скачать книгу бесплатно
– Разумеется. Один час в месяц. У нас все ходят дома. А что?
Снова зазвенел телефон. Хавиер отпрыгнул от окна и схватил трубку.
– Алло. Нет, мама, Анны у меня нет. Я не знаю, в какой гостинице она остановилась. Я правду тебе говорю… Ну что ты… Да, хорошо, мама, я приду ужинать. Да, целую.
Он нервно ходил по комнате, почти бегал. Бросил телефонную трубку на диван. Она упала рядом с Анной и спугнула кота, который нехотя поднялся и стал вынюхивать себе новое местечко.
– Вот видишь, что ты наделала! Если бы ты не поддалась глупому порыву, у нас не было бы сейчас проблем! А теперь доказывай, что не ты убила, потому что бежавший свидетель подозрителен вдвойне. Возможно, что он потом был ограблен!
– Да, по любому, мы под подозрением! Как ты не понимаешь, либо нас подставили, либо мы стали случайными свидетелями, что вряд ли. Сам подумай, стал бы убийца просто так сидеть там и ждать, когда мы появимся, чтобы сделать свой контрольный выстрел. Мы же вошли в пустую галерею! Он сто раз мог спокойно сделать свое дело и уйти! Без свидетелей!
Анна поставила пустую чашку на стол и взяла в руки кота. Тот недовольно мяукнул и спрыгнул на пол.
– А что же теперь делать?
Хавиер опять забегал по комнате.
– Искать своих врагов!
Анна потянулась к своему рюкзаку.
– Да нет у меня врагов! Может в тебе дело? Вспомни, он что-то там говорил, что ты забрала свои картины!
Она достала папку галерейщика и стала раскладывать документы на столике.
– Давай посмотрим, что мы там прихватили. Вот документ о приеме картин. Вот – о сдаче. Да это, похоже, точно моя часть документов.
– Что значит – похоже?!
Хавиер наклонился над столиком.
– Да сядь ты. Вот смотри.
– Да что тут смотреть-то? Где твои документы?! Ты что, к нему пошла безо всего что ль?
Он опять вскочил и забегал по комнате.
– С тобой. Почему без всего? А ты? Ты же мой юридический представитель, ты присутствовал и подтверждал договор. Да что ж он, этот покойник, даже не помнил художника, у которого забрал картины?! Где тут здравый смысл? У кого взял – тому и отдай.
Анна тоже встала и подошла к окну. Два старика в доме напротив все так же сидели у окна за столом и пили чай.
– Может он, как ты – взял у белокожей блондинки, а забирать пришла черная, как смоль, негритянка.
Они оба засмеялись. Она взяла бумаги со стола и стала перебирать приколотые к ним фотографии сданных картин.
– Посмотри-ка, тут вместе с фотографиями моих картин какое-то чужое фото. Да это и не картина вовсе.
– Где?
Хавиер выдернул у нее из пальцев фотографию.
– Какая-то могила. Надгробие. Крест переломлен. Ты посмотри. Он как бы двойной.
– Да нет же. Какая интересная могила. Мраморное надгробие и крест. Крест сломан и поставлен на надгробие, прислонен к нижней половине. Видишь? Тут срез верхней части полностью совпадает с обломленным концом внизу, у креста, – тонкий палец художницы водил по фотографии.
– Мария Анна Вагнер. И даты жизни: 1897 – 1964. А что это дает? Кроме того, что ее второе имя совпадает с твоим. Да и вообще! При чем здесь фотография? Случайно, наверное, попала в твою папку.
– Откуда? Очкарик, конечно, торговал антиквариатом, но вряд ли продавал покойников. А ты знаешь, где эта могила? Вот смотри, там, сзади стенка с вашими каталонскими захоронениями. Видишь? Три этажа могил. Это ваше, каталонское кладбище.
– Да какая разница, что и где это. Зачем нам это?
– Я не знаю, – Анна встала. – Но, возможно, его убили, чтобы мы не получили эту фотографию. Или наоборот.
Телефон опять подал признаки жизни. Трубка валялась на диване. Хавиер устало протянул руку.
– Алло, мама. Ах, это вы Антонио. Да, можно. Хорошо. До встречи.
Он снова бросил трубку на диван.
– Нас тут приглашают в бар… Пойдем?
– Маме позвонишь?
– Вместо того, чтобы смеяться над моей бедной мамой, лучше бы подумала, как изменить внешность. Не забывай, нас разыскивает полиция.
Каталонец пытался шутить.
– Неужели мне правда придется стать негром?
– Почему негром?! Негритянкой! Как думаешь. Если я надену пальто, нормально будет?
– Да, вполне, будешь хоть похож на настоящего убийцу.
Он прошел в гардеробную. Это была маленькая комнатка без окон. Вдоль двух стен висела одежда.
– А ты будешь переодеваться?
Анна прошла за ним. Хавиер стоял перед зеркалом. На нем было зеленое пальто. Рукава реглан, маленький круглый воротничок. Короткое пальто было расклешено к низу, типа трапеции. Он придирчиво рассматривал себя, поворачиваясь к своему отражению то одним боком, то – другим.
– Вау… Нет… ты не убийца…
– А кто же?
– Хорошенькая девчонка!
– Хватит смеяться, это последняя коллекция.
Он прошел в спальню. Там было другое зеркало. Открыл тумбочку перед кроватью и взял записную книжку.
– Ладно, пошли. Тебе еще в парикмахерскую.
Анна стояла у окна.
– Погоди. Посмотри-ка сюда. Мы с тобой уже два часа тут болтаем, а эти старики все сидят у окна и пьют чай. Как такое может быть?
– Где?
Девушка отошла от окна и выключила свет.
– В том окне, видишь?
– Ничего особенного, подумаешь. Как вы живете там, в Москве? У нас каждый ужин длится почти час. И что такого?
– Да нет, ничего, просто странно.
Они отошли от окна и вышли на лестницу. В подъезде шел ремонт. Рабочие во всю шуровали, несмотря на поздний час. Пахло красками и цементной пылью.
На улице было все так же тепло, но ветрено. Ветер с моря и делал погоду в Барселоне. Он продувал город насквозь, заставлял жителей надевать куртки, сводил их с ума своим постоянством.
Мобильник Хавиера снова напомнил о себе.
– Да, мама. Нет… Я не смогу… Ну нет же… А что с ней? Скучает? Мам, я не могу сегодня, я встречаюсь с другом. Ну хорошо. Целую.
На улице было полно народу. Хавиер постоянно с кем-то здоровался.
– Пока мы дойдем до парикмахерской, нас кто-нибудь опознает.
– А чего опознавать, тебя и так все знают.
– Понимаешь, мы просто живем на улице. От бара до бара, пока пройдешь со всеми встретишься. А что дома-то сидеть?
– А где твоя машина?
– Нет, машина исключена. Ее тоже ищут.
Парикмахерская была за углом. Тут они разошлись. Хавиер пошел в бар.
Через полчаса туда вошла Анна. Она подошла к нему тихонько и закрыла ему глаза ладонью.
Он оглянулся. Перед ним стояла девушка с туго заплетенными мелкими косичками. Желто-песчаные нитки живописно пестрели в черных волосах. Эти жгуты спускались ниже плеч и красиво сочетались с курткой цвета хаки. Виски Анны были выстрижены, выбриты и открывали маленькие уши. В ушах пестрели четыре блестящих серьги.
– Дааа… – протянул Хавиер. – Это круто. Негрос. Ну пошли, а то Антонио нас заждался. Тут недалеко.
Они вышли на улицу и, пройдя пару домов, оказались перед нужным баром. Весь угол дома занимал его парадный подъезд. У входа стоял высокий, худощавый мужчина и посматривал на часы.
– Антонио, вот и мы, не опоздали?
Хавиер произнес это самым беспечным тоном.
– А ты бы хотел, чтобы я стоял тут и ждал тебя? – мужчина повернулся к Хавиеру и тут же посмотрел на Анну.
Он протянул руку. Ладонь была маленькой и узкой, с худыми пальцами – костяшками. Да и лицо его тоже было тонким, с точеными чертами, узким носом, и маленькими карими глазками. Он выглядел молодящимся, поджарым пятидесятилетним жеребцом.
– Антонио.
Она молча пожала ему руку. Он с любопытством оценивающе оглядел ее. Невысокая, даже маленькая, хрупкая, она казалась моложе своих 25 лет. Жгуты-косички из черных волос смешно обрамляли чистый овал лица. Бритые виски лишь подчеркивали совершенство этой милой женственности. Карие глаза, нежные мягкие губы с завернутыми вверх уголками. Голос был тихий, без резких вибраций. Джинсы были рваными, дырки, совершенно очевидно, были наживными, а не фирменными. Черная майка и жилетка цвета хаки создавали впечатление спортивности, скрывая природную хрупкость и уязвимость.
– Пойдемте в бар, там и поболтаем, – Антонио приглашающим жестом указал на дверь.
Тут было немноголюдно. Они прошли к кожаному дивану, цвета детского поноса, и уселись за низкий столик. Хавиер расположился напротив, на кресле.
Мужчина, ярко накрашенный, ходил от столика к столику и раздавал красные гвоздики. Он что-то мурлыкал при этом и иногда произносил связные фразы, обращаясь к посетителям.
– О ля-ля! Это же известный артист! Ты видела его сегодня по телевизору! Помнишь? Он вел теле шоу.
Хавиер был в восторге. Он даже вспомнил его имя.
– Не помню я. Я только одно телешоу видела, – Анна посмотрела на артиста.
– Вы смотрели сегодня телевизор?
Антонио отпил глоток пива и откинулся на спинку дивана. Он поставил кружку на столик и повернулся к Анне.
– Я смотрю телевизор, только когда болею, либо перед сном.
– Наверное, у вас очень насыщенная событиями жизнь. Вам можно позавидовать, – художница вежливо улыбнулась.
Перед ней стояла нетронутая кружка пива. Пить она не хотела. Время от времени, она брала свой бокал и поднимала, а потом снова ставила на место.
– Антонио – очень богатый человек, Анна. Он живет в Мадриде. У него больная жена-инвалид, не встает с кресла. Ты представить себе не можешь, сколько он путешествует! Вчера он был в Африке, сегодня в Барселоне, завтра в Париж улетит.
– Да нет, я в Барселоне со вчерашнего вечера. Кстати, вчера с одним моим приятелем и его женой мы были тут в одном приятном местечке на плац де Грация.
– Анна, не спать!!!! – Хавиер постучал по столу стаканом с джин-тоником.
– Я тоже только что вернулась из Африки, – она подняла голову и улыбнулась.
– Мы плавали с друзьями в Тунис. Загорели. Вы, Анна, совсем беленькая, не загоревшая. Вот смотрите.
Он нагнулся и потянул брючину вверх, подняв ее до колена.
– Вот видите? – мадридец продемонстрировал загоревшую, волосатую ногу. – Я весь такой. На мне нет ни одного белого пятнышка!
Хавиер захохотал. Он отпил еще глоток и покачал свой стакан из стороны в сторону, позвякивая льдом.
– Я тоже такой же. Анна не понимает, глупая девочка. Быть загоревшим – это же модно.
– А в чем тут фишка?
