата сработала четко, и все четверо подозреваемых были задержаны в Химках в своей квартире. Деев хотел послать Ивана за понятыми, но Гуров его остановил:

– Погоди, я сам сейчас по соседям пройдусь, заодно и пошлю сюда парочку.

В первой же квартире, куда позвонил Лев Иванович, дверь ему открыли моментально, только он убрал руку от звонка. На пороге стояли женщина средних лет с неухоженным, оплывшим жиром лицом и мужчина, габаритами и комплекцией схожий с гиппопотамом. Женщина, округлив маленькие глазки, спросила шипящим голосом, заглядывая за спину Гурова:

– Чегой-то это у нас на площадке делается? Неужто шпийонов поймали?

– Каких шпионов, дуреха, – пробасил «гиппопотам». – Наверняка наркодельцов прихлопнули. Я прав? – обратился он к Гурову и продолжил, обращаясь к женщине и не давая полковнику даже слова вставить. – А я тебе давно говорил, что мне эти молодчики в соседней квартире подозрительными кажутся! Говорил или не говорил?

– Ну, говорил, и что с того, – отмахнулась от него жена и наконец-то обратилась к Гурову: – Вам, наверное, понятые нужны, – сладко улыбнулась она. – Так мы это сейчас организуем. Вот только переодену халатик. А то неудобно как-то…

– Тебе что, дома заняться нечем? – нахмурился мужчина. – Я так, например, пошел футбол смотреть. Мне нет интереса, что там эти щенки натворили. Да я потом и так от тебя все подробности знать буду, – хохотнул он. – Нет лучшего шпийона во всем доме, чем ты.

С этими словами он развернулся и ушел в глубину квартиры.

– А тебя никто и не зовет, – огрызнулась жена и быстро заговорила, объясняя Гурову: – Вы на этаж выше поднимитесь, там в квартире над нами соседка знакомая живет, Протасова Мария Семеновна. Она с большим удовольствием понятой пойдет. Ну и я, конечно же, – поправила она кокетливо выбившиеся из непонятного вида прически крашеные и выжженные перекисью волосы. – А я только халатик на платье поменяю и приду.

И она бесцеремонно захлопнула дверь прямо перед носом Льва Ивановича.

– Хм, – только и сказал Гуров и пошел, как и советовала женщина, – на следующий этаж, разумно полагая, что чем болтливее будут соседки, тем больше он узнает от них все, что ему нужно узнать.

Мария Семеновна Протасова – тощая, не в пример своей соседке, женщина с крючковатым носом и большими глазищами – вопреки ожиданию полковника, открыла ему только после третьего звонка. Она хмуро и подозрительно оглядела Гурова с ног до головы пронзительным, можно сказать, ястребиным взглядом и потребовала у него удостоверить свою причастность к уголовному розыску или к полиции вообще.

– Вот это правильно, – облегченно выдохнул Лев Иванович, протягивая ей удостоверение. – Бдительность гражданам никогда не помешает.

Протасова только неопределенно хмыкнула на его реплику, вернула тщательно изученное ею удостоверение и только потом спросила Льва Ивановича:

– А что, кроме меня, никого желающих идти в понятые нет?

– Мне вас рекомендовали… – улыбнулся в ответ Гуров. – Ваша соседка снизу.

– Перепелиха, – понимающе кивнула Протасова.

– Что? – не понял Лев Иванович.

– Фамилия у нее Перепелкина, – пояснила соседка и как была, в тапочках и теплом халате, вышла на площадку и стала закрывать дверь квартиры на ключ. – Болтливая, надо сказать, особа. Выдумает вам того, что вы и вообразить не сможете. Хорошо хоть ума у нее хватило – меня посоветовать, – ворчала Протасова, неторопливо спускаясь по лестнице.

– А вы сами кого можете мне порекомендовать из соседей, которые бы хорошо знали ребят из…

– Да кто их знал?! Никто их хорошо и не знал, – оживилась Мария Семеновна. И встала как вкопанная посредине лестничного пролета. – Я вот как вам скажу – в нашем подъезде никто никого не знает. Все живут в своих квартирах, как в норах. Даже пенсионеры. Раньше, помню, на лавочках старушки день-деньской сидели и за жизнь говорили или обсуждали новости разные. Старички и мужики в домино или в покер за столом резались день-деньской. А теперь, – женщина показала рукой в сторону улицы, – вы хоть одну старушку во дворе видели? Или хотя бы лавочку, не говоря уже о столике? Видели, я вас спрашиваю?

– Нет, – честно ответил Гуров, – не видел.

