Дорис. Морские рассказы

скачать книгу бесплатно


Наверное, вид у Лаврова был такой, что как только она вошла, она сразу же поняла, что он должен уезжать. Она только и смогла вымолвить:

– Когда? – печально прошептала она.

– Завтра утром надо быть в аэропорту, – это уже от безысходности лепетал Лавров.

Сумка чуть ли не выпала у неё из рук. Лавров еле успел её подхватить. Ниночка смотрела на него со слезами на глазах, не в силах произнести ни одного слова. Сил у неё хватило только лишь на то, чтобы обнять своего непутевого мужа за шею и уткнуться в его плечо. Слёзы сами собой лились у неё из глаз. Она старалась их скрыть, вытираясь о плечо Лаврова, который застыл в преддверии предполагаемых событий.

Но минута слабости прошла, Нина подняла, ещё влажные глаза на Лаврова:

– Ждала же, знала, что это произойдёт, но всё это так неожиданно…, – и вновь уткнулась в плечо мужа.

Они так и стояли в коридоре. Он не знал, что сказать и непроизвольно гладил её по спине рукой, выдавливая из себя какую-то ересь:

– Ну, ну. Не надо. Не плачь. Я тебя люблю. Полгода быстро пройдёт. Ты не переживай.

Она вновь оторвалась от плеча своего мужа, и уже более твёрдым голосом спросила:

– И когда у тебя самолёт?

– В семь утра надо выехать, чтобы успеть к началу регистрации. Дорога ведь на аэропорт сейчас вся разбита. Надо будет выехать заранее.

– И куда вы летите? – уже настойчивее спросила она.

– Сначала в Пекин, а потом в Пусан. Там нас встретит агент и отвезёт в заводской отель.

– Ты хоть звонить то мне будешь? – это она уже спросила более твёрдым голосом. Она как-то сразу успела овладеть собой и немного успокоиться.

– А как же! При первой же возможности! – горячо начал заверять её Лавров.

– Ладно уж врать то, – с усмешкой произнесла Ниночка.

И потом, совсем другим тоном заговорила.

– Надо же с работы отпроситься. Сейчас я позвоню Ирке. А ты не сиди, тут сложа руки. Давай, давай звони детям. Обрадуй их, что ты смываешься на полгода. Пусть порадуются за своего батьку, – она в досаде махнула на Лаврова рукой и пошла, звонить своей заведующей.

Ну, всё! Обрадовался в душе Лавров. Значит, первая атака выдержана, и войска надолго залегли в оборону. Можно было звонить детям. Он переоделся и, отогнав машину в гараж, вновь продолжил заниматься сборами.

Последний вечер провели дома всей семьей. Пришли Данила с Олей, Алена с Викой и Деней. Алёша был в море, и поэтому Ира была одна с Никитой и Анюткой.

Накрыли стол в зале. Ниночка успела зажарить на вертеле курочку и сделала различные салатики. Посидели вечером, поговорили. Кое-кто и слезу пускал. Викуська бегала от стола в комнату, где у неё были игрушки, а Деня сначала пытался важно высиживать за столом, а потом, как и Вика, ушёл в игровую комнату, где они с Никитой занимались своими делами. А потом они все вместе сидели в спальне на кровати, на которой «батоном» лежала Анютка и умилялись этому маленькому человечку, недавно появившемуся в их семье. Викуська и тут пыталась всем во всём помогать.

Прощанье было трогательным. Дети и внуки по очереди расцеловались с отходящим в рейс моряком. Провожая их, Лавров только пожелал своим детям и внукам:

– Ну что ж! Хорошие вы мои. До свидания на следующие полгода. Не забывайте. Звоните. Пишите.

Глава четвёртая

Утром зазвенел будильник и Лавров сразу проснулся. Многолетняя жизнь механика приучила его к тому, что он просыпался мгновенно. Для того, чтобы уже в следующий момент принимать какое-либо решение, от которого зависела не только его жизнь, а жизнь его товарищей и сохранность механизмов и судна.

Поэтому и сегодня он, как и обычно, сразу же открыл глаза, выключил будильник и уже в следующее мгновение был на ногах. Ниночка мирно спала рядом. Чтобы поднять её, нужен был другой будильник. Это тот, который Лавров однажды привёз с Севера. Тот поднимал мёртвого. Он звенел так пронзительно звонко, что от его трезвона, все в ужасе подскакивали. Ручку его завода, приходилось поворачивать только на пол-оборота, чтобы не всполошить весь дом.

А сегодня он только включил свет в коридоре, который осветил кровать со спящей Ниночкой. Полюбовался на безмятежно спящее своё сокровище, подошёл к ней, поцеловал в щёку и прошептал:

– Подъём. Пора просыпаться, – и шутливо добавил: – Нас ждут великие дела.

Нина слегка перевернулась на спину, обняла его обеими руками за шею и прижала к себе.

Она была такой тёплой, нежной и доступной, что он тоже приник к её лицу и ещё раз поцеловал:

– Просыпайся, – нежно повторил Лавров, освобождаясь от её объятий.

Он быстро умылся, побрился и пошёл в гараж за машиной. На улице было морозно, дул северный ветер, который пробирал до костей, несмотря на тёплую куртку.

