скачать книгу бесплатно
– Да! Тут много диких обезьян, – съязвил я.
– Интересно. Да, и где же они тут? – его ответ был по-прежнему невозмутим.
Слава богу! Самолёт уже остановился на взлётной полосе, и надо было выходить, поэтому мне не пришлось отвечать на такой важный вопрос.
Добравшись до транспортёра, я нашёл свой чемодан. Он был в плачевном состоянии. Обе ручки оторваны. И как его тащить? Это уже была моя проблема. Хорошо ещё, что осталась выдвижная ручка и колёса. Да… Китайское качество и тут подвело. Не выдержал страдалец перелёта из Владивостока до Порту-Алегри.
На выходе я осмотрелся и увидел мужчину полуиндейской наружности с плакатиком в руках. Он ждал именно нас. Я подошёл к нему и, стараясь выговаривать английские слова правильно и медленно, попытался объяснить ему, что мы – это те, кого он ждёт, что мы уже здесь и хотели бы знать, а что же будет дальше.
Обычные стандартные фразы, которые я говорил Фариду в Дубае, когда он меня встречал, и многим другим агентам.
Но в ответ я получил фразу по-португальски. Из которой я ничего не понял. Тогда я, хулиганя, по-русски с матами сообщил ему, что мы здесь.
– О! Руссо, украине, добро пожаловать! – И яркий представитель местного населения, подхватив мой чемодан за оставшуюся ручку, быстро пошёл к выходу, где находилась его машина.
Его «Фольксваген» стоял метрах в двадцати от входа.
Каким-то образом мне удалось выяснить, что он наш агент и он отвезёт нас в Рио-Гранде, до которого триста километров, но для этого пришлось приложить массу артистизма, мимики и жестов.
На улице было тепло, ведь был ноябрь. В Москве у меня не было времени на переодевание, и я купил себе в duty free футболку за тридцать долларов. Дешевле там не было. Там же я и переоделся в неё и поэтому чувствовал себя в местном климате нормально. Это после Владивостока, где было минус десять. И после зимней Москвы, но там я был только в аэропорту, и с наружной температурой, слава богу, контакта удалось избежать. А здесь было не меньше чем плюс двадцать пять градусов. А Серёга был ещё в длиннополом кожаном пальто. Пот с него лился градом, но он не сдавался.
– Да сними ты свой плащ, – не выдержал я, видя его страдания.
Это я первый раз за всё время нашего общения сорвался в ответ на весь его тупизм.
На удивление, он без слов снял пальто и уложил его в багажник вместе с моим чемоданом.
В машине было жарко, и я попросил агента включить кондиционер. Тот меня почему-то сразу понял, и мы тронулись.
Городские развязки меня не очень удивили. Всё обычно, как в нормальном европейском городе. Но когда мы выехали за город, то я на самом деле был удивлён.
Я как будто попал в Ханкайскую долину. Такая же двух полосная дорога, такая же равнина. Деревья, по-моему, те же самые. Холмы – те же самые. Я смотрел и получал удовольствие, вспоминая, как в прошлом году я ехал точно так же, по такой же дороге. В машине были жена, внуки, и я наслаждался щебетанием их голосов.
Но в нашей машине этих голосов сейчас не было. Водитель был занят дорогой, а я смотрел по сторонам. Серёге было скучно сидеть на заднем сиденье, и он донимал меня вопросами. Но скорее это походило на допрос.
– Владимирыч, а сколько во Владике стоит рыба?
Какая рыба, что за рыба? Его, по-видимому, это не интересовало. Ему нужно было знать только цену. На мои подробные ответы о сорте рыбы, о её цене в рублях он только качал головой и значительно выдавал междометия. Потом доставал из глубин своих штанов калькулятор и начинал переводить всё в гривны, а потом в доллары. Совершив манипуляции с подсчётами, он многозначительно выдавал:
– Да, это у нас дешевле… – Или наоборот: – Нет, это у нас дороже, – или что-то вроде этого.
После непродолжительного молчания и, наверное, переваривания полученной информации он задавал следующий вопрос:
– Владимирыч, а сколько стоят во Владике машины?
Мне опять приходилось обстоятельно отвечать.
Машины были моей любимой темой, и я развивал свою мысль на полную катушку. И о старых марках, и о новых моделях, об их преимуществах и недостатках. И всегда за этим следовал риторический вопрос:
– А как же вы на них ездите? Ведь руль-то справа.