– Так что же вы тогда хотите? Никто и ничего вам об этих ребятках не расскажет.

– А вы тоже ничего о них не знаете? – закинул удочку Лев Иванович. – Может, что-то интересное, когда в окно смотрели, видели?

– Я? – усмехнулась Протасова. – Я много чего вижу. Я – инвалид и из дома редко выхожу. Почки, знаете ли, у меня больные. Так что возле окна, можно сказать, я и живу все время. Телевизор у меня есть, но его ведь надоедает смотреть. Да и передачи нынче все ж не те. Не такие интересные, как были прежде. Вот я у окна и сижу – вяжу чего-нибудь, а потом продаю через Перепелиху ее подружкам, родне или ее коллегам по работе.

– Хорошее дело, – одобрительно проговорил Гуров, чтобы хоть как-то заслужить внимание Протасовой и перевести разговор на интересующую его тему. – А этих ребят вы тоже частенько наблюдали из окна, я так понимаю.

– Я их давно заметила, – кивнула Протасова и стала спускаться по ступенькам. – И Перепелкиной я говорила, что очень уж они мне подозрительны. А она не верила. Говорит мне – да что ты, они такие милые, воспитанные, и сумку мне помогали донести до квартиры, и всегда здороваются, и вообще такие внимательные ребята. А вот вы мне скажите тогда, где эти ребята работают, что почти постоянно дома сидят и только к ночи ближе уходят? – с прищуром и искоса глянула она на Гурова и ухмыльнулась.

– Ну, у людей ведь разные смены бывают, – осторожно заметил Лев Иванович. – Некоторые и в ночь работают.

– Работают, – согласилась Протасова. – Но ведь не каждый же день. Уж я-то знаю, работала и посменно, и всяко-разно. Меня с толку не собьешь. Я видела, когда они в магазин едут и как неизвестно куда на полдня из дому уходят. А вернее, уезжают. Но это в основном парни. А девушки – те так и вовсе в основном только вечером выходят. Ну, разве что по выходным в магазины ездют… – задумчиво добавила она. – А так – садятся вечером, часов в девять, все в одну машину – и фьють… Только их и видели до утра.

Тут соседняя дверь открылась и вышла Перепелкина. Увидав Марию Семеновну, она обрадовалась:

– Ой, Маша, ты уж меня извиняй, что я к тебе человека послала. Но ведь я-то знаю, что ты об этих, – она кивнула в сторону приоткрытой двери, возле которой стоял молодой полицейский, – все знаешь.

– Все или не все, а кое-что могу порассказать, – недовольно хмурясь, проворчала Мария Семеновна.

– Вот и я говорю гражданину начальнику, – заискивающе улыбнулась Гурову Перепелкина, – что ты у нас человек серьезный и что напраслину ни на кого говорить не станешь, а расскажешь всю как есть правду об этой коварной молодежи.

– Вот и замечательно, – кивнул Гуров, жестом приглашая женщин войти в квартиру, в которой были задержаны Березин и его помощники. – Теперь и вы нам поможете изобличить эту коварную молодежь.

– Так в чем их все-таки обвиняют? – затормозила на пороге Протасова.

– А вот вам все там и объяснят, Мария Семеновна. Вы проходите, проходите, – поторопил ее Гуров.

В квартире царила суета. В ближайшей по коридору комнате, – как понял Лев Иванович, комнате, где жили Березин и Тарасюк, – был полный хаос. Все четверо задержанных (из них только парни были в наручниках) сидели на диване, уставившись в пол, и коротко и хмуро отвечали на рутинные и обязательные в таких случаях вопросы, которые им задавал Деев. Их ответы он записывал не на бумажке ручкой, как это привык делать сам Лев Иванович, а на портативном небольшом ноутбуке, быстро и ловко управляясь с клавиатурой.

– Теперь вы, девушки, по очереди называете свои фамилии и даты рождения, – услышал Гуров его слова, когда вошел в комнату.

Оглядев цепким взглядом помещение, полковник сразу обратил внимание на открытые коробки и какие-то разных размеров сумки и кейсы, которые стояли на полу, на грязь в комнате и на заваленный коробками из-под пиццы и обертками от бургеров подоконник.

«Я понимаю, что парни живут холостяками, но девушек-то могли попросить, чтобы они прибирались у них иногда», – подумал Гуров, глядя на весь этот бедлам. Но потом решил, что комната не была похожа на жилую комнату, в которой спали, скорее всего, использовалась квартетом для рабочих нужд – в ней они фасовали товар.

Предположение полковника подтвердилось, когда в одной из коробок он обнаружил шоколадки «Сникерс», а в другой – пакетики с белым кристаллическим веществом, похожим на синтетический наркотик мефедрон, который в среде наркоманов называли «мяу». Название СНИКерс, как потом понял Гуров, мефедрону дали не столько из-за расшифровки его химических свойств, сколько из-за шоколада, в котором его прятали, чтобы потом без опаски продавать на московских тусовках в ночных клубах. А возможно, и рассылать заказчикам по всей стране.

– Вот их паспорта и водительские права Березина. – Иван положил перед Деевым на стол стопку документов. – Ребята сейчас работают в комнате девушек, поэтому давайте пройдем туда, – предложил он понятым.

Перепелкина, с сожалением оглянувшись на Протасову, посеменила за Иваном. Мария Семеновна последовала за ней с гордо поднятой головой и цепким взглядом, осматривая по дороге все, что попадалось ей на глаза.

Гуров решил не мешать пока что ни криминалистам, ни Дееву и прошел в комнату, в которой, по данному ему Крячко описанию, жила Айнура. И тут у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Посмотрев на экран, Гуров чертыхнулся. За всеми этими событиями он совсем забыл, что обещал проводить Дину в аэропорт.

– Ох, Дина, прости меня, я совершенно запамятовал, что обещал тебя проводить! – искренне сознался он. – Давай я приеду прямо в аэропорт, а ты возьми такси…

– Нет, Лева, я позвонила тебе сказать, – прервала Гурова Дина Усеинова, – чтобы ты не беспокоился. Я и сама спокойно смогу добраться до аэропорта и улететь. Я ведь понимаю, что у тебя очень непредсказуемая в плане свободного времени профессия. Ты мне только скажи пару слов на прощание, и я буду спокойна. Вы нашли тех, кто ее убил? – без обиняков спросила она.

– Да, у нас есть подозреваемые, и мы их только что задержали, – ответил Лев Иванович. – Правда, их пока что задержали по другому поводу, но доказать их вину в убийстве Айнуры – это, я думаю, дело времени. И знаешь, ты не переживай. И я, и Станислав Крячко – мы обязательно найдем доказательства их вины. А потом я прилечу в Крым, мы с тобой встретимся, и я все тебе расскажу. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Дина, и Гуров по голосу понял, что она успокоилась, потому что поверила ему и его обещанию.

– Ну, тогда хорошего тебе полета и мягкой посадки, – пожелал он своей бывшей однокласснице и, подождав, когда она ответит ему «спасибо» и «пока», сразу же отключился. На сердце у Льва Ивановича было задумчиво-спокойно. Он знал, что сдержит свое обещание и докажет, что Березин и его компания виноваты в гибели девушки. И словно в подтверждение его мыслей телефон снова заиграл мелодию, по которой Гуров понял, что звонит Станислав.

– Мы нашли таксиста, который отвозил Айнуру первого марта на другую квартиру! – радостно сообщил Крячко. – Ты, как всегда, оказался прав: Айнура действительно собиралась переезжать. Я коротко переговорил с таксистом по телефону, и он вспомнил и адрес, и саму девушку. Как он сказал – вспомнил только потому, что она была очень красивой татарочкой. А еще он успел сообщить мне, что девушка переезжала одна, но ей помогал выносить чемодан и сумку какой-то невысокий блондинчик. Наверняка это Тарасевич. Я назначил таксисту встречу, и минут через… Через двадцать буду знать все подробности. Он обещал уточнить у диспетчера адрес, по которому он отвозил девушку.

– Отлично. Потом сразу же надо будет ехать по этому адресу, куда он ее отвез, и узнать, кто сдавал ей комнату или квартиру, и поговорить с соседями, – рассудил Лев Иванович.

– Ясно как день, – отозвался Станислав. – Я свою работу знаю…

– Так я не к тому сказал, чтобы тебя учить, – оправдываясь, ответил Гуров. – Это я так, просто рассуждал вслух.

– А то я не знаю, какой ты зануда, – рассмеялся Крячко. – Сейчас отвезу Викторию домой и поеду на встречу с таксистом.

– Звони мне, как только что-то узнаешь, – попросил его Лев Иванович, хотя и так знал, что Станислав обязательно свяжется с ним после того, как узнает все подробности о передвижениях Айнуры.

Крячко снова засмеялся в ответ и отсоединился. Гуров задумался. Теперь он был просто уверен, что удастся доказать причастность Тарасевича и Березина к убийству Айнуры. Но его беспокоила мысль о Светлане Корякиной. Нужно было срочно связаться с крымским отделением уголовного розыска и дать ориентировку на девушку.

