скачать книгу бесплатно
– Моя спина вас не побеспокоит, – скрежещу я зубами. – Обещаю.
Он хотел сказать что-то еще, я видела, как он колебался, но к нам уже подошла Алена, которую наконец-то отпустила Зина.
– Ну Николай! – выдохнула Алена, забираясь на переднее сиденье машины, но он так посмотрел на нее, что продолжать она не стала. Повернулась ко мне и сказала: – Кто бы мог подумать, что вместе поедем, да?
И говорила она сейчас явно не про ресторан. Я кивнула, но продолжать беседу не стала.
Одинцов
Счастье сына дороже, поэтому я наступаю на собственное горло и обещаю Алене то, на что в здравом уме никогда бы не согласился. К тому же орала она не своим голосом, когда узнала про Уганду.
А мне нужно было уговорить ее, во что бы то ни стало.
«Выходи за меня» – сработало.
Так что перед тем, как поехать на сбор, пришлось сначала проторчать в ювелирном. Алена сама придирчиво выбрала себе кольцо, в котором размер бриллианта больше всего подходил размерам ее самоотверженности.
Алене не нужна Африка, но Алене нужен я. Ради этого она пока что согласна и на прививки, и на полевые условия.
А мне нужна в этой экспедиции женщина. Если даже в Москве мне некогда возиться с новой любовницей, я тем более не найду себе такую ни в Уганде, ни в Руанде, где население к тому же поголовно болеет ВИЧ-инфекциями и не только. Я не сплю с проститутками, но даже если бы и захотел, то они не стоят посреди саванны, ожидая новых клиентов. Мы будем передвигаться между заповедниками, и получалось, что единственной женщиной, при виде которой я могу концом гвозди забивать, это Александра.
Чтобы сбавлять напряжение, мне и нужна Алена. А что будет после? В Москве? Посмотрим. Жениться я не собирался, но у меня не осталось выбора.
Я лишний раз убедился в этом, когда увидел лиловую лямку от лифчика на голом плече. На Саше был чертов свитер, которому явно забыли довязать горловину.
Узкие джинсы обтягивали задницу, как вторая кожа. Ей лучше не нагибаться в них, но она будто бы специально дважды нагнулась так, что у меня аж в висках заломило, настолько сильно я стиснул челюсти. В первый раз это случилось, когда мы только вошли, она как раз заполняла журнал, зависнув над Зининым столом. А после низко склонилась над рюкзаком, собирая свои вещи, повернувшись ко мне спиной.
Оба раза я смотрел только на темно-синие карманы на ее ягодицах и видел при этом без одежды, как на той фотке, которую удалил несколько дней назад. И прекрасно помнил розовые окружности, которые выглядывали из-под блестящего короткого платья, когда я вжал ее в мраморную столешницу.
Ее немного рассеянный вид и прикушенная жемчужными зубами нижняя губа тяжелой пульсацией отдавались в моем паху. В растрепанный пучок так и хотелось запустить пальцы, чтобы оттянуть голову назад и завладеть ее губами. А после в острое голое плечо обязательно кровожадно впиться зубами.
Могу поспорить, именно так она и выглядит в постели после оргазма, когда бледная фарфоровая кожа вспыхивает румянцем, а темные глаза затуманены наслаждением.
В одной постели с моим сыном.
В который раз я напоминаю себе об этом? И сколько еще буду?
Я не в первый раз беру с собой в экспедицию студенток, некоторые даже спали со мной в двухместной палатке, но ни на одну из них я никогда не реагировал настолько остро.
Рядом с ней я ощущаю такую острую потребность завладеть и присвоить себе, как будто несколько лет совсем не знал женщин.
Лучшая студентка и перспективный молодой специалист – мне бы радоваться, что на этот раз в экспедицию попал действительно достойный кандидат, у которой, кроме красивой задницы, еще и мозги на месте, но радоваться не получается.
Мозги и красивая задница, два в одном, оказываются для меня афродизиаком похлеще любой виагры. И сама мысль о том, что она тоже, как и я, может говорить о львах часами, заводит с пол-оборота.
В ресторане, в котором мы появляемся втроем, Адам встречает Сашу с удивлением. Он не ждал, что мы привезем ее с собой.
Впрочем, Алена мигом перетягивает внимание на себя, не давая Адаму и парой слов перекинуться со своей девушкой. Она щебечет о счастье и о том, что будет моему сыну достойной мачехой. Слава богу, мозгов хватило не говорить, что она собирается заменять ему мать.
Черт подери, как я собираюсь жить с ней все сорок дней, если до этого мы только трахались и никогда не разговаривали?
Сын только пожимает плечами и отделывается скупыми поздравлениями, когда видит кольцо на ее пальце. Я в нем не сомневался, сын мало интересуется жизнью других людей. Хотя и неприятно царапает сердце тот факт, что в глазах Александры было и то больше шока, чем в синих глазах Адама.
Девочки ненадолго уходят пудрить носики, и противный внутренний голос с издевкой спрашивает, не хочу ли я снова нагнуть над раковиной собственную невестку? Я-то, может, и хочу, но делать этого не буду. Мне опасно даже случайно прикасаться к ней, не говоря уже о большем.
Адам непривычно задумчив, и когда мы остаемся с ним одни, я вдруг слышу:
– Как ты понял, что она та самая, отец?
Сердце в груди сбивается с ритма.
Я воспитал хорошего сына, если он до сих пор думает, что люди женятся только по любви. Это первый откровенный мужской разговор, и кажется, сейчас тот самый момент, когда я должен поделиться с ним прожитой мудростью и наставить на путь истинный, чтобы потом он вспоминал эти слова и передавал их своим детям.
Но, черт, ему совсем не нужно знать правду о том, чей образ я которую ночь пытаюсь изгнать из головы, пока трахаю собственную так называемую невесту.
– По-настоящему… Я любил только твою мать, Адам.
Это правда. Я не люблю Алену и никогда не полюблю. Она удобна, как домашние тапочки. Любят ли при этом тапочки так, что в груди щемит? Сомневаюсь.
Единственной женщиной, которую я любил без памяти, действительно была Карина, мать Адама. И хотя это было давно, похоже, она все-таки забрала мое сердце с собой на тот свет. Потому что с тех пор, как она умерла, ни с одной женщиной я больше ни разу не испытывал нечто хоть отдаленно похожее.
– А зачем ты тогда женишься, пап?
Хороший вопрос, Адам. Прямо в точку.
А женюсь я, чтобы не потерять тебя, Адам.
Плевать даже на деньги, мои адвокаты позаботятся об этом за меня. Но ни один из них не составит такой договор, в котором можно было бы обозначить, что в случае, если я все-таки трахну Александру, я не потеряю навсегда своего единственного сына. В моем возрасте другого у меня уже не будет, не от Алены точно.
Поэтому и приходится как-то выкручиваться. А ты сидишь и не знаешь, как сильно ты мне нужен и что я никогда не смогу рассказать тебе всю правду.
– У мужчин есть потребности, ты и сам, наверное, это знаешь, – пожимаю я плечами, а Адам как-то по-детски хмыкает. – А я не в том возрасте, чтобы гоняться за юбками. Поэтому и женюсь. А у вас с Сашей как? Все серьезно?
Я очень надеюсь, что мои жертвы окажутся не напрасными. Хотя и не представляю, по какой причине можно отказаться от умной, красивой, молодой девушки, как Саша. У Адама ведь есть глаза и собственный член. Он даже выбрал ее первым.
И даже если однажды они все равно расстанутся, я все равно ее никогда не коснусь.
Что касается Алены, то ей еще нужно пережить Африку. Хотя ради свадьбы, может, ее ни малярия, ни желтая лихорадка не испугает. Посмотрим.
Из-за вопроса о Саше Адам мигом оживает:
– Ты впервые спрашиваешь меня о таком. Она тебе правда понравилась, пап?
О да.
И тебе лучше не знать, насколько твердым я становлюсь из-за того, как сильно мне нравится твоя девушка.
Какой мучительный диалог. Мне снова что-то нужно ответить.
– Ну… Похоже, что твоя Саша хорошая девушка. И будет отличным специалистом, – чуть не добавляю «когда вырастет», но вовремя затыкаюсь.
Адам никак не реагирует на это, только рассеянно водит пальцем по кромке бокала.
Ну да, глупо было рассчитывать, что он встрепенется, когда я упомяну будущую профессию Саши. Он вот только батареями заинтересовался, не гони лошадей, Одинцов. Может, еще доживешь до того времени, когда он и львами заинтересуется.
Но о чем же они с Сашей вообще разговаривают? Что у такого мажора, как мой сын, и отличницы-бюджетницы может быть общего?
– Я вот думаю, может, мне тоже жениться? – вдруг произносит Адам.
Моя рука, которой я тянусь к стакану, замирает в воздухе.
– На ком?
Адам смеется.
– Так на Саше, отец! На ком еще? Она действительно замечательная, и мы с ней уже почти целый год. Так долго я ни с кем не встречался еще. Мне хорошо с ней, у нас все хорошо в постели, а у тебя теперь будет Алена… Так почему бы мне тоже не завести семью?
Даже когда я бродил по Калахари, меня и то мучила жажда меньше, чем сейчас. На долбаный краткий миг представляю Сашу в роли своей невестки, которая будет рожать мне внуков.
Вашу мать. Я ведь не настолько старый!
Залпом выпиваю стакан томатного сока, который принес официант, и выталкиваю из себя слова, которые царапают глотку:
– Ты ее настолько сильно любишь?
– Она красивая, и я ее постоянно хочу, это считается? – Адам снова смеется.
Нет, не считается.
Нет, правда, что их держит вместе? Что это, если не деньги? Секс? Мой сын настолько хорош? Или это она делает умопомрачительные минеты?
Остановись прямо сейчас, Одинцов.
И снова время для отеческих наставлений. Как долго я ждал разговоры по душам с сыном, и как сильно я теперь желаю оказаться в обществе молчаливых животных!
Откашлявшись, говорю:
– Секс – это еще не любовь, Адам. А для того, чтобы заводить собственную семью, ты еще слишком молод, как мне кажется…
– Но вам с мамой было и того меньше, когда вы поженились! – артачится он.
И он прав. Отговаривать от раннего брака, который лично я считаю самым лучшим событием собственной жизни, должен кто-то другой, но никак не я.
Но я тоже умею быть упрямым:
– Мы с твоей мамой – это другое. Если бы ты любил свою Сашу так, как я любил твою маму, ты бы не сомневался ни минуты. Вы живете вместе?
– Нет. На выходных она ночует у меня, а так она по-прежнему живет в общежитии университета. Говорит, так ей проще. Как же мне проверить собственные чувства, пап? Как убедиться, что она та самая?
Карина была «та самая», а что толку, если я так и не научился жить без нее? Лучше иметь заменяемую Алену, Веронику, Машу рядом с собой, чем однажды потерять единственную.
Но вслух я об этом не говорю.
– Ну… Я мог бы сократить твое финансирование, Адам, но, похоже, девушку не интересуют твои деньги, раз она до сих пор живет в общежитии чаще, чем в твоей квартире. Вот скажи мне, вы хоть раз выбирались с Сашей куда-нибудь за пределы Садового кольца? А ведь путешествия и смена обстановки – отличный вариант проверить чувства, уж поверь мне. Хочешь убедиться в этом? Поехали с нами в Африку, Адам. Я проверю свои отношения на прочность, а ты проверишь свои. К тому же Саша наверняка будет рада, если ты поедешь вместе с нами, она ведь выиграла грант на днях.
Это самая долгая речь, которую я когда-либо говорил сыну, и, судя по его вытянувшемуся лицу, он и сам не ожидал от меня такого красноречия.
Или дело не в этом?
Адам моргает, а после переводит ошалевший взгляд на свою девушку, которая только подошла к столу и сейчас почему-то похожа на призрака. Лицо такое же бледное, как и ее платиновые волосы.
Александра в нерешительности замерла возле стола с таким видом, словно ей предложить ступить на эшафот, а не приступить к салату, который официант как раз ставит на стол.
И тут до меня доходит, что же я натворил.
А Адам делает глубокий вдох… И вдруг начинает орать не своим голосом:
– Так ты едешь в Африку?! И почему я узнаю об этом от собственного отца? А мне ты вообще собиралась рассказать, что тебя не будет здесь почти два месяца?!
Твою мать.
Саша
Оказывается, прилюдная демонстрация чувств означает не только флирт на людях и легкий ненавязчивый петтинг, к которому Адам всегда питал некоторую слабость.
Теперь я знаю, что выяснять отношения Адам тоже предпочитает исключительно на публике.
Да, Адам имеет полное право возмущаться, но я бы предпочла выяснить возникшее недоразумение спокойно, а еще лучше – дома. Я бы, может, даже высказала ему за то, что он так и не вспомнил о моей презентации сам, а о поездке случайно или специально рассказал его отец.
Но я не никогда не стану делать этого в ресторане. И не стану на глазах у его отца спокойно выслушивать всю ту грязь, что он внезапно вываливает на меня.
За год отношений у нас, конечно, были конфликты, мелкие ссоры, недоразумения. Но из уст Адама теперь все эти мелочи превратились в какой-то снежный ком, который обрушивается на меня лавиной и погребает под собой.
Как только на меня прилюдно повышают голос, я моментально теряюсь.
Дает знать о себе мое детство.
Мать могла закатить скандал где угодно, и плевать ей было на зрителей. Даже если она была сама виновата, например, когда забыла забрать меня из сада вовремя. Вместо благодарности воспитательница, которая привела меня домой, услышала от моей матери только претензии, что в разгар зимы ребенок пришел домой раздетый.
А я всего лишь была без шарфа, который сама мама и забыла повязать мне на шею утром. Он так и висел на крючке в прихожей, когда я вошла домой с горящими от стыда щеками.
Вот только мне больше не пять, и уже два года после совершеннолетия я живу одна в чужом городе. Кое-чему я все-таки научилась.
Хватаю рюкзак со спинки стула, пальто с крючка вешалки и выбегаю вон. Стоять и выслушивать, как Адам смешивает меня с грязью, я не буду. Это не моя семья, мне плевать на их мнение обо мне, и не мой отец сегодня обручился.
Мне там все равно делать нечего.
Натягиваю на себя пальто, не останавливая свой бег по улице, и набрасываю лямки рюкзака на свои «кривые» плечи, как считает Одинцов. Плевать, что он едет с нами! С ним будет его Алена, а если Адам перестанет быть моим парнем после этого вечера, тем лучше! Тогда и с его отцом у меня не будет никаких отношений!