На что у меня был всегда заготовлен ответ:
– Так это же так легко – обматерить умника за рулём леворульной машины. Поэтому и ездится очень легко. Всегда видишь дурака за рулём рядом с собой.
Потом разговор надолго затихал. Водителю тоже было скучно. Он периодически включал то одну, то другую местную радиостанцию с музыкой. Иногда пытался что-то спросить на ломаном английском. Долго соображал о полученных ответах, переспрашивал и делал вид, что что-то понял.
После пары часов интенсивной гонки я почувствовал, что он именно – бразильеро. У него самая лучшая машина в мире, и он самый лучший водитель на дорогах Бразилии. Он не позволит себя кому-либо обогнать, и всегда и везде он будет первым.
Я даже сам себя вспомнил, когда мы с Инночкой ехали в Горноводное. Тогда никто меня на моей «Карине ED» не смог обогнать. Даже на перевалах к Дальнегорску я не позволил «Крауну» обогнать себя.
Остановились у небольшого магазинчика. Попили кофе и съели по паре бутербродов. Серёга всё ходил и присматривался к ценам. Он не выпускал из рук калькулятор и всё время что-то перемножал и делил. Своими впечатлениями он делился со мной.
– Да я бы тут жил с такими ценами! – то и дело вырывалось у него.
Когда он увидел, что бразильское вино в упаковке по четыре литра стоит меньше четырёх долларов, он не выдержал и купил его.
Пока наш водитель пил кофе, я обошёл всё вокруг и остановился у входа в магазин. Рядом стоял рейсовый автобус. Пассажиры вышли погулять, и к нам подошёл молодой парень. На хорошем английском он обратился к нам. Он ехал домой после окончания курса обучения в мореходке. Его отец работает лоцманом в Рио-Гранде, и этот парень очень соскучился по своим родителям. После отпуска он уже имеет распределение на работу и очень хочет отдать все силы своей следующей работе.
Когда он увидел, что Серёга покупает вино, то разочарованно сказал:
– Бразильское вино – это не то, что я хотел бы подарить своему отцу. Я ему везу в подарок чилийское вино. Это будет ему лучшим подарком.
Мы с ним мило распрощались, и наш водитель опять резко нажал на газ.
Он резво обходил одну машину за другой. В мастерстве вождения ему можно было позавидовать. Бразильский темперамент сказывался и в этом.
Опять понеслись долины, холмы, берёзы, сосны, ивы, небольшие строения. В какой-то роще водитель попросил разрешения остановиться. Это оказалась сосновая роща.
Въехав в неё, машина наполнилась густым хвойным ароматом, а чистота воздуха меня сразила.
Водитель остановился у небольшого строения с вывеской. Пару слов я понял – ВИНО и ПИВО. Остальное – для меня были только буквы. Войдя в строение, я ещё раз был поражён. Там стоял дух нашей копчёной колбасы. Водитель уже что-то покупал, а я в нерешительности подошёл к деревянному прилавку и осматривал вывешенные на крючках, вбитых в стены, многочисленные палки и кольца колбас. От них шёл такой непередаваемый аромат копчёностей, что у меня чуть ли не закружилась голова.
Хозяин что-то приветливо начал рассказывать мне, указывая на колбасы. Но я его абсолютно не понимал, тогда водитель попытался объяснить мне содержание речи продавца.
Из его перевода я понял, что это хозяин лавки. Они тут сами делают говяжью колбасу, и он с удовольствием даст нам её попробовать. У него их несколько сортов. Если иностранцы согласятся попробовать его колбас, то он приглашает нас за столик.
Колбасами были увешаны все стены. Они на подвесках свисали с потолка. Они висели на стенах, лежали на прилавках. В этом магазинчике они были везде.
Дух копчёностей сводил с ума. Слюной можно было захлебнуться. Как можно было отказаться! Хотя я знал, что это предложение приведёт к последующей раскрутке. И водитель нас сюда не просто так завёз. Он, наверное, тоже имеет здесь свою прибыль.
Мы сели за столик напротив прилавка. Полумрак, прохлада, запах елей, растущих рядом с магазинчиком, и запах копчёностей сделали своё дело.
Сил сопротивляться не было. Перед каждым из нас появился высокий стакан из зелёного стекла. Вино в нём казалось чёрным. На вкус это был очень хороший портвейн. Наверное, в моей жизни я пробовал всего лишь несколько раз вина такого сорта.
Вино был тягучее, в меру сладкое, и его терпкость откладывалась на языке. А перед нами, как по волшебству, появилось целое блюдо с нарезанной, пахучей и заманчивой колбасой.
О! Как это было вкусно! Я не устоял и оставшиеся у меня реалы потратил именно на эту колбасу. Серёга был, я думаю, на тот момент умнее меня. Он купил колбасу и ещё вдобавок огромную бутылку этого наивкуснейшего портвейна.
Простые мужики, простые работяги. Бразильцы. Я впервые видел тех людей, кто делает для нас то, что нужно нам, горожанам. А они просто так живут. Это их жизнь. Это их страна, в которую они замечательно вписываются, и колорит этой страны создаётся именно этими простыми работягами.
Мило распрощавшись с хозяевами гостеприимной лавки, мы покинули её с увесистыми пакетами, а водитель опять нажал на газ, и автомобиль умчался от уютной лавки с запахом сосен и копчёных колбас.
Опять понеслись навстречу холмы, луга, поля. Лето. И только кое-где можно было увидеть трактора и людей. Простор, проносящийся за бортом, завораживал.
По указателям до Рио-Гранде оставалось меньше тридцати километров. Всё это уже было не столь интересно, как в начале пути. Те же дома, рощи, луга и деревеньки с небольшими домишками. И чем ближе мы продвигались к намеченной точке, тем нищета и развалюхи встречались всё чаще и чаще.
Вот мы и въехали в долгожданный Рио-Гранде, а мне показалось, что мы неожиданно оказались в Кандле в Индии. Только что на дороге не было коров и свиней. Та же нищета и разбитые дороги. Хотя в центре города и дороги были в норме, и вывески ресторанов и кафе напоминали европейские. Но что-то было не то. И только когда я вышел из машины у офиса, я понял. Лица. Да! Все они не были европейскими. Это была какая-то странная помесь местных индейцев с остальными нациями мира. Хотя натуральных индейцев я никогда не видел в жизни, исключая телевизор. Но даже подсевшая в автомобиль любовница водителя была характерной креолкой.
Водитель привёз нас в офис и сдал агенту. Тут уже было легче. Все говорили по-английски.
Даже Серёга как-то облегчённо вздохнул и опять начал задавать свои насущные вопросы. Но у меня не было ни сил, ни времени, чтобы отвечать на них, и я их игнорировал.
Время пошло уже в судовом режиме.
Агент посадил нас в свою машину и повёз в имигрэйшн. Там нам поставили в паспорта печати. Вновь гонка по неровной брусчатке городка до проходной в порт.
И вот я уже вижу судно. Ещё во Владивостоке я видел его фотографии, которые мне прислали по e-mail. Но когда видишь всё своими глазами, то впечатления становятся совсем другими.
Это было что-то невероятное. Узенькая жилая надстройка на самом баке и выхлопные трубы в самой корме. С левого борта два внушительных грузовых крана.
На причал был спущен трап, и около него стоял вахтенный помощник.
Агент попытался взойти на трап, но помощник преградил ему путь и потребовал предъявить документ. Тот был удивлён, но документ показал. К нам подошёл старик. Седая борода, громадные тёмные мешки под глазами. Одет он был в потрёпанные шорты, из которых выглядывали тоненькие ножки.
Помощник по-английски обратился к подошедшему старику. По их разговору я понял, что это капитан. Как мне говорили по телефону, он болгарин. Поздоровавшись с агентом, капитан пошёл вверх по трапу, а нас как будто даже не заметил.
Серёга двинулся вверх, а я растерянно стоял перед своим полуразваленным чемоданом и соображал, как же его тащить.
Помощник, видя мою заминку, подошёл ко мне.
– Помочь, что ли? – уже по-русски поинтересовался он.
– Да… эту развалюху я один не осилю, – посетовал я и с выжиданием посмотрел на помощника.
– Вы не обращайте на мастера внимания. Вообще-то он нормальный мужик. Очень хорошо говорит по-русски. Так что насчёт этого будьте осторожны.
Взяв с обеих сторон поломанный чемодан, мы с помощником дотащили его до надстройки. Оставив перед дверью в надстройку чемодан, помощник пошёл вперёд по узким, крутым трапам, а я, взвалив развалюху на плечо, последовал вслед за ним.
Помощник подвёл меня к запасной каюте.
– Каюта деда выше палубой. Если надо, можете к нему подняться, – посоветовал он мне и ушёл.
Теснота была страшенная. Это меня ещё поразило на трапе, потом на палубе, когда второй помощник помогал перетаскивать мне чемодан через лазы во флорах в фундаментах кранов и по палубным трапам, а теперь и в этой запасной каюте.
Хотя она и состояла из небольшой приёмной со столом, телевизором и холодильником, спальни и узенького санблока, но её было не сравнить с моим предыдущим балкером, где только в приёмной можно было играть в футбол.
Оставив чемодан в приёмной на диване, я застелил постель и поднялся палубой выше. В каюту стармеха.
После моего продолжительного стука дверь открыл полуголый человек с растрёпанными длинными волосами. Видно было, что он только что после душа. Бёдра были обёрнуты полотенцем, волосы мокрые. Причёской и выражением лица он чем-то напомнил мне батьку Махно. Как потом и оказалось, Олег был из Мариуполя.
Он извинился за свой вид.
– Только помылся. Сутки из робы не вылезал. Извини, устал как собака. Давай завтра с утра обо всём поговорим. Время у нас ещё есть. Целые сутки. На, возьми бутылку воды, сок и кружку. Наверное, и сам устал? – спросил он участливо.
Что уж тут было скрывать. Во Владивостоке был уже полдень завтрашнего дня, и ноги у меня подкашивались. Я, получается, уже не спал больше суток.
Спустившись в каюту, я принял душ и завалился спать. Заснул сразу, как будто провалился в яму.
Глава вторая
Проснулся без будильника. На нём было четыре утра. Рассвет только занимался, и в каюте был полумрак. На моих биологических часах было уже шесть вечера. Кто же спит вечером? Конечно, заснуть я больше не смог. Умылся, оделся и вышел на палубу.
Рассвет был прекрасный. На небе ни облачка. Не жарко. В шортах было самое время прогуляться.
Но надо было знакомиться с судном. Для того меня сюда и послали, чтобы не прохлаждался, а занимался делом.
Ознакомление с судном я начал с пеленгаторной палубы.
Чем дальше вниз, тем ясней становилась картина, что это за судно, для чего предназначено и какое его состояние.
Ржавчина старательно замазана краской. Значит, старались придать надлежащий вид судну без особых затрат. Тросы на шлюпках менялись давно, а маркировка стоит свежая. За прошлый месяц. Палуба не полностью ободрана, но закрашена.
Получалось как в сказке: чем дальше в лес, тем страшнее.
Зашёл в надстройку. Вроде бы всё и чисто, но что-то здесь не то.
На нижней палубе у рефрижераторных камер почему-то воняло фекалиями. Завернув за угол, я увидел там установку обработки сточных вод. Вентилятор для жизни бактерий работал, но воздух оттуда шёл с гнильцой, хотя маркировка о проверке была поставлена свежая. У фильтра засыпки бактерий гайки не отдавались уже с полгода. Хотя надо было их контролировать ежемесячно.
И так всё дальше и дальше. У меня с собой были блокнот, ручка и фонарик. Времени до завтрака было достаточно, и поэтому я продолжил обследование.
Мне при моём опыте было достаточно только взглянуть, послушать механизм, и можно было уже определить, в каком состоянии он находится.
Добрался я и до входа в машинное отделение.
Несведущему это бы показалось странным, что он начинается входом в тоннель. Тоннель был длиной метров восемьдесят. Идти надо было по решёткам, под которыми проглядывалась не очень чистая палуба. Под решётками то тут, то там были разбросаны различные крепления для груза.
Проскользнула мысль: а если будет резкая качка и всё это хозяйство начнёт летать с борта на борт? Пробьют они борта или нет?
Лазы в трюма были открыты. Клинкетные двери не зафиксированы.
Наконец-то я добрался до машины.
Грязь меня поразила. Но кто-то что-то старался предпринять для наведения порядка. Палуба около ЦПУ была покрашена. А борта и бортовые переборки были почти чёрного цвета. Видно было, что долгое время их никто не мыл и не красил.
Вид был хуже, чем на какой-то занюханной барже. Было очень тесно и грязно. Всё как-то давило и поражало своей неаккуратностью.
Неужели это судно принадлежит немецкой компании? Ведь у них должен быть во всём порядок и чистота! А тут наоборот. Только замасленная грязь на переборках и палубах.