Но нужный звонок лучше всего было сделать из своего кабинета в управлении, а потому Лев Иванович принял решение отправиться туда немедленно. Тем более что он давно уже ничего не докладывал генералу Орлову о своем расследовании – не до того было. Да, собственно, нечего было и докладывать. Но теперь… Теперь ему было что рассказать генералу.

Глава 24

Когда Лев Иванович добрался до Главного управления МВД России, часы показывали начало девятого вечера. Окно в кабинете генерала еще горело. Гуров решил, что это хороший знак, а потому направился сразу же к Орлову. Петр Николаевич сидел за столом и читал какой-то документ. Посмотрев на вошедшего Гурова, генерал ничуть не удивился.

– Пришел, значит, – спокойным и немного усталым голосом сказал он вместо приветствия.

– Явился, – улыбнулся Лев Иванович и услышал в ответ на свой «пароль» привычный «отзыв»:

– Являются, Лев Иванович, только привидения. – Орлов встал и протянул Гурову руку для приветствия. – Значит, есть какие-то новости, раз так поздно приехал.

– Наверно, ты, Петр, знал, что эти новости сегодня будут, раз задержался в кабинете. – Лев Иванович сел на ближайший стул.

– М-м-м, – неопределенно промычал генерал, складывая в папку бумаги, которые изучал, и убирая документы в сейф. – Третий день расследования заканчивается, так что пора бы уже, – наконец ответил он и выжидательно посмотрел на Гурова.

– Мне нужна твоя помощь, – в ответ на его вопросительный взгляд сказал Лев Иванович. – У тебя наверняка есть связь с Главным управлением МВД Крыма. Есть?

– Есть, – коротко ответил Орлов и молча стал ждать продолжения просьбы.

– Свяжись прямо сейчас с главным и попроси на завтра устроить так, чтобы та ориентировка, которую я тебе сейчас принес, была во всех крымских отделениях УГРО.

– Хм, значит, следы этих трех убийств ведут в Крым. – Орлов посмотрел на свои руки. – А если чуть подробней? Мне ведь нужно аргументировать срочность своей, то есть твоей, просьбы.

– Я тебе уже говорил, что убийства в ночных клубах, торговля наркотиками и убийство Айнуры Усеиновой оказались связаны друг с другом? – стал вспоминать Лев Иванович.

– Усеиновой? – Орлов нахмурился. – Это ее поисками по твоей просьбе занимался Крячко? Нет, не говорил. Во всяком случае, что это именно убийство и что оно связано с твоим делом, которое ты расследуешь. Ты вообще пропал на четыре дня, а я не стал тебя беспокоить. Да и своих дел в эти дни хватало – доклады, отчеты…

– Так вот, Айнура, дочь моей бывшей одноклассницы, жила с подругой в той самой квартире, в которой проживали и дилеры, торговавшие наркотиками в клубах Москвы. Подруга Усеиновой приехала раньше нее на полгода и тоже влилась в бизнес с наркотиками. А потом привлекла к этому занятию и Айнуру.

– Обычное дело, – кивнул Орлов. – Ну-ну, и что там дальше?

– Светлана Корякина – так звали подругу Айнуры – в клубах знакомилась с состоятельными или знаменитыми молодыми людьми в надежде устроить свое безбедное будущее и выскочить за кого-нибудь из них замуж. Эти-то парни потом и умирали в ночных клубах от внезапной то ли передозировки, то ли от намеренного – что и было, скорее всего – убийства. По моей версии, Корякина таким способом мстила им за то, что они ее бросали, предпочитая ей других девушек.

– Я так понимаю, что парни не были целомудренно верны какой-то девушке конкретно, – вставил свое мнение Орлов.

– Да, все трое меняли партнерш часто и бодро. И что примечательно – первая смерть произошла в конце июля, еще до приезда Усеиновой в Москву, и телефон Корякиной засветился как раз в районе ночного бара «Мутабор», где и нашли первую жертву мефедрона с добавлением большой дозы бродифакума. В остальных двух случаях Корякина оставляла свой телефон на квартире, а с собой брала телефон Айнуры.

– Неглупая девочка, – хмыкнул генерал.

– Я так думаю, что первое убийство она не планировала, а просто от злости сыпанула большую порцию отравы в наркотик, не рассчитав дозировку. Ну, а когда в результате таких манипуляций ее бывший бойфренд умер и его смерть приписали обычной передозировке, она решила, что таким способом можно безнаказанно убирать всех, кто ей не угодил.

– Какие-то твердые доказательства, кроме предположений, имеются? – поинтересовался Орлов.