В гараже было тепло, даже несмотря на то, что на улице февраль месяц, сильный ветер и минус двенадцать. Машина завелась легко. Он её немного прогрел и уже через пять минут приехал домой.

Ниночка к этому тому времени уже встала. Они вместе приготовили завтрак и собрали оставшиеся вещи, которые с вечера ещё не были уложены.

В коридоре сели на прощание на лавочку и Лавров посмотрел на жену. Глаза у неё были грустные, и наполнены слезами. Того и гляди, что слезки потекут. А что делать? Он поцеловал её в эти красивые, огромные глаза. Заглянул в них и прижал покрепче к себе свою, много лет любимую жену. Посидели ещё пару минут, не разнимая объятий, расцеловались и Лавров, пытаясь выглядеть бодрым, сказал:

– Ну что, мамусик, поехали?

– Поехали, – обречённо произнесла она почти шёпотом.

Вышли в коридор. Лавров запер дверь своим ключом и отдал его Ниночке.

По многолетней традиции он никогда не брал с собой в рейс ключ от квартиры. Это для того чтобы, когда он вернется после рейса домой, дома всегда его ждали, и не он бы открывал дверь ключом, а на его звонок, дверь всегда бы широко распахивалось и его на пороге ждали любимые и родные.

Они вышли во двор, сели в машину и поехали.

По той же самой традиции, в аэропорт всегда ехал за рулём сам Лавров, чтобы хоть как-то облегчить будущее одиночество своей жены.

Ей ещё предстоит полгода заниматься всеми домашними делами самой. И никто ей не поможет поставить машину в гараж, помыть её, подкачать колёса, поменять масло в двигателе, заменить фильтры, забить гвоздь, поменять прокладки в кранах. Поэтому Лавров пытался хоть напоследок как-то облегчить эти заботы, которые лягут на её женские плечи через пару часов.

Выездная трасса из города строилась. Город готовился к саммиту и трассу расширяли. До Садгорода она уже была сделана. Дальше же шла грунтовка, засыпанная гравием. Везде были объезды и пыль столбом.

Куда едем, чего едем – непонятно. Мало того, что темнота, пылища вокруг стоит сплошной стеной. Везде ограничительные знаки – не больше тридцати. Хорошо, что это было семь утра. Машин было мало и можно было хоть как-то ехать. Ментов не было. А то, как рассветёт, их на этой недостроенной трассе полным-полно. После каждого знака стоят и машут своими палками, останавливают и штрафуют за превышение скорости. А где тут эти тридцать километров соблюдать. Тут надо хоть как-то ехать. Для поворота на аэропорт был сделан новый поворот. Из-за этой пыли они его чуть не проскочли.

Когда приехали в аэропорт, Лавров облегчённо вздохнул – хоть без приключений добрались.

Термометр на панели автомобиля показывал минус девятнадцать градусов. Холодно. Его даже передёрнуло от холода, когда он вышел из салона автомобиля.

Зашли в здание международного вокзала. Там он увидел капитана, второго механика и второго помощника. С ними рядом стоял еще какой-то молодой парень. Поздоровался со всеми за руку. Капитан представил Лаврову молодого парня:

– Это наш электромеханик, – на что тот встал и крепко пожал Лаврову руку:

– Владимир, – проговорил он низким с хрипотцой голосом.

Лавров как посмотрел на электромеханика, то сразу же обомлел. Ну, точно Лифанов, копия этого артиста. А когда он заговорил – у него ещё и голос был точно такой же, как у Лифанова. С хрипотцой.

Второй механик был с женой. Они стояли в стороне от общей группы и о чём-то разговаривали. Капитана, второго помощника и электромеханика никто не провожал.

Лавров с Ниночкой тоже отошли в сторону.

Ниночка с тоской смотрела на Лаврова.

– Ты хоть напиши, когда приедешь. Хоть и роуминг. Конечно, это будет очень дорого. Но на эсэмэску-то денег тебе хватит.

Лавров обнял её за плечи и отвёл подальше от сумок, составленных в одну кучу:

– Конечно, мамусик, дам я о себе знать. Сразу же, как только будет первая возможность, – хотел Лавров хоть как-то успокоить её.

Сколько было уже этих провожаний… Но ничего не изменилось.

Ниночка, как и в первый раз, когда провожала его на самолёт, так же была расстроена. Она и сейчас была на грани срыва. Вот-вот готовая разрыдаться. Они стояли в стороне от всех. Людей было много, но им казалось, что они были одни. Как и прежде, хотелось только наглядеться на такое родное лицо, которое так долго не придётся видеть. Лавров держал в руках её хрупкие ручки, стараясь хоть немного их отогреть. Заглядывал в столь родные для него глаза, надеясь надолго запомнить их блеск.

Тут прозвучало объявление о начале регистрации. Капитан подозвал всех к себе и вручил каждому члену экипажа паспорт с билетом:

– Как приедем в Корею, вы должны мне их отдать, – напомнил он, – а мореходки сдайте Сергею Васильевичу.

У каждого на руках был дополнительный багаж. Это была или папка с журналами или компьютером, которые выдали в круинге. Так что экипаж был готов к приёмке нового судна.

Второй помощник, Сергей Васильевич, с интересом посмотрел на Лаврова, когда он отдавал ему мореходку:

– Олег Иванович, а какой продолжительностью Ваш контракт?

Лавров с подозрением посмотрел на него: