Избранное

ПОМПАДУР

Член ЦИКа тов. Рухула Алы Оглы Ахундов ударил по лицу пассажира в вагоне-ресторане поезда Москва – Харьков за то, что пассажир отказался закрыть занавеску у окна. При составлении дознания тов. Ахундов выложил свой циковский билет.

«Правда», № 111/3943.

Мне неведомо,в кого я попаду,знаю только —попаду в кого-то…Выдающийсясоветский помпадурвыезжаетотдыхатьна воды.Как шар,положенныйв намеченную лузу,онлысой головойдля поворотов —туги носитсинююположенную блузу,как министерскийраззолоченный сюртук.Победумасс,позволившихемунадетьнезыблемыхмандатов латы,немедляприписал онсвоему уму,почелпожизненнойнаградой за таланты.Со всякой массоютакойпорвал давно.Хоть политический,но капиталец —нажит.И кажется ему,что навсегдаданоемунад всеми«володеть и княжить».Внизукакие-топроходят, семеня, —егоне развлечешьпротивною картиной.Как будто говорит:«Не трогайтеменякасанием плотвыгустой,но беспартийной».С его мандатамикакой,скажите,риск?С его знакомствамиемусчитаться не с кем.Соседу по столу,напившись в дым и дрызг,орет он:«Гражданин,задернуть занавеску!»Взбодрен заручкамииз ЦИКа и из СТО,помешкавшегонаграждает оплеухой,и собеседниксверзился под стол,придерживаяокровавленное ухо.Расселся,хоть на лбутеши дубовый кол, —чего, мол,буду объясняться зря я?!Величественноположилмандат на протокол:«Прочестьи расходиться, козыряя!»Но что случилось?Не берут под козырек?Сановникпод значкомтопыритгрудьюплатье.Не пыжьтесь, помпадур!Другой зарокдалавеликаянегнущаяся партия.Метлою лозунговзвенит железо фраз,метлою бурьпо дуракам подуло.– Товарищи,подымем ярость массза партию,за коммунизм,на помпадуров! —Неизвестно мне,в кого я попаду,но уверен —попаду в кого-то…Выдающийсясоветский помпадурехалотдыхать на воды.

1928

СТИХ

НЕ ПРО ДРЯНЬ,

А ПРО ДРЯНЦО.

ДРЯНЦО

ХЛЕЩИТЕ

РИФМ КОНЦОМ

Всем известно,что мноюдряньвоспетамолодостью ранней.Но дрянь не переводится.Новый гряньстихо новой дряни.Лезетбытищев щели во все.Подновили житьишко,предназначенное на слом,человексегодняприспособился и осел,странной разновидностью —сидящим ослом.Теперь —затишье.Теперь не нар'одитсядряньс настоящимхарактерным лицом.Теперьпошлос измельчанием народцапошлое,маленькое,мелкое дрянцо.Пережил революцию,до нэпа д'ожили дальшеприспособится,хитер на уловки.Очевидно —недаром тожеи у булавокбывают головки.Где-топулирвутзнамённый шелк,и нищийКитайвстает, негодуя,а ему —наплевать.Ему хорошо:теплои не дует.Тихо, тихостираются грани,отделяющиеобывателя от дряни.Давноканарееквыкинул вон,нечегона птицу тратиться.С индустриализациизавел граммофонда канареечныеабажуры и платьица.Устроилуютнуюпостельную нишку.Егонекультурнойругать ли гадиною?!Берети с удовольствиемперелистывает книжкуинтереснейшую книжку —сберегательную.Будучиоченьв семействе добрым,такрассуждаетлапчатый гусь:«Божеменя упаси от допра,а от Мопра —и сам упасусь».Об этотбыт,распухший и сальный,долгапоэтамязык оббивать ли?!Изобретатель,даешьпорошок универсальный,сразуубивающийклопов и обывателей.

1928

ЕВПАТОРИЯ

Чуть вздыхает волна,и, вторя ей,ветерокнад Евпаторией.Ветерки эти самыерыскают,гладятщеку евпаторийскую.Ляжемпляжемв песочке рыться мыбронзовымиевпаторийцами.Скрип уключин,всплескии крики —развлекаютсяевпаторийки.В дым черны,в тюбетейках яркихкараимы-евпаторьяки.И, сравнясь,загорают рьянеймосквичи —евпаторьяне,Всюду розына ножках тонких.Радуютсяевпаторёнки.Все болезнивыжмутгорячиегрязиевпаторячьи.Пуд за летос любого толстогососкребетевпаторство.Очень жаль мнетех,которыене бывалив Евпатории.

Евпатория

3 августа 1928 г.

ЗЕМЛЯ НАША ОБИЛЬНА

Я езжупо южномуберегу Крыма, —не Крым,а копиядревнего рая!Какая фауна,флораи климат!Пою,восторгаясьи озирая.ОгромноесинееЧерное море.Часыи дниберегами едем,слезай,освежайся,ездой ум'орен.Простите, товарищ,купаться негде.Окуркис бутылкамиградом упали – здесьдажекоровележать не годится,а сядешь в кабинку —тебеиз купаленвопьетсязаноза-змеяв ягодицу.Огромнысадыв раю симферопольском, —пудамиплодовобвисают к лету.Идупо ларькамЕвпаторииобыском, —хоть четверть персика! —Персиков нету.Побегал,хоть верстымеряй на счетчике!А персикмойна базаре и во поле,слезойобливаяпушистые щечки,за час ездыгниет в Симферополе.Громададворцовотдыхающим нравится.Прилеги вскочил от кусачей тоски ты,я криксодрогаетспокойствие здравницы:– Спасите,на помощь,съели москиты! —Но васуспокоятразумностью критики,тревожасвечойпаутину и пыль:«Какие же жэто,товарищ,москитики,они же ж,товарищ,просто клопы!»В душесомненийпереполох.Контрасты —черт задери их!Страна абрикосов,дюшесови блох,здоровья идизентерии.Республикунашуне спрятать под ноготь,шестаямирапокроется ею.О,до чего жевсего у нас много,и до чего же жмало умеют!

1928

ПЛЮШКИН

Послеоктябрьский скопидом

обстраивает стол и дом

Обыватель —многосортен.На любыевкусыесть.Дажеможно выдать орден —всехсумевшимперечесть.Многолики эти люди.Вот один:годах и в стахэтот дядяне забудет,кактогдастоял в хвостах.ЕслиСоюзудень затруднел —близкийвидитсябой ему.О боевомнаступающем днеэтот мыслит по-своему:«Что-торыпаются в Польше…надобно,покамест есть,все достать,всего побольшенакупитьи приобресть.На товарыголод тяжкиймнеготовятбитв года.Посудите,где ж подтяжкимне себекупить тогда?Чай вприкуску?Я не сваха.С блюдца пить —привычка свах.Что ж,тогда мнечай и сахарнарисует,что ли,АХРР?»Оглядевтоваров россыпь,в жадностии в алчи укупилдвенадцать гроссовдирижерских палочек.«Нынчевсесбесились с жиру.Глядь —война чрез пару лет.Вдруг прикажут —дирижируй! —хвать,а палочек и нет!И ищии там и здесь.Ничего хорошего!Я куплю,покамест есть,многои дешево».Что же вамв концертном гвалте?Вы жне Никиш,а бухгалтер.«Ничего,на всякий случай,все жес палочками лучше».Взлеталао двух революциях весть,Бурлили бури.Плюхали пушки.А ты,как был,такой и естьручноювшойкопошащийся Плюшкин.

1928

ХАЛТУРЩИК

«Пролетарийтуп жестоко —дубдремучийв блузной сини!Он в искусствесмыслит столько ж,сколькосвиньи в апельсине.Мужики —большие дети.Крестиянинтуп, как сука.С нимдо совершеннолетияможнотолько чтосюсюкать».В этом духепорешив,шевелюрывзбивши кущи,нагоняетбарышивсесоюзныймаг-халтурщик.Рыбьим фальцетомбездарно оря,ониз опер покрикивает,онпеределывает«Жизнь за царя»в «Жизньза товарища Рыкова».Онберетбылую оду,славящуюцарский шелк,«оду»перешьет в «свободу»и продаст,как рев-стишок.Жанрнамажеткистью тучной,но, узря,что спроса нету,жанр изрежети поштучноразбазаритпо портрету.ВылепитЛассаляихняя порода;если жениктоне купит ужас глиняный —прискульптуривбороду на подбородок,из Лассалясделает Калинина.Близокюбилейный риф,на заказывновь добры,помешают волоса ли?Год в Калининых побыв,бодробороду побрив,сновабюстпошел в Лассали.ВновьЛассальстоит в продаже,омоложенный проворно,вызываязавистьдажеу профессора Воронова.По наркомамс кистью лазя,день-деньскойзаказов ждя,укрепилпронырасвязив канцеляриях вождя.Сила знакомства!Сила родни!Силапривычек и давности!Только попробуйда сковырниэтотнарост бездарностей!По всем известной вероятности, —не оберешьсянеприятностей.Рабочий,крестьянин,швабру возьми,метущую чистои густо,и, месяцметячасов по восьми,сметихалтурус искусства.

1928

СЕКРЕТ МОЛОДОСТИ

Нет,не те «молодежь»,кто, забившисьв лужайку да в лодку,начинаетпод визг и галдежпрополаскиватьводкойглотку.Нет,не те «молодежь»,кто веснойночами хорошими,раскривлявшисьмодой одеж,подметаютбульварыклешами.Нет,не те «молодежь»,кто восходажизни зарево,услыхав в кровизудеж,на романыразбазаривает.Развеэто молодость?Нет!Малобытьвосемнадцати лет.Молодые —это те,кто бойцовымрядам поределымскажетименемвсех детей:«Мыземную жизнь переделаем!»Молодежь —это имя —дар тем,кто влит в боевой КИМ,тем,кто бьется,чтоб дни трудабыли радостныи легки!

1928

ГАЛОПЩИК ПО ПИСАТЕЛЯМ

Тальниковв «Красной нови»про меняпишетзадорно и храбро,что лируяна агит променял,перопроменял на швабру.Что япо Европамболтался зря,в стихахни вздохи, ни ахи,а толькогрублю,случайно узряШаляпинаили монахинь.Растет добродушиес ростом бород.Чегообижатьмаленького?!Хочу не ругаться,а, наоборот,понятьи простить Тальникова.Вы молоды, верно,сужу по мазкам,такойрезвун-шалунишка.Урокисдаетеприятным баскоми любитес бонной,на радость мозгам,гулятьв коротких штанишках.Чему вас учат,милый барчук, —явасрасспросить хочу.Успела либоннавам рассказать(про это —и песни поются) —вы знаете,10 лет назаду насбылареволюция.Лирыкрылпулемет-обормот,и, взявлирические манатки,сбежал Северянин,сбежал Бальмонти прочиефабриканты патоки.В Европеу нихни агиток, ни швабр —чистаажурная строчка без шва.Одни —хореи да ямбы,туда бы,к ним бы,да вам бы.Оставшихсяжалабелая ратьи с севераи с юга.Намтребовалось переоратьи вьюги,и пушки,и ругань!Их стих,как девица,читай на диване,как сахарза чаем с блюдца, —а мыписалипротив плеваний,ведь, сволочи —все плюются.Отбившись,мы ездимпо странам по всем,которыев картах наляпаны,туда,где пасутсядолларным посевомлюбимые вами —Шаляпины.Не для романсов,не для балладбросаемсвои якоря мы —лощеным ушамнаш стих грубовати рифмыбудут корявыми.Не леземмыпо музеям,на колизеи глазея.Мой лозунг —одну разглазей-как революции лазейку…Теперьдля меняравнодушная честь,что чудныерифмы рожу я.Мнекак бытолькопочище уесть,уесть покрупнее буржуя.Поэту,по-моему,слабый плюс торчатьу веков на выкате.Прощайте, Тальников,я тороплюсь,а выбез меня чирикайте.С поэтаи на поэтав галоп скачите,сшибайтесь лоб о лоб.Носкидывайте галоши,скачапо стихам, как лошадь.А так скакать —неопрятно:от васпо журналам…пятна.

1928

ИДИЛЛИЯ

Революция окончилась.Житье чини.Ручейковоюжурчи водицей.И пошелсоветский мещанинуспокаиватьсяи обзаводиться.Белыеобоикари —в крапе мухи в пленке пыли,а на копотии гариГаррейПилейприкрепили.Спелойдынейлампа свисла,светомласковымупав.Пахнет липким,пахнет кислымот пеленоки супов.Тесно правитьварку,стирку,третеедитё родив.Вотужосулил квартиркув центрекооператив.С папой«Ниву»смотрят детки,в «Красной ниве» —нету терний.«Это, дети, —Клара Цеткин,тетя этав Коминтерне».Впились глазки,снимки выев,смотрят —с часжурналом вея.СпрашиваетпапуФия:«Клара Цеткин —это фея?»Братец Павликфыркнул:«Фи, какнемарксична эта Фийка!Политруксказал же ей —аннулировали фей».Самоваркипит со свистом,граммофонвизжит романс,двазнакомых коммунистаподошлина преферанс.«Пизырь коки…черви…масти…»Ритуалсвершен сполна…Смотрятс полочкина счастье трифарфоровых слона.Обеспеченсноми кормом,вьеточагсемейный дым…И доволенсамдомкомом,и домкомдоволен им.Революция не кончилась.Домашнеемычаньепокрываетприближающейся битвы гул…В трубыв самоварныегоспода мещаневстречувыдуваютпрущему врагу.

1928

СТОЛП

Товарищ Поповчуть-чуть не от плуга.Чутьне от станкаи сохи.Он —даже партиец.но онперепуган,брюзжитбаритоном сухим:«Раскроешь газетину —в критике вся,любаяколеблетсяглыба.Кроют.Кого?Аж волосьявстаютот фамилийдыбом.Ведь это —подрыв,подкоп ведь это…Критикуосторожненькодолжно вести.А этикритикуют,не щадя авторитета,ни чина,ни стажа,ни должности.Критикаснизу —это яд.Сверху —вот это лекарство!Ну, можно льпозволитьнизам,подряд,всем! —заниматься критиканством?!О мерзостяхнашихтрубим и поем.Идии в газетах срамись я!Ну, я ошибся…Так в тресте ж,в моем,имеетсяревизионная комиссия.Ведь можно ж,не задевая столпов,в кругусвоих,братишек, —вызвать,сказать:– Товарищ Попов,орудуй…тово…потише… —Присталидо тошноты,до рвот…Обмазываюткистью густою.Товарищи,ведь это же жподорветгосударственные устои!Кого критикуют? —вопит, возомня,аж голосвизжиттенорком. —Вчера —Иванова,сегодня —меня,а завтра —Совнарком!»Товарищ Попов,оставьте скулеж.Болтовня о подрывах —ложь!Мы всех зовем,чтоб в лоб,а не пятясь,критикадрянькосила.И этолучшее из доказательствнашейчистоты и силы.

1928

ПОДЛИЗА

Этот сорт народа —тихи бесформен,словно студень, —очень многиеиз нихв нашиднивыходят в люди.Худ умоми телом чахлПетр Иванович Болдашкин.В возмутительных прыщахзрякраснеетна плечахне башка —а набалдашник.Этотфрукттеперь согретсолнцемнежного начальства.Где причина?В чем секрет?Язадумываюсь часто.Жизньегоидет на лад;на негоне брошу тень я.Клад его —его талант:нежныйспособобхожденья.Лижет ногу,лижет руку,лижет в пояс,лижет ниже, —как кутеноклижетсуку,как котеноккошку лижет.А язык?!На метров тридцатьдогонятьначальствовылез —мыльный весь,аж можетбриться,дажекисточкой не мылясь.Все похвалит,впавшив раж,чтофантазия позволит —ваш катар,и чин,и стаж,вашу доблестьи мозоли.И емупошличины,на негов бытуравненье.Где-тобудтоврученычуть ли не —бразды правленья.Раз ужев руках вожжа,всехсведяк подливным взглядам,расслюнявит:«Уважать,уважатьначальствонадо…»Мыглядим,уныло ахая,как растетот ихней братииархи-разиерархияв издевательственад демократией.Вея швабройверхом,низом,сместь бывсех,кто поддались,всех,радеющих подлизам,всехрадетельскихподлиз.

1928

СПЛЕТНИК

Петр Иванович Сорокинв страсти —холоден, как лед.Все емучужды пороки:и не курити не пьет.Лишь одналюбовьрекойзалилаи в бездну клонит —любитэтакой серьгойповисеть на телефоне.Фаршировансплетенкормом,онвприпрыжку,как коза,к первымвспомненнымзнакомыммчитсяновость рассказать.Задыхаясьи сипя,добредядо вашейдали,онприбавит от себяпудпикантнейших деталей.«Ну… —начнет,пожавши руки, —обхохочете живот,АлександрПетровичБрюкин —с секретаршею живет.А Иван Иваныч Тестов —первыйв трестеинженер —из годичного отъездавозвращается к жене.А у той,простите,скоро —прибавленье!Быть возне!Кстати,вот что —целый городговорит,что разво сне…»Скрылгубуладоней ком,сталот страха остролицым.«Новость:предъявил…губком…ультиматумавстралийцам».Прослюнявив новостьвкупес новостишкойстраннойс этой,быстровсемдоложит —в супечтоварилось у соседа,ктои чтоотправил в рот,нет ли,есть лихахаль новый,и из чьихтакихщедрот новыйсаку Ивановой.Когдау такогоспросим мыжеланиесамое важное —он скажет:«Желаю,чтоб былмир огромнойзамочной скважиной.Чтоб, в скважинув этувлезши на треть,слюнуподбирая еле,смотретьбез конца,без края смотреть —в чужиедела и постели».

1928

ХАНЖА

Петр Иванович Васюткинбогабеспокоит много —тыщу раз,должно быть,в суткиупомянетимя бога.У святоши —хитрый нрав, —чертв делахсломает ногу.Парукоробовнаврав,перекрестится:«Ей-богу».Цапнетвзятку —лапа в сале.Вас считая за осла,на вопрос:«Откуда взяли?» —отвечает:«Бог послал».Онзаткнулот нищих уши, —сколько ни проси, горласт,как от мухиотмахнувшись,важно скажет:«Бог подаст».Вамвсучадрянцо с пыльцой,обворовывая трест,креститпузои лицо,чист, как голубь:«Вот те крест».Грабят,режут —очень мило!Имябожескоепомнящ,онпройдет,сказав громилам:«Мир вам, братья,бог на помощь!»Воркрадетс ворами вкупе.Поглядеви скрывшись вбок,прошептал,глаза потупив:«Я не вижу…Видит бог».Обворовываямассу,разжиревши понемногу,подытожилсладким басом:«День прожил —и слава богу».Возвратясьдомойс питей —пилс попом пунцоворожим, —онсечетсвоих детей,чтоб держать ихв страхе божьем.Женеизмочалитволосья и телои, женингневостудя,бубнит елейно:«Семейное дело».Бог намсудья».На душеи мири ясь.Помянувшибогана ночь,скромноляжет,помолясь,христианинПетр Иваныч.Ублажаяськуличом да пасхой,божьим словомнагоняя жир,все ещеживут,как у Христа за пазухой,всероссийскиеханжи.

1928

СТИХИ О РАЗНИЦЕ ВКУСОВ

Лошадьсказала,взглянув на верблюда:«Какаягигантскаялошадь-ублюдок».Верблюд жевскричал!«Да лошадь разве ты?!Тыпросто-напросто —верблюд недоразвитый».И знал лишьбог седобородый,что это —животныеразной породы.

1928

ПИСЬМО ТОВАРИЩУ КОСТРОВУ ИЗ ПАРИЖА О СУЩНОСТИ ЛЮБВИ

Проститеменя,товарищ Костров,с присущейдушевной ширью,что частьна Париж отпущенных строфна лирикуя растранжирю.Представьте:входиткрасавица в зал,в мехаи бусы оправленная.Яэту красавицу взяли сказал:– правильно сказалили неправильно?Я, товарищ, —из России,знаменит в своей стране я,я видалдевиц красивей,я видалдевиц стройнее.Девушкампоэты любы.Я ж умени голосист,заговариваю зубы —толькослушать согласись.Не пойматьменяна дряни,на прохожейпаре чувств,Я жнавеклюбовью ранен —еле-еле волочусь.Мнелюбовьне свадьбой мерить:разлюбила —уплыла.Мне, товарищ,в высшей меренаплеватьна купола.Что ж в подробности вдаваться,шутки бросьте-ка,мне ж, красавица,не двадцать, —тридцать…с хвостиком.Любовьне в том,чтоб кипеть крутей,не в том,что жгут угольями,а в том,что встает за горами грудейнадволосами-джунглями.Любить —это значит:в глубь дворавбежатьи до ночи грачьей,блестя топором,рубить дрова,силойсвоейиграючи.Любить —это с простынь,бессонницейрваных,срываться,ревнуя к Копернику,его,а не мужа Марьи Иванны,считаясвоимсоперником.Намлюбовьне рай да кущи,намлюбовьгудит про то,что опятьв работу пущенсердцавыстывший мотор.Вык Москвепорвали нить.Годы —расстояние.Как бывам быобъяснитьэто состояние?На землеогней – до неба…В синем небезвезд —до черта.Если бы япоэтом не был,я бстал бызвездочетом.Подымает площадь шум,экипажи движутся,я хожу,стишки пишув записную книжицу.Мчатавтопо улице,а не свалят наземь.Понимаютумницы:человек —в экстазе.Сонм виденийи идейполондо крышки.Тут быи у медведейвыросли бы крылышки.И вотс какой-тогрошовой столовой,когдадокипело это,из зевадо звездвзвивается словозолоторожденной кометой.Распластанхвостнебесам на треть,блестити корит оперенье его,чтоб двум влюбленнымна звезды смотретьиз ихнейбеседки сиреневой.Чтоб подымать,и вести,и влечь,которые глазом ослабли.Чтоб вражьиголовыспиливать с плечхвостатойсияющей саблей.Себядо последнего стука в груди,как на свиданье,простаивая,прислушиваюсь:любовь загудит —человеческая,простая.Ураган,огонь,вода подступают в ропоте.Ктосумеет совладать?Можете?Попробуйте…

1928

ПИСЬМО ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ

В поцелуе рук ли,губ ли,в дрожи телаблизких мнекрасныйцветмоих республиктожедолженпламенеть.Я не люблюпарижскую любовь:любую самочкушелками разукрасьте,потягиваясь, задремлю,сказав —тубо —собакамозверевшей страсти.Ты одна мнеростом вровень,стань же рядомс бровью брови.дайпро этотважный вечеррассказатьпо-человечьи.Пять часов,и с этих порстихлюдейдремучий бор,вымергород заселенный,слышу лишьсвисточный спорпоездов до Барселоны.В черном небемолний поступь,громругнейв небесной драме, —не гроза,а этопросторевность двигает горами.Глупых словне верь сырью,не пугайсяэтой тряски, —я взнуздаю,я смирючувстваотпрысков дворянских.Страсти корьсойдет коростой,но радостьнеиссыхаемая,буду долго,буду просторазговаривать стихами я.Ревность,жены,слезы…ну их! —вспухнут веки,впору Вию.Я не сам,а яревнуюза Советскую Россию.Виделна плечах заплаты,ихчахоткалижет вздохом.Что же,мы не виноваты —ста мильонамбыло плохо.Мытеперьк таким нежны —спортомвыпрямишь не многих, —вы и намв Москве нужны,не хватаетдлинноногих.Не тебе,в снегаи в тифшедшейэтими ногами,здесьна ласкивыдать ихв ужинынефтяниками.Ты не думай,щурясь простоиз-под выпрямленных дуг.Иди сюда,иди на перекрестокмоих большихи неуклюжих рук.Не хочешь?Оставайся и зимуй,и этооскорблениена общий счет нанижем.Я все равнотебякогда-нибудь возьму —однуили вдвоем с Парижем.

ОТВЕТ НА БУДУЩИЕ СПЛЕТНИ

Москваменяобступает, сипя,до шепотаголос понижен:«Скажите,правда ль,что выдля себя автокупили в Париже?Товарищ,смотрите,чтоб не было бед,чтоб прессана вас не нацыкала.Купили бы дрожки…велосипед…Нуне более же ж мотоцикла!»С меняэти сплетни,как с гуся вода;наделхладнокровия панцирь. —Купил – говорите?Конешно,да.Купил,и бросьте трепаться.Довольно я шлепал,дохлда тих,на разныхкобылах-выдрах.Теперьзабензиненошесть лошадих в моихчетырех цилиндрах.Разятжелтизноюиз медных глазницглаза —не глаза,а жуть!И целаяулицападает ниц,когдакобылицы ржут.Я рифмнакосилчуть-чуть не стог,аж впорубухгалтеру сбиться.Две тыщи шестьсотбессоннейших строкв руле,в рессорахи в спицах.И мчишься,и пишешь,и лучше, чем в кресле.Напраснозавистники злятся.Но еслиобъявят опасностьи еслибойи мобилизация —я, взяв под уздцы,кобылиц подамтоварищу комиссару,чтоб мчатьсянавстречужданным годамв последнююгрозную свару.Не избежать мнесплетни дрянной.Ну что ж,простите, пожалуйста,что яиз Парижапривез «рено»,а не духии не галстук.

1928

МРАЗЬ

Подступаетголод к гландам.Только,будто бы на пире,ходитвзяточников банда,кошельки порастопыря.Родныеснуют:– Ублажь да уважь-ка! —Снуюти суютв бумажке барашка.Белей, чем саван,из портфеля кончики…Частникизавамсуют червончики.Частник добрый,частник радброситьв допры наш аппарат.Допру нить не выдавая,там,где быти где грызня,ходитвзятка бытовая, —сердце,душу изгрязня.Безработныйждет работку.Волокитас бирж рычит:«Ставь закуску, выставь водку,им всучимагарычи!»Для копеекпропотелых,с голодухибросивсрам, —девушкирабочье теловзяткойтычут мастерам.Чтобы выбиться намсквозь продажную смрадьиз грязного бытаи вшивого —давайтене взятки брать,а взяточникабрать за шиворот!

1928

ПЕРЕКОПСКИЙ ЭНТУЗИАЗМ!

Частосейчаспо улицам слышишьразговорчикив этом роде:"Товарищи, легше,товарищи, тише.Этовамне 18-й годик!"В норувлезлагражданка Кротиха,в норувлезгражданин Крот.Радуются:"Живем ничего себе,тихо.Этовамне 18-й год!"Дамав шляпе рубликов на стокидаеткому-то,запахивая котик:"Не толкаться!Но-но!Без хамства!Этовамне 18-й годик!"Малогомелочьработой скосила.В уныньеу малогоопущен рот…"Куда, мол,деватьмолодецкие силы?Этонамне 18-й год!"Этипотокислюнявого ядачастосейчаспо улице льются…Знайте, граждане!И в 29-мдлитсяи ширитсяОктябрьская революция.Мы живемприказомоктябрьской воли.Огонь«Авроры»у нас во взоре.И мыобывателямне позволимбаррикадные дничернить и позорить.Годане вымеритьпо единой мерке.Сегодняравноценныхрабрость и разум.Борисьи в мелочахс баррикадной энергией,в стройкувлейперекопский энтузиазм.

1929

РАЗГОВОР С ТОВАРИЩЕМ ЛЕНИНЫМ

Грудой дел,суматохой явленийдень отошел,постепенно стемнев.Двое в комнате.Яи Ленин —фотографиейна белой стене.Рот открытв напряженной речи,усовщетинкавздернулась ввысь,в складках лбазажатачеловечья,в огромный лобогромная мысль.Должно быть,под нимпроходят тысячи…Лес флагов…рук трава…Я встал со стула,радостью высвечен,хочется —идти,приветствовать,рапортовать!"Товарищ Ленин,я вам докладываюне по службе,а по душе.Товарищ Ленин,работа адоваябудетсделанаи делается уже.Освещаем, одеваем нищь и оголь,ширитсядобычаугля и руды…А рядом с этим,конешно,много,многоразнойдряни и ерунды.Устаешьотбиваться и отгрызаться.Многиебез васотбились от рук.Оченьмногоразных мерзавцевходятпо нашей землеи вокруг.Нетуимни числа,ни клички,целаялента типовтянется.Кулакии волокитчики,подхалимы,сектантыи пьяницы, —ходят,гордовыпятив груди,в ручках сплошьи в значках нагрудных…Мы ихвсех,конешно, скрутим,но всехскрутитьужасно трудно.Товарищ Ленин,по фабрикам дымным,по землям,покрытыми снегоми жнивьём,вашим,товарищ,сердцеми именемдумаем,дышим,боремсяи живем!.."Грудой дел,суматохой явленийдень отошел,постепенно стемнев.Двое в комнате.Яи Ленин —фотографиейна белой стене.

1929

МРАЧНОЕ О ЮМОРИСТАХ

Где вы,бодрые задиры?Крыть бы розгой!Взять в слезу бы!До чего женаш сатирикизмельчали обеззубел!Для подходадля такогомало,што ли,жизнь дрянна?Для такогоСалтыкова —Салтыкова-Щедрина?Заголовкомжирно-алыммозжечокприкрывшитощий,ходяттихопо журналамдореформенные тещи.Саранчойулыбки выев,ходятнэпманам на страханекдоты гробовые —гробо фининспекторах.Или,злобой измусолясотнюстрокв бумажный крах,пишутпро свои мозолиот зажатья в цензорах.Дескать,в самом лучшем стиле,будторозы на заре,лепесткипораспустили бмыбез этих цензорей.А подисними рогатки —этакихписцов стадапаруанекдотов гадкихткнут —и снова пустота.Цензоровобвыли воем.Я ждругоюмыслью ранен:жалко бедных,каково имот прочтеньястолькой дряни?Обличитель,меньше крему,оченьтемыхороши.О хорошенькую темузубне жалко искрошить.Дураковбольшихобдумав,взяли бв лапылупы вы.Мало, што ли,помпадуров?Мало —градов Глуповых?Припасина зубеяд,в километржало вызмейпротив всех,кто зрясидятна труде,на коммунизме!Чтоб не скрылись,хвост упрятав,крупныхвылови налимов —кулакови бюрократов,дуракови подхалимов.Измельчали обеззубел,обэстетился сатирик.Крыть бы в розги,взять в слезу бы!Где вы,бодрые задиры?

1929

УРОЖАЙНЫЙ МАРШ

Добьемся урожая мы —втройне,земля,рожай!Пожалте,уважаемыйтоварищ урожай!Чтоб даром не потели мыпо одному,по два —колхозами,артелямиобъединись, братва.Земля у нас хорошая,землица неплоха,да надобнопод рожь еезаранее вспахать.Чем жить, зубами щелкаяв голодные года,с проклятоюс трехполкоюпокончим навсегда.Вредителю мыначистоготовим карачун.Сметем с полейкулачество,сорняки саранчу.Разроем складов завали.От всехответа ждем, —чтоб тракторыне ржавеливпустую под дождем.Поляпройдут наукупод ветром-игруном…Даешьна дружбу руку,товарищ агроном!Земляне хочет болеетерпетьплохой уход, —готовься,комсомолия,в передовой поход.Кончайс деревней серенькой,вставай,который сер!Вперегонкис Америкойиди, СССР!Добьемся урожая мы —втройне,земля,рожай!Пожалте,уважаемыйтоварищ урожай!

1929